обязаны Единому Королю и на которых можно положиться как на каменную
стену. Но согласится ли Гудмунд сотрудничать с Олафом, или с Гамли, или с
Арноддом, или с любым другим королем Дании и Норвегии? Нет. Если он и
захочет, ему не позволят его собственные ярлы. А что касается подчинения
англичанину... Нет, все держится на одном-единственном человеке. Беда в том,
что человек этот безумен.
- Ты уже как-то говорил это, - укоризненно напомнил лекарь Ханд, - и
оказался не прав.
- Ладно, ладно, - уступил Бранд. - Может быть, он не сошел с ума, просто
со странностями, которые у него всегда были. Но вы же понимаете, что я хочу
сказать. Он выиграл много сражений и выжил во многих невероятных
переделках. Однако каждый раз словно что-то уходит из него. И это что-то не
возвращается.
Задумались все трое слушателей: лекарь Ханд, жрец Идунн, англичанин;
кузнец Торвин, жрец
Тора, датчанин; провидец Фарман, человек, чьей национальности не помнил
никто.
- Он утратил кое-что, когда убил Сигурда, - подхватил Ханд. - Он
лишился копья. Никто из нас в точности не знает, как оно ему досталось, но он
почему-то очень его ценил. Говорят, что с этим копьем теперь не расстается
император Бруно, а Хагбарт рассказывал, что он видел, как эти двое сражались
и Бруно ушел с копьем. Может быть, это счастливый талисман, и Шеф его упу-
стил.
Бранд решительно замотал головой.
- Нет. У нас здесь есть знатоки, разбирающиеся в чужой удаче, и они
говорят, что Шеф не утратил своей. Он также удачлив, как и раньше. Нет, это
что-то другое. Что-то, связанное с тем, как он сам к себе относится.
- В тот день в Бретраборге он потерял друзей, - снова вступил Ханд. -
Того парня из Дитмарша и ратоборца Кутреда. Не может ли он чувствовать...
скажем, вину, что он жив, а они мертвы?
Бранду, опытному воину, это объяснение не слишком понравилось.
- Да, такое бывает, - в конце концов признал он. - Но не думаю, что дело в
этом. По правде говоря, - он обвел взглядом присутствующих и продолжал: -
я думаю, что все дело в этой проклятой женщине.
- Ты про Годиву, жену Альфреда? - спросил пораженный Ханд. Он знал
обоих с детства.
- Да. Она разговаривает с ним как с собакой, а он вздрагивает, словно пес,
которого все время бьют. Но дело не только в ней. Была еще одна, Рагнхильда,
королева Восточного Фолда. Из-за нее Шеф чего-то лишился. Ее убил не он, но
он стал причиной ее смерти и смерти ее сына. Если он чувствует вину, то не из-
за мужчин, а из-за женщин. Поэтому он и не женится.
Наступила тишина. На этот раз объяснение не нравилось Ханду.
- Разговаривает с ним как с собакой, - наконец начал он. - Как вам
известно, мое имя и значит "собака". Мой хозяин, отчим Шефа, считал, что я
всегда останусь псом. Но и Шефу он из ненависти дал собачью кличку.
Услышав "король Шеф", многие улыбаются, как если бы услышали "король
Барбос" или "король Клык". Северяне даже не могут выговорить его имя. Вы
знаете, что Альфред несколько раз просил его взять другое имя, которое
понравится и англичанам, и норманнам: Оффа или Атли, имя одного из героев
прошлого. Но, Торвин, ты говорил, что Шеф - тоже имя героя. Может быть,
пора нам услышать эту историю? Мне кажется, что в это дело замешаны не
только мы, но и боги. Расскажи нам все. И объясни, почему Путь в конце концов
признал его Тем, Кто Должен Прийти. Мы ведь знаем о Шефе больше, чем кто
бы то ни был. А Фарман - посредник между нами и богами. Может быть,
вчетвером мы сможем понять, в чем тут дело.
Торвин кивнул, но заговорил не сразу, собираясь с мыслями.
- Дело вот в чем, - наконец произнес он. - Эту очень старую историю
рассказывают датчане. Ее никогда не перекладывали на стихи, она не записана
в наших священных книгах, ее не все считают правдивой. И я тоже не слишком-
то ей доверял. Но чем больше я размышлял, тем больше убеждался, что ее
окружает какой-то ореол, дух древности. Думаю, что она правдива и имеет такое
же значение, как сказание о Вёлунде или о смерти Бальдра.
Обычно ее рассказывают так. Много лет назад - примерно тогда же, когда
родился Спаситель христиан, - датчане остались без короля. Последнего
представителя королевской династии, Хермота, который сейчас считается
любимым воином Одина в Вальгалле, они изгнали за жестокость. Но без короля
жестокостей стало еще больше. Это был век, когда брат шел на брата и в
безопасности был только тот, кто держал в руках оружие.
И однажды на берег моря приплыл щит, а в нем лежал маленький мальчик.
Голова его покоилась на ячменном снопе, и больше при младенце ничего не
было. Датчане подобрали его, вырастили, и со временем он сделался самым
могущественным из норманнских королей. Он был такой воинственный, что
усмирил весь Север. Говорят, в его время девушка могла разгуливать по всей
Скандинавии в одиночестве, с золотыми кольцами на каждом пальце и мешком
золота на поясе, и никто бы на нее не напал и даже не посмел сказать ни одного
грубого слова. Некоторые датские короли до сих пор объявляют себя
Сквольдунгами, потомками этого короля, потому что его прозвали Сквольд,
Щит, ведь он приплыл на щите.
Так рассказывают эту историю, - продолжал Торвин, - и вы видите, что в
ней есть свой смысл. От щита пошло имя Сквольдунгов. А поскольку
неизвестно, откуда взялся мальчик, стали говорить, что его послали боги,
которые увидели несчастья датчан и пожалели их.
Но с другой стороны, смысла в этой истории ни на грош, и поэтому я и считаю
ее достоверной. Да, Бранд, я вижу, что ты поднимаешь бровь, но я же тебе
говорю: то, что имеет смысл для богов, не всегда имеет смысл для людей. Сам
посуди: чтобы боги сжалились над несчастьями датчан? Когда это наши боги
хоть кого-то пожалели? Мы бы им тогда не поклонялись так рьяно. И потом, как
насчет снопа? Про него всегда упоминают, но никто не знает, при чем тут сноп.
Думаю, что именно в нем ключ к разъяснению всей этой истории.
Я думаю, что эту историю за долгие годы стали рассказывать неправильно. Я
думаю, что раньше имя короля звучало как Сквольд Скьефинг, а по-английски
- Шильд Шифинг. Кто-то из сказителей однажды взял и придумал объяснение
для этого имени. Он стал рассказывать, что короля звали Щит, потому что... ну,
скажем, он приплыл на щите. А Сноп его звали, потому что... потому что там
лежал еще и сноп. Имена происходят от предметов. Даже эпизод с найденным
на берегу младенцем появился потому, что выпуклый щит может плавать. В
общем, я думаю, что в этой истории нет ни слова правды.
Я считаю, что когда-то и в самом деле был король, которого звали Щит. Ведь
у многих из нас такие имена. Твое имя, Бранд, означает "меч". Я знавал людей,
которых звали Гейрр, Копье, или франки, Боевой Топор. И был король по имени
Сквольд, Щит. А Шифингом его звали не потому, что он лежал головой на
снопе, а потому, что он был сыном Шифа. Или Шефа.
Казалось, Торвин закончил свое разъяснение, и Ханд попросил его
продолжить:
- Но что эта история, первоначальная история, означает?
Торвин коснулся своего нагрудного молота.
- На мой взгляд - а многие жрецы Святилища со мной не согласились бы,
даже могли бы счесть меня еретиком, это вам и Фарман подтвердит, - на мой
взгляд, эта история означает три вещи. Во-первых, этих королей запомнили или
выдумали по определенной причине. Причина, по-моему, в том, что они
изменили мир, повернули его историю на другой путь. Думаю, что воин-
ственный король, Сквольд, объединил людей в один народ и дал им законы,
благодаря которым прекратилось братоубийство. А миролюбивый король
Скьефинг дал нам ячмень и хлеб, научил земледелию наших предков, которые
раньше жили, как финны, охотой. Или как твои, Бранд, родичи, huldu-folk, народ
кочевников-мясоедов.
Во-вторых, я думаю, что эти короли избрали правильный путь, и люди об этом
не забыли. Но с тех пор мы снова сбились на неправильную стезю: на стезю
Хермота, любимца Одина. Стезю войны и грабежей. Мы придумываем для них
красивые названия, drengskapr, hermanna vegr, мужество, путь воина. Ты так
зовешь это, Бранд, я знаю. Но в результате всегда сильный грабит слабого.
- Я предпочитаю грабить сильных, - проворчал Бранд, однако Торвин его
не слушал.
- Я думаю, король Шеф был послан нам, чтобы вернуть нас на правильный
путь. Но это не путь Хермота и Одина. Я считаю, что наш король на самом деле
враждебен Одину. Он не сделает жертвоприношения Одину. И он не примет
благословения Одина.
А теперь я скажу то, что некоторые сочтут ересью. Я не могу отделаться от
мысли, что все это, видимо, происходило в то самое время, когда, по словам
христиан, явился их Белоснежный Христос. А почему он явился? Почему
появились Шеф и Сквольд? Я могу сказать только следующее, что и будет
третьим смыслом этой истории.
Я думаю, что в мире однажды что-то пошло не так, он получил рану, которую
нельзя исцелить. Мы говорим: Бальдр умер, и из мира ушел свет. Христиане
рассказывают глупую сказку про яблоко и змея, но суть одна: мир болен, и ему
нужно исцеление. Кто-то должен прийти и исцелить его. Христиане говорят, что
Спасителем был Христос и мир уже исцелен, теперь можно посиживать и
уповать на личное спасение. Ха! А у нас рассказывают - или рассказывали
раньше, - что приходили два короля и выбрали для нас правильную дорогу.
Потом мы с нее сбились. По-моему, наш король, не случайно его зовут Шефом,
пришел вернуть нас на правильный путь, как и его пра-пра-пра и так далее
дедушка. Потому что я считаю нашего Шефа и его древнего тезку посланцами
бога Рига. Который, может быть, и не старше, чем Один, но мудрее.
После паузы Ханд, дотронувшись до амулета Идуны, сказал:
-Не понимаю, в чем тут ересь, Торвин. Мы ведь не христиане, чтобы
указывать человеку, что ему думать.
Торвин посмотрел вдаль, на поля и дорогу.
- Я начинаю думать, что сказания Пути и истории христиан по сути
одинаковы. И в тех и в других искажения и выдумки. А может быть, и в тех и в
других заключена истина. Но только крупицы истины.
Бранд неожиданно рассмеялся:
- А ты, наверное, прав, Торвин! Но хотя ты можешь убедить меня и Ханда,
можешь убедить даже Совет жрецов, если будешь говорить достаточно долго, я
что-то сомневаюсь, что ты убедишь папу римского согласиться с тобой и
признать, что у приверженцев Пути тоже есть своя правда!
Торвин засмеялся вместе с ним:
- Нет, я не отправлюсь в Рим просить аудиенции, чтобы изложить свою
точку зрения. Я не забываю, что, каковы бы ни были христиане, церковь
остается нашим злейшим врагом. Как и поддерживающая ее империя. Говорят,
в тот день наш король держал Бруно Германского в прицеле арбалета. Ему надо
было выстрелить.
Впервые заговорил Фарман, его бледное худое лицо не отражало никаких
эмоций.
- Болезнь, - повторил он. - Болезнь, от которой страдает мир и которую
второй Шеф, или второй Спаситель, послан исцелить. В наших мифах это
смерть Бальдра, вызванная предательством Локи. Как мы все знаем, Один
пытался вернуть Бальдра из мира Хель и не смог, а в наказание приковал Локи
рядом с ядовитым змеем. Наказание наказанием, но при чем здесь исцеление?
- Если существует исцеление, - сказал Торвин, - оно придет через то, что
скрыто от нас. Но наш друг Шеф - он мудр, хотя иногда ему не хватает
здравого смысла.
-Таким образом, мы вернулись к нашему практическому вопросу, -
заключил Ханд. - Будь он человек или полубог, безумец или посланник богов,
что нам с ним делать?
Фарман посмотрел на мчащийся по дороге экипаж, сопровождаемый
тридцатью скачущими галопом всадниками, за которыми вздымался столб
пыли.
- Я точно не знаю, - сказал он. - В моих видениях ничего об этом не
говорилось. Но судя по всему, что я услышал, этот человек еще не выполнил
предназначение богов. Может быть, он должен вернуть Святое Копье, может
быть, сжечь врата Рима, не знаю. Но пока он здесь сидит, он этого не делает, он
прячется от своей судьбы.
- Тоскует по женщине, которую бросил много лет назад, - подтвердил
Бранд.
- Может быть, ему нужно глотнуть свежего воздуха, вновь почувствовать
