чжурчжэни, разгромивший киданей, уничтоживший в 1125 г. китаизированную империю
Ляо и победивший затем империю Сун [9].
Связные сведения китайских источников о чжурчжэнях датируются еще Х в., а когда
в XII в. эти народы столкнулись, вспыхнула кровавая война с перевесом на стороне
чжурчжэней. Учитывая историческую перспективу, следует рассматривать их
наступление на Китай как ответ на более раннее вторжение танских войск в лесные
области Дальнего Востока. Тут в борьбу против попытки создания сунского
государства с центром в Кайфыне вступили уже не степные, а лесные народы.
Подобно степнякам, они легко усваивали материальную сторону китайской
цивилизации, но оставляли в стороне чуждую им конфуцианскую идеологию. Захватив
Северный Китай до р. Хуай, чжурчжэни переместили передний край войны южнее, но
не смешались с покоренными китайцами. Многочисленные находки китайских вещей в
чжурчжэньских городищах Маньчжурии указывают не на проникновение китайской
культуры, а на обилие военной добычи. Несмотря на то что чжурчжэньские
повелители именуются в китайских хрониках династией Цзинь (буквальный перевод
тюрко-монгольскогоо слова "алтан" - золото), китайцы XII в. эту династию
рассматривали как иноземную, враждебную и не прекращали борьбы против
"варваров". Узел противоречий завязан был столь туго, что разрубить его смог
только Чингис в XIII в.
Пожалуй, о немногих исторических явлениях существует столько превратных мнений,
сколько о создании в XIII в. Монгольской империи. Монголам, противопоставляемым
иным народам, приписываются исключительная свирепость, кровожадность и
стремление завоевать чуть ли не весь мир. Первичным основанием для такого мнения
послужили многие антимонгольские сочинения XIV в., порожденные ненавистью к
завоевателям. Не станем вдаваться в детали исторической критики, что уже было
проделано [10], и приведем лишь некоторые цифры. В Монголии к началу XIII в.
обитало около 700 тыс. человек в составе различных племен [11], в Северном и
Южном Китае - 80 млн.: в Хорезмийском государстве - около 20 млн.: в Восточной
Европе - приблизительно 8 млн. чел. Если при таком соотношении людских сил
монголы одерживали победы, то ясно, что сопротивление им было в целом довольно
слабым. Действительно, XIII в. - это эпоха кризиса феодализма у соседей
монголов.
Что касается борьбы на уничтожение сопротивляющихся, то напомним о некоторых
фактах. Чжурчжэни вели с монголами с 1135 г. войну на физическое истребление
последних. Через 100 лет монголы победили, но сами не истребили чжурчжэней. В
1227 г. монголы завоевали Тангутское царство, однако рукописи Хара-Хото на языке
тангутов, свидетельствующие о развитии их культуры, датируются и XIII, и XIV
веками. А вот когда в 1372 г. китайцы империи Мин, воевавшие против монголов,
заняли тангутскую землю, то тангутов с тех пор не стало. Половцы в 1208 г.
приняли к себе монгольских врагов - меркитов, почему и пострадали вместе с
последними [12]. Хорезмшах Мухаммед, нарушив обычаи всех времен и казнив
монгольских подданных, оскорбил послов Чингиса; вспыхнула война, и Хорезмское
государство было разрушено, но тюркское и иранское население в Средней Азии
все-таки сохранилось.
Конечно, тогдашние монголы были воинственными кочевниками. В XIII в. миролюбие
нигде, включая Европу, не считалось достоинством, и кочевые монголы по степени
"свирепости" находились вполне на уровне своего времени. Гунны, авары,
чжурчжэни, хорезмийцы, половцы, крестоносцы и многие другие были ничуть не
"добрее". Войны, в которые монголы оказались втянуты, явились следствием не
дурных личных качеств Чингиса, а логическим развитием социально-экономических
коллизий, возникавших при соперничестве феодальных государств, при столкновениях
активных этносов. Столь грандиозные события не могут зависеть только от капризов
правителя, как это исчерпывающе доказано теорией исторического материализма. Нам
здесь важно отметить другое: почему монголы, сознававшие ограниченность своих
сил, шли на риск войны и одерживали победы? Из ряда факторов укажем на
следующие: их противники переоценивали свои силы и недооценивали силы врага.
Точно так же произошло с арабами в VII в., когда Византия, недооценившая рост
Халифата, потеряла половину своих владений, а Иран - независимость. Мы не
забываем при этом ни о качествах войска, ни о социальных процессах. Так,
феодальные государства XIII в. раздробились ранее именно в силу действия этих
последних.
Что же крепкого было у монголов, что способствовало их победам? Родиной монголов
являлось Восточное Забайкалье севернее р. Керулен. Чингис родился в урочище
Делюн-Болдох, в 8 км к северу от современной советско-монгольской границы. Эта
местность сочетала степные просторы и лесные дебри, была удобна и для кочевого
скотоводства, и для лесной охоты. Сейчас там существуют курортные условия [13].
Рядом расстилалась степь, постепенно оправлявшаяся от засухи Х в. По мере
восстановления пастбищных угодий народы Сибири заселяли долины Онона, Керулена,
Орхона и Селенги. Монголы поселились там, где некогда процветали древние тюрки,
и унаследовали от них их историческую функцию защиты степи от китайской агрессии
с юга.
Основным элементом монгольского общества был род (обох), находившийся на стадии
разложения. Во главе родов стояла аристократия. Представители ее носили почетные
звания: бахадур (богатырь), нойон (господин), сецен (мудрый) и тайши (царевич,
член царского рода). Бахадуры и нойоны обычно возглавляли походы для
приобретения рабов (для ухода за скотом и юртами) и пастбищ. Прочими слоями рода
были: нухуры (дружинники) и харачу (члены рода низшего происхождения, черная
кость). Богол (рабы) находились вне рода. Целые роды, покоренные некогда более
сильными соседями или примкнувшие к ним добровольно (упаган богол), не лишались
личной свободы и, по существу, мало отличались в правовом отношении от
победителей.
Низкий уровень развития производительных сил и торговли, порою меновой,
специфика кочевого скотоводческого хозяйства [14] не давали возможности широко
применять подневольный труд. Рабы использовались чаще как домашняя прислуга, и
рабство не влияло существенно на характер производственных отношений. Но еще
сохранялись такие основы родового строя, как совместное владение угодьями
(нутук), жертвоприношения предкам, кровная месть и связанные с нею усобицы,
причем все это входило в компетенцию не отдельного лица, а рода в целом. У
монголов были прочны представления о родовом коллективе как основе социальной
жизни, о коллективной ответственности за судьбу рода, об обязательной
взаимовыручке. Член рода всегда чувствовал поддержку своего коллектива и сам
постоянно был готов выполнить обязанности, налагаемые на него коллективом.
Эти роды охватывали население Монголии уже только в принципе. В связи с
разложением общины имелось множество людей, которых тяготила ее дисциплина, при
которой фактическая власть принадлежала старейшинам, а прочие, несмотря на любые
заслуги, должны были довольствоваться второстепенным положением. Те бахадуры,
которые не мирились с необходимость быть на последних ролях, отделялись от
общин, покидали свои курени и становились "людьми длинной воли", или "свободного
состояния" (в китайской передаче - байшень - "белотелые", т.е. "белая кость").
Судьба этих людей часто была трагична: лишенные общественной поддержки, они
принуждены были добывать себе пропитание трудоемкой лесной охотой, которая в
отличие от облавной, степной, менее прибыльна. К тому же монголы обычно не ели
перелетных птиц и лишь в крайнем случае употребляли в пищу рыбу.
Чтобы добыть конину или баранину, изгнанникам приходилось систематически
заниматься разбоем. С течением времени они стали составлять отдельные отряды для
сопротивления организованным соплеменникам и искать вождей для борьбы с родовыми
объединениями. Численность таких групп неуклонно росла. Наконец, в их среде
оказался сын погибшего племенного вождя, потерявший состояние и общественное
положение, член знатного рода Борджигинов Тэмучин, впоследствии ставший ханом с
титулом Чингис [15]. Эти события привели затем к объединению ряда монгольских и
тюркских племен в единую военную державу. Инертные, или пассивные, члены рода
подчинились "людям длинной воли".
Первыми врагами монголов оказались чжурчжэни. Первая их война (1135-1147)
окончилась победой монголов. Чжурчжэни, связанные войною с Китаем, обязались
платить дань. В 1161 г. они возобновили набеги на степь "для уменьшения рабов и
истребления людей" [16], закончившиеся в 1189 г. без реального результата. В
решающей, третьей войне (1211-1235) китайцы империи Сун выступили против
чжурчжэней как союзники монголов, однако потерпели ряд поражений, и вся тяжесть
войны легла на плечи монголов. Но после того, как монголы победили чжурчжэней,
китайцы потребовали от монголов передачи им земель, отнятых у чжурчжэней.
Попытка договориться кончилась тем, что китайцы убили монгольских послов. Это
вызвало длительную войну, осложненную для монголов тем, что их конница не могла
развернуться в джунглях Южного Китая и была бессильна против китайских
крепостей. Перелом наступил лишь в 1257 г. вследствие рейда Урянгхадая, который
с небольшим отрядом вышел через Сычуань к Индокитаю и поднял местные бирманские,
тайские и вьетнамские племена против сунцев. Так малочисленные монголы победили
огромный Китай, объединив те дальневосточные народы, которые не соглашались
стать объектом китаизации. К 1279 г. все было кончено [17]. Но кончились и
успехи монголов. За 80 лет постоянной войны погибли многие "люди длинной воли" и
их потомки. Монголия опять превратилась в нищую страну с огромным довеском в
виде Китая. Приобретение такого "довеска" не пошло на пользу монголам. Слишком
различались между собой эти две страны [18]. Хан Хубилай, основатель династии
Юань, велел засеять один из дворов своей резиденции степными травами, чтобы
отдыхать в привычной обстановке.
Китайцы долгое время не ели молочных продуктов, чтобы не походить на ненавистных
им степняков. Не произошло даже частичной ассимиляции, ибо монголо-китайские
метисы чаще всего извергались из того и другого этноса, вследствие чего гибли. А
ведь с мусульманами и с русскими монголы охотно вступали в браки. Только лиц
иудейского вероисповедания монголы чуждались больше, чем китайцев: освободив от
податей духовенство всех религий, они сделали исключение для раввинов, с которых
налог взимали [19]. Ожесточение китайцев против монголов вылилось в ряд
восстаний. Одно из них, движение "красных повязок", началось в 1351 г. с того,
что по знаку тайной организации "Белый лотос" монгольские воины, находившиеся на
постое, были зарезаны в постелях хозяевами домов [20]. Годовщина этого события
доныне отмечается китайцами как национальный праздник.
По-иному сложилась судьба западных монголов из улусов Джучи (Золотая Орда),
Чагатая и Хулагу (Иран), а также джунгарских. Тесная связь Хубилая с завоеванным
Китаем, из которого он черпал средства и силы, уже в 1259 г. вызвала раскол
среди монголов. Противники Хубилая выдвинули на пост хана его брата Ариг-бугу, а
после его гибели в 1264 г. - еще одного чингисида, Хайду, владевшего уделом в
Джунгарии. На стороне Хубилая выступали иранские монголы. Хайду, опираясь на
кочевые традиции, вел войну против восточных монголов до 1304 г. Его поддержали
также наследники Батыя, заключившие союз с русскими князьями. Александр Невский
был активным членом этого союза. Поэтому даже после его кончины, с одной
стороны, монгольская конница участвовала в отпоре ливонским рыцарям в 1269 г.
[21], с другой - ханы, сидевшие на Нижней Волге, пресекали дальнейшее вторжение
в Восточную Европу азиатских кочевников, сторонников династии Юань. Произошло
разделение монголов на восточных и западных (ойратов) [22].
Поволжские монголы-несториане в 1312 г. отказали в повиновении узурпатору хану
Узбеку, принуждавшему их принять ислам. Часть их погибла во внутренней войне
