Зная, что мы уже приближаемся к обширным территориям,
контролируемым племенем Котхов, я предположил, что это могут
быть мои товарищи.
Мой интерес и увлеченность едва не стоили мне жизни. Дело
в том, что в течение дня я оставлял ноги Яга развязанными, так
как он клялся, что иначе не сможет лететь. Но, тем не менее,
руки у него были связаны. Попыток вырваться он не предпринимал,
и я даже оставлял кинжал в ножнах, рассчитывая, что смогу
управиться с ним без оружия. Надо же было случиться, что именно
в тот день моемо пленнику удалось развязать ремень на
запястьях. И стоило мне, увлекшись разглядыванием толпы внизу,
ослабить хватку, как он тотчас же попытался избавиться от
ненавистного седока. Прежде всего он резко дернулся в сторону
всем телом, так, что я чуть не упал и еле удержался у него на
загривке. В тот же миг его длинная рука скользнула мне за пояс
-- и вот уже в ней сверкнул мой кинжал.
Затем последовала одна из самых отчаянных схваток в моей
жизни. Съехав со спины Яга, я повис в воздухе, вцепившись одной
рукой ему в волосы и обвив ногой его ногу. Второй рукой я
удерживал руку Яга с занесенным надо мной кинжалом. Так мы и
боролись на высоте тысячи футов -- он, чтобы сбросить, наконец,
меня или вонзить кинжал мне в сердце; а я прикладывал все силы,
чтобы не отцепиться и удержать нацеленный на меня кинжал.
На земле мой большой вес и сила быстро сломили бы
противника, но в воздухе он имел преимущество. Свободной рукой
он бил меня по лицу и царапал шею, а его колено то и дело
вонзалось мне в пах. Я терпел, видя, что эта борьба заставляет
его опускаться все ниже и ниже к земле.
Поняв это, Яга сделал последнее отчаянное усилие.
Перехватив кинжал свободной рукой, он нацелил его мне в горло.
В тот же миг я резко потянул на себя его голову. Яга сильно
дернулся, и удар кинжала пришелся не мне в шею, а ему в бок.
Завопив от боли, он почти перестал махать крыльями, и мы почти
отвесно полетели на землю, о которую ударились с изрядной
силой.
Я тяжело поднялся. Яга не подавал признаков жизни. Я
падении я постарался перетянуть его под себя, и вот теперь его
тело, смягчив мне встречу с землей, лежало неподвижно, полное
перломанных костей.
До моих ушей донесся многоголосый рев. Обернувшись, я
увидел несущуюся ко мне толпу волосатых дикарей, выкрикивающих
мое имя. Я встретился со своим племенем.
Волосатый великан подбежал ко мне первым и дружески
хлопнул меня по плечу. (Вообще-то таким ударом можно было бы
сбить с ног лошадь). Затем он обнял меня, чуть не раздавив, и
приговаривая при этом:
-- Железная Рука! Разрази меня Тхак! Это ты, старый плут!
Не поверишь, я так рад, так рад, -- впервые с тех пор, как
переломил хребет этому мерзавцу Тхушу из Тханга!
Это был Гхор. За ним появились Кхосутх-Головорез (мрачный
и серьезный, как всегда), Тхаб-Быстроногий, Гушлук-Тигробой, --
в общем, все мои приятели, воины Котхов. То, как они лупили
меня по спине, обнимали и орали приветствия, выражало
неописуемую радость и восторг, немыслимые на Земле ни по
степени выразительности, ни по искренности. Ибо я знал, что
лицемерию нет места в простых и честных сердцах этих людей.
-- Где ты пропадал, Железная Рука? -- воскликнул
Тхаб-Быстроногий. -- Мы нашли в степи твой разбитый мушкет, а
рядом -- мертвого Яга с проломленной башкой. Мы решили, что эти
мерзавцы расправились с тобой, но твоего тела так и не нашли. И
вот теперь ты свиливаешься на нас прямо с неба вместе с еще
одним крылатым дьяволом. Ты что, ездил в гости в их крепость --
Юггу?
Тхаб захохотал, как хохочут люди над собственной удачной
шуткой.
-- Ну да, -- ответил я, -- я побывал в Югге, на скале
Ютхла, на берегах Йогха в стране Ягг. Где Заал-Копьеносец?
-- Он среди той тысячи, которая осталась охранять город,
-- ответил Кхосутх.
-- Его дочь, Альтха, находится в плену у Яга, в Черном
Городе, -- сказал я. -- она погибнет в полнолуние, вместе с ней
-- еще сотни девушек, а затем, постепенно, и другие -- не
меньше пятисот женщин Гура. Мы должны предотвратить это.
По толпе пронеся ропот. Оглядев отряд, я понял, что здесь
не меньше четырех тысяч воинов. Луков видно не было, зато
каждый нес на плече мушкет, что свидетельствовало не о большой
охоте, а о войне с людьми, причем, судя по количеству, речь шла
не о рядовом набеге.
-- Куда вы идете? -- спросил я.
-- Племя Кхор идет нам навстречу. Их не меньше пяти тысяч,
-- ответил кхосутх. -- Это будет смертельной схваткой двух
племен. Мы вышли встретить их в открытом бою, чтобы избавить
наших женщин от ужасов войны и осады.
-- Забудьте про Кхоров! -- крикнул я. -- Вы заботитесь о
чувствах своих женщин, а в это время тысячи женщин -- и ваши
среди них -- страдают от издевательств и пыток крылатых
дьяволов на проклятой скале Ютхла! За мной! Я приведу вас в
крепость Яга, которые уже тысячи лет наводят ужас на людей
Альмарика.
-- Сколько у них воинов? -- неуверенно спросил Кхосутх.
-- Двадцать тысяч.
Из глоток моих слушателей вырвался тяжелый стон.
-- Что мы можем сделать с такой ордой? Нас слишком мало.
-- Я покажу вам путь в самое сердце их крепости, проведу
вас прямо во дворец их королевы! -- прокричал я.
-- Вот это да! -- присвистнул Гхор-Медведь, потрясая мечом
над головой. -- Он дело говорит, ребята! Пошли за Железной
Рукой! Он покажет нам дорогу!
-- А что же делать с Кхорами? -- сухо переспросил Кхосутх.
-- Они идут нам навстречу, чтобы сразиться с нами. Мы должны
ответить ударом на удар, вступить в бой, если не хотим навеки
опозорить себя.
Гхор что-то буркнул и повернулся ко мне за поддержкой и
разъяснениями. Тысячи глаз других воинов тоже уставились на
меня.
-- Предоставьте это дело мне, -- с отчаяния предложил я.
-- Я поговорю с ними...
-- Они снесут тебе башку -- не успеешь и рта раскрыть, --
прервал меня Кхосутх.
-- Это точно, -- добавил Гхор. -- Мы с ними уже столько
веков воюем. Нельзя им доверять, приятель.
-- Я попробую, -- только и оставалось сказать мне.
-- Попробуй, попробуй, -- мрачно сказал Гушлук. -- Тем
более, что они уже рядом.
Действительно, на горизонте показалась большая темная
масса.
-- Мушкеты к бою! Следовать за мной, -- скомандовал
Кхосутх, сверкая глазами.
-- Вы начнете сражение сейчас -- под вечер? -- спросил я.
Вождь посмотрел на солнце.
-- Нет. Мы пойдем им навстречу и остановимся на ночь на
расстоянии выстрела. А на рассвете мы налетим на них и
перережем им глотки.
-- Они планирую все точно так же, -- объяснил Тхаб. --
То-то будет завтра потеха.
-- А пока вы будете развлекаться в бессмысленной резне,
ваши сестры и дочери будут ни за что страдать под пытками
летающих негодяем и их дамочек. Идиоты! Вы просто кретины!
-- Но что же с этим поделать? -- взмахнул руками Гушлук.
-- Пошли за мной! -- взвыл я. -- Пошли им навстречу! Ну,
живее, -- или я пойду один!
Я развернулся и зашагал по траве навстречу неприятелю.
Посовещавшись, большая часть Котхов пошла за мной вслед. Две
армии быстро сходились. Вот уже стали различимы детали --
волосатые тела, бородатые лица, оружие. Я шел вперед, не
чувствуя ни страха, ни гнева.
Не доходя до противника ярдов двести, я остановился.
Затем, выйдя на несколько шагов вперед из своего строя, я снял
с пояса единственное свое оружие и, помахав им в воздухе,
положил его на траву. Несмотря на яростные предостережения
Гхора, пытавшегося остановить меня, я пошел вперед один, без
оружия, протянув в сторону противника открытые ладони.
Кхоры остановились, удивленные моим странным видом и
поведением. Я в любой момент ждал выстрела из мушкета, но все
было тихо, и я беспрепятственно подошел на расстояние
нескольких ярдов от первой шеренги строя. Покрутив головой, я
нашел вождя -- самого могучего и старого из воинов. Кхосутх
сказал, что его зовут Бранджи. Я и раньше слышал о нем как о
грубом, жестоком и фанатичном в своей ненависти человеке.
-- Стой! -- крикнул он, поднимая меч. -- Это что за шутки?
Кто ты такой, чтобы расхаживать безоружным между двумя армиями?
-- Я -- Исау-Железная Рука, из племени Котх. Я хочу начать
с вами переговоры.
-- Сумасшедший! -- прорычал Бранджи. -- Тхан, продырявь
эту дурную башку!
-- Ни за что на свете! -- вдруг воскликнул человек,
названный Тханом, и, отбосив мушкет, шагнул мне навстречу,
разведя руки, чтобы обнять меня.
-- Тхак! Это же он! Неужели ты меня не помнишь? Меня зовут
Тхан-Свистящий Меч, ты спас мне жизнь, убив леопарда там, на
холмах.
И он показал мне чудовищный шрам, пересекавший его лицо.
-- Это ты! -- воскликнул я. -- Вот уж не думал, что ты
оклемаешься после такого ранения.
-- Ничего, нас, Кхоров, трудно вогнать в могилу, --
засмеялся он. -- Так что ты делаешь среди этих псов Котхов? Ты
что, тоже собираешься воевать с нами?
-- Если мне удастся то, что я задумал, то боя вообще не
будет, -- ответил я. -- А для этого мне хотелось бы поговорить
с вашими вождями и воинами. Никакой ловушки в этом нет.
-- Ладно, -- согласился вступиться за меня Тхан. -- Эй,
Бранджи, ты ведь разрешишь ему сказать, что он хочет?
Вождь пристально посмотрел на меня, поглаживая бороду.
Я продолжил:
-- Пусть твои люди подойдут вон туда. С другой стороны к
тому же месту подойдут воины Кхосутха. Обе армии смогут слышать
то, что я буду говорить. Если договориться не удастся, вы
разойдетесь на пятьсо шагов, и после этого каждая сторона будет
действовать по своему усмотрению.
-- Ты точно безумец! -- рассвирепел Бранджи. -- Это
ловушка! Убирайся прочь, в свою свору, пес!
-- Я твой заложник, -- спокойно продолжил я. -- Я
безоружен и буду все время на расстоянии удара мечом от тебя.
Если ты поймешь, что я действительно заманиваю вас в ловушку --
убей меня в любой момент.
-- Но с чего это все?
-- Я побывал в плену в стране Ягг. И вернулся, чтобы
рассказать народам Гура о том, что там творится.
-- Яга похитили мою дочь! -- выкрикнул один из воинов,
пробираясь сквозь строй поближе ко мне. -- Ты не встречал ее
там?
-- Они похитили мою сестру! Мою невесту! Мою племянницу!
-- раздался целый хор голосов, и воины, забыв о враждебности,
наперебой стали расспрашивать меня о судьбе своих близких.
-- Назад, идиоты! -- заорал Бранджи, размахивая мечом. --
Вы сломаете строй, и Котхи перережут вас, как ягнят. Не видите,
что это ловушка?
-- Да никакая это не ловушка! Ради всех богов, выслушайте
же меня! -- отчаянно крикнул я.
Наконец Бранджи был вынужден согласиться с моим
предложением. Началось самое трудное -- свести обе армии
близко, но так, чтобы они не сорвались и не бросились друг на
друга. Наконец, два полукруга почти сомкнулись вокруг меня, но
при этом враги оказались лицом к лицу друг с другом; сжались
елюсти, руки легли на рукояти мечей и курки мушкетов...
Понимая, что рано или поздно чьи-нибудь напряженные нервы не
выдержат, я поспешил начать свою речь.
x x x
Я вобще-то и раньше не отличался красноречием, а тут,
выйдя на середину круга, образованного двумя готовыми броситься
друг на друга армиями, я и вовсе приуныл. ведь против меня
работали тысячелетние традиции междуусобных распрей и войн. Что
я мог сделать против целой системы представлений о мире, о
чести, о добре и зле? Эта мысль словно приморозила мой язык к
