Король оказался рядом, склонился перед Ритой и резким движением
разорвал платье у нее на груди. Потом он впился в ее правый сосок долгим
болезненным поцелуем, а она просто смотрела на это чуть свысока,
безразлично и бесчувственно, как на еще один эпизод бытия, вдруг ставшего
непонятным.
Страх и отвращение пришли позже, когда человек отпустил ее и она
увидела влажный розовый бутон, распускающийся на месте ее соска. Бутон
раскрывал лепестки и на каждом из них копошились какие-то черные
насекомые, гнездившиеся у нее в груди...
Король с улыбкой смотрел на нее снизу и вдруг она осознала, что у
него не человеческое лицо, а звериная морда. Оборотень с дикими
искрящимися глазами был рядом, огромный красный язык, похожий на фаллос,
свисал между желтоватых клыков, а морда уже тянулась к ее горлу. В ту же
секунду она поняла, что манекен все-таки был трупом с обглоданными
конечностями и сожженными волосами.
Она тихо завыла от ужаса, повернулась и побежала на тонких
подламывающихся каблуках, слыша сзади тяжелое дыхание животного. Теперь,
когда она обрела первозданную свежесть восприятия, контора показалась ей
церковью чужой религии, гораздо более бесчеловечной, чем сатанинские
культы, потому что здесь не было вообще никаких человеческих измерений.
Где-то в сокровенной глубине был спрятан алтарь, или надгробье, или просто
Место Нестерпимого Страха; любое из смертоносных течений, не говоря уже о
короле-оборотне, могло занести ее туда... Если бы Рита хоть что-нибудь
соображала, она поняла бы, что превратилась в ничто.
Снаружи была глубокая ночь. В ней сияла холодная злая луна,
очертившая айсберги мусорных куч и бастионы из мертвых монстров, созданных
доисторической человеческой расой.
Рита выскочила в ледяное безграничное пространство и церковь сразу
уменьшилась, съежилась, провалилась во тьму вместе со своим двуликим
отцом. Остался только отголосок его воя, слюна прощального поцелуя на
груди под разорванным платьем и воспоминание об опасности, притаившейся
между клыков. Теперь она знала точно, что люди давно исчезли с лица этой
изменившейся земли, вся история была ошибкой, а любая индивидуальная
история - диким заблуждением, сном слепого, грезящего о красках...
Рита снова вошла в лабиринт, подчиняясь липкому течению ночи, зову
луны и чудесных запахов, ставших доступными благодаря магии. Все было
новым и волшебным - хрустальные существа, парящие в небе, вибрации еще не
родившейся музыки, феерия переливающихся струй света и тьмы, никем не
названных пятен...
Она медленно гуляла по затененным улицам свалки, блаженно улыбалась и
теперь редкие указатели вызывали у нее смех. На них были буквы и символы,
имеющие смысл только в одном мире, давно утратившем всякое значение.
Главное - не приближаться к алтарю и оборотню, остальное королевство было
целиком в ее распоряжении.
Когда забрезжило утро, пришло отрезвление. Она почувствовала холод,
голод и увидела окружавшую ее грязь. Она не помнила, где потеряла свою
сумочку. Там были ключи от машины и сигареты. В мозгах был жуткий кисель,
разогнать который могла только хорошая порция никотина. Пальцы мелко
дрожали. Она отметила, что вчерашний безукоризненный маникюр поврежден. Ей
оставалось искать выход из этой дурацкой ловушки. Отчаяние и голод в
равной степени донимали ее...
На второй день ей пришлось побороть брезгливость и съесть почти целое
яблоко, лежавшее среди пищевых отбросов, как яйцо в гнезде. Это был плод
от райского дерева. Так начиналась новая жизнь...
С тех пор она бродит по темному королевству в поисках выхода и той,
почти забытой двери, за которой остались красный "опель-кадет", редакция,
уютная квартира, город, любовник и вся ее прошлая жизнь. Лабиринт свалки
бесконечно сложен, его ориентиры обманчивы, люди здесь молчаливы и их
бессмысленно о чем-любо расспрашивать. Они живут в другом измерении и
постепенно Рита тоже перемещается туда - сначала тело, потом душа. Грубеют
ноги и руки, немытая кожа пахнет по-звериному, глаза становятся добрыми и
пустыми. Прошлое уже кажется ей не слишком реальным - так, что-то вроде
неясного сна, - и больше похоже на сказку, рассказанную кем-то. Она не
помнит - кем. За ненадобностью она избавляется от разных вещей - туфель,
колец, маникюра, воспоминаний, умения читать надписи на указателях. Ее
жизнь становится естественной и простой, как у бродячей собаки.
Курительные палочки дарят ей дым для грез, а обжигающая жидкость на дне
бутылок - ощущение полета и зыбкости. Кружится мир, кружатся огни,
кружится время... Ночами она смотрит на луну; в зависимости от фазы
ощущает приливы и отливы внутри себя; теперь она "чувствует" благоприятные
места, в которых можно спать, и места опасные, которых следует избегать.
Еды (отбросов) хватит на всю оставшуюся жизнь, тем более, что взамен
утраченного Рита обрела счастливую способность не беспокоиться о будущем.
Редкие грохочущие драконы, конечно, пугают ее, но они же оставляют много
новой еды, тряпья, чтобы согреваться в холод, и всякий раз чуть-чуть
меняют пейзаж. Ей не приходит в голову использовать дракона для побега;
драконы увозят к закату и смерти...
Живые существа, двуногие и четвероногие, не делятся на врагов и
друзей; все они лишь тени друг для друга, иногда ужасающе реальные.
Однажды одна из таких теней изнасиловала Риту. Самец вошел в нее быстро и
грубо; под конец ее пронзила животная похоть. В целом жертва была
апатичной и через час забыла о случившемся. Некто пришел из тьмы и
навсегда ушел во тьму, - стоило ли придавать этому хоть какое-то значение?
Ее одиночество невыразимо глубоко и безнадежно, как одиночество
звезды в холодной пустоте космоса, но Рита не страдает, потому что нет
ничего, кроме этого. Таково существование и оно неоспоримо для тех, кто
внутри него.
С тех пор она бродит по темному королевству...
