почву. Нет ли следов рытья? Как только загорелся первый факел, над
курганом вспыхнуло и ушло в небо голубое свечение. В этот момент Шеф
потерял половину своих землекопов: они просто растворились в ночи.
Викинги держались значительно лучше, они сразу обнажили оружие и
смотрели по сторонам, словно ожидали в любую минуту нападения
мстительных мертвецов. Но даже Гутмунд Алчный, самый заядлый охотник за
сокровищами, неожиданно утратил весь свой энтузиазм.
- Мы рассредоточимся, - сказал он. - Не нужно, чтобы кто-нибудь
увидел.
И викинги исчезли. Они где-то здесь, в темноте, собрались небольшими
группами, спинами друг к другу. Шеф остался с десятью
англичанами-фрименами, у которых от страха стучали зубы. Не имея ни
чертежа, ни плана, он всех поставил на вершине кургана и велел копать
прямо вниз, как можно ближе к центру.
Но наконец они на что-то наткнулись.
- Это сундук? - с надеждой спросил он.
Единственным ответом были отчаянные рывки веревки которая вела в
восьмифутовую яму.
- Они хотят наверх, - сказал кто-то из стоявших рядом с ним.
- Вытаскивайте.
Выпачканных землей людей медленно подняли наверх. Шеф терпеливо ждал
их отчета.
- Не сундук, хозяин. Это лодка. Днище корабля. Должно быть, закопали
его вверх дном.
- Пробейте.
Головы закачались. Молча один из бывших рабов протянул свою мотыгу.
Другой - слабо горящую ветку пихты. Шеф взял их. Он понимал, что теперь
не имеет смысла вызывать добровольцев. Глубоко вогнал свою алебарду в
землю, взял веревку, проверил ее крепость, посмотрел на окружившие его
темные фигуры, только их глаза видны были в темноте.
- Оставайтесь у веревки. - Головы закивали. Шеф неловко начал
спускаться в темноту, держа в одной руке мотыгу и факел.
На дне он обнаружил, что стоит на изогнутой деревянной поверхности,
очевидно вблизи киля. В слабом свете своего факела он провел рукой по
доскам. Накрывают друг друга, обшивка внахлест. И он чувствовал, что
доски густо просмолены. Сколько они могут продержаться в этой сухой
песчаной почве? Он поднял мотыгу и ударил - ударил еще раз, сильнее,
услышал звуки раскалываемого дерева.
Изнутри вырвался воздух с гнилым запахом. Неожиданно ярко вспыхнул
факел. Сверху послышались тревожные крики и шум. Но это не запах
разложения. Похоже скорее на запах коровника в конце зимы. Он ударил еще
и еще, расширяя отверстие. Он уже понял, что под досками пустое
пространство, без земли. Строители кургана сумели создать помещение для
мертвых, они не закопали сокровища просто в землю.
Шеф пропустил веревку в отверстие и спустился сам, держа в руке
факел.
Под ногой хрустнули кости. Человеческие кости. Шеф огляделся,
почувствовал прилив жалости. Ребра, на которые он наступил, не
принадлежали хозяину сокровища. Женские кости. Он видел под черепом
застежку плаща. Женщина лежит лицом вниз, их две, обе лежат вдоль стен
погребального помещения. У обеих спины сломаны тяжестью большого
жернова, которым их придавили. Руки у них связаны, их опустили в могилу,
сломали спину и оставили умирать в темноте. Жернов показывает, кто эти
женщины: рабыни, моловшие зерно для своего хозяина. Здесь они, чтобы
вечно молоть ему зерно и готовить овсянку.
Где рабыни, там должен быть и хозяин. Шеф поднял факел и повернулся к
корме корабля.
Здесь, в высоком кресле, сидел король. Смотрел на своих собак, и
лошадь, и женщин. Зубы его блестели в ссохшейся коже. На лысом черепе
золотая корона. Подойдя ближе, Шеф посмотрел в полусохранившееся лицо,
как будто искал тайну величия. Он вспомнил страстное желание Кара
Старого сохранить свои богатства, король предпочел всегда быть рядом со
своими сокровищами, чем остаться жить без них. Под рукой у короля
точильный камень, символ могущества короля-воина, живущего остротой
оружия своих солдат. Факел Шефа неожиданно погас.
Шеф стоял неподвижно, чувствуя, как мурашки ползут по коже. Впереди
послышался треск, какое-то перемещение тяжести. Старый король
поднимается со своего сидения, чтобы свести счеты с грабителем,
пришедшим за его сокровищами. Шеф напрягся, ожидая прикосновения
костлявых пальцев, ужасных зубов в высохшей коже.
Он повернулся и в полной темноте сделал четыре, пять, шесть шагов,
рассчитывая добраться до места, через которое спустился. Правда ли, что
стало чуть светлее? Почему он дрожит, как самый обычный раб? Он
встречался со смертью вверху - не побоится смерти и в темноте.
- Ты теперь не имеешь права на золото, - сказал он в темноту, ощупью
возвращаясь к высокому сидению. - Дети твоих детей отдали его мне.
Отдали с целью.
Он шарил в темноте, пока не нашел факел, потом возился с огнивом и
трутом, которые достал их сумки на поясе, старался высечь искру.
- Старые Кости, ты должен радоваться, что твое богатство достается
англичанину. Есть много людей хуже меня, готовых забрать его.
Снова загорелся факел. Шеф прислонил его к гниющему дереву, подошел к
сидению с его жутким обитателем, осторожно поднял легкое тело, надеясь,
что остатки кожи и одежды удержат кости и они не рассыпятся.
Повернувшись, он положил тело короля рядом с телами женщин.
- Теперь вы втроем будете вести свои схватки здесь внизу.
Снял с черепа золотую корону и надел себе на голову. Повернулся к
пустому креслу, подобрал точильный камень, этот скипетр, лежавший под
правой рукой короля, задумчиво взвесил его в руке.
- Я тебе кое-что дам за твое золото, - добавил он. - Отомщу за твоих
потомков. Отомщу Бескостному.
И тут же что-то зашумело в темноте за ним. Впервые Шеф отскочил в
испуге. Неужели Бескостный услышал свое имя и пришел? Может, он закрыт в
могиле с каким-то страшным драконом?
Овладев собой, Шеф двинулся в сторону шума, высоко держа факел. Это
упала веревка, по которой он спустился. Конец ее перерезан.
Наверху смутно слышались звуки напряженных усилий. И, как в его сне о
Каре Старом, в отверстие посыпалась земля.
***
Потребовалась вся его сила воли, чтобы успокоиться. Это не кошмар, не
сумасшедшее видение. Можно назвать головоломкой. Ее нужно решить.
Наверху враги. Падда и его люди, должно быть, испугались и
разбежались, они не стали бы резать веревку и засыпать меня землей. Не
станет этого делать и Гутмунд. Значит, пока я был здесь внизу, кто-то
подкрался, может, англичане, защищающие могилы своих королей. Они как
будто не хотят спускаться сюда ко мне. Но сам я отсюда никогда не
выберусь.
А нет ли другого выхода? Король говорил об этом как о сокровище
Редвальда, но ведь это могила Вуффы. Может, он и его потомки
использовали это место как тайник для своих сокровищ? Если так, должен
быть способ проникать сюда, добавлять сокровища или извлекать их. Курган
сверху не имеет никаких входов. Может, есть другой путь? Если есть, он
должен быть близко к золоту. А золото рядом со своим хранителем.
Переступив через тела, Шеф прошел к креслу, отодвинул его и обнаружил
под ним четыре прочных деревянных сундука с кожаными ручками. Очень
прочные кожаные ручки, не тронутые гнилью, заметил он, ощупывая их. А за
ними, там, где начинается подъем корабельного носа, квадратное черное
отверстие, в которое с трудом можно протиснуться.
Туннель! Шеф испытал бесконечное облегчение, с плеч спала невидимая
тяжесть. Возможно, снаружи можно пробраться сюда, открыть сундук,
закрыть его, сделать все необходимое. Даже не нужно смотреть на старого
короля, зная, что он сидит здесь.
Нужно проверить туннель. Шеф снова надел на голову корону, схватил
факел, догоревший почти до конца. Взять ли с собой точильный камень или
мотыгу? Мотыгой я смогу прокопать выход, подумал он. Но теперь, взяв
скипетр у старого короля, я не имею права оставлять его.
Факел в одной руке, камень в другой, Шеф согнулся и пополз в темноту.
Постепенно туннель сужался. Шефу приходилось протискивать сначала одно
плечо, потом другое. Факел догорел и обжег ладонь. Шеф погасил его о
стену и пополз дальше, стараясь убедить себя, что стены вокруг не
сжимаются. На лбу выступил пот и заливал глаза; Шеф не мог освободить
руку, чтобы вытереть его. Ползти назад он тоже не может: туннель слишком
низок.
Щупая рукой поверхность впереди, он неожиданно обнаружил пустоту.
Рывок, и его голова и плечи над ямой. Он осторожно продвинулся еще
вперед. В двух футах впереди прочная поверхность, ведущая вниз.
Строители не хотели, чтобы было легко, подумал он.
Но я знаю, что тут должно быть. Я знаю: это не ловушка, а вход.
Поэтому я должен ползти вниз, за поворот. На один-два фута лицо
погрузится в почву, на я могу задержать дыхание.
Если ошибаюсь, умру задохнувшись, лицом вниз. Хуже всего, если начну
дергаться. Этого я не сделаю. Если не смогу пройти, прижмусь лицом к
земле и умру.
Шеф перебрался через край и нагнулся вниз. На мгновение он не мог
заставить свои мышцы работать, ноги оставались на поверхности вверху. Но
вот он оттолкнулся, проехал вниз один-два фута и ударился обо что-то.
Теперь он был зажат в туннеле вниз головой в абсолютной темноте.
Это не кошмар. Никакой паники. Я должен думать об этом, как о
головоломке. Не может быть тупика, в этом нет никакого смысла. Торвин
всегда говорит, что лучшая ноша человека - его здравый смысл.
Шеф пощупал руками вокруг. Дыра. За шеей. Как змея, он протиснулся в
нее. А здесь снова ровная поверхность. Яма, на этот раз ведущая вверх.
Он вполз в нее и впервые за, казалось бы, вечность, поднялся на ноги.
Пальцами нащупал деревянные ступени.
Осторожно начал подниматься. Голова его ударилась о дверь. Но дверь
эта открывается снаружи, а не изнутри. На ней навалена земля.
Вытащив из-за пояса точильный камень, Шеф прижался спиной к стене и
стал бить вверх заостренным концом. Дерево затрещало, раскололось. Он
бил снова и снова. Когда сумел просунуть руку в щель, вырвал еще куски
дерева. В туннель посыпался песок, все быстрее и быстрее. Дыра
расширялась, и в нее стало видно бледное рассветное небо.
Шеф устало выбрался из туннеля и оказался в роще густого боярышника,
не более чем в ста шагах от кургана, в который погрузился так давно. На
кургане стояли несколько человек и смотрели вниз. Он не станет прятаться
и уползать от них. Шеф выпрямился, поправил корону, взял покрепче
точильный камень и неслышно пошел к ним.
Это Хьорварт, его сводный брат, как он почти ожидал. Кто-то увидел
его в усиливающемся свете, крикнул, отскочил. Все расступились, на месте
остался Хьорварт у все еще не заполненного отверстия. Шеф переступил
через тело одного из англичан-землекопов, зарубленного ударом через
плечо и грудь. Он видел теперь в пятидесяти ярдах Гутмунда с его людьми,
те извлекли оружие, но не решались вмешаться.
Шеф устало взглянул на лошадиное лицо своего сводного брата.
- Ну, брат, - сказал он. - Похоже, тебя твоя доля не устраивает. Или,
может, ты действуешь для кого-то, кого здесь нет?
Лицо перед ним исказилось. Хьорварт выхватил меч, выставил его вперед
и начал спускаться с кургана.
- Ты не сын моего отца! - рявкнул он и взмахнул мечом.
Шеф подставил под меч точильный камень.
- Камень тупит лезвие, - сказал он, и меч раскололся. - И камень
пробивает черепа.
Он размахнулся, ударил слева и почувствовал, как камень погрузился в
висок Хьорварта.
Викинг пошатнулся, опустился на колено, поддерживая себя какое-то
мгновение сломанным мечом. Шеф шагнул в сторону и снова ударил изо всей
силы. Еще раз хрустнула кость, и его брат упал вперед, из его рта и глаз
