в глубь комнаты.
-- Услышала я шум, лорды мои, и решила...
-- Что случилось нечто такое, из-за чего позволила бы ты себе наконец
обрести покой в объятиях моих? -- подхватил Ринальд.
-- О нет, лорд мой, этой ночью спала я одна -- как и любой другою,
покуда мы вместе.
Отпустив тетиву, она сунула стрелу обратно в колчан.
-- Эй! -- подал голос Ши. -- Мне нужно с тобой поговорить.
Если старая добрая методика совершила такие чудеса с Роландом, лучшей
возможности, чтобы... Девушка степенно склонила голову.
-- Сэр рыцарь, поскольку оказал ты мне услугу, можешь побеседовать со
мною у ложа моего.
-- А где это? -- поинтересовался он, когда они были уже в дверях.
-- Постелила я постель себе в ветвях дуба, что раскинулись над хижинами
этими, -- отозвалась она. -- Одинокую свою постель.
Ши улыбнулся, поджав губы.
-- Так, значит, ты совершенно, ну совершенно не помнишь, что была моей
женой?
При этом ему пришло в голову, что в самом лучшем случае опять придется
каким-то образом излечивать ее от клаустрофобии. Опыт совместной жизни с
девушкой, которая не в состоянии спать в кровати, как он выяснил, с
повторениями почему-то не накапливался.
Она слегка отстранилась.
-- Но-но, сударь, уж не пытаешься ли ты опять заморочить мне голову?
Уверяю тебя, что соблазнитель ты куда более ловкий, нежели даже лорд
Монтальбанский, но меня ты не обманешь!
Ши ухмыльнулся.
-- Надеюсь, что этот увалень тоже. Слушай, а хоть что-нибудь ты
помнишь?
-- Ту воду забвенья, что пил он, никогда не пила я. Я свободна в лесах,
и все же... все же... есть какой-то провал. Неведомо мне, как очутилась я в
Каренском замке, за исключеньем того, что помню, как стою в нем рядом с
седовласым колдуном, коего звали сэр Рид, и невестой его прекрасной... Ф-фу!
Она с отвращением махнула рукой.
-- Чем тебе не приглянулся сэр Рид?
-- Да не он, а неотесанный этот болван Руджер! Невыносимо было общество
его, покуда не появился лорд Дардинель и оруженосец его Медор.
-- Так-так! -- с неожиданной тревогой встрепенулся Ши. -- И что этот
Медор?
-- Чрезвычайно обходительный малый! Встал он на мою сторону, когда
остальные травили меня, как зайца. Если б не религия, что требует от него
иметь четырех жен, я вполне бы сочла...
-- Боже, это уже ни в какие ворота не лезет! -- испугался Ши. -- Это же
двоемужество в чистом виде! Может, я бы лучше...
-- Сэр, теряешь ты мое расположенье, когда твердишь об одном и том же,
подобно музыканту, что с одною лишь нотой знаком.
-- Ну ладно, ладно. Честное слово, дорогая, я просто пытаюсь... Да бог
с ним, замнем для ясности. А как тебе удалось оттуда свалить?
-- Как... что? А-а-а, стражник один решил опереться о копье, которое я
у него и позаимствовала, Одному по башке дала, другому -- и поминай меня,
как звали!
-- За тобой погнались?
-- Еще бы, именно так и поступили они, но довольно я быстронога!
Вот это как раз у Ши никаких сомнений не вызывало. Глядя на нее
голодными глазами, когда они остановились у дерева, он вспомнил ее в красном
купальнике -- как запросто обставляла она и его самого, и целую команду
друзей и знакомых, когда бегали они наперегонки на пляже озера Эри.
-- Отлично. Теперь вернемся немного назад. Ты не помнишь, как
повстречала меня с Ридом Чалмерсом в Царстве Фей, подстрелив гнавшегося за
нами лозеля? И что присоединилась к нам в походе против Ордена Чародеев? Или
тот воздушный бой с Базираном на драконе?
-- Нет. Откуда? У имен сих слишком диковинное, варварское звучание для
ушей моих.
-- Ты наверняка должна это помнить, как и кучу всяких остальных
событий, -- проговорил он угрюмо. -- По-моему, я смогу...
-- Околдовать меня, чтобы подчинить своей воле? Ну уж нет,
благосклонность моя сменится презрением, хоть и пригласила я тебя
сопровождать меня, дабы важную оказать услугу.
-- Прости. Честно, прости. -- Ши подумал, не полагается ли в таком
случае преклонить колено и поцеловать ручку, но решил, что лучше
застрелится. Она дотронулась до его руки.
-- Ну ладно. Услуга за мною в любом случае -- не в порядке прощения, но
потому, что в лесах мы, кои не терпят несправедливости.
-- Какой еще несправедливости?
-- Мыслишь ты, что правильно связался с сей троицей? Тогда подумай еще
разок хорошенько. Герцог Астольф, может, и не особо противу тебя настроен,
но вот лорд Ринальд -- тот за закон почитает обманывать и обирать сарацинов,
среди коих он и тебя, и друзей твоих числит.
Ши усмехнулся.
-- Я вполне представляю, что они и впрямь могут что-нибудь затеять. Но
я начеку.
-- Поможет это мало! Этой ночью Астольф должен колдовством своим
усыпить тебя глубоким сном, и они скроются. Обещал он взять и меня, и
возлюбленной своею сделать, да только не нужен мне он.
-- Э-э... извини за то, что я только что подумал. Я-то считал, что
Астольф парень честный.
-- О да, добряк он, конечно, только на законах помешан, как англичанин
истый, и когда Ринальд напомнил ему о ленной его службе императору и о том,
что ежели Руджера вы найдете, победа христианства отсрочена будет спором с
тобою -- вот тогда-то герцог Астольф и позволил себя убедить.
Ши задумался.
-- А Роланд им не помешает? Он, похоже, мне здорово благодарен, и
обещал всяческую благосклонность.
Бельфегора звонко рассмеялась.
-- Лично я не положилась бы на него даже на йоту -- о да, весьма это
воспитанный и учтивый рыцарь, что честность свою, словно розу, пестует, да
только ставит он императору службу и войну его превыше всего остального --
более даже, чем герцог Астольф. Нашел ли он кольцо Брадаманты?
-- Говорит, нашел.
-- Тем более тогда! Чтобы знал ты -- замок Каренский, притон этот
колдунов-нехристей и гадов прочих, Роланд с землею сравняет и посчитает это
лучшим деяньем жизни своей!
-- Видать, придется мне искать Руджера самостоятельно, -- заметил Ши не
без некоторого уныния. -- А ты что собираешься делать?
-- Я-то? Воистину не остается мне иного, как жить свободною своей
жизнью в лесах, грустить по Медору... Коли нет уже Руджера в замке, свободна
я теперь от обещания помочь герцогу Астольфу выманить его оттуда.
-- Почему бы тогда не помочь в поисках Руджера мне?
-- С чего бы это вдруг?
Ши почувствовал, что в горле у него пересохло.
-- Ну, чтобы помочь устранить несправедливость, или просто ради жажды
приключений, или... ну мало ли чего. -- Тут он поперхнулся, но продолжил: --
В конце концов, пообещала же ты помогать Астольфу!
-- О сэр, поступила я так из одного лишь чувства долга неоплатного. То
был Астольф и никто другой, кто погоню от меня отвратил, когда преследовали
меня всадники со псами охотничьими.
-- Вот как? Об этом ты не рассказывала.
Ши почувствовал, что был бы готов попросту придушить сэра Рида
Чалмерса, который тоже ни о чем подобном не обмолвился. Сэр Рид, очевидно,
смутно ощущал, что это и случится, если он так поступит.
-- О да -- одного сарацина насмерть он сразил, других же покалечил. Но
послушай-ка, сэр, без цели проводишь со мною ты часы эти бессонные. Следует
куда более вескую причину тебе отыскать, дабы присоединилась я к тебе в
розыске Руджера.
-- Ну... он ведь направляется в сарацинский лагерь, чтобы принять
участие в войне, так? В общем, ты можешь там... Медора... найти.
-- Фу, сэр Гарольд! Стану еще гоняться я за мужчиной, подобно
воительнице этой дородной, леди Брадаманте! Дурно же думаешь ты о той, кому
почтение свое желаешь засвидетельствовать... Но и не сказала бы я, что не
прав ты в своих предположеньях -- хоть и поэтом будучи, вряд ли Медор
отвергнет зов трубы в подобный час. Нет, причина твоя не прельщает меня
объединиться с тобою для поисков в тех краях. Нужна мне еще одна, вдвое как
более веская,
-- Так-так, этот поганец еще и поэт, подумал Ши.
-- Нету у меня больше никаких таких причин, -- заявил он твердо. -- За
исключением разве того, что хочу быть с тобой вместе, потому что просто
люблю тебя!
У Бельфебы-Бельфегоры на миг перехватило дыхание, и она тут же
протянула руку.
-- Вот и подобрал ты ключ наконец, и становишься истинным рыцарем моим!
Решено. Назначаю свиданье тебе в этом самом месте, как только паладины снова
погрузятся в сон. А теперь иди же, дабы подозреньями излишними не отягощать
их мысли.
-- Как поступим? Угоним их лошадей?
-- Нет, а гиппогриф? Да и скакун у Роланда -- великий Байярд, который
немедля разбудит своего повелителя.
-- Вот черт. Знаю я одного типа по фамилии Байярд, только он в жизни
никого по такой ерунде не разбудит. Что еще?..
-- Иди же, сэр, говорю я тебе. Нет, только без объятий!
-- Спокойной ночи! -- пожелал Ши и направился обратно в хижину,
чувствуя нечто вроде робкой надежды, какую не испытывал с тех самых пор, как
они попали в плен к Да Дерга в Царстве Фей.
Вся троица расположилась вокруг очага, устроенного в самом центре
комнаты. Дыра в потолке у них над головами выпускала наружу от силы треть
всего дыма.
Астольф тут же потянулся, зевнул и с видом человека, готовящегося к
продолжительному сну, принялся старательно разматывать свой
красно-сине-коричневый шарф. "Школа", -- коротко заметил он при виде
заинтересованного взгляда Ши, после чего счел нужным добавить:
-- В этих краях, как ты уже заметил, не принято носить галстуки.
Пришлось вот на шарф цвета перенести.
-- А какой они школы?
-- Винчестерской, -- сообщил герцог не без некоторой гордости. -- Между
прочим, древнейшая из всех существующих. Чудесная это штука -- система
публичных школ, хотя черт ее знает, что с ними будет со всем этим
социализмом!
-- Я и сам ходил в публичную школу, в Кливленде.
-- Надо думать.
Астольф одарил его взглядом, от которого за версту несло недоверием, и
Ши ощутил, что на сей раз избрал далеко не лучший путь общения с сильными
мира сего. Прежде чем ему удалось загладить возникшую неловкость, Ринальд
поднял голову с соломы, на которой он уже успел устроиться:
-- Потише, вы там! Моровую язву на болтовню вашу, что спать не дает
честным людям!
-- Ладно-ладно. Но перво-наперво я хотел бы убедиться, что сэр Гарольд
действительно в случае чего нас не обскачет. Конечно, ты человек чести и
вообще неплохой малый, но в этом-то вся и загвоздка.
С этими словами Астольф с кошачьей ловкостью вскочил на ноги и выхватил
свой огромный меч, острие которого тут же нацелил на Ши.
-- Лежи-ка смирно, старина, и получай свое лекарство!
В облаков одеяле, пушистом и белом, Убаюкает ночь тебя, как в колыбели,
Твои члены чугунны, твои веки свинцовы, Ты вялый, ты дряблый, обмякший и
сонный...
Ши, прекрасно понимая, что это и есть то самое усыпляющее заклинание,
изо всех сил старался сохранять ясность мысли и лихорадочно подыскивал
подходящие противодействующие чары. Вот эти, с бумажкой... нет, это просто
против слабости... опять не то... рассуждения его понемногу теряли
связность.
Придите же духи, что веют дремоту, И ваши собратья, что сеют зевоту...
Заклятье явно относилось к чему-то вроде гипноза, и было чертовски
тяжело отвести взгляд от пальцев Астольфа, делавших пассы. Почти так же
тяжело, как изобрести какие-то контрмеры. В конце концов...
Приди же, Морфей, и Гипнос, и Сома...
Есть какой-то рассказ, где нельзя спать. "Король золотой реки"? Нет...
Точно, "Ким" -- там какой-то мальчишка использовал таблицу умножения.
