(1312-1315), а уцелевшие спаслись к единоверцам на Русь и вошли в состав
московских ратей, громивших Мамая на Куликовом поле и остановивших затем натиск
Литвы [23]. Иранские монголы приняли ислам в 1295 г. Их потомки - хезарейцы
поныне живут в Хазараджате - равнинной части Афганистана. Самая воинственная
часть монголов поселилась в Джунгарии, где создала ойратский племенной союз.
Именно ойраты приняли на себя функцию, которую ранее отчасти несли хунны, тюрки
и уйгуры, став барьером против агрессии Китая на север, и осуществляли эту роль
до 1758 г., пока маньчжуро-китайские войска династии Цинь не истребили этот
мужественный этнос.
Вернемся, однако, в Китай, где в XIV в. власть от монголов перешла к собственно
китайской династии Мин. Война за освобождение Китая от монголов тянулась с 1351
по 1368 г. Она продолжалась и после ухода последних монгольских войск за Гоби.
Новая династия Мин восприняла стародавние устремления династий Хань и Тан и в
свою очередь попыталась захватить Монголию. В 1449 г. китайцев остановили именно
ойраты, нанесшие им сокрушительное поражение при Туму, причем был взят в плен
император. Эта битва спасла и Монголию, и фактически жизнь монголов. Удачнее для
минцев оказалась агрессия на восток и юг. Ее объектами стали Корея, Тибет,
Вьетнам, Индонезия и Южные моря Малайского архипелага, где в 1405-1430 гг.
свирепствовал китайский флот. Но попытки китайцев покорить Маньчжурию оказались
безрезультатными.
В XVII в. маньчжуры сами перешли в наступление. Воспользовавшись междоусобицей в
Китае, они захватили в 1644-1647 гг. всю страну. Антиманьчжурские восстания
длились до 1683 г. Маньчжурам удалось за полвека сделать то, к чему безуспешно
стремились китайцы две тысячи лет, - объединить Восточную Азию. Но агрессия
маньчжур была политической, а не этнической. Маньчжур было мало, прирост
населения у них был невелик. Завоевав Китай, маньчжуры были вынуждены держать
там гарнизоны. Почти все их юноши служили на чужбине и не имели своих семей.
Став хозяевами Китая, богдыханы превратились в императоров династии Цин, которую
позднее постигла такая же судьба, как и другие более ранние иноплеменные
династии Китая.
Возвращаясь к более ранней эпохе и подводя некоторые итоги вышесказанному,
отметим, что, хотя хунны, тюрки и монголы весьма разнились между собой, все они
оказались в свое время барьером, удерживавшим натиск Китая на границе степей.
Следовательно, общность их действий лежит на порядок выше просто этнической и
является результатом сочетания природных условий и социально-политических
обстоятельств. В самом деле, поддержание системы кочевого хозяйства при резких
колебаниях климата и необходимость постоянного сопротивления агрессии -
ханьской, танской и минской - в значительной мере определили схожесть характера
социальных отношений и развития центральноазиатских этнических целостностей. В
этой жестокой борьбе лежит одна из причин своеобразной застойности народов
Срединной Азии. Они не уступали европейцам ни в талантах, ни в уме. Но силы,
которые другие народы употребили на развитие культуры, тюрки и уйгуры были
вынуждены тратить, помимо прочего, еще и на защиту своей независимости. За сотни
лет они не имели ни года покоя и все же вышли из столкновений победителями,
отстояв родную землю.
В этой связи целесообразно поставить вопрос: чем же были вызваны неоднократный
подъем и упадок кочевых народов, обладавших неизменно в течение двух тысяч лет
одним типом хозяйства - кочевым скотоводством, которое мало нуждается в
технических усовершенствованиях? Потому оно и остается примерно на том же уровне
производительных сил и может рассматриваться как параметр, т.е. исходная точка
отсчета. Для Западной Европы это неприемлемо потому, что влажный, морской климат
даст меньшие перепады, нежели интенсивное развитие социосферы: производительных
сил и производственных отношений.
Внутри континента наоборот: природные условия, особенно степени увлажнения
степной зоны, меняются очень сильно и часто. За 2000 лет отмечены три засушливых
столетия: III, Х и XVI в. [24], причем на западе Великой степи идет зимнее
циклональное увлажнение: снегопады и оттепели, а на востоке - в Монголии -
летнее: мало снега зимой и весенние дожди, приносимые тихоокеанскими муссонами,
что дает возможность скотоводам кочевать круглый год, без заготовок сена [25].
На западе же экстрааридные районы находятся лишь в Приаралье.
В зависимости от активности Солнца циклоны и муссоны порой смещаются к северу -
в лесную и арктическую зоны [26]. Тогда в Монголии и Казахстане расширяются
пустыни: Гоби и Бетпак-Дала, - тайга отступает в Сибирь, уступая место степи, а
в Китае отходят на юг субтропические леса; на их месте появляются песчаные
барханы с тамариском, немного закрепляющим песок [27]. Как только циклоны и
муссоны возвращаются назад, пустыня сужается, и окраины зарастают степными
травами, а леса наступают с юга и севера [28]. Этот географический феномен легко
увязывается с экономикой кочевников, достаток которых зависит от площади
пастбищных угодий. Поскольку климатические колебания в Центральной Азии
относительно продолжительны - от 150 до 300 лет, возникает возможность
сопоставить эти явления с колебаниями мощи кочевых держав в извечной войне
против Китая.
В свое время мыслители XVI-XVIII вв. Ж. Боден, Ж.Л. Монтескье и И.Г. Гердер, в
соответствии с научным уровнем их эпохи, предполагали, что все проявления
человеческой деятельности, в том числе культура, психологический склад, форма
правления и т.д., определяются природой стран, населенных разными народами. Эту
точку зрения в наше время всерьез не разделяет никто. Но и обратная концепция,
вообще отрицающая значение географической среды для истории и удачно названная
акад. С.В. Калесником "географическим нигилизмом" [29], не лучше. Тот факт, что
географическая среда не влияет на смену социально-экономических формаций,
бесспорен, признание подобного влияния было бы географическим детерминизмом. Но
могут ли вековые засухи или трансгрессии внутренних водоемов, скажем - Каспия
или озера Чад, не воздействовать на хозяйство затронутых ими регионов? [30].
Например, подъем уровня Каспийского моря в VI-XIV вв. на 18 м не очень повлиял
на его южные, гористые берега, однако на севере огромная и населенная площадь
Хазарии оказалась затопленной. Это бедствие так подорвало ее хозяйство, что, с
одной стороны, заставило хазар, покинув родину, расселиться по Дону и Средней
Волге, а с другой - повело к разгрому Хазарского каганата в 965 г. дружинами
киевского князя Святослава. Аналогичных случаев в истории немало.
Вот почему следует определить компетенцию физической географии в этнической
истории. Суть дела состоит в корректной постановке общих для истории и географии
проблем и в разработке методики такого исследования. Для соответствующего
анализа системный подход важен здесь как способ организации огромного и
разнообразного исторического материала. Используя его применительно к XII-XIII
вв., мы находим определенный смысл в таких, допустим, понятиях, как
"христианский мир", который включал в себя кельто-романо-германскую католическую
Западную Европу; "мусульманский мир", тоже являющийся некоей системой, а отнюдь
не только районом исповедания одинаковой веры, ибо, к примеру, в Египте
господствовали близкие к карматам Фатимиды, которых сунниты не признавали за
мусульман; Индия - не только полуконтинент, но и историко-культурная
целостность, связанная, в частности, кастовой системой; Китай, не считавший в то
время "своими" ни чжурчжэней, ни тангутов, ни монголов. А эти последние вместе с
кыпчаками составляли тоже особую систему, несмотря на постоянные межплеменные
войны, которые, между прочим, являлись в то время одним из средств общения. Ведь
французские феодалы или русские удельные князья тоже постоянно воевали друг с
другом, но это не нарушало этно-культурное единство Франции или Великого
княжества Киевского, несмотря на их политическую раздробленность в XII-XIII вв.
Учет историко-культурных целостностей - только полдела, ибо они всегда находятся
в географической среде, с которой постоянно взаимодействуют. Развитие культуры
тесно связано также с техносферой (хотя и находящейся на поверхности Земли, но
качественно отличающейся от биосферы, к которой сопричастны физические тела
людей) и с обществом. Общество - социосфера - развивается спонтанно, согласно
закономерностям, имманентно ему присущим и открытым марксистской наукой. Таковы
основные параметры этнической истории, а воздействие географической среды, т. е.
тех или иных ландшафтов, - лишь один из параметров. Пренебрежение же им, как и
любым иным, делает исследование неполным, тем самым и неполноценным.
Вот правильная дефиниция: "Историческая география изучает не географические
представления людей прошлого, а конкретную географию прошлых эпох" [31]. Так,
исторические материалы широко применяются как источник для восстановления
древних климатических условий жизни. В этом плане развивалась известная полемика
между акад. Л.С. Бергом [32] и вице-президентом Географического общества СССР
Г.Е. Грумм-Гржимайло [33] по вопросу об усыхании Центральной Азии. Связанную с
этим вопросом проблему колебаний уровня Каспийского моря в I тыс. н.э. пытались
решить также путем подбора цитат из сочинений древних авторов [34] и русских
летописей [35]. В обоих случаях итоги трудоемких исследований не оправдали
ожиданий. Иногда сведения источников подтверждались, иногда же проверка другим
путем опровергала их.
Отсюда вытекает, что совпадение полученных данных с истиной, добытой путем
многих уточнений, бывает делом случая, что свидетельствует о несовершенстве
методики исследования. В самом деле, путь простых ссылок на сочинение древнего
или средневекового автора легко может привести к ложному или неточному выводу.
Ведь летописцы упоминали о явлениях природы либо между прочим, либо исходя из
представлений своего времени, когда грозы, наводнения и засухи трактовались как
предзнаменования или божье наказание за грехи. И тут, и там явления природы
описывались выборочно, причем если они оказывались в поле зрения автора. А
сколько их было упущено, мы не можем даже догадаться. Один автор обращал
внимание на природу, другой, в следующем веке, не обращал. Поэтому может
оказаться, что в сухое время дожди как явление редкое и важное упомянуты чаще,
чем во влажное, когда они привычны, Историческая критика тут помочь не в
состоянии, потому что по отношению к пропускам событий, не связанных
причинно-следственной зависимостью, она бессильна.
Древние авторы обычно писали свои сочинения ради определенных целей и нередко
применяли в качестве литературного приема экзажерацию - преувеличение значения
интересовавших их событий. Степень же такого преувеличения или преуменьшения
определить трудно. Так, Л.С. Берг на основании сведений из исторических
сочинений сделал вывод, что превращение культурных земель в пустыни является
следствием войн [36]. Такая точка зрения принимается подчас некритично, а в
качестве примера чаще всего приводится открытие П.К. Козловым в 1909 г. мертвого
тангутского города Эцзинай (монгольское название Урахай, китайское - Хэйшучен),
шире известного как Хара-Хото [37].
Каково же местоположения данного города и что привело к его гибели? Тангутское
царство Си-Ся тибето-бирманских племен миняг располагалось в Ордосе и Алашани, в
тех местах, где ныне простерлись песчаные пустыни. Казалось бы, это государство
должно было быть бедным и малолюдным. На деле же оно содержало армию в 150 тыс.
всадников, имело университет, школы, судопроизводство и даже дефицитную
торговлю, ибо больше ввозило, чем вывозило. Дефицит покрывался отчасти золотым
песком из тибетских владений, а главное - экспортом скота, который составлял
основное богатство тангутов (так называли минягов монголы) [38]. Город,
обнаруженный русским путешественником, расположен в низовьях р. Эдзин-Гол, в
безводной ныне местности. Две старицы, окружающие его с востока и запада,
