свидетелем того, как его отец обращается со своей женой... Я всего лишь
приемная мать, но малыш, похоже, уважает и любит меня... Это недостойно!..
Она отдышалась. Ее напряжение прошло. Было видно, что после такого
взрыва, несвойственного ее характеру, она чувствовала себя обессиленной.
- Но какая муха их всех укусила? - простонала она. - Они как с цепи
сорвались!
Готовая заплакать, она уткнулась в плечо Анжелики.
- О, Анжелика! Я так его любила!.. Что теперь со мной будет, если он
сошел с ума, мой Габриэль, как и другие?..
- Выпейте чаю, мы только что его приготовили, он еще горячий, - стали
ее успокаивать англичанки.
Женщины окружили ее и увели в тень.
Номи налила розоватую жидкость в чашки.
- Как видите, нас не бросили на произвол судьбы, дорогая мисс Берн. У
нас есть чай, хлеб для подкрепления сил и... охрана.
Она указала на мужчин, расположившихся поодаль и продолжавших следить
за подступами к жилищу.
Абигаэль сказала:
- Я принесла вам продукты и напитки, и мне пришлось захватить
несколько платьев на смену, потому что я не знаю, вернусь ли я под кров
этого тирана...
- Абигаэль! А ваши дочурки?..
- Северина увезла их по приказу отца... словно я недостойная мать,
которую надо избегать... Вы представляете себе подобное заблуждение?..
- Пейте чай, поговорим позже...
Абигаэль послушалась и стала успокаиваться. Она качала головой.
- Правда, что Габриэль очень изменился... Он больше не тот, с тех
пор, как произошел случай с Севериной.
- Что случилось с Севериной? - спросила обеспокоенная Анжелика,
правда быстро сообразив, что уж если она увезла сестер, то по крайней мере
жива, а это - самое главное.
- Ах, да! Вы же ничего не знаете... - вздохнула Абигаэль. - Весной
этого года, перед вашей встречей с Онориной, вы проезжали через Голдсборо
и были у нас. Но вы уехали так быстро, что у нас не было времени
поговорить. Вы должны были поместить Онорину в пансион в Монреале, и это
так грустно. Мы больше не увидим ее, - Абигаэль снова расстроилась и
залилась слезами.
- Друг мой, моя дорогая! Мне так жаль! - молвила Анжелика, обняв
подругу за плечи. - У нас так много обязанностей, они прямо-таки пожирают
нас. И чем лучше идут дела, чем дальше отодвигаются опасности, тем меньше
остается времени, чтобы видеться с друзьями и наслаждаться покоем,
доставшимся такой тяжелой ценой.
- За это стоит бороться, но это нужно уметь сохранить, - сказала
молодая женщина, улыбаясь сквозь слезы. - Ой, что это такое?!
Все четверо вскрикнули, потому что какой-то мохнатый клубок ловким
прыжком вскарабкался на стол.
- Сэр Кот!..
- Я думала, что он уплыл с нами, - пояснила Анжелика, приласкав
своего друга и свидетеля тяжелых времен. - И мы заметили его отсутствие
только в Тадуссаке.
- Он провел лето в нашей компании.
- Мы особенно не беспокоились о нем, зная, что он всегда поступает
так, как ему хочется.
Сэр Кот путешествовал по своему усмотрению, а не по воле кого-либо
другого. Никто не знал, что побуждает его покидать одно место или
оставаться в другом. Это зависело от его желания. Ему стоило улизнуть
только в момент отправления, если он не хотел участвовать в путешествии,
или проскользнуть в багажное отделение или на палубу, если ему было по
вкусу уехать.
На этот раз по непонятной причине его не привлек путь до Монреаля, и
он предпочел ждать возвращения Анжелики на берегу Голдсборо, свидетеле его
первых подвигов.
- Он прибежал вместе со мной или появился здесь вместе с вами? -
забеспокоилась Абигаэль.
Через открытую дверь они увидели, как матросы вскочили со своих мест,
чем-то встревоженные.
На этот раз показалась группа людей, появление которой
свидетельствовало о том, что все стало на свои места.
Рядом с Жоффреем де Пейраком и Коленом Патюрелем вышагивал, легко
преодолевая подъем, и сияя от радости, знаменитый корсар из Дюнкера -
Ванерейк. Он снял шляпу и стал ею размахивать, как только заметил на
вершине силуэты четырех женщин.
Очень красивый мужчина лет тридцати в красном камзоле сопровождал их.
- Вот капитан корабля из Лондона, наш защитник, - представила его Рут
Саммерс.
Немного сзади, но с благожелательным выражением на лице вышагивал
господин Маниго, а рядом с ним тот, кого называли "адвокатом" - господин
Каррер. Они представляли Городское Собрание гугенотов Ля Рошели.
Одна из дочерей Мониго Сара или Дебора, так же как и Иеремия, который
вернулся на лето из колледжа, шли с ними рядом, держа в руках корзины.
Похоже на то, что жизнь в Голдсборо возвращалась в прежнее русло.
Сегодня же вечером будет праздник на большой площади, возле "гостиницы при
форте", и всем представится возможность увидеть, как прекрасная Инес
Предито-Тенарес танцует фанданго под щелканье кастаньет.
13
Наутро Анжелика навестила Абигаэль. Та вернулась в дом и нашла там
своих дочерей. Но она была грустной. - Он не появился. Меня предупредили,
что у него дела. Возникли проблемы с бостонскими рыбаками, которые
находятся в Мон-Дезерте. Я все думаю, когда он вернется. - Воспользуемся
его отсутствием, чтобы спокойно поговорить. Абигаэль, расскажите мне
наконец, что произошло с Севериной и повлекло гнев ее отца против нее и,
кажется, против меня.
Зная возраст девушки, Анжелика подозревала, что здесь сыграло роль
какое-то любовное приключение.
- Габриэль сердится на вас, потому что считает вас виновной в том,
что вы взяли ее в путешествие в прошлом году, где она встретила разных
людей, вредных для ее воспитания и чистоты. Он не устает повторять, что вы
дурно повлияли на нее.
- Ближе к делу! Это все очень непонятно.
Бедная Абигаэль никак не могла решиться. Признание было таким
трудным. Она повторялась, путалась и, наконец, начала с другой стороны.
- Зима была очень трудной. Габриэль был все время в плохом
расположении духа. Он очень злился на вас, был в ярости. Он упрекал себя в
том, что отпустил дочь, еще такую юную, вместе с вами в это путешествие в
Новую Англию, где она могла поддаться многим искушениям, чему
подтверждение мы, к сожалению, нашли здесь.
- Искушения! Разнузданная жизнь! И это в Новой Англии! У пуритан?!
Это не кажется мне разумной мыслью. Даже у баптистов или лютеран ей не мог
представиться случай...
- Однако наши подсчеты не могут нас обманывать. Именно в ходе этого
путешествия она встретила там того, кто...
Наконец, "бросившись с головой" в рассказ, Абигаэль рассказала о
драме, которая в этом году потрясла их мирную и счастливую семью.
Осенью, немного спустя их отъезда из Вапассу... Нет, если точнее, то
позже, потому что уже выпал снег и приближалось Рождество, у Северины
случилось кровотечение. К счастью, она не побоялась рассказать об этом
своей приемной матери, позвав ее к себе ночью, и та, с помощью мадам
Каррер, на молчание которой можно было рассчитывать, помогла девушке. У
Северины был выкидыш сроком два-три месяца, случился он самопроизвольно.
Это не повлекло последствий для ее здоровья. Она быстро оправилась. Но
стыд и горе вошли в дом Бернов, а Северина хоть ничего и не отрицала, но
на отрез отказывалась рассказать о деталях и раскаяться.
- Мы так и не добились от нее, чтобы она назвала имя того, кто с ней
такое сделал. Наши размышления убедили нас в том, что она согрешила во
время своей летней отлучки. Это не могло быть связано ни с одним из
молодых людей Голдсборо, но больше мы ничего не знаем. Бесспорно то, что
она очень дорожит этим своим воспоминанием, и она не проявила ни малейшего
сожаления о случившемся. Она чуть ли не улыбалась в лицо разгневанному
отцу. Единственное, что ее огорчило, это потеря ребенка, которого она
тайно носила. Думаю, что она родила бы его.
На наши упреки она часто отвечала: "Госпожа Анжелика поняла бы меня".
Это и разозлило Габриэля... и заставило действовать против вас.
Я сама не была слишком сурова с ней, ведь я ее приемная мать. Я ей
сказала: "Северина, пора становиться взрослой, быть не такой
легкомысленной и безответственной".
Но она рассердилась, потому что поняла, что мы рады, что ребенок не
родился, и не разыгрался скандал.
- Она всегда была не так уж проста, - признала Анжелика. - В Ля
Рошели она бы страдала от унижения, потому что она - протестантка. Это
укрепило в ее характере упрямство и нежелание подчиняться воле взрослых.
Но я не считаю себя виноватой, Абигаэль, в том, что ободряла ее и
поддерживала ее стремление к свободе и пренебрежение правилами, которые
основаны далеко не на любви к жизни и самой элементарной осторожности. Эти
правила лицемерны. Но молодая девушка, которая ждет ребенка (хотя здесь и
можно говорить о радости любви) - всегда грустное зрелище, всегда
трагедия.
Мне жаль, что она расстроила вас, и я заверяю вас, что разделяю и
понимаю ваши суждения на эту тему, хотя я и католичка, а вы - протестанты.
- Анжелика, - сказала Абигаэль, кладя ладонь на ее руку, - нас ничего
не может разлучить и не разлучит никогда. Вы - моя сестра. И больше того -
моя подруга. Вы многим отличаетесь от нас, это правда. Но когда вы
приехали в Ля Рошель, то, казалось, в наши дома ворвался солнечный свет
или свежий морской воздух в погожий день. Вы напомнили мне библейских
ангелов-посланцев, которые возникают, излучая свет и напоминая, что близок
день пришествия Господа, поэтому следует проснуться и не сходить с пути
благочестия.
Такой вы предстали передо мной, и я приняла вас с сознанием благости,
которую должно принести мне ваше присутствие, такое непривычное. Хотя,
признаюсь, меня мучала ревность. Я любила Габриэля долгое время, но многое
ему позволяла, это правда. Мне известно, что вы наставили его на путь
истинный.
- Где он должен был заметить, что вы созданы для того, чтобы идти с
ним бок о бок, вы - восхитительная Абигаэль, которую он не замечал,
уткнувшись в свои конторские книги.
- Разве Бог осеняет человека своим дыханием только для того, чтобы он
посвятил себя посредственной жизни? - сказала Абигаэль.
- Вашему Габриэлю повезло, что он имеет вас, и я возьму на себя труд
напомнить ему об этом.
- В определенном смысле он, как и я, понимает, что именно Северина
имела в виду, ссылаясь на вас, когда говорила о любви. Я тоже обязана вам
тем, что научилась любить крепче, что поняла, что любовь - это дар неба, и
что нужно нужно предаваться этому чувству безо всяких колебаний и
угрызений совести, - добавила она, слегка покраснев. - Даже сейчас я знаю,
что не смогла бы так вразумить Габриэля, как это сделали вы. Но какая
разница? То, что могу дать ему я, не может больше никто, я в этом уверена.
Он боится, что это может выйти за рамки дозволенного. Действительно
существуют эти рамки. Моя покорность не означает сдачу позиций, это просто
любовь.
Я не могу одобрить его поведения по отношению к вашим подругам из
Салема, как и то, что он разгневался на вас, не имея на это повода и
преувеличил вину Северины.
- Абигаэль, вы служите мне утешением. Я поняла бы ваше поклонение
мужу, потому что вы - хорошая супруга, но мне приятно видеть, что вы не
разочаровали меня.
- Вы научили меня держать голову высоко поднятой, Анжелика, и в
данных условиях, и в более унизительных, я буду всегда держаться вашего
примера. Я усвоила урок. Что только не происходило с нами на этом
берегу...
- Сирики утверждает, что здесь дует дьявольский ветер, иногда или
