легко найти. Ах, да, морозильник - это объясняет то безразмерное и теплое
одеяние, которое я обнаружил сложенным вместе с остальными вещами. А если
случится какая-нибудь авария?..
- Сигнал тревоги зазвучит на центральной ремонтной базе, и оттуда
пошлют механика. Я устроил так, чтобы этот сигнал был услышан и в нашей
комнате, чтобы иметь возможность вовремя скрыться. Я также сделал
небольшой запас провианта на случай непредвиденного посещения инженерным
составом. Тревога зазвучит, если во внешнюю замочную скважину вставят
ключ, сработает запирающее устройство, время действия которого ровно
шестьдесят секунд. Вопросы?
- Откуда им взяться? - он засмеялся и тронул меня за плечо. - Ты
подумал обо всем. Можно мне спросить о времяпрепровождении и, как бы это
поприличнее выразиться, о санитарных удобствах?
- Портативный видеоскоп и библиотечка вместе с кроватью на колесиках.
А все необходимые удобства уже установлены для приходящего персонала.
- Больше мне не о чем спрашивать.
- Но... у меня есть вопрос, - я опустил взгляд, затем поднял его и
заставил себя произнести: - Ты как-то сказал мне, что не занимаешься
благотворительной деятельностью. И не ищешь себе замену. Осмелюсь
спросить, ты все еще склонен так думать? Или ты бы не отказался скоротать
время, преподнеся несколько уроков по части криминальных знаний. Просто
чтобы убить время, так сказать.
Теперь была его очередь опустить глаза. Он вздохнул, потом произнес:
- У меня была уважительная причина отклонить твою просьбу. Подходящая
для того момента, как мне тогда казалось. Сейчас я изменил свое мнение. В
знак благодарности за мое спасение я приму тебя в свою школу
Альтернативного Стиля Жизни лет на десять, а может, больше. Но я не думаю,
что тебе хотелось простой благодарности. Это не вяжется с твоим
характером, если я не ошибаюсь. Не думаю, что ты выручил меня только для
того, чтобы получить мою благодарность. Тем не менее я говорю тебе со всей
откровенностью, что мне не терпится преподать тебе некоторые вещи, которые
я усвоил в своей жизни за многие годы. Я также сгораю желанием продолжать
нашу дружбу.
Я был просто ошеломлен. Мы одновременно поднялись на ноги и пожали
друг другу руки, смеясь от души. Он сдавил мне руку своей железной
хваткой, но я нисколько не возражал. Я первым обернулся и посмотрел на
часы.
- Мы находимся здесь уже довольно продолжительное время и не должны
больше привлекать внимание. Я поеду потихоньку, и следующая остановка
будет последней, потому что мы прибудем на место. Пожалуйста, выходи
побыстрее, сразу же входи в служебную дверь и запирай ее после себя. Я
вернусь, как только поставлю фургон в нужное место, так что следующим
человеком, который откроет эту дверь, буду я.
- Слушаю и повинуюсь, Джим. Только прикажи, и я все сделаю.
Это была очень утомительная поездка, но необходимая. Я, правда, не
очень скучал, потому что был полон планов и мыслей о будущем. Я проезжал
улицу за улицей, остановившись лишь раз, чтобы перезарядить батареи на
автоматизированной станции техобслуживания. Затем снова двинулся вперед,
обреченный всю жизнь трястись по глухим проселочным дорогам Бит О'Хэвен,
наблюдая, как солнце встает над горизонтом. Наконец мы вырулили на
служебную подъездную дорогу торгового центра Билльвилля, свободного от
движения до утра. Никого в поле зрения. Слон быстро проскользнул мимо
меня, и дверь за ним захлопнулась. Операция все еще шла успешно, и я
торопился ее поскорее завершить, ясно понимая, что спешка сейчас ни к
чему. Никто меня не видел, когда я заносил в контору коробки и снаряжение.
Я, конечно же, рисковал, но это нужно было сделать. Шансы, что фургон был
кем-то замечен, были ничтожны. Прежде чем уехать, я обрызгал внутренности
фургона растворителем, чтобы смыть все отпечатки пальцев, что, должно
быть, использовалось всеми уголовниками. Даже воришками хлебных фургонов.
Вот и все. Большего я не мог сделать. Я оставил машину в конце какой-то
окраинной улочки и зашагал обратно в город. Ночь была теплой, и я
наслаждался ходьбой. Когда я проходил мимо пруда в Билльвилль-парке, я
услышал зов какой-то водяной птицы. Я присел на скамейку и стал смотреть
на тихую гладь воды. И думать о будущем и своем месте в нем. Действительно
ли мне удалось распрощаться со своей прошлой жизнью? Сумею ли я преуспеть
в жизни криминальной, к которой я так стремился? Слон обещал помочь мне -
и он был единственным человеком на планете, который мог это сделать.
Насвистывая что-то, я шагал по улице к торговому центру, видя перед
собой блестящее и захватывающее будущее. Настолько погруженный в свои
мысли, что даже не обратил внимания на случайную наземную автомашину,
проехавшую мимо, едва сообразив, что она остановилась позади меня.
- Эй ты, парень, погоди минутку.
Без всякой задней мысли я обернулся, будучи настолько рассеянным, что
не заметил, что стою под уличным фонарем. Но было уже поздно. В машине
сидел полицейский и смотрел прямо на меня. Я не знаю, почему он
остановился, что он хотел мне сказать, наверное, это произошло спонтанно.
Я мог видеть, как глаза его стали расширяться от удивления, когда он узнал
меня. В своих заботах о Слоне я совсем забыл, что сам являюсь беглецом,
которого разыскивает полиция, и что все патрули имеют мою фотографию и
описание. А я шатаюсь по лицам безо всякой маскировки и даже не пытаясь
подстраховаться. Все эти мысли промелькнули у меня в голове, и я мгновенно
догадался, что он меня узнал. У меня не было даже времени хоть что-нибудь
придумать.
- Ты Джимми ди Гриз!
Казалось, он был так же удивлен, как и я. Но не настолько, чтобы
реакция его замедлилась. Пока я включал позднее зажигание, его уже
работало на полную мощь. Должно быть, он каждый день репетировал дома
перед зеркалом, потому что его выпад был слишком скор. Как только я
повернулся, чтобы удрать, в открытом окне появилось дуло безоткатного
автомата семьдесят пятого калибра.
- Попался! - сказал он. С гадкой, во весь рот, дьявольской улыбкой
стража порядка.
- Это не я - кто-то другой - вы обознались! - едва дыша проговорил я,
в то же время вскидывая руки вверх. - Вы же не будете стрелять в
беззащитного ребенка только по подозрению?
Дуло не дрогнуло, а я струхнул, перемещаясь потихоньку боком к
передку машины.
- Остановись и подойди сюда, - крикнул он, но я продолжал нервно
двигаться вперед. Я сомневался или надеялся, что он не станет хладнокровно
расстреливать меня. Насколько я помнил, это было противозаконно. Я хотел,
чтобы он последовал за мной, потому что для этого ему потребовалось бы
вытащить автомат из окна. Не было никакой возможности целиться в меня и
открывать дверь в то же самое время. Пулемет исчез - и я тоже! В то
мгновение, когда он опустил дуло, я повернулся и побежал, - наклонив
голову и изо всех сил перебирая ногами. Он закричал мне вслед - и
выстрелил! Автомат затрещал, словно артиллерийское орудие, и пуля,
просвистев у меня над ухом, вонзилась в дерево рядом. Этот полицейский
безумец.
- Вот так-то лучше, - произнес он, опираясь дулом на открытую теперь
дверцу машины и нацелив его на меня. - Я стрелял мимо. Но только на первый
раз. В следующий раз я буду стрелять на поражение. У меня золотая медаль
по стрельбе из этого оружия. Поэтому не искушай меня показать тебе, как
здорово я умею обращаться с этой штукой.
- Ты просто сумасшедший, так и знай, - сказал я, осознавая, насколько
пискляво это звучит. - Ты не можешь стрелять в людей по первому
подозрению.
- Могу-могу, - ответил он, подходя ко мне со все еще нацеленным на
меня автоматом. - Это не подозрение, а опознание. Ты сам прекрасно знаешь,
кто ты такой. Преступник, которого разыскивает полиция. И знаешь, что я
тебе скажу? Я скажу, что этот преступник схватил мой автомат, он сработал,
и тот был застрелен. Ну, каково? Хочешь потрогать мой автомат?
Он был психом, это точно, да к тому же полицейским. Было видно, что
он и в самом деле хочет, чтобы я совершил какое-нибудь неосторожное
движение и дал ему возможность застрелить меня. Как ему удалось избежать
всех тестов, которые должны были отсеивать таких типов, как он, из стражей
порядка, мне так и не дано было узнать. Но ему как-то удалось. Он получил
разрешение носить при себе оружие и всеми способами искал повод, чтобы
применить его. Такого повода я ему не дал. Я неторопливо вытянул руки
перед собой, запястья вместе.
- Я не сопротивляюсь, лейтенант, смотрите. Вы совершили ошибку, но я
подчиняюсь. Наденьте на меня наручники и посадите в машину.
Он не был счастлив это услышать и нахмурил брови. Но я больше не
шевелился, и он в конце концов сдался, вытащил наручники из-за ремня и
протянул их мне.
- Надевай.
Я защелкнул их на запястье, очень слабо, так что я мог свободно
вытащить из них руку, затем на втором. Я смотрел вниз и не видел его
движений. Пока он не взял меня за обе руки и не затянул наручники так, что
они врезались мне в кожу. Он улыбнулся мне, вкручивая металл в мои мышцы с
садистским ликованием.
- Теперь попался, ди Гриз. Ты арестован.
Я посмотрел на него, он был на голову выше меня и весил, наверное, в
два раза больше, - и расхохотался. Он должен был спрятать свой автомат,
чтобы схватить меня - что он и сделал. Солидный мужчина хватает маленького
мальчика. Он не мог понять, почему я смеюсь, и я не дал ему возможности
сделать это. Я сделал самое легкое, быстрое и наилучшее, что только было
возможно в данных обстоятельствах. И самое гнусное. Я со всей силы двинул
ему в пах, и он отпустил мои руки, сложившись пополам. Я сделал ему
одолжение, бедному малому, видимо, было больно, и двинул ему по шее моими
сцепленными руками. Он потерял сознание, еще не долетев до земли. Я
нагнулся и стал шарить в поисках ключа от наручников.
- Что здесь происходит? - спросил чей-то голос, и на тротуар пролился
свет из открывшейся в доме напротив двери. Звук выстрела, должно быть,
перебудил всю улицу. Придется позаботиться о наручниках позже. А сейчас
нужно заметать следы.
- Человек ушибся! - крикнул я. - Я ему помогу, - последнее я бросил
через плечо, рысью проносясь вдоль по улице и сворачивая за угол. В
дверном проеме появилась женщина и окликнула меня, но я не стал
останавливаться, чтобы послушать ее. Мне нужно было бежать, удирать
подальше от этого места, пока не забили тревогу и не начали поиски. Наши
планы, похоже, рушились. А мои запястья ужасно болели. Я взглянул на них,
пробегая мимо уличного фонаря, и увидел, что они стали совершенно белыми.
И начали неметь. Наручники были такими тугими, что нарушали кровообращение
в руках. Слабое чувство вины за не очень честное сражение тут же исчезло.
Нужно было избавиться от этих штуковин - и побыстрее. В контору, и только
туда. Я добрался до нее, избегая главных улиц и держась в стороне от
людей. Но когда я подошел к черному ходу, руки мои совсем онемели и не
двигались. Я ничего ими не чувствовал. Чтобы выудить из кармана ключи, мне
потребовалось невыносимо много времени. Когда же мне это удалось, я
неожиданно выронил их из рук. И никак не мог поднять. Пальцы не сжимались.
Я только и мог, что бороздить своими безжизненными руками вокруг ключей. В
жизни бывают скверные моменты - думаю, что этот был одним из самых
скверных, которые только у меня когда-либо были. Я совсем обессилел, был
разбит, повержен, побежден. Я не мог пробраться в здание. И никто не мог
