становились все ниже и ниже. Наконец он приземлился ярдах в пятидесяти и
сразу погрузился по пояс в болото. Ракеты при соприкосновении с водой
громко зашипели. Пехотинец подпрыгнул еще раз, но ракеты работали с
перебоями, и, увязнув в болотной жиже, он поднял забрало шлема.
- Ребята! - крикнул он. - Проклятые чинджеры прострелили мой баллон с
горючим! Не могу прыгать - ракеты не работают! Помогите, ребята, дайте
руку! - Он хлопнул по воде протянутой пятерней.
- Вылезай из своего дурацкого скафандра, и мы тебя выудим, -
отозвался капрал охраны.
- Ты что, спятил! - завопил пехотинец. - Да на это дело уйдет не
меньше часа! - Он снова включил свои ракеты, они зафыркали, он взлетел на
фут над водой и грузно плюхнулся обратно в болото. - Топливо кончилось!
Помогите мне, ублюдки! Что же это, мать вашу... - орал он, продолжая
погружаться. Вскоре на поверхности болота показалось несколько пузырей и
все было кончено.
- Вечно с ними одна и та же история, распротак их на хрен! -
выругался капрал. - Колонна! Шаго-ом марш! - скомандовал он, и арестанты
захлюпали вперед. - Эти скафандры весят по три тысячи фунтов. Камнем идут
ко дну.
Если это был спокойный денек, то Биллу оставалось только надеяться,
что он никогда не попадет в более горячую ситуацию. Вениола представляла
собой сплошное болото, и продвигаться вперед без дорог было невозможно.
Если отдельным подразделениям и удавалось просочиться подальше, то для
машин, нагруженных боеприпасами, и тяжело вооруженной пехоты это было
немыслимо. Поэтому рабочие отряды должны были прокладывать гати прямо под
огнем противника.
Вода вокруг них вскипала бурунами от выстрелов из атомных винтовок,
над головами листопадом сыпались отравленные дротики. Залпы и одиночные
выстрелы снайперов не умолкали ни на минуту, а заключенные валили деревья,
рубили ветки, укладывали стволы, чтобы продвинуть дорогу хоть на несколько
дюймов. Билл рубил, пилил и старался не обращать внимания на крики и
всплески воды от падающих тел, пока наконец не стемнело.
Поредевшая за день рота вернулась в бараки.
- За сегодня мы продвинулись ярдов на тридцать, - сказал Билл своему
соседу-старожилу.
- Ну и что? Ночью венианцы проберутся сюда вплавь и растащат бревна.
Билл понял, что отсюда надо сматываться как можно быстрее.
- У тебя остался еще веселящий напиток? - спросил сержант Феркель у
Билла, который, рухнув на койку, соскабливал ножом грязь, налипшую на
сапоги.
Прежде чем ответить, Билл рубанул лиану, пролезавшую через щель в
полу.
- А у тебя найдется немного времени, чтобы дать мне полезный совет?
- Я превращаюсь в настоящий кладезь советов, если предварительно
чем-нибудь прополощу глотку.
Билл вытянул из кармана пузырек.
- Как можно убраться из этого пекла?
- Заполучить пулю в лоб, - ответил сержант, присасываясь к горлышку.
Билл вырвал у него пузырек.
- Это я и без тебя знаю! - прорычал он.
- Тогда можешь обойтись без моих советов! - рявкнул в ответ сержант.
Они почти соприкасались носами, в глотках у обоих хрипло бурлило.
Выяснив отношения и доказав друг другу, что оба они не робкого десятка,
противники расслабились: Феркель прислонился к стене; Билл со вздохом
протянул ему пузырек.
- А как насчет канцелярской работы?
- У нас нет канцелярии. Мы не ведем никакого учета. Все ссыльные
здесь рано или поздно погибают, а когда именно - это никого не волнует.
- А если получить ранение?
- Попадешь в госпиталь, заштопают и пришлют обратно.
- Стало быть, остается только бунт!
- Последние четыре попытки ни к чему не привели. Они просто отозвали
корабли с продовольствием и не давали жратвы, пока мы не согласились
воевать дальше. Местная пища для нашего метаболизма - чистый яд. Кое-кто
доказал это ценой своей жизни. Любой мятеж, чтобы кончиться успехом,
должен начаться с захвата кораблей и бегства с этой проклятой планеты.
Если у тебя есть какие-нибудь предложения, я сведу тебя с Постоянным
комитетом по подготовке мятежа.
- Но должен же быть хоть какой-нибудь способ вырваться отсюда!
- Я т-тебе сразу сказал: п-пуля в лоб! - проговорил Феркель и в
отключке свалился на койку.
- Ну это мы еще посмотрим!
Билл вытащил из кобуры сержанта пистолет и выскользнул за дверь.
Защищенные броней прожекторы заливали светом нейтральную полосу,
отделявшую их от неприятеля. Билл пополз в противоположном направлении -
туда, где вспыхивали отдаленные огни приземлявшихся ракет. Из болотистой
почвы то и дело вырастали силуэты бараков и складов, но Билл держался от
них подальше: они охранялись, а пальцы часовых всегда лежали на спуске.
Охранники палили в каждую тень, в направлении каждого шороха, а зачастую и
просто так - для поддержания боевого духа. Впереди горели яркие огни, и
Билл осторожно пополз к ним на брюхе, надеясь из-за кустов получше
рассмотреть высокую, освещенную прожекторами изгородь из колючей
проволоки, которая тянулась в обе стороны до бесконечности.
Выстрел из атомной винтовки выжег в ярде от него глубокую яму, а
самого Билла накрыл ослепительный луч прожектора.
- Дежурный офицер приветствует тебя! - зазвучал из укрепленных на
столбах громкоговорителей чей-то сочный голос. - Это предупреждение
записано на магнитную ленту. Ты пытаешься покинуть лагерь и попасть в
запретную зону, где размещено командование. Это категорически запрещено.
Твое присутствие зарегистрировано автоматическим контролем. Дула атомных
винтовок направлены прямо на тебя. Через шестьдесят секунд будет открыт
огонь. Вспомни, что ты патриот, солдат! Вспомни о присяге! Смерть
чинджерам! Осталось пятьдесят пять секунд! Неужели ты хочешь, чтобы твоя
мать узнала, что ее сын - трус? Пятьдесят секунд. Вспомни, сколько денег
потратил император на твое обучение! Разве он заслужил такую черную
неблагодарность? Сорок пять секунд.
Билл выругался и выстрелил в ближайший громкоговоритель, но остальные
продолжали работать. Билл повернулся и поплелся обратно.
Он уже подходил к своему бараку, держась подальше от передовой, чтобы
не попасть под пули нервной охраны, когда огни неожиданно погасли.
Одновременно со всех сторон загремели винтовочные залпы и взрывы гранат.
ГЛАВА 4
Рядом в грязи шевельнулось что-то живое, и Билл рефлекторно нажал на
спуск. В короткой вспышке атомного пламени он увидел обугленные останки
венианца, а возле них - несметные полчища чудовищ, которые с визгом
бросились в атаку.
Билл прыгнул в сторону, увернулся от огня и драпанул со всех ног.
Единственной его мыслью было спасти свою шкуру, убравшись подальше от
стрельбы и атакующего неприятеля. О том, что в той стороне лежало
непроходимое болото, он и не думал.
"Жить! Жить!" - вопило его дрожащее "я", и он лез напролом,
подгоняемый этим воплем. Бежать было трудно, твердая почва сменилась
полужидкой грязью, а та - водой. Отчаянно колотя по воде руками и ногами,
Билл целую вечность добирался до относительно сухого места. Первый приступ
паники прошел, стрельба осталась где-то позади, и, совершенно выбившись из
сил, он повалился на кочку. Чьи-то острые зубы тут же вонзились ему в
задницу. Хрипло взвыв от боли, он кинулся бежать и врезался в дерево. Удар
был не настолько силен, чтобы изувечить Билла, а соприкосновение с грубой
корой пробудило в нем древний инстинкт самосохранения, и он вскарабкался
наверх. На довольно значительной высоте он обнаружил удобную развилку,
образованную двумя толстыми ветвями, и примостился там, упираясь спиной в
ствол и держа пистолет наготове. Никто его не преследовал, ночные звуки
постепенно затихли; Билл, надежно укрытый темнотой, начал клевать носом.
Несколько раз он просыпался, тревожно вглядываясь во тьму, и наконец
крепко уснул.
С первым проблеском мутного рассвета Билл разлепил отяжелевшие веки и
огляделся. На соседней ветке сидела маленькая ящерица и рассматривала его
блестящими, как драгоценные камни, глазами.
- Э-э-э... Похоже, ты окончательно выдохся, - сказал чинджер.
Выстрел Билла оставил на коре дымящийся шрам; чинджер вылез из-под
ветки и аккуратно смахнул лапкой пепел.
- Полегче с пистолетом, Билл. Я мог прикончить тебя ночью в любую
минуту, если бы захотел.
- Я узнал тебя, - прохрипел Билл. - Трудяга Бигер, верно?
- Он самый. Вот мы и снова вместе, совсем как в старые добрые
времена! - Мимо прошмыгнула сороконожка; Трудяга чинджер-Бигер схватил ее
тремя лапками, а четвертой начал обрывать ей ножки и запихивать их в рот.
- Я сразу признал тебя, Билл, и мне захотелось поболтать с тобой. Ты уж
прости, что я обозвал тебя стукачом, это было очень грубо с моей стороны.
Ты ведь просто выполнял свой долг. А скажи, как тебе удалось меня
раскусить? - спросил он, хитро подмигнув.
- Отвяжись от меня, чучело! - рявкнул Билл и полез в карман за
бутылочкой капель от кашля.
Трудяга вздохнул:
- Ладно. Я, конечно, не ожидаю, что ты выдашь мне какие-нибудь
военные тайны, но, надеюсь, ты не откажешься ответить на несколько простых
вопросов. - Он отбросил изуродованное туловище сороконожки и, порывшись в
сумчатом кармане, достал табличку и крохотную авторучку. - Пойми, Билл, я
ведь не профессиональный шпион, меня втянули в это дело из-за моей научной
специальности - экзоптологии. Слыхал о такой?
- Нам как-то читали лекции... Этот самый экзоптолог все болтал про
инопланетных рептилий и другую живность...
- Довольно близко к истине... Эта наука изучает инопланетные формы
жизни, а для нас вы - гомосапиенсы - как раз и являетесь такой формой... -
Он поспешно нырнул под ветку, увидев, что Билл поднимает пистолет.
- Думай, о чем говоришь, сучонок!
- Виноват, неудачно выразился. Короче говоря, поскольку я
специализируюсь на изучении вашего вида, то меня сделали шпионом. Что ж, в
военное время всем нам приходится идти на жертвы. Когда я тебя тут
приметил, я подумал, что ты мог бы помочь мне решить некоторые вопросы - в
интересах чистой науки, разумеется.
- Например? - подозрительно посмотрел на него Билл и швырнул пустую
бутылку в болото.
- Ну... э-э-э... Для начала скажи мне, как ты относишься к чинджерам?
- Смерть чинджерам!
- Но это в тебя вдолбили... А как ты к нам относился до вступления в
армию?
- Да плевать мне было на вас! - Краем глаза Билл заметил какое-то
подозрительное шевеление в листве над головой Трудяги.
- Отлично! Тогда объясни мне, кто же так ненавидит чинджеров, что
готов вести с ними войну на полное уничтожение?
- Да таких, верно, и вовсе нет. Просто больше не с кем воевать, вот и
воюем с вами.
Листья раздвинулись, и между ними, блестя глазами-щелочками,
высунулась крупная гладкая голова.
- Так я и думал! И это подводит нас к самому главному вопросу: почему
вы, гомосапиенсы, так любите вести войны?
Рука Билла непроизвольно сжала рукоятку пистолета: за чудовищной
головой, свисавшей над Трудягой чинджер-Бигером, тянулось бесконечное
змеиное туловище толщиной около фута.
- Вести войны? Не знаю, - ответил Билл, завороженный бесшумным
приближением огромной змеи. - Думаю, нам это просто нравится - вот и все.
- Нравится?- заверещал чинджер, подпрыгнув от волнения. -
Цивилизованной расе не могут нравиться войны, смерть, убийства, увечья,
насилие, пытки, боль и все такое прочее! Вы - нецивилизованная раса!
Змея молниеносно рванулась вперед, и Трудяга чинджер-Бигер, издав
