резак, а золото. Он так замечательно дергается. Упомянутый
орган и оставался в ней, когда я заснул. И когда проснулся.
Увидев во сне, как она лежит рядом со мной уже остывшая.
Помощник Вайна снял с уставленной химикатами полки какую-то
мазь и подал мне. Сказав, попробуйте, мистер Кристиан, по
нашему опыту, помогает. У нее были сухие зубы и мертвый язык.
Свисавший сбоку изо рта. Две холодных руки оковами сжимали мне
шею. Пока снова не прозвонила внизу пожарная машина. Тогда она
обратилась в Элен. И я проснулся, сжимая себя руками.
Закрывай двери потише. Теперь на цыпочках через холл. С
другого его конца доносятся какие-то звуки. Это там оранжевая
гостиная. Которую она разносила. Ну-ка быстро, вон в тот
коридор. На столике зеркало и ваза с пластмассовыми цветами.
Белая перламутровая кнопочка, нажимаем. Звук поднимающегося
лифта. Внушающий человеку желание как можно быстрее удрать. От
ужасов жизни. К служению смерти. Каковая, вполне вероятно,
поджидает меня на улице в виде фатальной простуды.
-- А-а, с добрым вас утречком, мистер Пибоди. Такой
снежной бури в городе еще не бывало. Видели, как ночью
полыхало. Тут рядышком, за углом. Две сирены выли, не
переставая. Два человека сгорело, семеро пожарных в больнице.
Вы что же, прямо так выходить собираетесь.
-- Да.
-- Так вы же двух кварталов не пройдете. Без сапог, без
пальто.
-- Я люблю свежий воздух.
-- Большим надо быть энтузиастом.
Кристиан скачет из одной колеи, оставленной машинами
вблизи тротуара, в другую. Пересекая расчищенные участки бегом.
И перепрыгивая через сугробы, наметенные на углах. Спешит в
деловую часть города. Мимо мочащихся псов, выведенных на
прогулку швейцарами из богатых домов Парк-авеню. Опаздываю на
сорок минут. Оба шнурка на ногах развязались. Руки слишком
закоченели, чтобы завязывать. Предоставь разговаривать Вайну.
Все что нужно, это подсунуть ему главную тему его жизни, и
пусть сам себя слушает. Ботинки промокнут насквозь. Причиндалы
обледенеют. И жалкое выражение примерзнет к лицу.
Вайн, ноги циркулем, стоит в самом центре холла. Руки
сцеплены за спиной. Один глаз немного косит. Втягивает и
выпячивает подергивающиеся губы. Я пролетаю через двойные
качающиеся двери парадного, одним ударом распахивая обе
половинки.
-- Где вы, черт побери, были. Посмотрите на часы.
-- Мистер Вайн. Все дело в метели. Я к ним еще не привык.
-- Это не повод, чтобы в таком виде бегать по улицам.
Ступайте немедленно ко мне в кабинет. Пока вас никто не увидел.
Волосы Вайна торчат пуще обычного. Из своего кабинетика
высовывается мисс Мускус. Пытаюсь помахать ей ладошкой. В
надежде получить ответный дружеский привет. Но ладошка застыла
от холода. На столе у Вайна бумажный стаканчик и картонный
контейнер с горячим кофе. На полу рулоны архитектурных
чертежей.
-- Итак, вчера вас на работе не было и сегодня вы тоже
появились черт знает когда. По вашему у нас здесь что,
состязания вольных ковбоев. Почему вы вчера не вернулись.
-- Вдова, мистер Вайн, была ужасно напугана. Она
страшилась за сохранность собственной жизни.
-- Уезжая отсюда, она ничего не страшилась. Она даже
читала какой-то паршивый журнал.
-- Да, но на кладбище положение несколько ухудшилось.
-- Чарли сказал, что все шло по плану, и что вы уехали с
миссис Соурпюсс.
-- Она попросила меня об этом. Она была в отчаянии.
-- Кристиан, после того, как тело погребено и вы вышли из
ворот кладбища, у вас не остается никаких обязательств перед
семьей усопшего. И какого, спрашивается, дьявола вы являетесь
сюда, не завязав шнурки, без пальто и, черт подери совсем, с
двумя оторванными пуговицами. Я чувствую себя оскорбленным.
-- Конечно, мистер Вайн, я не могу вас за это винить, вы
вправе на меня обижаться.
-- Ах вы не можете меня винить. И я вправе обижаться.
Можете побиться о заклад, что я вправе. Достаточно посмотреть,
в каком виде вы вломились сюда нынче утром. Одно это может
стоить мне целого поколения клиентов. Почему вы не вернулись
вчера на работу. Я ведь сказал вам, что во время метели
возрастает число самоубийств, вы же знали об этом.
-- Да.
-- Так какого же дьявола вы себе позволяете.
-- Прошу вас, мистер Вайн, не кричите, я понимаю, что
опоздал. И что выгляжу несколько неопрятно. Я понимаю, что у
вас много работы с самоубийцами. Но я и сам всего лишь жертва
обстоятельств.
-- Это вы бросьте. За кого вы меня принимаете. Ваше дело
-- работать. Чем вы хотите закончить, торговлей горячими
сосисками с лотка. Если вам по душе канава, в конце этой улицы
найдется сколько угодно свободного места. Но у меня разрывается
сердце, когда я вижу, как идет прахом жизнь человека, подобного
вам. Я дал вам шанс. Вы занимаете видное и сопряженное с
определенной ответственностью положение. И как же вы, черт
возьми, поступаете.
-- Мистер Вайн, пожалуйста, не отнимайте у меня моих
обязанностей.
-- Назовите мне хотя бы одну причину для этого.
-- Я спас жизнь вдовы. На нее покушались.
-- Ни о каких покушениях Чарли мне ничего не рассказывал.
-- Это случилось после.
-- Что значит после.
-- После кладбища. Произошла стычка.
-- Каким это образом. Вы же сидели в ее машине.
-- Понимаете, так уж вышло, я хочу сказать, что он мог,
наверное, напасть на нас в снегопаде. Но он напал внутри.
-- Внутри машины.
-- Нет.
-- Где же.
-- Внутри строения.
-- Не стройте из себя дурачка, Кристиан. Я желаю знать
факты и немедленно. Иначе нам придется расстаться.
-- О господи, мистер Вайн, пожалуй, правильно будет
назвать это чем-то вроде придорожной закусочной.
-- Закусочной.
-- Мистер Вайн, прошу вас, вы так произносите это слово,
что мне становится не по себе. Ну, может, и не совсем
закусочная. Здание было очень поздней григорианской
архитектуры.
-- Еще две секунды, Кристиан, и я позвоню миссис Соурпюсс.
-- Прошу вас, в этом нет никакой необходимости. Я расскажу
вам все подробнейшим образом. На нас набросился ее муж.
-- Муж, Кристиан, если вы запамятовали, лежал в гробу.
-- Я говорю о втором муже, о том, который был до
покойника.
-- Вы хотите сказать, до усопшего.
-- Да, и миссис Соурпюсс страшно переживала его кончину.
-- Вздор.
-- Нет, правда, мистер Вайн, эта смерть проняла ее до
печенок. Она умоляла меня достать ей бутылку виски. И немного
выпила. Мне пришлось помочь ей подняться по ступенькам. Чтобы
сохранить ее достоинство. Спросите у Чарли. Дело не в чаевых
или в чем-то подобном. Но она сказала, делайте что хотите,
только не оставляйте меня одну. Мистер Вайн, вы же знаете, для
меня все это ново. Я хотел как лучше. Я полагал, что должен
действовать, основываясь на собственном суждении.
-- Если оно способно привести вас в забегаловку, ни в коем
случае. Мистер Соурпюсс был мультимиллионером. Там могли
оказаться газетные репортеры. И я бы просто погиб. Мой
сотрудник в забегаловке с самым близким усопшему человеком. Они
бы от меня мокрого места не оставили.
-- Не надо так расстраиваться, мистер Вайн.
-- Расстраиваться. Я торчал здесь, дожидаясь вас. Ночью
послал к вам домой машину, и квартирная хозяйка плюнула
водителю в лицо. Едва он упомянул ваше имя. Расстраиваться,
видите ли, не надо.
-- Ну хорошо, пусть. Увольняйте меня. Как-нибудь я
расплачусь с вами за похороны Элен. Снег буду на улицах
чистить. Но я вам одно скажу, мистер Вайн, я выплачу долг до
последнего пенни. Я всю дорогу бежал бегом. Без пальто, по
жуткому холоду, лишь бы добраться сюда как можно скорее.
-- Сядьте, Кристиан, сядьте. Выслушайте меня. Я вынужден
доверяться людям. Я из кожи готов вылезти, чтобы дать вам
возможность себя проявить. Потому что вы один из самых
достойных людей, каких я когда-либо знал. Но посмотрите, в
каком виде вы явились сегодня на работу. Вы уже подвели меня.
Дважды.
Темные мерцающие глаза Вайна. Глядят далеко за пределы
этого мира. Озирая его державу. Он стоит посреди вестибюля и
ждет. И подданные его приходят один за другим. В руки его
предавая плоть свою. Каждый принимает помазание его печалью.
Тихо опускаясь на атлас в зеленом свете, среди горящих свечей.
Его одиночество манит вас. Приидите. И покойтесь с миром.
-- Корнелиус, этой ночью я возвратился домой. Присел на
кухонный столик. Растрескавшийся и выщербленный, потому что
сделан он из фарфора. На нем стоял пакет с молоком. И лежал
кусочек засохшего кекса. Дочь иногда заходит ко мне, после того
как сделает все уроки. Я размышляю о том, что случилось за
день. И порой она некоторое время стоит рядом со мной. Я ощущаю
щекой ее волосы. Точь в точь, как ее мать. Когда она стряпала,
и я подходил, чтобы поцеловать ее, нос у нее был выпачкан в
муке. В этой женщине была вся моя жизнь. Я каждый день
оплакиваю ее смерть, в душе. На этом самом столе она готовила
верхнюю корочку для пирога. И сейчас рука моя сама ложится на
место, где, я знаю, лежала ее. Я любил эту женщину, я любил ее.
Глаза Вайна наполняются слезами. Он отворачивает поникшую
голову. Опирается ладонями о край письменного стола. Пальцы
растопырены. Белый лунный серп на кончике каждого блестящего
ногтя. Мягкая ткань пиджака туго облекает спину. На улице
нарастают и снова стихают стрекот и свист сгребающего снег
бульдозера. Слышится музыка.
-- Простите, Кристиан. Я просто перенервничал. Я не знаю,
что с вами делать. Если я задам вам еще вопросы, получится
только хуже, я знаю. Я хотел бы, чтобы мы были друзьями. Не
только потому, что нас объединяет утрата женщин, которых мы
любили, но и потому, что я вижу в вас начатки будущего величия.
Дело, которым я занимаюсь. В нем вся моя жизнь. Каждое утро я
встаю в шесть часов. Объезжаю наши филиалы. Чтобы выяснить, не
случилось ли где пожара или чего похуже. И потом работаю до
поздней ночи. Видите бумажный пакет, в нем мой ланч.
Бутерброды, которые я готовлю прежде чем лечь спать. Первые
несколько пенни в моей жизни я заработал, похоронив домашнюю
птичку приятеля. Выставил ему счет на семь центов. И даже
предложил на выбор коробку из под сигар или обувную. Он
предпочел обувную, она была подешевле. Я выкрасил ее в черный
цвет, вымочив вату в синьке, которую взял у матери. Мне всегда
хотелось заниматься именно этим делом.
-- Мистер Вайн, не могу ли я попросить у вас немного кофе.
-- Разумеется, можете. Кофе достаточно. Если вам не
хватит, мы еще за ним пошлем.
-- Спасибо. Большое вам спасибо.
-- Пожалуйста, Кристиан.
Вайн снимает трубку зазвонившего телефона. Прижимает ее к
уху плечом. Одной рукой придерживает на столе блокнот, другой
пишет. Тихое журчание его голоса. А в дверях появляется мисс
Мускус. В том же самом коричневом платье, волосы собраны на
затылке. Награждает меня кислой улыбочкой. Никто меня нынче не
любит. Вот потеряй-ка эту работу и попроси у миссис Соурпюсс
денег взаймы. Ночью она мне язык чуть ли не в глотку засунула.
От банка такого дружелюбия не дождешься.
Вайн кладет трубку. Дописывает в блокноте несколько слов.
Мисс Мускус, держась за дверную ручку, наклоняется вперед. У
нее маленькие уши. Мускулистые икры. Лакированные туфельки на
высоких каблуках, походка чуть косолапая, голубиный шаг. В
детстве я полагал, что это такой новомодный способ спортивного
