- Стань-ка как следует.
- Что? Драться? - удивился Давенант, не совсем понимая гнев Дика. Но
скоро он понял причину истерики.
- Ты даже не знаешь меня, - сказал он миролюбиво.
- Не разговаривай! Зазнался, дрянь этакая. Дик засучил рукава, но
Давенант вынул из жилетного кармана серебряную монету и, улыбаясь, протянул
ее взбешенному врагу.
- Возьми себе, - сказал он, - деньги тебе нужны.
- Что-о-о! - заревел парень. С презрением схватил он монету и потряс ею
перед лицом Давенанта. - Этим ты думаешь отделаться?
- Вот еще, - сказал Давенант, протягивая вторую монету.
- Что же? Струсил, что ли?
- Думай как хочешь. Берешь?
- Давай сюда! - Дик вырвал деньги из его пальцев и сунул в карман. - У,
сволочь!
Он схватил куртку и побежал покупать табак, а Давенант, задумавшись,
направился домой, где его ждал обед В тот день ничего особенного больше не
произошло. Давенант читал, посетил кинематограф и спал хорошо.
В воскресенье, рано утром, пришел Галеран. Они ездили на лодке под
парусом до мыса Бай, взяв с собой вина, провизии; разложили костер, варили
кофе и несколько раз купались.
Как ни прекрасна была эта прогулка, впечатления волн, ветра и отдаленного
берега нарушили, казалось Давенанту, внутреннюю его связь с домом Футроза,
уменьшили и затушевали ее. Едва расставшись, при возвращении, с Галераном,
он был рад снова очутиться в городе. Уже было четыре часа, когда, еще не
побывав дома, расхаживая из улицы в улицу, Давенант, втайне ожидая этого,
встретился с Роэной и Элли при выходе их из магазина. Он смутился как своего
старого костюма, в котором он ездил к мысу Бай, так и от горячо ожидаемой
неожиданности. Девушек сопровождала Урания. Давенант хотел незаметно пройти
в толпе, за спиной гувернантки, но Рой увидела его и сделала ему рукой знак.
Сильно взволновавшись, Давенант подошел, отвесив гувернантке такой
почтительный поклон, что она, смягчившись, перестала рассматривать его в
упор, как афишу. Сияющие нарядные девушки тотчас атаковали Давенанта.
Набравшись смелости, он сообщил им, что всего полчаса как вернулся с
прогулки по морю.
- Со мной был Галеран, - прибавил он. - Мы прыгали в воду с отвесной
скалы, не очень высоко... Там замечательные гигантские водоросли.
- Вы хорошо плаваете? - спросила Элли. - Я еще не умею.
- У меня хорошие дыхание и сердце, я могу далеко плыть, - сказал
Давенант.
- Садитесь, мы вас подвезем, - предложила Рой. - Вам куда?
Давенант очень хотел сесть с ними в экипаж и потому отказался.
Усевшись и наклоняясь из экипажа, Рой сказала:
- Давенант, мы вас ждем!
- Я лучше пройдусь, - ответил он и поправился, - я сяду в трамвай.
- Где вы сейчас находитесь? - крикнула, смеясь, Элли.
Не поняв шутки, он сказал:
- Там же, все в той же комнате.
- Сомневаюсь! - заявила Рой.
- Сомневаюсь! - воскликнула Элли.
Даже на лице Урании зазмеилось подобие улыбки. Давенант сконфузился и
стал махать шляпой, пока экипаж не скрылся, унося прочь эти подобия
альпийских фиалок, похищенные у шумной толпы. То были не совсем те Элли и
Рой, какими узнал он их в чудесной желто-красной гостиной. Те же, но не
такие. Там они были из того мира, где все неясно и важно.
Взрослый человек всегда найдет, как сократить время и сдержать
нетерпение, но, если даже он плохо владеет собой, его представление о
времени реально. Не то было с Тирреем. Дожидаясь половины восьмого вечера,
Давенант переживал утомительное физическое напряжение. Задолго до выхода из
дома, надев серый костюм, он сел у окна, рассматривая прохожих. Просидев три
минуты, схватил книгу, но читать оказался не в состоянии. Не стерпев
могущества часовых стрелок, хладнокровно сопротивляющихся его вздохам,
взглядам, покусыванию губ, метаниям из угла в угол, Давенант надел шляпу и
отправился на улицу без четверти семь. Вдруг бой городских часов указал, что
часы Губерман отстали на пятнадцать минут. "Вот это хорошо", - сказал
Давенант вслух, обратив на себя внимание прохожих. Ни в какую сторону, как
только к Якорной улице, он идти не мог, но решил идти очень тихо, чтобы
явиться в десять минут девятого. Однако расстояние было не так велико, а его
нетерпение - огромно, и, как следовало ожидать, Давенант оказался вблизи
дома Футроза за полчаса до восьми. Опасаясь явиться первым, он
удовольствовался тем, что стал смотреть на дом издали и простоял, не сходя с
места, тридцать минут, осведомляясь у каждого прохожего:
- Который час?
- Четыре минуты девятого, - сказал ему наконец словоохотливый человек с
розовыми, морщинистыми щеками. - Поставьте ваши часы по моим - это часы
фабрики...
Но Давенант был уже довольно далеко. Он мчался по прямой линии к подъезду
и попал в кабинет Футроза, куда его провела горничная, мимо полуоткрытой
гостиной, где слышались веселые голоса.
- Я велел просить вас к себе, пока вас еще не завертели мои хозяйки, -
сказал Футроз, мельком осмотрев Давенанта. - Могу порадовать вас: приехал
профессор Старкер. Я скоро увижусь с ним и попрошу его записать вас
участником первой же экспедиции. Своевременно я вас извещу.
Затем он расспросил Давенанта о комнате, о Гале-ране, дружески
посоветовал застегивать пиджак на все пуговицы и усадил в огромное
кресло-нишу, откуда, как из провала, видны были книжные шкафы, мраморная
фигура Ночи и проникновенно улыбающийся Футроз.
- Я еще не поблагодарил вас, - сказал Давенант. - Иногда мне кажется: я
проснусь - и все это исчезнет.
- Ну-ну, - добродушно отозвался Футроз, - будьте спокойнее. Ничего
страшного не произошло.
Давенант хотел прямо сказать: "Я никогда не был счастлив так, как все эти
дни", - но услышал подлетающие шаги и, не посмев обернуться к двери, забыл,
что хотел выразить.
- Давенант здесь? - воскликнула, вбегая, нарядная, красиво причесанная
Розна. - Вот он. Запрятан в кресло.
Давенант вскочил.
- Здравствуйте - сказала Элли, напоминающая уменьшенную Роэну, - в
коротком платье. - Позволь его увести, Тампико. Он нам нужен.
- Кто у вас?
- Все: Гонзак, Тортон и Тита Альсервей.
- Единственно не хватает вас, - сказала Роэна Давенанту. - Тампико, он
человек с понятием. Ему нечего у тебя делать. У нас веселее, правда? Ты тоже
явишься, мы очень просим тебя.
- Вы надеетесь, что я приду к вам хихикать?
- Да, мы надеемся, - сказала Элли. - Отец и его две дочери хихикают...
Это мы включим в программу.
- Я приду позднее. Давенант, повинуйтесь!
- А-рес-то-вать! - закричала Элли, беря под локоть Давенанта с одной
стороны, другим локтем завладела Рой, и они увлекли его в гостиную.
Теснее и ярче, чем днем, показалась теперь Давенанту эта комната, сильно
озаренная огнями люстры и пахнущая духами. Вечерние оттенки несколько
изменяли ее вид; присутствие в ней незнакомых Давенанту - Гонзака, Тортона и
Титании Альсервей - вызвало в нем ревнивое чувство, делая гостиную Футроза
похожей на другие гостиные, которые приходилось иногда видеть ему с улицы в
окно. Давенант любил ярко освещенные помещения: аптеки, парикмахерские,
посудные магазины, где блеск огней в множестве стеклянных и фаянсовых
предметов создавал лишь ему понятные праздничные видения.
Роэна познакомила Давенанта с другими гостями. Гонзак - рыжеватый юноша с
острым лицом, сероглазый, надменный, не понравился Давенанту, Тортон вызвал
в нем оттенок расположения, несмотря на то, что бесцеремонно оглядел новичка
и спросил, будто бы не расслышав:
- Да... ве...?
- ... нант, - закончил Тиррей.
Тортон был смугл, черноволос, девятнадцати лет, с начинающими пробиваться
усами и вечной улыбкой.
Он без околичностей перебивал каждого, если хотел говорить, и смеялся не
грудью, а горлом, говоря похоже на смех: "Ха-ха- Ха-ха!"
Титания Альсервей, однолетка Роэны, тонкая, удивленная, с длинной шеей и
золотистыми глазами при темных бровях, двигалась с видом такой слабости, что
каждое ее движение взывало о помощи.
Давенант чувствовал себя не свободно, стараясь скрыть замешательство. У
него не было естественно-развязных манер, лакированных туфель, как на
Гонзаке и Тортоне; его костюм, казалось ему, имел надпись: "Подарок
Футроза". Должно быть, его лицо сказало что-нибудь об этих смешных и
трагических чувствах обласканного человека "с улицы", так как Элли,
посмотрев на Давенанта, задумалась и села рядом с ним. Это был знак, что он
равен. Роэна разлила чай. Давенант получил чашку вторым, после Титании
Альсервей, и начал немного отходить.
Старательно слушая, о чем говорят, он присматривался к гостям. Разговор
шел о неизвестных ему людях в тоне веселых воспоминаний. Наконец заговорили
об Европе, откуда недавно вернулся со своим отцом Тортон.
При первой паузе Рой сказала:
- Давенант, почему вы так молчаливы?
- Я думал о гостиной, - некстати ответил Давенант, нарочно говоря громче
обыкновения, чтобы расшевелить себя, и замечая, что все внимательно его
слушают. - Вечером она другая, чем днем.
- Вам нравится эта печь, в которой мы сидим? - снисходительно произнесла
Титания.
- Да, как огонь!
- Мы ее тоже любим, - сказала Роэна, - у нас страсть к горячим и темным
цветам.
- Несомненно, - подтвердил Гонзак.
- Я равнодушен к обстановке, но люблю, когда есть качалка, - сообщил
Тортон.
- Нет ничего хуже прямых стульев с жесткими спинками, как, например, у
Жанны Д'Аршак, - заметила Титания.
- Какая у вас будет гостиная? - спросила Элли Тиррея. - Впоследствии?
Минуя времена и сроки?
- Такая же, как и ваша, - смело заявил Давенант.
- Однако вы - патриот! - заметил Гонзак.
- Скажи мне, как ты живешь, и я скажу, кто ты, - изрек Тортон.
- Неужели вы это сами придума... - спросила Рой, но Тортон перебил ее
одним словом:
- Аксиома.
- Малоизвестная, надеюсь, - отозвалась Альсервей.
- Вы хотите сказать, что я не оригинален? Ха-ха! Оригинально то, что так
может случиться с каждым оригиналом.
- Тортон, вам - нуль. Садитесь, - сказала Рой.
- Сижу. Молчать?
- О, нет, нет! Говорите еще!
- Как же вас понять?
- Женское непостоянство, - объяснил Гонзак и уронил ложечку.
Все расхохотались, потому что смех бродил в них, ища первого повода.
Рассмеялся и Давенант.
- Давенант засмеялся! - воскликнула Элли. - О как чудно!
- Вы под сильной защитой, - сказал Тиррею Гонзак. - Если вы смеетесь один
раз в год, то в этом году выбрали удачный момент.
- А почему?
- Именно потому, что вас поощрили.
- Фу-фу? - закричала Элли. - Это не шутка, это перешутка. Гонзак!
- Слушаюсь, пере-Элли!
- Окончилось ваше увлечение балетом? - спросила Рой Титу Альсервей.
- Нет, когда-нибудь я умру в ложе. Мой случай неизлечим.
Давенант откровенно любовался Роэной. Она была так мила, что хотелось ее
поцеловать. Взглянув влево, он увидел блестящие глаза Элли, смотревшие на
него в упор, сдвинув брови.
- Я вас гипнотизировала, - заявила девочка. - Вы - нервный. Ах, вот что:
можете вы меня переглядеть?
- Как так - переглядеть?
- Вот так: будем смотреться в глаза, - кто первый не выдержит. Ну!
Давенант принял вызов и воззрился взгляд во взгляд, а Элли, кусая губы и
смотря все строже, пыталась победить его усилие. Скоро у Давенанта начали
слоиться в глазах мерцающие крути. Прослезившись, он отвернулся и стал
вытирать глаза платком. Его самолюбие было задето. Однако он увидел, что
Элли тоже вытирает глаза.
- Это оттого, что я смигнула, - оправдывалась Элли. - Никто меня не может
переглядеть.
Пока тянулась их комическая дуэль, Рой, Гонзак и Тортон горячо спорили о
стихах Титании, которые она только что произнесла слабым голосом умирающей.
