Они уже подлетали к тому самому месту, которое хорошо помнили по фильму,
просмотренному еще в космопорту имени Велфа на Пирре. Суперботы шли на
бреющем полете, очень близко к земле. Так требовалось по каким-то местным
законам. И теперь уже отлично стали видны страшные каменные реки застывшей
лавы, унесшей совсем недавно столько жизней и изувечившей столько
плодородных полей.
- Люди больше не работают здесь, - констатировал Керк.
- Да, - подтвердил Крумелур. - Так что шапочки можете пока не надевать. Я
дам сигнал, когда будет необходимо. А теперь приступайте. Я, кажется, забыл
представить вам: во втором корабле сидит штатный сейсмолог Высшего Совета
Моналои. По ходу дела задавайте ему любые вопросы.
После посадки особенно оживился Арчи - наконец-то начиналась интересная
работа. Впрочем, и старый Бруччо тоже повеселел. Он готовился подключить все
свои профессиональные навыки к изучению здешней биосферы. Керк, наоборот,
загрустил. Стэн призадумался. Мета откровенно заскучала. Не видно было ни
врагов, ни вообще хоть какого-то намека на внешнюю угрозу. А Язон напрягся.
В игре не бывает момента опаснее, чем тот, когда все вокруг будто дышит
спокойствием. Поэтому он спрыгивал с трапа катера на обугленную почву
Моналои, ожидая любых, самых ужасных неприятностей. С голубого неба, из
зеленой высокой травы, со склонов гор, из карманов крумелуровских
головорезов - откуда угодно!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Сотник Фуруху очнулся в тесном помещении и долго вспоминал, что же с ним
было такое. Нет, корни вокруг запястьев не намотаны, да и решеток на окнах
не видать, и свет через стекло яркий льется - значит, не подвал, не тюрьма.
Но почему здесь никого нет? Дверь закрыта, тишина... И очень трудно
припомнить, как он сюда попал. Голова словно сырой травой набита.
Фуруху сложил губы трубочкой и стал шумно выдувать воздух, будто хотел
просушить что-то. Наверно, свои мозги, превратившиеся в эту странную мокрую
траву. И, как это ни удивительно, "просушка" подействовала. Сначала он
вспомнил, кто он и как его зовут, потом - очень ярко восстановил в памяти
солнечный жаркий день. Свинцовые тучи на горизонте, приближение грозы,
бесноватый фруктовик, кричащий свои немыслимые фразы на ломаном моналойском
вперемешку с загадочными и страшными именами. Ну хорошо. Дальше-то что?
Дальше, похоже, он потерял сознание, и начался бред, сон, видения.
Взрывались горы, текла горячая жижа, гибли люди, горело все вокруг,
терренгбили перемалывали гусеницами фруктовиков и корзины с суперфруктами. А
его почему-то спасли. Подкатил шикарнейший снаббус, Фуруху туда втащили и...
И что? Он снова проснулся. В таком случае когда же начался этот сон или
бред? Может, он и теперь спит? Во несуразица-то какая!
Все эти путаные мысли были прерваны появлением во внезапно распахнувшихся
дверях персонального охранника султана Азбая. Фуруху не помнил его имени, но
в лицо узнал мгновенно - не раз приходилось общаться.
- Доверенный сотник Фуруху, - торжественно объявил тот, держа на чуть
вытянутых вперед руках непонятный тючок, обернутый желтоватыми листьями
авахаги, - именем эмир-шаха Зульгидоя-аль-Саххэта тебе присвоено звание
персонального охранника султана Азбая. Получи форму и быстро переоденься.
Через пять минут тебя ждет в своем кабинете начальник охраны - хухун Бубуру.
Это по коридору до конца и направо. У меня все.
Он бросил сверток на постель Фуруху и, щелкнув деревянными подметками,
вышел.
"Ну, вот и свершилось!" - подумал Фуруху, в нетерпении срывая ритуальные
желтые листья. И как он сразу не сообразил, что это!
За полминуты до назначенного времени бывший сотник стоял перед дверью
своего нового шефа и робко постукивал костяшками пальцев.
А разговор-то вышел не то чтобы неприятный, но какой-то уж слишком
неожиданный. Поздравление прозвучало предельно коротко, инструкции по части
прямых обязанностей ведено было получить у командира отряда, а самому
высокому начальнику Фуруху понадобился не как новый персональный охранник, а
как бывший доверенный сотник, как непосредственный свидетель событий,
происшедших на плантации.
Бубуру попросил вспомнить по порядку и как можно подробнее абсолютно все,
что надсмотрщику с его вышки довелось наблюдать вчера. (Ну, наконец-то ему
сообщили, что это было вчера!) И Фуруху принялся рассказывать. Очень
старательно, в мельчайших деталях. Утаил лишь одно - как наблюдал за
красивой самкой фруктовика и вожделел. Да и кому это интересно? Тем более
теперь. Когда добрались до бесноватого, Бубуру стал особенно внимателен,
записал что-то на листке бумаги, лежавшем перед ним на столе, и, дослушав
признания Фуруху до самого конца, вновь вернулся к этому главному моменту.
- Ты действительно помнишь каждое слово, которое выкрикивал тот
фруктовик?
- Действительно, мой хухун.
- И даже те слова, которые не понял по смыслу, тоже помнишь?
- Очень точно помню, мой хухун. Повторить? - спросил он с известным
трепетом, словно от произнесения загадочных слов вслух могло произойти
действительно что-то страшное.
- Нет, не надо, - неожиданно строго ответил Бубуру, и у Фуруху точно
камень с души упал.
А Бубуру вдавил пальцем желтый кружок в середине стола и прошелестел
подобострастно в решетку большого переговорника:
- Мой султан! Ваш недостойный хухун Бубуру имеет сказать нечто важное.
- Говори, - вальяжно распорядился султан Азбай.
Фуруху хорошо знал этот голос, особенно раздающийся из переговорника.
- Мой султан, этот человек помнит все слова и может произнести их в
точности.
- Отлично, - проговорил Азбай. - Вели доставить его ко мне.
"Вот это да! - думал Фуруху, пока шагал по коридору в сопровождении двух
дюжих парней, каждый на полторы головы выше его, а ведь Фуруху и сам не
коротышка. - Вот это да! Как же теперь вести себя? Сразу все рассказать или
прикинуться, что вдруг забыл? Ведь для них там наверху очень важны
таинственные слова. Может, его, недостойного Фуруху, и самому эмир-шаху
представят? Надо только лиану потянуть. А то вот так сразу выложишь все,
скажут тебе "спасибо" и - пинком под зад, обратно на плантации. А там сейчас
жарко, противно и даже страшно. Нет, надо быть похитрее, раз уж такое дело
завертелось!"
Они вышли из караулки на свежий воздух, и Фуруху понял, что все это время
находился внутри высокой стены, окружавшей стеклянный дворец султана Азбая.
Дворец был и впрямь хорош, и бежал к нему твердый серый ручей, на который
все трое немедленно ступили, запросто, как на обычную тропинку. И ехали все
быстрее и быстрее, почти со скоростью терренгбиля. Твердая бегущая дорожка
неприятно напомнила Фуруху потоки горячей жижы со склонов гор. Он видел
тогда, как, попадая в воду, потоки эти быстро застывали и становились такими
же серыми и твердыми. Он отогнал от себя никчемную страшную мысль и вновь
принялся думать о приятном - о своей будущей судьбе, о том, как бы не
поддаваться внешнему течению событий и попробовать самому схватить за глотку
птицу-удачу.
А султан Азбай оказался в своих покоях не один. Впрочем, двух
полуобнаженных девушекналожниц он легким движением руки отправил прочь, как
только в дверях появились гигантские парни с новоиспеченным охранником
Фуруху посередке. Но у широкой постели, где среди расшитых камнями и золотом
подушек возлежал султан, остался сидеть на резном стуле толстенький,
маленький и очень светлокожий человечек в черном глухом костюме. Этот его
совершенно идиотский облегающий наряд смешно контрастировал с роскошными
кремовыми складками легкой туники Азбая.
Султан еле заметно кивнул, приветствуя вошедших, которые, в свою очередь,
все трое резко согнулись пополам в ритуальной попытке коснуться лбом пола.
Фуруху с удивлением отметил, что обоим его спутникам это удалось в
буквальном смысле и без особого труда. Он позавидовал про себя и сделал
вывод, что в ходе тренировок и сам быстро обучится подобным трюкам, раз
надо.
Затем сопровождавшие пододвинули Фуруху резной стул с высокой спинкой, в
точности такой же, как у светлокожего гостя, и покинули покои султана.
Светлокожий представился:
- Помощник султана Азбая по вопросам безопасности Свамп.
"Странное имя, - подумал Фуруху, - прямо не моналойское какое-то".
А потом заметил, что в Свампе есть нечто еще более странное. Голова у
него имела не совсем нормальную форму - яйцевидная, утолщающаяся кверху, а
кожа на лице хоть и светлая, но неровная, рыхлая, ноздреватая. Но самыми
ужасными были его редкие длинные шерстинки вокруг глаз - ну прямо как у
фруктовиков.
Фуруху сделалось противно, однако он постарался скрыть свои чувства и
вообще сделать вид, что ничего не замечает, да и не смотрит вовсе на лицо
помощника Свампа. Какая ему разница вообще, кто это? Персональный охранник
Фуруху прибыл к своему султану по его личному распоряжению. Вот.
Он примерно это и произнес вслух, поднявшись со стула, чтобы окончательно
отвлечься от неприятных и опасных мыслей.
- Садись, Фуруху, - велел ему Азбай и продолжил (сразу, с места в
карьер): - Если ты помнишь слова, которые кричал бесноватый фруктовик,
повтори их сейчас вслух. Громко и четко.
И Фуруху повторил. Не подчиниться султану было выше его сил. Какие уж там
хитрости!
"С кем ты собирался тянуть лиану? С самим султаном Азбаем? Смешно,
Фуруху. Ты просто еще мальчишка", - сказал он себе чуть позже, когда уже
появилась возможность проанализировать происшедшее.
А тогда он повторил жуткие слова вслух, и ничего не произошло. Гром не
грянул. Горы не взорвались вновь, плюясь жидким пламенем. Мир не исчез. И
даже люди, сидевшие напротив, не совершили никаких резких движений.
Впрочем, султан почти сразу обратился к Свампу на абсолютно неведомом
Фуруху языке. И Свамп ответил. Чудно так! Ну прямо будто макадрилы
перекликаются в зарослях айдын-чумры по вечерам. Потом начальники опять
перешли на нормальный моналойский.
- Я должен связаться с эмир-шахом, - проговори Азбай.
- Свяжись, - не возражал Свамп. - Но в действительности намного важнее
передать эти слова фэдерам.
Фуруху плохо понимал, о чем они говорят, и все сильнее укреплялся в
ощущении, что слышит нечто, не предназначенное для ушей простого охранника.
Зачем же тогда они перешли на моналойский? Еще убьют после, чего доброго!
Но пока разговор с Фуруху был явно не окончен.
- Ты прав, - сказал Азбай Свампу. - Пусть фэдеры пока подумают. А
эмир-шах, конечно, дерзнет посоветоваться с духами и тенями Алхиноя, но это
ему придется сделать несколько позже.
И он бросил Свампу свой переговорник. Свамп потыкал кривым пальцем в
маленькие кнопочки, услышал невнятный отзыв и заговорил на знакомом языке,
которым часто пользовались охранники. Можно было даже понять отдельные
слова. Наконец помощник султана протянул переговорник Фуруху и попросил:
- Повтори все те же слова еще раз. Я боюсь ошибиться.
- Слушаюсь и повинуюсь, мой хухун, - рапортовал Фуруху, невольно вставая
и вытягиваясь по привычке в струнку.
Свамп беззлобно улыбнулся при этом обращении. Очевидно, его ранг был выше
или таких странных помощников султана с шерстью вокруг глаз принято было
называть как-то совсем иначе. Но откуда ж Фуруху знать? Он же здесь совсем
новенький.
Он еще раз отбарабанил свой текст, словно глупая говорящая птица
папегойя. И еще раз ничего не случилось. Слова даже перестали казаться ему
страшными. В конце концов, чего он в самом деле вокруг них наворотил? Просто
день вчера был такой неудачный: погода тяжелая, ужасы всякие с гор, да еще
