шкурах. Если они хотят, чтобы мы сражались на их стороне, значит они
попали в весьма затруднительное положение и предпочитают увидеть мертвыми
нас, а не своих собратьев. Мне это совершенно не нравится.
- Мне это тоже нисколько не нравится, - выкрикнул еще один солдат. -
Но разве у нас есть какой-нибудь выбор?
- Никакого, - сердито прорычал Таскер. - И это именно то, что я
собирался вам сказать. Думаю, мы повязаны с ними одной веревкой, - он
вытащил свой меч и потряс им над головой. - Все оружие, что у нас есть,
особенно новые ружья и пистолеты, достаются нам от них, Бенедиктинцев.
Если бы они не снабжали нас оружием, нам нечем было бы драться, а раз нам
нечем было бы драться, мы все сдохли бы в первом бою или вернулись назад к
своим фермам. Это не по мне. Думаю, что и вам это не очень подходит. Мы
все - одна семья. И будем драться все - или никто не будет драться. А если
уж мы будем драться и кто-то из вас вздумает улизнуть с поля боя перед
началом атаки, мой меч всегда отыщет его и проткнет насквозь его печенку.
Он взмахнул над головой сверкающим клинком, и все замерли,
уставившись на него во все глаза.
- Веский довод, - прошептал Слон. - Железная логика. Жаль только, что
все это пропадает даром ради таких низменных целей. Тебе и твоим товарищам
не остается ничего иного, как просто согласиться.
Слон был прав. Они еще немного покричали и поспорили, но в конце
концов согласились с предложенным планом действий. Они выступят на стороне
Бенедиктинцев. Но никто из них, включая меня самого, не был особенно
счастлив по этому поводу. Они могли возмущаться и спорить до самой ночи,
но я так устал, что решил потратить оставшиеся часы на то, чтобы немного
соснуть. Слон отправился побродить и собрать кое-какую информацию, а я
свернулся на нарах и погрузился в тревожный сон.
Громкие окрики разбудили меня, и я почувствовал себя еще более
уставшим, чем перед сном. Никто не испытывал большой радости в связи с
ночным марш-броском или с нашими боевыми товарищами; меня повсюду окружали
хмурые взгляды и отборнейшая брань. Они произносили даже такие
ругательства, которые я ни разу не слышал в своей жизни, мне они так
понравились, что я решил запомнить их, чтобы применять потом в будущем. Я
вышел на улицу к примитивному умывальнику и побрызгал холодной водой на
лицо. Мне показалось, что это немного помогло. Когда я вернулся, Слон
сидел на моей койке. Он поднял и протянул ко мне свою огромную руку.
- Ты должен поберечь себя, Джим. Это очень жестокий и смертоносный
мир, здесь все против тебя. Помни об этом.
- Это стиль моей жизни - поэтому не беспокойся обо мне.
- Но я беспокоюсь, - он тяжело вздохнул. - У меня нет ничего кроме
презрения по отношению ко всем этим предрассудкам, астрологам и
хиромантам, поэтому ты поймешь, почему я чувствую отвращение к себе за
мрачное уныние, которое охватило меня. Но я не вижу впереди ничего, кроме
безнадежной пустоты. Наша дружба продолжается недолго, и мне не хотелось
бы, чтобы она так скоро кончилась. И все же, прости меня, прости, если
можешь, но я не в состоянии преодолеть в себе чувство опасности и
отчаяния.
- На это есть веские причины, - крикнул я, стараясь придать своим
словам хоть немного энтузиазма. - Тебя оторвали от тихого спокойного
образа жизни, посадили в тюрьму, освободили, помогли сбежать, спрятали,
посадили на диету, снова помогли удрать, вынудили давать взятки, потом
надули, избили, продали в рабство, ранили - и ты еще удивляешься, почему
на тебя напала депрессия?
Его губы вновь тронула слабая улыбка, и он взял мою ладонь в свою
руку.
- Ты прав, Джим, конечно, прав. В крови появились токсины, и в коре
головного мозга наступил застой. Береги свои тылы и возвращайся живым. Ну
а пока ты этим занимаешься, я выясню, как можно выпотрошить из нашего Капо
немного гроутов.
Он выглядел немного старше своего возраста - впервые с того момента,
когда мы встретились. Покидая казарму, я видел, как он устало вытянулся на
нарах. Он должен чувствовать себя лучше, когда я вернусь. Дренг будет
приносить ему пищу и присмотрит за ним. А я должен полностью
сконцентрироваться на том, чтобы остаться в живых, чтобы я смог вернуться
назад.
Это было ужасно тоскливый и изматывающий марш-бросок. День был
жарким, и ночь была ничуть не прохладней. Мы еле волочили ноги, обливаясь
потом и отбиваясь от мошкары, вылетевшей к нам навстречу из темноты. Мы
шагали по разбитой дороге, и в наши ноздри забивалась грязь и пыль. Но мы
шли все дальше и дальше, еле поспевая за громыхающей и посвистывающей
странной повозкой, возглавляющей наше кошмарное ночное шествие. Одна из
допотопных паровых машин тащила походный фургон Капо Димона, в котором он
относительно комфортно расположился вместе со своими офицерами. Мы шагали
вперед, и с каждым шагом проклятия и возмущенные возгласы в наших рядах
становились все тише и тише. Когда же мы наконец укрылись под сенью
деревьев Пинетта Вудз, мы настолько вымотались, что слов для возмущения у
нас просто не было. Я сделал то же самое, что и большинство остальных -
упал без сил под дерево, на мягкую и приятно пахнущую постель из хвои, и
застонал от наслаждения. В это время славные воины, во главе со стариной
Таскером, прильнули к положенной им кружке кислого вина, прежде чем лечь
отдыхать. Я закрыл глаза, еще раз глубоко вздохнул и заснул крепким сном.
Мы провели здесь целый день, радуясь возможности отдохнуть. К полудню
нам наконец выдали сухой паек. Теплую вонючую воду, в которой нужно было
размачивать какие-то каменные кусочки, видимо считавшиеся у них хлебными
сухарями. После этого мне удалось еще немного поспать, до самых сумерек,
когда мы вновь построились в шеренги и продолжили свои ночной марш-бросок.
Через несколько часов мы вышли к перекрестку дорог и повернули
направо. По рядам прокатился недовольный ропот, поднятый теми, кто,
очевидно, хорошо знал здешние места.
- Что они говорят? - спросил я шагающего рядом со мной и до сих пор
молчавшего воина.
- Капо Динобли. Вот против кого мы идем. Никого другого быть не
может. В этом направлении больше нет никаких замков, до которых можно
добраться за один-два дня.
- Ты что-нибудь знаешь о нем?
Он хмыкнул и долго не отвечал, но позади него кто-то сказал:
- Я служил у него, правда давно. Старикашка, да к тому же голубой,
теперь и подавно древняя развалина. Просто еще один Капо.
С каждым шагом я чувствовал все большую и уже невыносимую усталость.
Нет уж, на свете существуют более интересные способы зарабатывать себе на
жизнь. Это будет моей первой и последней кампанией. Как только мы
вернемся, я и Слон стащим у них все их сокровища и сбежим, унося с собой
столько, сколько сможем унести. Замечательная мысль. Я чуть не натолкнулся
на идущего впереди меня человека, но вовремя остановился. Мы сделали
привал в том месте, где к дороге примыкала кромка леса. На темном фоне
деревьев выделялись еще более темные тени. Я попытался разглядеть, что это
такое, но тут по рядам прошел один из офицеров.
- Мне нужны добровольцы, - прошептал он. - Ты, ты, ты, ты и ты.
Он дотронулся до моей руки, и я оказался одним из добровольцев. Нас
было около двадцати человек, выдернув из шеренги, нас погнали куда-то по
направлению к лесу. Небо очистилось от туч, и света звезд нам хватило для
того, чтобы разглядеть, что черные громадины - это нечто иное, как
какие-то странные приспособления на колесах. Я слышал свист вырывающегося
наружу пара. Темная фигура вышла нам навстречу и остановила нас.
- Слушайте меня, я скажу вам, что вы должны будете делать, - сказал
он.
Когда он говорил, в ближайшей к нам машине открылась дверца. Из нее
вырвалась яркая вспышка огня - это в топку подбросили дров. В этом
мимолетном мерцающем свете я сумел разглядеть говорившего. Он был одет в
черную робу, голова была покрыта капюшоном, скрывавшим его лицо. Он
показал на машину.
- Эту штуку нужно протащить через лес - в полной тишине. Я всажу нож
в бок любому из вас, кто издаст хотя бы один звук. Днем тут была
прорублена просека и выложена тропа, так что это будет нетрудно сделать.
Постройтесь в линию и делайте то, что вам будут говорить.
Еще несколько человек в черных рясах дали нам в руки веревки и
поставили нас в цепочку. По сигналу мы начали тянуть. Штуковина довольно
легко покатилась по тропе, и мы твердым шагом шли по лесу, все прибавляя
скорость и следуя едва слышным инструкциям наших провожатых, пока не
добрались до противоположного конца чащи, где и остановились. После этого
мы бросили веревки и, напрягаясь из последних сил и обливаясь потом,
тянули и толкали эту громадину, пока наши шефы не были удовлетворены. За
этим последовало долгое перешептывание насчет установки прицела и
определения расстояния до цели, и я никак не мог понять, о чем собственно
разговор. На некоторое время про нас забыли, и я воспользовался моментом,
чтобы потихоньку ускользнуть и сквозь заросли кустарника поглазеть на
открывающийся впереди пейзаж. Очень интересно. Злаковое поле протянулось
вниз по некрутому склону до самого замка, в ясном свете звезд были
отчетливо видны его темные башни. Их силуэты отражались в мерцающих водах
пруда у подножья стены, который предохранял замок от внезапного нападения.
Я стоял там, пока небо не начало светлеть от первых лучей восходящего
солнца, а затем вернулся, чтобы осмотреть предмет наших ночных трудов.
Хотя из темноты теперь ясно вырисовывался его силуэт, я все еще не имел ни
малейшего представления, что это такое. Огонь и пар, его тонкая белая
струйка была ясно видна в сумеречном свете. А на крыше торчала какая-то
непонятная стрела. Свист пара слышался все громче, и один из черных
монахов принялся регулировать какие-то приборы. Я подошел поближе, чтобы
взглянуть на металлическую манжету - и мое любопытство было вознаграждено
тем, что меня привлекли к передвижению огромного камня на отведенное ему
место. Вдвоем мы подкатили его к машине, но нам потребовалась помощь еще
двоих парней, чтобы поднять его на манжету. Загадка за загадкой. Я отошел
вместе со всеми с дороги, потому что появился Капо Димон, сопровождаемый
высоким человеком в такой же черной рясе как и остальные.
- Эта штука будет работать, Брат Фавел? - спросил Димон. - Я ничего
не слышал о подобных машинах.
- Зато я знаю, Капо, вот увидишь. Моя машина разрушит ворота,
разобьет вдребезги.
- Неужели она может это сделать?! Эти стены такие высокие - и такими
же огромными будут наши потери, если у нас не будет возможности прорваться
через ворота.
Брат Фавел повернулся к нему спиной и выдал кое-какие инструкции
оператору. В топку подкинули еще дров, и свист пара усилился. Стало совсем
светло. На раскинувшемся впереди нас поле не было ни души, все было тихо и
спокойно. Но позади нас в лесу притаилась армия и воинственные машины.
Очевидно, сражение должно было начаться в тот самый миг, когда опустят
мост.
Нам было приказано лечь, чтобы никто не заметил нас. И вот уже солнце
высоко поднялось над горизонтом - и ничего не происходило по-прежнему. Я
незаметно прокрался к самой машине, поближе к наблюдающему за приборами
оператору в нахлобученном капюшоне.
- Мост не опускается! - вдруг выкрикнул Брат Фавел. - А давно должен
был, они всегда открывают ворота в это время. Наверное, что-то случилось.
- А они не могут узнать, что мы здесь? - спросил Капо Димон.
- ДА! - прогремел невероятно громкий голос откуда-то с верхушек
