как она вырядилась!" - заговорили они, стали смеяться и отвели бедняжку
в кухню.
Там должна она была с утра до вечера нести на себе всю черную работу,
вставать рано, до света, воду носить, огонь разводить, стряпать и мыть.
Сверх того, названые сестрицы старались всякими способами ее огорчать,
осмеивали ее, высыпали в золу горох и чечевицу, приготовленные для ку-
шанья, так что бедная сиротинка должна была выбирать их из золы по зер-
нышку.
Ввечеру, утомившись от работы, она не имела даже кровати, на которую
могла бы лечь: она должна была рядом с очагом ложиться в золу и на ней
спать. И так как она от золы была постоянно покрыта и пылью, и грязью,
то злые сестры и назвали ее Замарашкой.
Случилось однажды, что отец собрался на ярмарку и спросил своих пад-
чериц, чего им оттуда привезти? "Красивые наряды", - сказала одна из
них. "Жемчуг и драгоценные камни", - сказала другая. "Ну, а тебе, Зама-
рашечка, - спросил отец, - тебе что привезти?" - "Батюшка, привези ту
веточку, которая на обратном пути прежде всех хлестнет тебя по шляпе; ту
отломи и привези мне!"
Вот и закупил он своим двум падчерицам нарядные платья, жемчуг и дра-
гоценные камни; а на обратном пути, в то время как он пробирался сквозь
зеленую чащу кустов, ветка орешника хлестнула его так сильно, что и шап-
ку с него сбила долой. Ту ветку он обломил и прихватил с собою.
Приехав домой, он отдал падчерицам то, что им было любо, а Замарашке
- ветку орешника. Замарашка поблагодарила его, пошла на могилку матери,
посадила над нею свою веточку и плакала так неутешно, что слезы ее
обильно оросили эту ветку. И выросла веточка в целое деревцо.
Замарашка каждый день трижды ходила под это деревцо, плакала там и
молилась, и каждый раз прилетала на то дерево и садилась беленькая птич-
ка, и стоило только бедняжке высказать какое-нибудь желание, как уж
птичка сейчас его выполняла и сбрасывала ей с деревца то, что она поже-
лает.
Случилось как-то, что король той страны затеял праздник, и праздник
тот должен был продолжаться три дня; на этот праздник он задумал созвать
всех красавиц со всего королевства, чтобы его сын мог себе выискать меж-
ду ними невесту. Обе названые ее сестры, услышав, что и они тоже должны
явиться на тот праздник, стали поласковее, призвали Замарашку и сказали:
"Расчеши нам волосы, вычисти башмаки и закрепи на них пряжки - мы идем
на праздник в королевский замок".
Замарашка повиновалась им, однако же заплакала, потому что и ей тоже
хотелось идти вместе с сестрами и потанцевать; она даже попросила у ма-
чехи, чтобы та ее отпустила на праздник. "Ты, Замарашка, - крикнула ма-
чеха, - вся ты в грязи и в пыли и тоже на праздник собираешься! Нет на
тебе ни платьишка, ни башмаков - и туда же танцевать лезешь!"
Когда Замарашка не стала более просить ее, то мачеха сказала ей: "Вот
я тебе высыпала в золу полное блюдо чечевицы, и если ты через два часа
сумеешь эту чечевицу из золы повыбрать, тогда, пожалуй, ступай вместе с
сестрами на праздник!"
Бедная сиротка сошла по черной лестнице в сад и крикнула во весь го-
лос: "Голубки-голубочки, милые дружочки, и вы все, пташечки поднебесные,
слетайтесь сюда, помогите мне, бедной, собрать чечевички:
Те, что годны, в горшочек,
А негодны - в зобочек.
И слетелись на зов ее к окошку кухни сначала два белых голубка, а по-
том турманы мохноногие, а затем и целые стаи всяких пташечек поднебесных
и опустились на золу. И стали голубки кивать головками и начали клевать:
пик, пик, пик, пик; и другие тоже: пик, пик, пик, пик - и собрали все
годные зерна в блюдо. И часу не прошло, как у них все было готово, и они
улетели опять в то же окошко.
Принесла Замарашка блюдо к мачехе с радостью и думала, что вот и ей
будет дозволено отправиться с сестрами на праздник.
Но мачеха сказала ей: "Нет, Замарашка, у тебя и платьев не припасено,
и танцевать ты не можешь, над тобой только смеяться станут". Когда бед-
няжка стала плакать, мачеха сказала: "Вот если ты мне два блюда чечевицы
в час времени из золы выберешь дочиста, тогда, пожалуй, пойдешь". А сама
думала: "Где же ей это сделать?"
Но когда она высыпала ей два блюда чечевицы в золу, девушка вышла
черным крыльцом в сад и крикнула: "Голубки-голубочки, милые дружочки, и
вы все, пташки поднебесные, слетайтесь сюда, помогите мне, бедной, соб-
рать чечевички:
Те, что годны, в горшочек,
А негодны - в зобочек.
И слетелись на зов ее к окошку кухни сначала два белых голубка, а по-
том турманы мохноногие, а затем и целые стаи всяких пташек поднебесных и
опустились на золу. И стали голубки кивать головками и поклевывать: пик,
пик, пик, пик; и другие тоже: пик, пик, пик, пик - и собрали все годные
зерна в два блюда. И получаса не прошло, как у них все уже было готово,
и все они опять улетели в окошко.
Понесла бедняжка оба блюда к мачехе и радовалась, что вот ей будет
дозволено отправиться на праздник с сестрами. Но мачеха сказала ей:
"Напрасно ты стараешься: ты не пойдешь с нами; у тебя и нарядов нет, и
танцевать ты не умеешь; нам бы пришлось краснеть за тебя".
Повернулась к бедняжке спиной и поспешно удалилась со своими двумя
горделивыми дочками.
Оставшись одна-одинешенька в доме. Замарашка пошла на могилу матери
под ореховое деревцо и воскликнула:
Встряхнись, встрепенись ты, мое деревцо,
Просыпь на меня злато-серебрецо.
Тогда птичка кинула ей серебряное "платье с золотом и туфельки, рас-
шитые шелками и серебром.
Девушка поскорее оделась и поспешила на праздник. А названые сестры
ее и мачеха, ничего об этом не зная, подумали, что это какая-нибудь чу-
жая королевна - такой красавицей была она в своем платье, разукрашенном
золотом. Замарашка им и в голову не пришла: они думали, что она сидит
себе дома да выбирает чечевички из золы.
Сам королевич вышел красавице навстречу, взял ее за руку и все с ней
танцевал. Да так и не захотел ни с кем больше танцевать, и руки ее из
своей руки не выпустил, и когда подходил к ней кто-нибудь из мужчин, ко-
ролевич говорил: "Я сам с ней хочу танцевать".
Так и проплясала она до самого вечера. А когда захотела домой вер-
нуться, то королевич сказал ей: "Я пойду с тобою и провожу тебя". Ему
смерть как хотелось посмотреть, чья она дочь и из какого дома родом. Но
она от него ускользнула и взобралась на голубятню.
Обождал немного королевич, видит, отец Замарашки идет, и говорит ему:
"Вот туда на голубятню взобралась одна красавица!" Отец подумал: "Уж не
Замарашка ли?" - потребовал топор да багор и надвое рассек голубятню, а
в ней никого не оказалось. А когда они домой вернулись, Замарашка
по-прежнему лежала в своем грязном платьишке на золе, а около нее на
трубе тускло горела маленькая масляная лампа.
Замарашка была проворна: она с одной стороны взобралась на голубятню,
а с другой спустилась и мигом под орешиной очутилась; там скинула она
свой богатый наряд, положила его на могилку, и птичка снова унесла этот
наряд, а сама Замарашка опять напялила на себя серые лохмотья и села в
кухне на кучу золы.
На другой день, когда праздник начался снова, и родители с назваными
сестрицами опять ушли из дома, Замарашка пошла к орешине и сказала:
Встряхнись, встрепенись ты, мое деревцо,
Просыпь на меня злато-серебрецо.
И птичка сбросила ей платье, еще богаче, еще наряднее вчерашнего. И
когда она в этом наряде явилась на празднество, все надивиться не могли
ее красоте.
А королевич уж поджидал ее, взял ее тотчас за руку и танцевал только
с ней одной. Когда другие мужчины подходили к ней, чтобы пригласить ее
на танец, королевич говорил: "Я с ней танцую".
По наступлении вечера Замарашка надумала удалиться, а королевич пошел
за нею следом и хотел посмотреть, в какой дом она войдет; но та юркнула
в сторону и убежала в сад позади дома. В том саду росло прекрасное
большое грушевое дерево, и на нем много было чудных груш; на него-то и
взобралась Замарашка, словно белочка, и укрылась в ветвях его; а короле-
вич даже и не знал, куда она подевалась.
Подождал он немного, пока подошел отец Замарашки, и сказал ему: "Вот
тут одна красавица от меня ускользнула, и мне сдается, что она залезла
на эту грушу".
Отец подумал: "Уж не Замарашка ли это?" - потребовал топор и срубил
дерево; но на дереве никого не оказалось. И когда они все вернулись до-
мой, увидели Замарашку, как и всегда, на ее куче золы.
Она проворна была: с одной стороны на дерево влезла, с другой стороны
спрыгнула, вернула свой наряд птичке, что сидела на орешине, и опять на-
пялила свои старые лохмотья.
На третий день, когда родители и названые сестры ушли из дома, Зама-
рашка опять пошла на могилку матери и сказала деревцу:
Встряхнись, встрепенись ты, мое деревцо,
Просыпь на меня злато-серебрецо.
Тут птичка сбросила ей платье такое великолепное и так ослепительно
блиставшее, что такого еще никто не видал; а к этому платью и туфли чис-
того золота.
Когда она явилась на празднество в этом наряде, все ей дивились, как
чуду.
Королевич только с ней и танцевал, а если подходил к ней кто-нибудь
другой, он говорил: "Я с ней танцую".
Когда наступил вечер, Замарашка хотела уйти, и королевич по-прежнему
хотел идти за нею следом; но она так быстро от него ускользнула, что он
не поспел за нею.
Однако же он заранее пустился на хитрость: велел вымазать всю лестни-
цу смолою. Как сбегала Замарашка с лестницы, одна ее туфелька и пристала
к ступеньке. Королевич туфельку поднял, и туфелька та была маленькая,
хорошенькая и вся золотая.
На следующее утро пришел королевич с этой туфелькой к отцу Замарашки
и сказал ему: "Моей супругой будет только та, которой этот золотой баш-
мачок придется впору".
Услышав это, обрадовались обе названые сестрицы, потому что ноги у
них были красивые.
Старшая пошла с башмачком в особую комнату и стала его примерять при
матери. Стала примерять и видит: никак не влезает в башмак ее большой
палец, потому что башмак ей мал. Вот мать и подала ей нож, и говорит:
"Отрежь палец-то! Ведь коли будешь королевой, не придется тебе пешком
ходить!"
Послушалась дочка матери, срезала палец, втиснула ногу в башмак, при-
кусила губу от боли и вышла к королевичу. Тот взял ее себе в невесты,
посадил на коня и повез к себе домой.
Пришлось им проезжать мимо могилки; а на орешине сидят два голубка и
воркуют:
Гули, гули, гулюшки,
Весь башмак-то в кровушке:
Ножке, видно, нет в нем места!
Это не твоя невеста.
Королевич глянул на ногу невесты и увидал, как кровь из башмачка тек-
ла.
Он тотчас повернул коня, вернул старшую дочку родителям и сказал, что
это не настоящая его невеста: пусть, мол, другая сестра примерит башма-
чок.
Пошла эта сестра в особую комнату, и когда стала надевать башмачок,
то пальцы-то у нее влезли в него, но пятка была слишком велика. Тогда
мать подала ей нож и сказала: "Отруби кусок от пятки! Будешь королевой,
не придется тебе больше пешком ходить!"
Дочь отрубила часть пятки, втиснула, кое-как ногу в башмачок, скрыла
боль нестерпимую и вышла к королевичу. Тот ее, как невесту, посадил на
своего коня и поехал с нею.
Но когда они проезжали мимо орешины, то сидели на ней два голубка и
ворковали:
Гули, гули, гулюшки,
Весь башмак-то в кровушке:
Ножке, видно, нет в нем места!
Это не твоя невеста.
Посмотрел королевич невесте на ногу и увидал, как кровь текла из баш-
мачка и закраснелся от нее белый чулочек.
Повернул он своего коня обратно и привез эту невесту к родителям в
дом. "Эта тоже не настоящая! - сказал он. - Нет ли у вас еще одной доч-
ки?" - "Нет, - сказал отец, - а вот только еще от моей первой, покойной,
жены осталась этакая маленькая, дрянненькая Замарашечка - уж та-то, ко-
нечно, тебе не невеста".
Королевич захотел ее непременно видеть; но мачеха отвечала: "Да нет
