донеслось уже глухо откуда-то издали.
Майгин, видимо, удалялся.
Прошли две томительные минуты, потом еще две, потом пять минут...
Снизу не доносилось ни звука.
- Андрей Гаврилович! - позвал Петя.
- Андрей! - загудел Берсеньев, склонившись над люком.
Никто не отзывался.
- Клавдий Владимирович! С ним что-то случилось! Надо достать
веревку, я спущусь вниз... Мы должны ему помочь, - волнуясь, сказал
Петя.
- Не думаю, чтобы здесь была какая-то ловушка, - возразил
Берсеньев. - Может быть, там длинные переходы. Андрей, наверное, ищет
мальчика.
- А вдруг он заблудился?
- Тогда спустимся мы. А пока подождем.
Прошло еще минут пятнадцать, в течение которых Петя пятнадцать
раз порывался спрыгнуть вниз. Берсеньев удерживал его. Наконец
послышались далекие голоса. Именно голоса, а не один голос. Кто-то
разговаривал внизу, приближаясь к люку. Тут даже спокойный Берсеньев
не выдержал и, нагнувшись над люком, закричал:
- Андрей! Это вы, Андрей?
- Ого-го! - донеслось снизу. - Это-о мы-ы!
- Нэнэ! - крикнул Петя и так стремительно сунулся в нишу, что не
свалился вниз только благодаря Берсеньеву, вовремя схватившему его за
куртку.
- Ого-го! - донесся снизу уже ясно и отчетливо голос Майгина.
- Ого-го! - повторил за ним звонкий мальчишеский голос.
И в ту же минуту Берсеньев с Петей увидели внизу Майгина, а рядом
с ним маленького ламута. Нэнэ вертел головой, заглядывая наверх, и
скалил зубы.
- Жив, чертенок! Вот он! - крикнул Майгин. - Но как тут эта штука
наверх поднимается? Понятия не имею.
Он ступил на площадку <лифта> и вдруг заметил, что она сама очень
медленно поползла вверх.
- Нэнэ! Сюда! - крикнул Майгин.
Схватив за руку мальчика, он едва успел втащить его к себе.
Когда они поднялись наверх и Петя от избытка чувств заключил Нэнэ
в объятия, Майгин сказал:
- Да, далеко он запрятался. Если бы не призраки хозяев этого
дома, черта с два мы нашли бы его.
- Но у него чудесный вид! - сказал Петя. - А я думал, что он уже
давно с голоду умер.
- А зачем ему было умирать, если он попал как мышонок в головку
сыра! Там харчей лет на двадцать хватит, - смеясь, сказал Майгин,
похлопывая Нэнэ по щеке, когда-то бледной и дряблой, а сейчас пухлой и
румяной. - Ишь, какую рожу нажил на чужих хлебах, поросенок!
Майгин вывернул карманы у Нэнэ, и оттуда посыпались разноцветные
кубики и шарики, похожие на конфеты.
- Мой сахар! - крикнул Нэнэ и, отстранив руку Майгина, принялся
собирать с полу свое лакомство.
- Карош сахар... Кушай, - сказал он, протягивая Пете <конфету>.
Петя нерешительно взял ее и стал разглядывать.
- Это что, конфеты? - удивленно спросил он.
- Не знаю, - сказал Майгин. - Если это даже и конфеты, то Нэнэ
они, во всяком случае, спасли от голодной...
Он не докончил фразы. Берсеньев крепко сжал его руку. Майгин
оглянулся. На пороге комнаты стоял высокий человек весьма дикой
наружности, с тяжелым охотничьим ружьем за спиной.
Охотник с интегралами
Высокий человек с ружьем молча разглядывал геологов и маленького
ламута. Взгляд его блестящих черных глаз был холоден, жесток.
- Кто вы такие? - резким, хрипловатым голосом спросил он.
В первое мгновение всем, даже Нэнэ, показалось, что перед ними
хозяин дома, в который они непрошено вторглись, - так властно и
нетерпеливо прозвучал вопрос.
Майгин переглянулся с Берсеньевым и сказал:
- Мы петербургские геологи. Случайно обнаружили в земле этот...
город и вот... изучаем его.
Наступила небольшая пауза, в течение которой геологи уже
спокойнее и внимательнее оглядели незнакомца. На нем был кожаный,
порядком изодранный костюм, высокие охотничьи сапоги и широкополая
грязная шляпа. Тяжелый пояс-патронташ чуть отвисал на животе, за
плечами висел рюкзак. Человек этот давно не брился и зарос до глаз
клочковатой рыжей бородой. У него было худое, изможденное лицо и
горящие нездоровым, нервным блеском глубоко запавшие глаза.
Неожиданно он улыбнулся.
- Так это вы? - сказал он. - Я слышал, что здесь у Коронной сопки
работает геологическая партия. Я ведь вас искал...
Он подошел и пожал руку Берсеньеву, Майгину и Пете и ласково
потрепал по щеке Нэнэ.
- ...Но я не ожидал, что найду вас... - он оглянулся, - в такой
необычайной обстановке.
- А с кем мы имеем честь? - спросил Берсеньев.
Незнакомец неловко поклонился и отрекомендовался:
- Константинов. Охотник. Направлялся на собственном боте к
Командорам. На траверзе мыса Олютинского шторм разбил о камни мой бот
в щепки. На шлюпке я добрался до берега, а затем с ламутами и до
вас... Думаю до ближайшего порта шествовать посуху, - помолчав,
добавил он.
Берсеньев и Майгин переглянулись: этот неожиданный гость не
входил в их планы и сулил в ближайшем будущем нашествие на чудесный
город начальства, праздных любопытствующих обывателей, а может быть,
даже и жуликов. А они уже полюбили этот город и шаг за шагом открывали
все новые страницы в его тайне.
- Но я все-таки не понимаю, - шумно заговорил охотник и зашагал
по комнате, с удивлением разглядывая мебель и светящиеся стены. - Вы
говорите, что обнаружили этот город в земле. Каким образом? Откуда он
тут взялся?..
- Мы дорого дали бы, если бы могли ответить на последний ваш
вопрос, - сказал Майгин. - Но... может быть, мы выйдем на свежий
воздух, Клавдий Владимирович?..
- Да, поднимемся на поверхность, - согласился Берсеньев. - Раз уж
вы побывали здесь, мы принуждены, господин Константинов, многое
рассказать вам и кое о чем с вами договориться.
- Отлично! - сказал охотник и, в последний раз окинув взглядом
комнату, зашагал впереди всех к выходу.
...В тот же день, сидя у костра подле палатки, они рассказали
своему гостю все и показали (к величайшему ужасу Нэнэ) <метаморфозы>
шарообразных аппаратов.
Неожиданное вторжение этого странного человека вначале не
понравилось Берсеньеву, особенно обескуражило его намерение охотника
тотчас же шествовать к югу, в порт. Но Майгин успел ему шепнуть:
- А знаете, он, кажется, неплохой парень. Не балаболка. С ним
можно договориться.
Берсеньев согласился с этим: Константинов уже успел внушить ему
доверие.
Когда охотник выслушал рассказ Майгина, перебиваемый
восторженными репликами Пети, и стал свидетелем давно минувших
событий, воспроизведенных <иллюзионом> (так Майгин называл
шарообразные аппараты), он долго молчал, устремив взгляд широко
раскрытых глаз в тлеющие угли костра. Наконец, вскинув голову и глядя
в глаза Майгину, он сказал:
- Вы рассказали и показали мне поразительные вещи. Но я не отвечу
вам, что это не укладывается в моей голове. Наоборот, все, что я
узнал, хорошо согласуется с... С чем согласуется, разрешите мне пока
не говорить вам. Я боюсь, что вы меня примете за сумасшедшего... Я
должен проверить одну невероятную мысль, которая пришла мне в голову,
когда вы рассказывали...
В эту минуту он был похож на одержимого: лохматый, небритый, с
горящими глазами.
- Но, для того чтобы проверить, нужно время, а вы, если не
ошибаюсь, собирались вскорости шествовать на юг? - осторожно спросил
Берсеньев.
- Нет! - воскликнул он, но спохватился. - То есть я хочу просить
у вас разрешения остаться пока здесь, чтобы вместе с вами заняться
изучением вашего открытия.
Майгин крепко сжал его руку:
- Мы от души будем рады...
Берсеньев дружески улыбнулся и кивнул головой. Но Петя и Нэнэ не
удержались от проявления своих чувств.
Студенту охотник сразу же показался в высшей степени интересным
человеком, и, пожимая руку Константинову, он произнес срывающимся
голосом:
- Я уверен, что мы вместе с вами разгадаем эту загадку древней
северной цивилизации!..
А Нэнэ сунул охотнику в руку конфету из подвалов подземного
города и, осклабившись, сказал:
- Кушай... кароши... сахар...
Ночью, когда ложились спать и Константинов ушел в палатку
(геологи все еще не решались переехать на жительство в подземный
город), Берсеньев тихо сказал Майгину:
- А знаете, Андрей, он совсем не похож на охотника.
- А кто же он, по-вашему? - спросил Майгин.
- Не знаю, кто он, но только не охотник...
...Прошла еще неделя. В течение этих дней Константинов не выходил
из подвалов подземного города. Он открыл там какие-то обширные
отделения, уставленные машинами и огромными аппаратами. Когда Майгин и
Берсеньев однажды спустились к нему, он показался им водолазом,
осматривающим заглохшие машины потонувшего корабля. Переходя от одного
механизма к другому и поглядывая время от времени в какие-то чертежи,
извлеченные им из рюкзака, он записывал что-то и производил сложные
вычисления. Заглянув в его блокнот, испещренный математическими
формулами, Майгин сказал:
- Ого! Высшая математика...
Константинов строго взглянул на молодого геолога и ответил:
- Да. У меня здесь высшая. Но зато это, - он указал на машины, -
математика высочайшая.
Геологи не докучали ему никакими преждевременными расспросами.
Они чувствовали, что этот неожиданный пришелец знает о подземном
городе что-то такое, чего не знают они, и потому решили запастись
терпением и подождать, когда он кончит свои изыскания. Сами они
распределили между собой разные объекты в подземном городе и также
ежедневно изучали их.
Наконец однажды Константинов объявил, что он закончил изучение
механизмов в подвалах города.
- Помните, друзья мои, когда вы в первый раз рассказывали мне
историю вашего открытия и показали первые объемные картины
иллюзионного аппарата, я сказал вам, что должен проверить одну
невероятную мысль. Я закончил проверку. Моя невероятная догадка
подтвердилась. И об этом я завтра доложу вам.
- Но почему не сегодня? - спросил Петя.
- Сейчас ночь. Если я вам скажу это сегодня, вы не будете спать.
А спать вам надо. Вон до чего меня бессонные ночи довели, - показал
Константинов на свои провалившиеся щеки. - А кроме того, - добавил он
улыбаясь, - мне хотелось бы сделать свое сообщение нашему маленькому
научному обществу в более торжественной обстановке.
- Согласен! - сказал Майгин.
- Я тоже, - сказал Берсеньев и добавил, лукаво улыбаясь: - Но все
же я должен признаться, что первый раз встречаю охотника, таскающего в
своей сумке чертежи, знакомого с интегралом Эйлера и с торжественной
обстановкой научных обществ.
Константинов рассмеялся странным хриплым смехом, не изменив при
этом ни на секунду сурового выражения своего аскетического лица.
- Вы сомневаетесь, Клавдий Владимирович, в том, что я охотник?
Напрасно. Я охотник. Только дичь моя не от мира сего. Об этом я тоже
расскажу вам завтра. А теперь разрешите пожелать спокойной ночи.
И он направился к своей палатке.
На другой день Берсеньев, Майгин, Петя и Константинов собрались в
голубом коттедже с <саркофагами>. Петя поставил на круглый стол чаши с
пунцовым напитком, конфеты и цветные лепешки, принесенные Нэнэ из
подвала дома. Константинов разложил подле себя свои чертежи и блокноты
и подождал, пока Майгин и Берсеньев усядутся за стол.
- Если мои коллеги ничего не будут иметь против, - сказал он, - я
предложу повестку нашего заседания.
Берсеньев утвердительно кивнул головой. Майгин не выдержал и
расхохотался:
- Анафема! До чего же пышно! Настоящая академия. И
