- Симпатичные коврики, - заметил Малькольм, подталкивая человечка
впереди себя стволом винтовки. - Воняет как в церкви.
Они подошли к еще одному монитору, старинному "Сони", с
клавиатурой и комплектом входных гнезд на специальной панели. Как
только они приблизились, монитор включился. С экрана им напряженно
улыбнулся Финн, стоявший в комнате, напоминающей приемную "Метро
голографикс".
- Превосходно, - сказал Финн. - Пускай Малькольм отведет этого
парня в комнату с открытой дверью в конце коридора, оставит его там и
закроет дверь. Я запру комнату. Тебе, Кейс, нужно пятое гнездо слева в
верхнем ряду. Под клавиатурой, в ящичке, есть переходники- адаптеры.
Найди от двадцатиштырькового "Оно-Сендая" к сорокаштырьковому
"Хитачи".
Малькольм повел своего пленника по коридору, а Кейс опустился на
колени и принялся рыться в содержимом ящичка, пока не нашел наконец
то, что ему было нужно.
Подключив адаптер к деке, Кейс глянул на экран, и его передернуло.
- Можно попросить тебя не пользоваться этим образом? - сказал он
лицу на экране.
Вместо Финна почти весь экран монитора занимала физиономия Лонни
Зона на фоне стены с потертыми плакатами с японскими надписями.
- Все, чего ни пожелаешь, детка, - Зон осклабился. - Сделай это
ради Лонни...
- Нет, - прервал его Кейс, - пусть будет Финн.
Как только Лонни Зон исчез с экрана, Кейс воткнул адаптер в гнездо
под монитором "Сони" и водрузил на голову троды.
- Где ты так долго пропадал? - спросил Котелок и душескребительно
рассмеялся.
- Я же просил тебя не делать этого, - сказал Кейс.
- Шутка, мальчик, - сказал конструкт, - для меня-то этот
промежуток времени был равен нулю. Дай-ка мне глянуть, что у нас тут
есть...
Программа "Куань" воспринималась совершенно зеленой и казалась при
этом словно бы тенью айса "Т-А". Пока Кейс разглядывал ее, она
налилась изумрудным оттенком, а посмотрев после этого вниз, он увидел
нечто черное, зеркальное и акулообразное. Ломаные линии и
галлюцинирующие образы исчезли, и порождение "Куаня" стало очень
похоже на "Маркус Гарвией, на бескрылый старинный реактивный
истребитель с блестящей гладкой поверхностью из черного хрома.
- Жмет прямо в десятку, - сказал Котелок.
- Прямо в десятку, - повторил Кейс и перескочил в симстим.
- ...таких, как это. Мне очень жаль, - приговаривала Три-Джейн,
бинтуя Молли голову. - Наш аппарат сказал, что сотрясения мозга у тебя
нет и необратимых повреждений глаза - тоже. Ты хорошо раньше знала
Ривейру?
- Вообще не знала его, - едва слышно прошептала Молли.
Она лежала на спине на высокой кровати или на столе с мягкой
подстилкой. Раненой ноги Кейс не чувствовал вообще. Обезболивающее
действие первого укола заканчивалось. Черный шар исчез, но руки Молли
были обездвижены мягкими повязками, которых она видеть не могла.
- Он хотел убить тебя.
- Я заметила, - ответила Молли, устремив взгляд на шероховатый
потолок, залитый очень ярким светом.
- Не думаю, что мне бы этого хотелось, - произнесла Три-Джейн, и
Молли, превозмогая боль, повернула к ней голову и взглянула в темные
глаза.
- Не играй со мной, - сказала она.
- Мне кажется, что это меня позабавит, - сказала Три-Джейн,
наклонилась и поцеловала Молли в лоб, потом протянула руку и осторожно
пригладила ее волосы. На светлой галабие Три-Джейн темнели пятна
крови.
- Куда он ушел? - спросила Молли.
- Скорее всего, сделать себе еще инъекцию, - ответила Три- Джейн,
выпрямляясь. - Он с большим нетерпением ждал твоего появления. Это
может оказаться забавным - ухаживать за тобой, Молли.
Три-Джейн улыбнулась, рассеянно вытирая выпачканные в крови руки о
полу халата.
- Тебе понадобится новая нога, но это можно будет устроить.
- А что с Питером?
- Питер? - Три-Джейн тихо покачала головой. Выбившаяся прядь
темных волос упала ей на лоб. - Питер начинает мне надоедать. Я вообще
нахожу употребление наркотиков очень скучным занятием. - Три- Джейн
хихикнула. - По крайней мере, глядя на других. Мой отец был
просто-таки фанатичным их поклонником, если ты успела заметить.
Молли напряглась.
- Да не волнуйся, я знаю, что ты здесь ни при чем.
Пальцы Три-Джейн нежно гладили кожу Молли выше ремня кожаных
джинсов.
- Его самоубийство было следствием моих манипуляций с управлением
процессом замораживания и размораживания его усыпальницы. Но сама я
фактически никогда с ним не встречалась. Я была зачата после того, как
он в последний раз лег в холодный сон. Однако я хорошо его знала.
Очень хорошо. Компьютеры виллы помнят все. Я видела, как он убил мою
мать. Я покажу тебе эту пленку, когда тебе полегчает. Он задушил ее в
кровати.
- Почему он убил ее?
Взгляд свободного от повязки глаза Молли не отрывался от лица
Три-Джейн.
- Он не смог принять то направление развития, которое мать избрала
для нашей семьи. По ее инициативе были созданы наши искусственные
разумы. Она была мечтательницей. Она видела наше будущее в симбиозе с
ИР, действующими по нашим приказам. По нашим _сознательным_ приказам.
Тиссье-Ашпул должны были стать бессмертными, ульем, в котором все мы
выступали бы как частички единого целого. Потрясающе. Я прокручу тебе
ее пленки. Это около тысячи часов. Но, скажу откровенно, я так и не
смогла понять ее - ее идеи умерли вместе с ней. Ее воля больше не
оказывала влияние на наше развитие, и мы начали хоронить себя под
самими собой. Теперь мы очень редко бываем на людях. Я составляю в
этом, наверное, единственное исключение.
- Ты сказала, что пыталась убить старика? Ты испортила программу
криогенной системы?
Три-Джейн кивнула.
- Но мне помогли. Призрак. Так я назвала его, потому что, когда я
была маленькой, то думала, что в сердце машин живут призраки. Голоса.
Один из них - тот, кого ты называешь Зимнее Безмолвие. Это код в
регистре Тьюринга нашего ИР в Берне. То, чему служишь ты - всего лишь
одна из его подпрограмм.
- Один из? Есть и другие?
- Есть еще один. Но тот уже несколько лет отказывается
разговаривать со мной. Мне кажется, он замкнулся в себе и перестал
вообще чем-либо заниматься. Подозреваю, что оба они представляли собой
две части плана моей матери, потому что производство ИР и их
электронной основы происходило по ее специальному заказу. Она была
очень скрытной женщиной, когда полагала, что сохранение тайны
действительно важно. Вот, пей.
Три-Джейн приложила мягкую пластиковую трубку к губам Молли.
- Это вода. Пей, только немного.
- Джейн, прелесть моя, - раздался довольный голос Ривейры
откуда-то вне поля зрения Молли, - ты забавляешься?
- Оставь нас, Питер.
- Играем в доктора...
Внезапно в десяти сантиметрах от носа Молли повисло изображение ее
собственного лица. На нем не было повязки. Левый имплантат был разбит
вдребезги, длинные осколки серебристого пластика глубоко вонзались в
глазницу, превратившуюся в повернутое боком озерко крови.
- Хидео, - сказала Три-Джейн, поглаживая живот Молли, - сделай
Питеру больно, если он не уйдет. Пойди искупайся, Питер.
Проекция исчезла.
19:58:40 в темноте забинтованного глаза.
- Он сказал, что ты знаешь код. Питер сказал так. Зимнему
Безмолвию нужен этот код.
Кейс неожиданно почувствовал под левой грудью Молли твердое - ключ
на тонком нейлоновом шнурке. Ключ с надписью "ГОЛОВ-Т".
- Да, - ответила Три-Джейн, убирая руку. - Я знаю его. Я заучила
этот код еще в детстве. Мне кажется, что я услышала его во сне... Или
где-нибудь среди тысячи часов дневников моей матери. Но я думаю, что у
Питера была причина, когда он убеждал меня не становиться на вашу
сторону. Могут возникнуть неприятности с Тьюрингом, если я правильно
его поняла, а сами эти призраки - они не более, чем каприз нуворишей.
Кейс отключился.
- Странная малышка, а? - Финн улыбался Кейсу с экрана старого
"Сони".
Кейс пожал плечами. Он увидел, что по коридору к нему идет
Малькольм с "Ремингтоном" на плече. Сионит улыбался, кивая головой в
такт неслышному ритму. Из его ушей выходили тонкие желтые проводки и
исчезали в боковом кармане куртки без рукавов.
- Даб, друга, - сказал Малькольм.
- Ты что, спятил? - удивился Кейс.
- Я все слышу, друга. Праведный даб.
- Эй, ребята, - сказал Финн, - на старт. Транспорт на подходе. Я
не могу особенно часто откалывать такие тонкие номера, вроде
видеозапаси Восемь-Жана, сбившей с толку нашего камердинера, но
довезти вас до покоев Три-Джейн в силах.
Из дальнего конца коридора, из полукруглой бетонной арки,
вывернула знакомого вида тележка, возможно, та самая, в которой
недавно ехали негры. Но сейчас сиденья были пусты. Кейс поспешно
выдернул адаптер из гнезда. На спинке одного из сидений, вцепившись
лапками в мягкую черную обивку, висел маленький Браун. Красная полоса
на его корпусе безостановочно мигала.
- А вот и попутка, - сказал Кейс Малькольму.
20
Его злость снова пропала. И он тосковал по ней.
Маленькая тележка была переполнена: Малькольм, с "Ремингтоном" на
коленях, Кейс, с декой и конструктом на груди. Карт неся со скоростью,
на которую он явно рассчитан не был; перегруженный автомобильчик
кренился на крутых виражах, поэтому Малькольму приходилось свешиваться
с сиденья в сторону, противоположную повороту. Это не доставляло
неудобства, когда тележка поворачивала налево, потому что Кейс сидел
справа, но при правом повороте сионит наваливался на Кейса и на его
деку, вминая их в сиденье.
Кейс не имел ни малейшего представления о том, где они находятся.
Все казалось ему знакомым, но он не был уверен, что раньше видел
конкретно именно это место. Круглый зальчик со стеллажами,
заполненными всяческими диковинами: черепа огромных птиц, монеты,
чеканные маски из серебра. Все это Кейсу было в новинку. Слышно было
только пение электрических моторчиков тележки и шуршание шин, да еще
время от времени, когда Малькольм наваливался на Кейса при крутом
правом повороте, из наушников пилота доносились едва различимые
обрывки даба. Дека и конструкт вдавливали сюрикен, лежащий в кармане
куртки, Кейсу в грудь.
- У тебя есть часы? - спросил Кейс у Малькольма.
Сионит тряхнул дредами.
- Время есть время.
- Господи, - простонал Кейс и закрыл глаза.
Браун пробежался по холмистой ковровой равнине и постучал лапкой с
мягким наконечником по низу огромной прямоугольной двери из
коричневого дерева. Позади Кейса и сионита шипела и разбрасывала из-
под днища искры тележка. Искры впивались в ковер и опаляли его. В
воздухе витал запах паленой шерсти.
- Сюда, друга? - Малькольм указал глазами на дверь и снял ружье с
предохранителя.
- Хм, - сказал Кейс больше для себя, чем для Малькольма, - ты
думаешь, я знаю?
Круглое тело Брауна завращалось, красная полоса на нем мигала еще
настойчивее.
- Оно хочет, чтобы мы открыли дверь, - сказал Малькольм, кивнув в
сторону кибера.
Кейс шагнул вперед и подергал медную дверную ручку. На уровне глаз
к двери была привинчена медная табличка, настолько старая, что
надпись, некогда выгравированная на ней, превратилась в тончайшую
паутину совершенно неразборчивых каракулей - название, не
использовавшееся столь долго, что оно погрузилось в пучину небытия. У
Кейса мелькнула в голове мысль насчет того, каким образом Тиссье-
Ашпулы приобретали свое барахло: скорее всего не каждую вещь в
отдельности, а скопом, на какой-нибудь свалке в большом европейском
