неистребимой смешливости на лице. Из размера его бородки явствовало, что
он даже моложе, чем Шеф. Позади виднелось старшее поколение семьи,
мужчина и женщина, державшиеся тревожно и недоверчиво.
Попытавшись заговорить, Шеф понял, что челюсть онемела. На правой ее
стороне он смог нащупать шишку.
- Что ты сделал? - спросил он.
Крепыш еще шире расплылся в улыбке, замедленно показал прямое
атакующее движение кулаком и всем корпусом.
- Угостил тебя кусочком дунта, - ответил он. - Ты сам нарывался.
Удивленный Шеф стал усиленно соображать. В Англии, да и в среде
викингов, люди не так уж редко тузили друг друга кулаками, но военным
спортом считалась борьба. Пока кто-то размахивался и бил кулаком, и
дряхлый старик успел бы уклониться. И даже входя в темную комнату, он
должен был заметить свинг с правой и успеть среагировать. Тем более что
не бывает ударов, сбивающих человека с ног. Драка на кулачках - это
долгая и неуклюжая возня, почему воины ее и презирали. Однако Шеф не
успел ничего ни увидеть, ни почувствовать, пока не очутился на земле.
- Не удивляйся, - сказал старик в углу. - Наш Карли со всеми так
делает. Он в этом первый на деревне. Но ты лучше расскажи, кто ты и
откуда, а то он снова тебя стукнет.
- Я отстал от корабля, - ответил Шеф. - Пришлось пешком и вплавь
пробираться по отмелям.
- Ты из викингов? Твоя речь больше похожа на нашу.
- Я англичанин. Но я долго был среди норманнов и понимаю их язык. И с
фризцами я тоже разговаривал.
Вы говорите совсем как они. Вы фризцы? Свободные фризцы, - уточнил
Шеф, вспомнив, как те любили называть себя.
Засмеялась даже старуха.
- Свободные фризцы, - сказал юный крепыш, - живут на песчаных отмелях
и стремглав бегут от смерти всякий раз, как завидят парус. Нет, мы
германцы.
- Люди архиепископа? - настороженно поинтересовался Шеф. Он уже
увидел свой меч, который кто-то принес и поставил в угол. Если ответ
будет неправильным, Шеф рванется за мечом и попытается сразу убить
крепыша.
Они опять засмеялись.
- Нет. У нас - кто христиане, кто молится старым богам, а кто и
никаким. Но никто из нас не хочет платить десятину или кланяться
господину.
Мы люди из земли Дитмарш, - гордо закончил юноша. Шеф раньше никогда
не слышал такого названия. Но кивнул.
- Я промок и замерз. И голоден, - добавил он. - Могу я до утра
остаться в вашем доме?
- Добро пожаловать, спи у очага, - сказал старик, которого Шеф счел
отцом крепыша и хозяином дома. - А что до голода, мы и сами с ним
знакомы.
Завтра ты должен будешь явиться на деревенский сход.
"Я уже был под судом викингов, - подумал Шеф. - Но может быть, в
Дитмарше суд милостивее, чем в Великой Армии". Потирая распухшую
челюсть, он пристроился у очага, слыша, как семья хозяев укладывается на
ночлег.
Глава 6
Утром Шеф проснулся на удивление спокойным и отдохнувшим. Первые
несколько мгновений, лежа на утоптанном земляном полу, не мог понять,
где он. Очаг угас, и от ночного холода он спасался, только свернувшись
калачиком и обхватив колени руками. Одежда на нем просохла, но стала
жесткой и шершавой от морской соли. Желудок ныл от голода. Одинокий и
нищий в незнакомой и, может быть, враждебной стране - почему же он
совсем не встревожен?
Шеф встал на ноги, лениво потянулся, распахнул деревянные ставни,
впустив в дом утреннее солнце и свежий воздух, пахнущий травой и
цветами. Он уже знал ответ. Потому что с него свалился груз забот и
ответственности.
Впервые за долгие месяцы ему не нужно было думать о других: как их
подбодрить, как их убедить, как им польстить, чтобы они выполнили его
волю.
Детские годы приучили его к холоду и голоду. А также к побоям и
угрозе попасть в рабство. Но теперь он не ребенок, он мужчина в расцвете
сил. Если кто-то его ударит, получит сдачи. Глаз Шефа остановился на
оружии, которое стояло в углу. Меч Храни и копье Сигурда. Сейчас это
было единственное его достояние, не считая амулета на шее, огнива и ножа
на поясе. Это уже что-то.
Краешком глаза Шеф увидел, что пожилые супруги слезли со своей
лежанки.
Мужчина прямиком вышел на улицу. Это выглядело зловеще. Женщина
достала из-под грубо сбитого стола ступку, засыпала в нее из бочонка
горстку зерна и принялась толочь его пестом. Эти звуки еще сильнее
напомнили Шефу детство.
Насколько он мог припомнить, каждый день начинался одинаково, с
хруста перемалываемого на муку зерна. Только ярлы и короли жили так, что
могли себе позволить he слышать каждый день этот шум. Воины больше всего
ненавидели такую работу, хотя в походах и им приходилось выполнять ее.
Возможно, женщины тоже ее ненавидят, подумал Шеф. По крайней мере,
видно, что у его хозяев есть еда. Желудок мучительно откликнулся на эту
мысль, и Шеф снова уставился на оружие.
Прикосновение к руке. Парень с кудрявым чубом - как всегда,
улыбается.
В немытой ладони он протягивает ломоть черного хлеба с куском остро
пахнущего желтого сыра. Шеф взял его, и рот моментально наполнился
слюной, а парень достал луковицу, на ладони взрезал ножом и протянул
половинку Шефу.
Они присели на корточки и стали есть. Хлеб был черствым, с отрубями и
песком от ступки. Шеф рвал его зубами, набивая полный рот.
Через какое-то время желудок поумерил свои притязания, вернулась боль
в челюсти, и Шеф вспомнил загадочное происшествие вчера вечером.
Ощупывая рукой шишку, он увидел, что парень - как там его называли? наш
Карли? ухмыляется.
- Почему ты меня ударил?
Карли, кажется, удивился вопросу:
- Я не знал, кто ты. Самый простой способ разобраться с тобой. И с
любым другим.
Шеф почувствовал некоторое раздражение. Он проглотил последний
кусочек сыра, встал на ноги, приподнял локти и напряг мышцы спины. Он
вспомнил убитого им вчера воина, юного викинга из Эбельтофта. Тот был
даже крупнее, чем Шеф, а ведь Шеф был на голову выше Карли.
- Ты бы не смог этого сделать, если бы не темнота. Карли тоже
поднялся, на лице его мелькнула радость. Он принялся кружить вокруг
Шефа, как-то странно пританцовывая, что было совсем не похоже на стойку
серьезных борцов. Кулаки он сжал, голова его клонилась к плечу. В
нетерпении Шеф шагнул вперед, хватая Карли рукой за запястье. Кулак
полетел ему в лицо, Шеф от него отмахнулся. Что-то ударило его под ребра
с правой стороны. Мгновенье Шеф не обращал на это внимание, стараясь
снова сделать захват. Затем боль пронзила печень. Шеф потерял дыхание и
невольно прикрыл руками больное место. Тут же в голове что-то
взорвалось, и Шеф обнаружил, что цепляется за стенку. Когда он
распрямился, рот его наполнился кровью, зубы шатались.
Гнев охватил Шефа с быстротой молнии и заставил его восстановить
контроль над телом, оттолкнуться от стенки и ринуться вперед для
костоломного захвата. Но Карли впереди не оказалось, и, разворачиваясь
за метнувшимся назад противником, Шеф почувствовал удар в спину, боль
пронзила почки. Он снова отбил удар в лицо, на этот раз не забыв тут же
прикрыться снизу от незамедлительного удара в печень. Захват никак не
получался, и пока Шеф соображал, он получил еще один удар, в скулу. Но
кружась, Шеф очутился рядом со своим прислоненным к стене копьем. Какая
у Карли станет ухмылка, если...
Шеф выпрямился и развел руки в знак примирения.
- Ладно, - сказал он, глядя на улыбающегося Карли. - Ладно. Ты бы
сбил меня с ног, даже если бы не было темно. Я вижу, ты знаешь что-то
такое, чего я не знаю. Наверное, знаешь даже много такого.
Карли улыбнулся еще шире и опустил руки.
- Сдается мне, что ты тоже знаешь кое-что - ты моряк, у тебя есть
копье и меч. Я-то дальше нашего Дитмарша и не бывал, да и вообще редко
выбирался из своей деревни. Как насчет обмена? Я покажу тебе, что я
умею, а ты научишь меня тому, что умеешь ты. Ты быстро научишься бить и
защищаться кулаками, как мы это делаем здесь, в Дитмарше. Ты очень
быстрый. Слишком быстрый для большинства из этих пахарей.
- Договорились, - согласился Шеф. Он плюнул на ладонь и взглянул на
Карли - понятен ли тому смысл жеста? Карли ухмыльнулся и тоже плюнул на
ладонь. Они ударили по рукам.
Шеф утер рукавом кровь из носа, и они по-приятельски присели на
корточки.
- Послушай, - сказал Карли. - Сейчас у тебя есть дела поважнее, чем
учиться кулачной драке. Мой старик пошел известить деревенских, что
появился ты. Они там соберутся на суд и решат, что с тобой делать.
- А что со мной могут сделать?
- Во-первых, кое-кто скажет, что ты раб. Это скажет Никко. Он у нас
самый богатый. Хочет быть господином. Но в Дитмарше мало серебра, и мы
никогда не берем друг друга в рабство. Он только и думает, как бы
продать кого-нибудь на невольничьем рынке в Гедебю.
- Гедебю - датский город, - сказал Шеф.
Карли пожал плечами:
- Датский, немецкий, фризский - какая нам разница? С нами никто не
хочет связываться. Они не смогут пройти через болота. И потом, они же
знают, что серебра у нас нет. Кто придет за данью, может много потерять,
а найти ничего не найдет.
- Рабом я быть не хочу, а какие у меня еще возможности?
- Ты можешь быть гостем, - Карли искоса посмотрел на него. Например,
моим. Это означает обмен подарками.
Шеф дотронулся до своих бицепсов, сожалея, что вчера в последний
момент снял с них золотые браслеты. Один из них обеспечил бы ему
гостеприимство на целый год. Или нож в спину. "Итак, что же у меня есть?
Копье. Меч. И это".
Он вытащил из-под рубахи серебряную лесенку Рига и взглянул на Карли
знает ли тот, что это за амулет? Никакого интереса. Но Карли
неоднократно поглядывал на оружие в углу.
Шеф прошел туда и сам принялся рассматривать оружие. Копье с
рунической надписью "Гунгнир": отличная сталь, недавняя ковка, само
просится в руку.
Меч: годится для боя, но немножко тяжеловат, клинок - просто
заточенное железо без специально наваренного лезвия, уже слегка
покрывается ржавчиной.
Мечи ценятся выше, чем копья, это оружие настоящего воина. И все
же...
Шеф протянул меч:
- Держи, Карли. - Он заметил, как юноша неловко взял меч, неловко
держал его за рукоять - очень опасно при парировании удара. - И за мной
еще два дела. Во-первых, я научу тебя биться на мечах. Во-вторых, когда
найдем кузницу, я тебе перекую этот меч, чтобы он стал получше.
Веснушчатое лицо вспыхнуло от удовольствия, и в это время дверь
отворилась. Показался отец Карли, указывая пальцем за свое плечо.
- Пойдем, пришелец, - сказал он. - Сход собрался.
***
Около сорока мужчин стояли неправильным кругом, а жены и дети
толпились поодаль, образуя внешний круг. Все мужчины были вооружены,
хотя и скудно топоры да копья, ни шлемов, ни кольчуг. У некоторых были
щиты, но не надетые в боевой готовности на руки, а висящие на спине.
Пред глазами дитмаршцев предстал высокий воин, чье призвание
безошибочно угадывалось по его стати: прямая спина, широкие плечи, ни
тени сутулости, отличающей землепашцев, которые ходят за плугом или гнут
спину с серпом и мотыгой. Однако на нем не было ни золота, ни серебра,
только длинное копье в правой руке. Он был весь покрыт шрамами, одно
веко свисало над пустой глазницей, и одна сторона лица казалась
стянутой. На лице запеклась не замеченная им кровь, а рубашка и штаны
были грязнее, чем у крестьян. Круг пялился на него, пытаясь истолковать
увиденное. По толпе пронесся шумок пересудов - это из хижины вышел Карли
и стал позади Шефа, сжимая в неопытной руке подаренный меч.
