- Конечно. Больше двух лет назад. Если восьми лет учебы недостаточно,
тогда лучше быть вилланом или монахом.
- Ты уже был на войне?
- А где же я получил шпоры? Конечно, я был на войне!
- Понятно. Я не знаю, как живут в этой части мира.
- Я был с Рожером, младшим братом герцога, когда у Мисилмери мы
разбили армию сарацин. Мы всех их перебили или захватили в плен, хотя
вначале они превосходили нас по численности.
- Не знаю, сколько сарацин я убил. Не меньше двадцати. Наша кольчуга
прочнее, а мечи тяжелее. Наши удары разрубали их, а их - только причиняли
синяки, если только удар не пришелся в лицо или руки. - Он погладил
большой шрам на щеке. - Наши лошади крупнее, наш строй прочнее, и они не
могли ни выдержать наши удары, ни расколоть строй и изолировать бойцов.
- В конце мы были покрыты синяками и ссадинами и страшно устали, но
убитых у нас было мало. До этой битвы я был сержантом и участвовал только
в нескольких небольших стычках. После битвы я среди других сержантов был
самим Рожером посвящен в рыцари за доблесть.
По дороге приближалась еще одна небольшая группа путников, и мы
замолчали, разглядывая их. Я держал станнер наготове. Они посмотрели на
нас, потом на шестерых лежавших неподвижно в траве и заторопились дальше.
Выглядели они испуганными. Когда они прошли, Арно снова заговорил.
- Когда битва закончилась, мы, несмотря на крайнее истощение, сняли с
мертвых сарацин кольца и кошельки. А мертвецов были тысячи. Сарацинские
рыцари носят очень ценные кольца, и у них всегда с собой золотые и
серебряные монеты, чтобы заплатить выкуп, если их захватят в плен. Рожер
запросил большой выкуп за тех, кто сдался в плен. А когда эмир выкупил их,
Рожер каждому из нас дал по большому кошельку с золотом, совсем немного
оставив себе.
Арно широко улыбнулся, это была первая настоящая улыбка, которую я у
него видел.
- Сарацины очень богаты. Справедливо, что христианские рыцари
отнимают у них часть богатства.
- Почему же тогда ты уехал из Сицилии? - спросил я.
- Чтобы вернуться в Нормандию... А зачем... - Он несколько минут
думал, как лучше объяснить. - По правде говоря, я мечтаю не о том, о чем
мечтает большинство норманнских рыцарей, - сказал он наконец. - Битвы -
это прекрасно, но мне этого недостаточно. Со временем Роберт и Рожер,
конечно, завоюют всю Сицилию. И я получу в награду собственный феод. Но я
никогда этим не удовлетворюсь: на этом беззаконном юге все время
сражаются. Сражения, лишения, трудности и смерть от одной из эпидемий,
которые летом часто нападают здесь на армии - вот что меня ждало бы. Все
время сражаться за своего сюзерена, который постоянно борется с
разбойниками и соседями, и часто это одно и то же.
Он пристально посмотрел на меня, как будто хотел, чтобы я все понял.
- Это никуда не ведет. А в то же время есть люди - их называют
"купцами", которые живут в комфорте и роскоши, превосходящей всякие мечты
норманна. Их богатство непредставимо.
- Поэтому я решил вернуться домой с полным кошельком и купить
небольшой табун норманнских боевых коней. Боевых коней большого размера в
Италии и на Сицилии не выращивают, и каждая такая лошадь там - это целое
состояние. Я хочу перегнать лошадей в Марсель, нанять там корабль, который
перевезет меня в Салерно или Амалфи. Там я продал бы лошадей с большой
прибылью - в несколько раз дороже, чем купил.
- Конечно, это рискованно. Можно потерять и лошадей и жизнь в стычке
с разбойниками по дороге в Марсель. А на море бури и пираты, и лошади
могут погибнуть от морской болезни. Но риск - часть профессии купца, да и
вообще любого достойного занятия.
Он опять смерил меня взглядом.
- Но если мы с тобой станем партнерами - ты и я, - продолжал он, - мы
достигнем гораздо большего, чем любой купец или барон. Мы завоюем
королевство. Империю.
Наша беседа заняла гораздо больше времени, чем может показаться,
потому что я часто прерывал его, чтобы он мне объяснил значение слов. Те
парни, который я уложил, начали стонать, в полумиле от нас показалась пара
рыцарей; они двигались в нашу сторону от тропы Ценис.
Я знал, что Арно почти пришел в норму, пора мне уходить.
Я встал.
- Арно, - сказал я, - я подумаю о партнерстве. Как мне узнать тебя с
неба? Флажок на твоем копье слишком мал, хотя я и могу увеличивать вещи на
борту небесной лодки.
- Я сделаю флаг побольше, - ответил он. - Красный, вырежу из плаща
вон того пилигрима. - Он указал на человека в канаве.
- Хорошо. - Я начал пятиться, не желая поворачиваться к нему спиной.
Интересно, как можно совместно действовать с человеком, которому так не
доверяешь. По-видимому, нельзя. Пусть думает, что я согласен, но он
слишком опасен, чтобы допускать его ближе.
- Еще один вопрос, Арно, - сказал я. - В монастырях бывают пленные?
Он удивленно посмотрел на меня.
- Думаю, нет, или очень редко. Монахи мирный народ. Их цель не война,
а достойное служение Господу и спасение души.
- А женские монастыри?
- Это другое дело. Вряд ли там содержат настоящих пленников. Но
иногда женщин помещают туда насильно, вопреки их воле, туда их может
послать семья, если у нее нет приданого или если девушка отказывается
выйти замуж.
Конечно, позже у меня появятся и другие вопросы, но пока их нет, и я
получил достаточную информацию. Тут мне в голову пришло еще одно
соображение.
- Арно, если человек, одетый как я и не понимающий по-провансальски,
придет в монастырь, что с ним случится? Допустим, он заблудился и просто
постучал в дверь монастыря.
Он по-прежнему удивленно смотрел на меня.
- Я думаю, ему дадут убежище и начнут учить провансальскому, или
швабскому, или вообще языку этой местности. Потом, несомненно, станут
убеждать пойти в монахи. - Он наклонил голову на сторону и поднял бровь. -
Но если он покажет им такие чудеса, как ты мне, чудеса не во имя Господа,
они сочтут его колдуном и убьют.
Я поблагодарил его и ушел в лес, поглядывая на него время от времени,
на случай если он решит пойти за мной. Скрывшись за деревьями, я
направился прямо к поляне, где Денин меня высадила. Поляна на дне каньона,
пропустить ее я не могу. По пути я вызвал Денин, и она полетела к каньону
над вершинами деревьев. Когда я вышел на поляну, катер уже ждал с открытой
дверью.
Оказавшись на борту, я ввел в компьютер свою запись. Катер поднялся
среди облаков, которые начали собираться над горами.
Я многое узнал в этот день от Арно, гораздо больше, чем просто
несколько новых слов.
ШЕСТЬ
Определенно пора заканчивать лингвистическую и этнологическую
академию кель Дерупае Ростика. Мы пока еще говорили не совсем бегло. И на
смеси провансальского с французским языком норманнов. Но я чувствовал, что
вполне могу объясниться, и лингвистическая программа согласилась со мной.
Пора заняться освобождением родителей.
Нам было ясно, с чем мы имеем дело. Папа находится в одной из больших
религиозных общин, называемых монастырями. Мама - в конвенте, это тоже
монастырь, но женский. Вероятно, это самое безопасное место на Фанглите,
конечно, если его обитатели не решат, что вы демон или колдун.
Мы по-прежнему не представляли себе, почему они там и как туда
попали. Конечно, это слабый пункт наших планов. Денин согласилась со мной:
весьма маловероятно, чтобы они пришли туда добровольно. Они ведь даже не
знали о существовании таких мест. И никто из нас не верил, что они
согласились бы разделиться по любой причине.
Нет, то, что произошло с ними, было вне их контроля. Вероятно, они
даже не знают друг о друге, где находятся, не знают языка и очень
беспокоятся, хотя и папа, и мама люди сильные и по пустякам не тревожатся.
Папа обычно строил план и тут же начинал действовать. Мама предпочитала
выждать, посмотреть, что происходит, и использовать представившиеся
возможности.
Примерно за два часа до рассвета Денин посадила катер на поле в двух
милях от монастыря. Я взял с собой дорожный мешок, чтобы походить на
пешего путника. Луна зашла, но темно не было, поэтому перед посадкой мы
выключили все огни, кроме флуоресцентного освещения приборной доски. Когда
я вышел, было холодно, трава покрыта росой. Я смутно видел темнеющий при
свете звезд монастырь и пошел к нему.
Я нервничал и пожалел, что перед уходом не воспользовался туалетом
катера. Я один, иду в темноте к большому пространству, окруженному
каменными стенами. Если войду туда и окажусь в трудном положении, Денин не
так просто будет меня выручить. А там, внутри, среди множества людей,
станнер мне не поможет, если они на меня набросятся.
Денин хотела принять активное участие в действиях и спорила, что
нужно сначала выручать маму. Но я переубедил ее по двум причинам.
Во-первых, ясно, что на Фанглите женщины считаются менее важными, чем
мужчины. Ей труднее будет заставить людей делать то, что она хочет,
несмотря на весь ее ум. Во-вторых, Арно говорил, что в женском монастыре
женщин могут содержать вопреки их воле. И мы не хотели, чтобы Денин
заперли там.
И вот я иду один по полю, ноги у меня промокли, и мне почему-то
страшновато.
Стена, когда я подошел к ней, показалась гораздо выше и грознее, чем
с высоты в две мили. Мне пришлось довольно долго идти вдоль стены, пока я
не подошел к воротам. На воротах висел большой молоток, я поднял и трижды
опустил его с громким "хлоп". Через полминуты в воротах открылось
небольшое окошко, я смутно увидел сквозь него чье-то лицо.
- Чего ты хочешь?
Я ответил, что я чужестранец из далекого Эвдаша (я совершенно
отказался от мысли об Индии), что я хочу отдохнуть и хотел бы поговорить с
аббатом, когда тот встанет. Я не сказал, как далеко находится Эвдаш. Не
хотел, чтобы он решил, что я одержим демонами. Брат Жерар рассказал мне,
как человека били до тех пор, пока из него не вышел демон. Долго же
придется им меня бить, если никакого демона во мне нет и я не знаю, как
изобразить его.
Привратник исчез, и восемь-десять минут ничего не происходило. Я уже
подумывал, не постучать ли снова. Похоже, меня не собираются впускать. Но
тут маленькое окошко снова открылось, и у меня создалось впечатление, что
меня рассматривает другой человек. Появился также дрожащий тускло-красный
свет, как от факела.
Через несколько секунд дверь открыли, и вышел плотно сложенный
человек с факелом. Десять-пятнадцать секунд он разглядывал меня, потом
отступил и жестом предложил мне пройти.
Внутри он повел меня через двор, выложенный плотно прилегающими
квадратными каменными плитами. Как и стены, здание было сложено из больших
каменных блоков, скрепленных известкой. Мне пришло в голову, что тут
вообще нет строительных механизмов - по крайней мере механизмов,
приводимых в движение энергией. Вероятно, люди высекли эти блоки при
помощи ручных орудий и подогнали их друг к другу. Потом люди или животные
перевезли их сюда, сложили друг на друга и построили эти высокие ровные
стены.
Внутри здания меня провели по короткому коридору, освещенному
факелами, висевшими на стенах в кронштейнах. В конце коридора оказалась
большая комната восьмидесяти футов длиной и вполовину шириной. Запах тут
напоминал смесь запаха сеновала дома, на Эвдаше, и запаха монахов и Арно.
Запах людей, которые не мылись с тех пор, как последний раз попали под
дождь или в реку. Комнату освещал звездный свет сквозь окно и свет факела
моего проводника. Я разглядел спящих, они лежали на полу на грудах соломы,
