по-французски...
Веки Марли дрогнули, раскрылись. Прямо перед ней в своей сетке
колыхалась Рес. На ее спине четко выделялся каждый маленький мускул.
- Эй, - сказала Рес, изворачиваясь в ремнях. - Извини. Я тебе их
разбудила, но, судя по голосам, они основательно датые. Ты верующая?
- Нет, - ошарашенно ответила Марли.
Рес скорчила рожицу:
- Ну, надеюсь, тогда ты как-нибудь разберешься в этой чертовщине.
Выпутавшись из сетки, она крутанула заднее сальто и оказалась в
нескольких сантиметрах от лица Марли. От головы пилота тянулась к консоли
оптическая лента, и тут впервые Марли заметила изящный небесно-голубой
разъем, вживленный девушке в запястье. Рес воткнула каплю динамика в правое
ухо Марли и поправила свисавшую с нее прозрачную трубку микрофона.
- Вы не имеете права тревожить нас здесь, - проговорил мужской голос. -
Наш труд - на благо Господа, мы единственные, кто видел истинный лик Его!
- Алло? Алло, вы меня слышите? Меня зовут Марли Крушкова, у меня к вам
неотложное дело. Или к кому-то, кто живет по этим координатам. Речь идет о
серии шкатулок, коллажей. Создателю этих шкатулок, возможно, грозит страшная
опасность! Я должна с ним увидеться!
- Опасность? - Голос прервался кашлем. - Господь один решает судьбу
человека! Мы совершенно свободны от страха. И не считайте нас дураками...
- Прошу вас, выслушайте меня. Меня нанял Йозеф Вирек, чтобы установить,
где находится создатель этих шкатулок. Но теперь я пришла, чтобы
предупредить вас. Вирек знает, что вы здесь, и его агенты последуют за
мной...
Рес смотрела на нее во все глаза.
- Вы должны меня впустить! Я могу рассказать вам намного больше...
- Вирек? - Последовала долгая, скрипящая статикой пауза. - Йозеф Вирек?
- Да! - крикнула Марли. - Тот самый. Вы всю свою жизнь видели его
фотографию, ну ту, где он вместе с английским королем... Пожалуйста, прошу
вас...
- Дай мне твоего пилота, - сказал голос, из которого исчезли и бравада,
и истерия, уступив место чему-то, что понравилось Марли еще меньше.
- Это запасной, - сказала Рес, рывком снимая зеркальный шлем с красного
скафандра. - Я могу это себе позволить, ты мне достаточно заплатила...
- Нет, - запротестовала Марли. - Правда, не надо... Я...
Она затрясла головой, глядя, как Рес распутывает крепления на поясе
скафандра.
- Ты туда без скафандра не пойдешь, - отрезала Pec. - Ты не знаешь, что
у них за атмосфера. Черт его знает, есть ли там хоть какой-то воздух! Какие
угодно бактерии, споры... В чем дело? - спросила она, опуская серебристый
шлем.
- У меня клаустрофобия!
- О черт... - Рес растерянно уставилась на нее. - Я о таком слышала...
Это значит, что ты боишься быть внутри чего-то? - Ее лицо выражало
неподдельное любопытство.
- Да, в небольшом замкнутом пространстве.
- Как "Сладкая Джейн"?
- Да, но... - Борясь с паникой, Марли оглядела захламленную кабину. -
Это я еще могу перенести, но только не шлем. - Ее передернуло.
- Ладно, - решила Pec, - вот что я тебе скажу. Мы засунем тебя в
скафандр, но шлем надевать не будем. Я научу тебя, как его закреплять. Идет?
Иначе ты не покинешь мой корабль... - Рот ее сжался в плотную линию.
- Да, - выдавила Марли, - да...
- Делаем так, - сказала Рес. - Мы состыковались с ними шлюз в шлюз.
Открывается этот люк, ты входишь, я его закрываю. Потом я открываю второй. В
этот момент ты окажешься в том, что у них там сходит за атмосферу. Ты
уверена, что не хочешь надеть шлем?
- Не хочу, - отозвалась Марли, с отвращением поглядев на шлем в красных
рукавицах скафандра и на отражение собственного бледного лица в зеркальном
лицевом щитке.
Рес прищелкнула языком:
- Что ж, это твоя жизнь. Когда захочешь вернуться, скажи им, чтобы
послали на терминал "Джей-Эй-Эль" весточку для "Сладкой Джейн", мне
передадут.
Марли неловко оттолкнулась от стены и поплыла к люку шлюза размером не
больше поставленного стоймя гроба. Грудная пластина скафандра резко
звякнула, ударившись о внешний люк, и Марли услышала, как за ней с шипением
закрывается внутренний. Возле ее головы зажглась желтая лампочка, и Марли
почему-то подумала о лампочках в холодильнике.
- Счастливо, Тереза.
Ничего не произошло. Она была наедине с биением собственного сердца.
Потом внешний люк "Сладкой Джейн" скользнул в сторону. Небольшого
перепада давления оказалось достаточно, чтобы Марли выбросило наружу в
темноту, пахнувшую чем-то старым и грустно человеческим - запах давно
заброшенной комнаты. В воздухе чувствовалась какая-то густота, нечистая
сырость, и, все еще падая, Марли увидела, как за ней закрывается люк
"Сладкой Джейн". Мимо скользнул луч света, качнулся, прошелся по стене и
наконец нашел кружащуюся на одном месте Марли.
- Свет! - рявкнул хриплый голос. - Свет для нашей гостьи! Джонс!
Это был тот самый голос, какой она слышала в капле передатчика. Звук
его странно отдавался в железной бескрайности этого места, пустоты, через
которую она все падала и падала... Потом послышался резкий скрежет, и вдали
вспыхнуло кольцо терпкой синевы, высветив дальний изгиб стены или обшивки из
стали и литого лунного бетона. Поверхность стены была разлинована и
испещрена картой тонко выбитых каналов и впадин - очевидно, прежде здесь
размещалось какое-то оборудование. В одних выемках еще держались шероховатые
прокладки из расширяющегося пенопласта, другие терялись в мертвой черной
тени...
- Обвяжи-ка ее веревкой, Джонс, пока она не раскроила себе череп....
Что-то с влажным чмоканьем ударилось о плечо скафандра, и Марли,
повернув голову, увидела, как по тонкой розовой нити к ней скользит плевок
прозрачного пластика. На глазах веревка застыла, обернулась вокруг талии и
рывком натянулась. Пространство заброшенного собора наполнилось натужным
стоном мотора, и медленно-медленно ее стали подтягивать наверх.
- Однако подзадержались, - сказал голос. - Я все думал, кто будет
первым. Так, значит, Вирек... Мамона...
Тут ее подхватили, несколько раз повернули. Марли едва не потеряла
шлем, который поплыл было прочь, но кто-то сунул его ей обратно в руки.
Сумочка, в которую Рес запихала пальто и ботинки, описала кривую и врезалась
Марли в висок.
- Кто вы? - спросила Марли.
- Лудгейт! - прогрохотал старик. - Виган Лудгейт, как тебе прекрасно
известно. Кого еще он прислал тебя сюда обманывать?
Все в шрамах и пятнах, будто от ожогов, лицо старика было чисто
выбрито, но черные нестриженые волосы свободно плавали вокруг головы в
приливах спертого воздуха, как морские водоросли.
- Извините, - сказала она. - Я здесь не для того, чтобы вас обманывать.
Я больше не работаю на Вирека... Я пришла сюда, потому что... Я хочу
сказать... для начала, я вовсе не уверена, зачем я сюда летела, но по пути я
узнала, что художнику, который изготавливает шкатулки, угрожает опасность.
Потому что есть что-то еще... Вирек полагает, что у этого художника есть
что-то, что освободит его, Вирека, от его рака....
Марли запуталась и умолкла, слова натыкались на почти материальное
безумие, исходившее от Вигана Лудгейта. Теперь она увидела, что старик
облачен в потрескавшийся пластмассовый панцирь древнего рабочего скафандра.
На потускневшую сталь кольца под шлем были ожерельем налеплены дешевые
металлические распятия. Его лицо оказалось вдруг совсем близко, и Марли
ощутила запах гнилых зубов.
- Шкатулки! - Маленькие шарики слюны сворачивались у его губ, повинуясь
элегантным законам Ньютоновой физики. - Блудница! Они - из длани Господней!
- Полегче, Луд, - раздался второй голос, - ты пугаешь даму. И вы
полегче, леди, потому что старый Луд... ну, у него не так уж много бывает
гостей. Совсем выбивают его из колеи, видите ли, но в общем и целом - он
безобидный старый хрен.
Она повернула голову, чтобы встретиться с веселым и спокойным взглядом
широко распахнутых голубых глаз на довольно юном лице.
- Меня зовут Джонс, - сказал парнишка. - Я тоже тут живу...
Виган Лудгейт запрокинул голову назад и завыл. Звук дико отозвался от
стен из стали и камня.
- Видите ли, - говорил Джонс, пока Марли подтягивалась вслед за ним по
канату с узлами, натянутому вдоль коридора, которому, казалось, не будет
конца, - он обычно довольно смирный. Слушает свои голоса, знаете ли.
Разговаривает сам с собой, а может, с голосами, не знаю. А потом на него
вдруг находит, и он становится вот таким, как только что...
Когда он замолкал, Марли еще могла слышать слабое эхо завываний
Лудгейта.
- Вы скажете, это, мол, жестоко, ну... то, что я его так оставляю. Но
на деле так лучше. Он вскоре сам от этого устанет. Проголодается. И тогда
пойдет искать меня. Есть-то хочется, понимаете.
- Ты австралиец? - спросила Марли.
- Из Нью-Мельбурна, - ответил он, - или был, пока не поднялся по
колодцу.
- Ты не против, если я спрошу, почему ты здесь? Я хочу сказать, здесь,
в этом, этом... Что это?
Парнишка рассмеялся:
- Обычно я называю это Местом. Луд, он зовет его всякими разными
именами, но в основном Царством. Считает, что нашел Бога. Правда-правда.
Может, и нашел, если смотреть на это с такой точки зрения. Насколько я смог
догадаться, до того, как подняться по колодцу, он был кем-то вроде
компьютерного мошенника. Не знаю, как именно его сюда занесло, однако
старикана здешняя жизнь устраивает... Что до меня, то я в бегах, понимаете?
Кое-какие неприятности, не будем вдаваться в подробности, - пришлось уносить
ноги, да подальше. Ну так вот, я очутился здесь - а как, это уже отдельная
долгая история - и нашел старого Лудгейта, который почти подыхал с голоду. У
него был тут вроде какой-то бизнес, ну продавал всякие вещички, какие
находил в мусоре, и эти шкатулки, за которыми вы охотитесь. Правда, Луд для
этого слишком уж сбрендил. Его покупатели появляются, ну, скажем, три раза в
год, а он возьмет, да и отошлет их прочь. Так вот, я и подумал, все равно,
где прятаться, что здесь, что там, а !
потому я стал помогать ему. Вот и все, я думаю...
- Ты не мог бы отвести меня к художнику? Он здесь? Это крайне срочно...
- Отведу, не бойтесь. Но это место строилось-то не для людей. Я хочу
сказать, не для того, чтобы в нем жить, так что нам предстоит путешествие,
что ли... Впрочем, по мне, все это ни к чему. Не могу гарантировать, что он
сделает вам шкатулку. А вы правда работаете на Вирека? На этого сказочно
богатого старого пня из телевизора? Он ведь бош, да?
- Работала, - ответила Марли. - Несколько дней. А что до
национальности, я бы сказала, что герр Вирек - единственный гражданин нации,
состоящей из герра Вирека....
- Усек, - весело отозвался Джонс. - Все они одинаковы, это богатое
старичье, хотя смотреть на них гораздо веселее, чем на какое-нибудь чертово
дзайбацу... Ну разве бывает, чтобы дзайбацу порюхали, а? Возьмем старого
Эшпула - мой земляк был, - который все это построил. Говорят, собственная
дочь ему горло перерезала, а теперь она так же сбрендила, как старый Луд,
забилась куда-то со своим фамильным замком. Место ведь было когда-то частью
этого замка.
- Рес... я хочу сказать, мой пилот что-то такое говорила. И моя подруга
в Париже недавно упоминала Тессье-Эшпулов... Клан - рассыпался?
- Рассыпался? О Господи! Скорее уж они убрались вниз по чертовой трубе.
Сами подумайте: мы с вами ползем через то, что когда-то было сердечниками
баз данных корпорации. Это железо скупил какой-то посредник из Пакистана. С
