н"бу. Но воспоминания о кошмарном Черном городе встряхнули меня
и придали сил. Я начал гоаорить и уже не останавливался.
Кто знает, быть может, более образованный и искусный
оратор и не смог бы точнее почувствовать этих людей. Я
специально рассказывал им все предельно просто, короткими
фразами, и, похоже, моя речь попадала в цель, обжигая души
слушателей, словно кипящая кислота.
Я рассказал о том, что Югга -- это ад наяву. Я рассказал о
судьбе их соплеменниц, попавших туда: о пытках, издевательствах
и глумлениях крылатых мучителей, терзавших не только тела
пленниц, но и их души, сводя несчастных женщин с ума и
превращая их в неразумных тварей. Рассказал я и о том, как
женщин раздирают заживо на куски и жарят над огнем или как
варят их живьем в огромных котлах, чтобы утолить не только
похоть Яга, их страсть к издевательствам, но и их голод.
Господи, да о чем я только не рассказывал Гура в тот вечер. Мне
и сейчас бывает плохо при воспоминании о всех ужасах, творимых
крылатыми жителями города на скале Ютхла.
Я еще не закончил, а суровые воины уже выли, как волки, и
били себя могучими кулаками в грудь, сгорая от бессильной
ярости.
Я хлестнул их по лицу, словно жалом скорпиона, последним
доводом:
-- А ведь это ваши жены, матери, сестры и дочери -- ваши
соплеменницы стонут сейчас на Черной Скале. А вы, называющие
себя мужчинами, -- занимаетесь тем, что развлекаетесь в
бесконечных войнах между собой! Какие же из вас мужики! Смех
один.
Я действительно рассмеялся каким-то волчьим смехом.
-- Идите по домам и наденьте юбки, оставшиеся от
украденных у вас женщин!
Раздался душераздирающий вой тысяч глоток, и ко мне
угрожающе протянулись руки тех, кто явно не был согласен с
последним предположением.
-- Врешь! Врешь, подлый пес! Мы -- мужчины! Настоящие
мужчины! Веди нас к этим крылатым дьяволам, и мы докажем тебе,
кто мы такие!
-- Если вы пойдете за мной, -- заорал я, -- большинство из
вас не вернется. Тысячи, тысячи воинов погибнут в этой битве.
Но если бы вы видели то, что видел я, -- вы не захотели бы
жить! Скоро настанет день их страшного праздника, -- а затем --
день, когда Яга избавляются от надоевших рабынь, чтобы
отправиться за новыми. Я уже рассказал вам о разрушении Тхугры,
скоро такая же участь постигнет и Кхор, и Котх. Крылатые
дьяволы могут прилететь в любую ночь, сверкая ножами и
размахивая факелами. Если вы мужчины -- идите за мной! Идите за
мной на битву с Яга. Если вы настоящие мужчины -- вперед,
пришло ваше время!
На губах у меня выступила кровь от напряжения, закружилась
голова, и я неминуемо упал бы, если бы Гхор не поддержал меня.
Словно стоны пивидения прокатились над степью. Это взвыл
Кхосутх.
-- Я пойду за Исау-Железной Рукой в страну Ягг, если племя
Кхор согласится на перемирие до нашего возвращения! Я жду
твоего ответа, Бранджи.
-- Нет! -- взревел тот, словно раненый медведь. -- Не было
и не будет мира между племенами Кхор и Котх. Похищенные женщины
пропали навсегда. Кто дерзнет воевать с демонами? Эй, вы, все
по местам, отходите на пятьсот шагов! никому еще не удавалось
отвлечь меня безумными речами от живого врага! Умри же ты
первым, предатель и безумец!
Бранджи поднял меч и замахнулся на меня. В этот момент
стоящий рядом с нами Тхан одним движением вонзил кинжал в
сердце своему вождю. Обернувшись к онемевшей толпе
соплеменников, он крикнул:
-- И так будет с каждым, кто предаст наших женщин.
Подымите мечи, мужчины племени Кхор, -- те из вас, которые
пойдут со мной к Черному Городу.
Пять тысяч клинков сверкнули на закатном солнце, а боевой
клич пяти тысяч глоток, казалось, потряс само небо.
Тхан развернулся ко мне и объявил:
-- веди нас к Югге, Железная Рука! Веди в страну Ягг, веди
хоть в ад! Мы окрасим воды Йогха кровью. Оставшиеся в живых Яга
будут тысячелетиями вжимать головы в плечи и вздрагивать при
одном воспоминании о нас!
И вновь звон мечей и рев тысяч яростных глоток сотряс
небо.
Глава XII
В оба города были посланы гонцы, чтобы сообщить об
изменении маршрута. Мы отправились в путь на юг, четыре тысячи
воинов племени Котх и пять тысяч Кхоров. Мы шли двумя колоннами
-- я посчитал такое решение наиболее разумным, -- пока близость
неприятеля не погасит племенную вражду.
Наши отряды двигались быстрее любой земной пехоты. Ведь
помимо отличной физической подготовки Гура, нам не нужно было
нести никаких припасов. Мы питались тем, что давала окружающая
саванна. Каждый воин нес на себе все необходимое, включая мешок
со снаряжением и оружие -- мушкет, меч, кинжал. Я все время
подгонял колонну. После полета на спине Яга мне все время
казалось, что мы двигаемся невозможно медленно. То расстояние,
на которое мы затрачивали целый день, крылатые люди
преодолевали за какой-то час полета. И все же мы продвигались к
цели и через три недели добрались до леса на берегу Пурпурной
Реки, за которой расстилалась пустыня -- территория страны Ягг.
Пока что Яга не было видно, но меры предосторожности были
не лишними. Оставив основные силы на отдых в чаще леса, я с
тридцатью воинами отправился вперед, рассчитав время так, чтобы
оказаться у реки после полуночи, когда луна зайдет. В мои планы
входило найти способ предотвратить передачу сигнала опасности
стражами с башни в город. В противном случае Яга атаковали бы
нашу колонну еще в пустыне -- на открытом месте, где их
превосходство в скорости и господствующее положение в воздухе
нанесли бы нам наибольший урон.
Кхосутх предложил скрытно подобраться к самой воде и
оттуда перестрелять стражников на башне. Но я знал, что это
невозможно -- заросли не подходили к краю берега, и часовые
оказывались на расстоянии, превышавшем дальность прицельного
огня. А рассчитывать на удачу было нельзя. Сумей избежать пули
хоть один из часовых -- и наши планы пошли бы прахом.
Мы пробрались к берегу на милю выше по течению, где рекка
делала поворот, и за большим мысом спустили на воду плот,
сооруженный з сваленных в лесу деревьев. Я взял с собой
четверых лучших стрелков -- Тхаба-Быстроногого, Скела-Сокола и
двух воинов из племени Кхор. У каждого из нас за спиной висело
по два мушкета.
Бешеный поток подхватил плот, который, к счастью, оказался
достаточно тяжел и неповоротлив, и поэтому не переворачивался
от каждой набежавшей волны. Орудуя сооруженными на скорую руку
веслами, мы пытались направлять его движение -- впрочем, без
особого успеха. В итоге, не доплыв до назначенной заранее точки
и поняв, что плот пронесется мимо нашей цели -- выдающегося
далеко в русло каменного мыса, мы прыгнули с бревен и побрели
по пояс в красной бурлящей воде. Время от времени кто-нибудь из
нас не удерживался, и только руки друзей спасали его от смерти
в бурном потоке. Наконец, промокшие до нитки, с расцарапанными
коленями и ладонями, мы все же выбрались на противоположный
берег. Времени на то, чтобы отдышаться и передохнуть, у нас не
было. Оставалась невыполненной самая трудная часть плана. До
рассвета мы должны были занять пзицию за башней, со стороны
пустыни. Я очень рассчитывал на то, что часовые не настолько
внимательно следят за пустыней за спиной, насколько бдительны
они в отношении переправы.
Мы решили не рисковать и не снимать в темноте видневшегося
на башне часового. Ведь в неверном свете звезд можно было
упустить кого-нибудь из его приятелей.
Итак, остаток ночи мы провели в небольшой яме в пустыне в
каких-то четырех сотнях ярдов за башней. Ожидание было
напряженным. Неожиданно до наших ушей сквозь шум несущейся реки
донесся звон металла -- это выдал себя кто-то из отряда,
оставшегося на том берегу и пробиравшегося к порогам. Не
ускользнул этот звук и от стражи на башне. Вскоре над парапетом
в чуть посветлевшем небе взмахнули крылья -- и в воздух взлетел
стоявший на часах Яга. Меткий выстрел Скела свалил его наповал.
Через мгновение в воздух взметнулись пять крылатых теней,
стремительно набиравших высоту. Яга быстро сообразили, в чем
дело, и теперь надеялись, что хоть кому-то из них удастся
избежать пули, поднявшись на большую высоту. Раздался залп. Я
явно промахнулся, а кто-то другой лишь слегка зацепил свою
крылатую мишень. Но вторым залпом все было кончено. Шесть
крылатых тел лежали на земле. Больше никто на башне не
появлялся. Ясмина не обманывала меня, говоря, что на этом посту
постоянно несут службу шестеро стражников.
Трупы мы побросали в реку, а затем я переправился по
выступающим из воды камням на другую сторону. Найдя своих, я
приказал Гхору передать, чтобы вся армия постепенно
перебиралась по лесу ближе к переправе, но при этом продолжая
маскироваться. До наступления ночи я не хотел начинать переход
через пустыню.
Вернувшись к башне, я осмотрел ее стены вместе с
остальными стрелками. Оказалось, что у этого сооружения нет
дверей. Лишь несколько маленьких зарешеченных окошечек были
видны в стене выше человеческого роста. Яга попадали в башню
через верх. Нам же оставалось провести день в вырытых у ее
подножия ямах, забросав себя сухими ветками, чтобы не
привлекать излишнего внимания. Но за весь день лишь один Яга
перелетел через реку и, не увидев на башне своих соплеменников,
спустился пониже. Залп из полдюжины мушкетов чуть не разорвал
его в воздухе на части.
Сразу после заката началась переправа нашей армии,
занявшая достаточно долгое время. И все же, наполнив бурдюки
водой, мы отправились в путь по пустыне и до рассвета успели
пройти большое расстояние.
Успев почти добраться до берега следующей водной преграды
-- реки Йогх -- до восхода солнца, воины Гура попрятались в
садах и полях, обрабатываемых синекожим народом. К счастью,
нигде не было видно свтревоженных Яга -- видимо, и вправду
крылатый народ вполне полагается на неприступность своей скалы,
надежность преграды -- Пурпурной Реки и бдительность стражи на
башне. Кроме того, вот уже много столетий Гура не отваживались
на вторжение в пустыню, помня о печальной судьбе своих предков,
рискнувших на это. Итак, крылатые дьяволы не выслали летающих
патрулей, а что до тупоголовых Акки, то они и вовсе не
заглядывали и на день вперед и не ожидали никакого нападения.
Хотя я был уверен, что, будучи разозленными, они станут
сражаться как дикие звери.
Оставиви восемь тысяч воинов под командованием Кхосутха в
зарослях садов, я с оставшейся тысячей стал пробираться к реке,
благодаря судьбу за то, что под моим командованием оказались
такие отличные солдаты: так, где любой земной человек хлюпал и
топал бы, производя много шума, дикари-Гура двигались бесшумно,
как охотящиеся пантеры.
Добравшись до самой воды, я всмотрелся в противоположный
берег. В темноте на фоне неба вырисовывалась ограждающая город
стена. Перелезть через нее, под ударами копий стражников,
стоило бы больших потерь. С первыми лучами солнца подъемный
мост опустится, откроются ворота и откроют путь выходящим на
работу Акки. Но еще раньше охрана со стены увидит нас в
предрасветных сумерках.
Посоветовавшись с Гхором, мы вдвоем переплыли реку и
дорались до основания кладки стены и опор моста. Здесь было не
менее глубоко, чем на середине реки, и мы некоторое время
провозились в поисках подходящей опоры. Наконец, уперевшись в
какие-то выступы ногами, Гхор занял более или менее устойчивую
позицию, и я, встав ему на плечи, сумел подтянуться и залезть
