За ним кормчий передал весло другому моряку и прошел на нос.
Несколько минут он стоял за капитаном, голова его едва достигала плеча
Бранда, потом заговорил. Заговорил негромко, стараясь, чтобы не расслышали
ближайшие гребцы.
- Ты знаешь, я не из тех, кто заводит споры, - сказал он. - Но мы уже
здесь, у нас у всех члены завязли в осином гнезде. Может, ты теперь
скажешь, зачем это?
- Ну, раз уж ты так долго не спрашивал, - так же негромко ответил
Бранд, - назову тебе три причины, а ты уж выбирай.
- Первая. Это наша возможность заслужить славу. Об этой сцене поэты и
сочинители саг будут рассказывать до последнего дня, когда боги сразятся с
гигантами и отродье Локи высвободится в мире.
Кормчий улыбнулся.
- У тебя достаточно славы, витязь из Галланда. И многие говорят, что
те, с кем мы встретимся, и есть отродье Локи. Особенно один из них.
- Ну, тогда вторая. Тот английский раб, беглец, рассказавший нам эту
историю, рыбак, сбежавший от монахов Христа, ты видел его спину? Его
хозяева заслуживают всех горестей на земле, и я могу послать их им.
На этот раз кормчий рассмеялся вслух, хотя по-прежнему негромко.
- А ты видел кого-нибудь живого после разговора с Рагнаром? И
говорят, те, с кем мы встретимся, еще хуже. Особенно один из них. Может,
он и монахи Христа стоят друг друга. Но что об остальных?
- Тогда, Стейнульф, мы подходим к третьей причине. - Бранд легко
приподнял серебряную подвеску, свисавшую на ремешке с его шеи и лежавшую
на груди, на рубашке: молот с короткой рукоятью и с широкой головкой. -
Меня попросили сделать это, выполнить службу.
- Кто попросил?
- Тот, кого мы оба знаем. Во имя того, кто придет с севера.
- Ага. Ну, ладно. Этого для нас обоих достаточно. Может, и для всех
нас. Но я собираюсь сделать кое-что, прежде чем мы причалим.
Убедившись, что капитан видит, что он делает, кормчий взял подвеску,
висевшую у него на шее на длинном ремешке, и спрятал ее под рубашкой,
затянув воротник так, чтобы ремешка не было видно.
Бранд медленно повернулся лицом к экипажу и проделал то же самое. Как
один, гребцы прекратили ударять веслами по воде. Все убрали из виду свои
подвески. И снова принялись грести.
На причале впереди виднелись люди, они ни разу не посмотрели в
сторону приближающегося военного корабля, изображая полнейшее равнодушие.
За ними, как перевернутая плоскодонка, виднелся корпус большого драккара;
а еще дальше множество сараев, навесов, складов, ночлежек, лодочных дворов
по обе стороны фьорда, кузниц, канатных мастерских, загонов для скота. Это
сердце морской империи, центр силы, бросающей вызов королевствам, дом
бездомных воинов.
Человек, сидевший на самом краю причала, перед всеми, встал, зевнул,
красноречиво потянулся и посмотрел в другом направлении. Опасность. Бранд
начал отдавать приказы. Двое его людей, стоявших у фала, подняли на мачту
щит, на нем свеженарисованный белый знак мира. Еще два побежали вперед, на
самый конец носа, сняли драконью голову с разинутой пастью с ее колышков,
отнесли подальше от борта и тщательно завернули в ткань.
На берегу неожиданно появилось больше людей, все они теперь смотрели
на корабль. И никак его не приветствовали. Но Бранд знал, что если бы он
не соблюдал определенный церемониал, его встретили бы по-другому. И при
мысли о том, что могло бы случиться - все еще может случиться - он
почувствовал, как непривычно дрогнул живот, словно его мужское естество
захотело уползти туда. Он отвернулся от берега, чтобы выражение лица его
не выдало. Никогда не показывай страха. Никогда не показывай боль. Он
ценил это больше самой жизни.
Он понимал, что в игре, которую он собирается начать, ничто не может
быть опаснее, чем проявление неуверенности. Он собирается поймать на
приманку своих смертельно опасных хозяев, вовлечь их в свой рассказ, вести
себя не как проситель, а вызывающе.
Он собирается бросить им вызов, публичный и ошеломляющий, и у них не
будет выбора. Они вынуждены будут принять этот вызов. В таком деле
полумеры непозволительны.
Корабль коснулся носом причала, бросили канаты, их поймали и обернули
вокруг кнехтов, по-прежнему все с тем же подчеркнутым выражением
незаинтересованности и безразличия. Человек с причала сверху вниз смотрел
на корабль. Если бы здесь был торговый пост, он спросил бы моряков о
грузе, кто хозяин, откуда. Но этот человек только выразительно поднял
бровь.
- Бранд. Из Англии.
- Многих людей зовут Бранд.
По знаку капитана двое моряков перебросили на причал трап. Бранд
прошел по нему, заткнув большие пальцы за пояс, и остановился, глядя на
начальника причала. На ровной поверхности он смотрел сверху вниз, далеко
вниз. И с удовольствием заметил, как дрогнул взгляд начальника причала,
человека тоже не мелкого. Тот понял, что в хватке один на один ему против
Бранда не устоять.
- Некоторые зовут меня Вига-Бранд. Я из Галланда, где люди выше
датчан.
- Убийца-Бранд. Я о тебе слышал. Но у нас много убийц. Нужно больше,
чем имя, чтобы тебя тут приветствовали.
- У меня есть новости. Новости о родне.
- Новости должны быть достойными, чтобы их выслушали. Ты ведь пришел
без приглашения и пропуска.
- Новости достойные. - Бранд посмотрел прямо в глаза начальнику
причала. - Пойдем, и услышишь сам. Пусть твои люди тоже идут. И тот, кто
не пойдет слушать, до конца дней будет проклинать свою лень. Но, конечно,
если у тебя важное свидание в нужнике, не могу просить тебя не снимать
штаны.
Бранд прошел мимо начальника причала и направился к большому столбу
дыма, поднимавшегося от длинного дома, зала благородных родов. Ни один
враг не видел его и остался в живых, чтобы рассказать об этом. Это сам
Бретраборг. Люди Бранда молча спустились с корабля и последовали за ним.
Начальник причала улыбнулся. Он сделал знак своим людям, те достали
спрятанные мечи и копья и тоже потянулись к большому дому. В двух милях на
сторожевой вышке разрешающе приспустили флаг.
Из многих окон с раскрытыми ставнями в зал проходил свет, но Бранд
остановился, давая возможность глазам привыкнуть, потом огляделся,
стараясь разобраться в окружении. Он знал, что много лет об этой сцене
будут рассказывать в песнях и сагах - если он справится со своей ролью. В
следующие несколько минут он заработает либо немеркнущую славу, либо
неминуемую смерть.
В зале сидело и стояло множество мужчин, они бродили по залу, играли
в разные игры. Никто не посмотрел на вошедшего, но он знал, что его
присутствие замечено. Когда глаза привыкли, он понял, что строгого порядка
в зале нет, напротив, порядка словно старательно избегали: все выглядит
так, как будто воины, все подлинные drengir, равны. Но все же в одном
конце зала было небольшое пространство, куда никто не входил. Там сидели
четверо, очевидно, занятые своими делами.
Бранд направился к ним, и неслышные шаги его морских мягких сапог
стали вдруг слышны в неожиданно наступившей тишине.
Он дошел до четверых.
- Приветствую! - Он говорил сознательно громко, чтобы его все
услышали. - Я принес новости. Новости для сыновей Рагнара.
Один из четверых, оглянувшись через плечо на Бранда, снова стал
подпиливать ноготь.
- Серьезные новости должны быть у человека, явившегося в Бретраборг
без приглашения и пропуска.
- Да, это серьезные новости. - Бранд набрал полные легкие воздуха, он
контролировал свое дыхание. - Новости о смерти Рагнара.
Полная тишина. Человек, заговоривший с ним, продолжал заниматься
своими ногтями, теперь это был ноготь левого указательного пальца. Но нож
его скользнул, прорезав палец до кости. Человек не шевельнулся, не издал
ни звука.
Заговорил второй из четверки. Он при этом взял с доски шашку,
собираясь сделать ход. Мощный широкоплечий мужчина с седеющими волосами.
- Расскажи нам, - произнес он невозмутимо, тщательно стараясь не
проявлять никаких эмоций. - Как умер наш старый отец Рагнар? Это
неудивительно: ему уже было много лет.
- Все началось на берегу Англии, где он потерпел крушение. Я слышал о
том, что его захватили люди короля Эллы. - Бранд слегка изменил тон
голоса, чуть насмешливо подражая невозмутимости второго Рагнарсона. - Мне
кажется, им было нетрудно это сделать, потому что, как ты говоришь, ему
уже было много лет. Может, он даже не сопротивлялся.
Седеющий человек по-прежнему держал в пальцах шашку, пальцы сжимались
все крепче, крепче. Кровь брызнула из-под ногтей на доску. Человек
поставил шашку, передвинул ее раз, два, снял с доски шашку противника.
- Я взял, Айвар, - заметил он.
Заговорил тот, с которым он играл. Это был мужчина с такими светлыми
волосами, что они казались почти белыми; волосы были откинуты назад и
перевязаны льняной лентой. Он посмотрел на Бранда глазами, бесцветными,
как замерзшая вода, под немигающими веками.
- И что они сделали с ним, когда поймали?
Бранд смотрел в немигающие глаза светловолосого. Он пожал плечами,
по-прежнему изображая невозмутимость.
- Отвели к королю Элле к его двору в Эофорвиче. Дело сочли не очень
важным. Решили, что перед ними обычный пират. Я думаю, ему задали
кое-какие вопросы, немного позабавились. Но потом устали и решили предать
его смерти.
В мертвой тишине Бранд разглядывал свои ногти. Он чувствовал, что его
игра достигла самой опасной точки. Он снова пожал плечами.
- В конце концов его отдали жрецам Христа. Мне кажется, его не сочли
достойным умереть от руки воина.
Бледные щеки его собеседника вспыхнули. Он, казалось, задыхается.
Щеки краснели все больше, пока лицо не стало алым. Он начал медленно
раскачиваться, из глубины горла доносился низкий кашель. Глаза его
выпучились, алый цвет сменился пурпуром - в полутьме зала лицо его
казалось почти черным. Медленно раскачивание прекратилось, человек,
казалось, выиграл какую-то внутреннюю битву с самим собой, кашель стих,
лицо снова побледнело.
Четвертый человек, стоявший рядом с тремя братьями, следил за игрой в
шашки, опираясь на копье. Он не шевельнулся, не заговорил, глаза его были
опущены. Но вот он медленно поднял голову и посмотрел на Бранда. Впервые
высокий посланец дрогнул. Он слышал об этих глазах, хотя не верил
рассказам: зрачки поразительно черные, окруженные белком цвета
свежевыпавшего снега; зрачки окружены этим белком со всех сторон, как
краска окружает центральное острие щита. Глаза блеснули, как лунный свет
на металле.
- И как же король Элла и жрецы Христа решили в конце концов убить
старика? - спросил четвертый Рагнарсон, спросил негромко, почти мягко. -
Вероятно, ты скажешь нам, что это было нетрудно.
Бранд ответил прямо и правдиво, больше не рискуя.
- Его бросили в змеиную яму, в змеиный двор, в орм-гарт. Я понял, что
вначале были некоторые затруднения, змеи не хотели кусать, и тогда - так я
слышал - Рагнар укусил их первым. Но в конце концов они его ужалили, и он
умер. Медленной смертью, и ни одной раны от оружия. Нечем будет гордиться
в Валгалле.
У человека со странными глазами не дрогнула ни одна мышца. Наступила
пауза, долгая пауза; замершая в напряжении аудитория ждала, что он сделает
знак, что слышал, что проявит какое-то нарушение самоконтроля, как его
братья. Но вот человек выпрямился, передал копью одному из зрителей, сунул
пальцы за пояс, приготовился говорить.
Зритель, которому он передал копье, удивленно ахнул. Все повернулись
к нему. Тот молча поднял ясеневое древко. На нем видны были углубления,
