- Благотворительность может начинаться в собственном доме, но
заканчивается она в работном.
- Хорошо, я выложу свои карты на стол, - заявил Мейсон.
- Начинайте с тузов, пожалуйста.
- Я адвокат. Я представляю Мэй Фарр в связи с...
- О, вы - _П_е_р_р_и_ Мейсон?
Он кивнул.
- Почему вы сразу об этом не сказали?
- Не думал, что это поможет.
Она посмотрела на него, сдвинув брови, слегка наклонив голову в
сторону.
- Итак, вы - Перри Мейсон.
Адвокат молчал.
- И заинтересованы в информации, которая, как вы думаете, у меня
имеется. Из-за нее у меня могут возникнуть проблемы?
- Не знаю.
- Послушайте, у меня нет ни малейшего желания оказаться в кресле для
дачи свидетельских показаний.
- В настоящий момент вы находитесь не в свидетельском кресле.
- Нет, но благодаря вам я могу там оказаться.
- С другой стороны, может, и не окажетесь.
- Вы обещаете мне это?
- Нет.
Она погладила колено кончиками пальцев, ее глаза смотрели вдаль. Она
явно прокручивала в голове все возможные варианты последствий. Внезапно
она резко остановила взгляд на лице адвоката и заявила:
- Ладно, рискну. Я люблю риск.
Мейсон поудобнее устроился в кресле и специально отвел глаза от лица
Хейлз Тумс, чтобы она могла спокойно говорить, не чувствуя их на себе.
- Я не могу появляться в месте дачи свидетельских показаний, потому
что умный адвокат сделает из меня жалкое зрелище. Я всегда любила спорт -
теннис, катание на лошадях, лыжи. Больше всего я люблю яхты. Вы слыхали о
золотоискательницах, мистер Мейсон? Меня, наверное, можно назвать
яхтоискательницей. Как только я узнаю, что планируется круиз в Каталину, я
встречаюсь со всеми яхтсменами, с которыми только могу. Когда у меня
просят телефонный номер, я его даю. Это все, что я им даю - телефонный
номер, мое общество и много смеха. Очень часто яхтсмены хотят, чтобы
компанию им составляла девушка, которая очень спортивная, знает, как
управлять яхтой, готова выполнять часть работы и умеет повеселиться.
Наверное, я могла бы использовать то же количество умственных усилий в
какой-нибудь коммерческой деятельности и зарабатывать хорошие деньги. Я
усердно тружусь, выдумывая всякие остроты, игры, розыгрыши. Я размышляю,
как можно много выпить и не напиться. Если вы не знаете, что нужно делать,
советую съесть побольше сливочного масла перед началом пьянки.
- У меня тоже есть отличный рецепт, - сообщил Мейсон.
- Правда?
- Правда.
- Не будьте жмотом, поделитесь со мной. Пока масло - это лучшее, что
мне известно.
- Мой рецепт значительно проще. Я практически не пью после начала
пьянки.
- О, - с разочарованием в голосе воскликнула она. - Я-то думала, что
вы на самом деле мне что-нибудь посоветуете.
- Пожалуйста, не отвлекайтесь, - попросил Мейсон.
- Больше не буду. Слушайте факты, мистер Мейсон. Я понравилась Пенну
Вентворту. Он всем занимался исключительно с корыстными целями. Если Пенн
слышал "нет", он начинал бороться, когда он боролся, он терял контроль над
сбой. Я терпеть не могу, когда мне указывают, что мне делать. У меня
прекрасное зрение, я отлично оцениваю расстояние, делаю все вовремя.
Только вчера я выиграла теннисный турнир. Когда Пенн разошелся, я его
предупредила. Предупреждение не сработало - вообще никакой реакции не
последовало. Он уже миновал критическую точку. Тогда я сняла туфель,
согнула ногу и приготовилась ждать благоприятной возможности. Она
представилась.
- В цель попали? - поинтересовался Мейсон.
- Разумеется.
- Что случилось с Вентвортом?
- Вначале я думала, что убила его. Я полила ему лицо водой, терла ему
грудь и ребра, с ложечки подавала коньяк. Он пришел в себя где-то через
час и еще с полчаса вел себя, как в стельку пьяный.
- А затем? Он согласился на второй раунд или ушел с ринга после
гонга?
- С ринга он ушел, - улыбнулась она, - но это послужило началом
отличной дружбы. Получилось так, что меня стала волновать его судьба, а он
меня уважал. Это была дружба, редко встречающаяся между мужчиной и
женщиной - просто товарищи, идеально подходящие друг другу. Он узнал, что
я обожаю яхты, и ему нравилось мое общество. Иногда он путешествовал без
компании, бывало, ему не хотелось, чтобы кто-то его беспокоил или надоедал
разговорами. Он никогда не любил яхты как яхты, а использовал их, как
средство получения удовольствия - поехать в круиз, устроить вечеринку и
все в таком роде. Именно поэтому "Пеннвент" так напичкан всякими
приспособлениями. Вы просто не поверите тому, что я сейчас скажу. Однако,
это правда. Когда на Вентворта нападала хандра, он любил отправляться в
круиз. Управление яхтой он оставлял на меня. Я готовила. Иногда за все
время плавания мы не говорили друг другу ни слова, только обменивались
скупыми фразами о том, что будем есть и об управлении яхтой. Меня это
полностью устраивало. Я люблю выходить в открытое море, держа руки на
штурвале. Я получаю от этого удовольствие, чувствую силу. Я знаю, что
океан жесток и безжалостен. Я знаю, что он не терпит ошибок. Я люблю
играть в такую игру.
С минуту она помедлила, изучая лицо Мейсона, очевидно, ожидая, что
последует какой-то комментарий. Адвокат молчал.
- Естественно, я познакомилась с Фрэнком Марли, - продолжала Хейлз
Тумс. - Он отличался от Пенна. Фрэнк ко мне никогда не приставал. Если он
и решится когда-либо, то только в том случае, если у него будут все козыри
и все тузы. Он ждет, наблюдает, размышляет, разрабатывает какие-то схемы и
из того, что он говорит, вы никогда не поймете, что он думает на самом
деле. Пенн был славный парень, но девушке нельзя было находиться рядом с
ним и пяти минут, чтобы он не попытался с ней заигрывать. Он пробовал один
подход, если ничего не получалось, заходил с другой стороны, а потом
начинал применять силу. Но с Пенном ты всегда знал его позицию. Он никогда
не лицемерил. Любая девушка, соглашавшаяся провести время с Пенном,
понимала, что он... ну, опасен. Но после того, как первый раунд пройден,
из него получался отличный друг. В нем было много положительного: умен и
честен, обладал чувством юмора, мог составить прекрасную компанию, если не
хандрил. Когда же он хандрил, он хотел, чтобы его оставили в покое, и
оставлял в покое тебя. Фрэнк Марли - полная противоположность. Я много
времени проводила с Фрэнком. Я неоднократно управляла его яхтой. Он обычно
все время сидел или стоял где-то поблизости, курил сигареты и наблюдал за
мной полуприкрытыми глазами сквозь поднимающийся вверх дым. Он вел себя,
как истинный джентльмен, не создавал шума, отличался изысканными манерами
- и всегда выжидал удобного момента.
Она замолчала, с любопытством уставилась в лицо Мейсону, а потом
воскликнула:
- Давайте, смотрите на меня. Я все равно продолжу рассказ.
- Нет, я слушаю, - ответил адвокат. - Я слушаю ушами и смотрю
глазами. Я не могу делать две вещи сразу и полностью сосредоточиться на
каждой из них. Сейчас меня интересует ваш голос.
- А вы не считаете, что о женщине можно сказать гораздо больше, если
вы наблюдаете за ней, когда она говорит, чем слушая то, что она говорит?
- Не всегда. Я - адвокат и приучил себя слушать. Свидетели обычно
хорошо заучивают свой рассказ, по крайней мере, манеры и жесты получаются,
в большей или меньшей степени, механически, но репетируют свою речь они
про себя. Я думаю, людям следует развивать искусство разговора с самим
сбой. В таком случае они многое бы узнали о своих голосах.
Она рассмеялась и заявила:
- Я почувствовала себя раздетой - вы сидите здесь, отвернувшись, а
ваши уши не пропускают ни слова.
- Я не собирался вызывать подобных ощущений. Вы очень наблюдательны.
- Вы так думаете?
- Да.
- Спасибо.
- Вернемся к делу. Мы говорили о яхте Фрэнка Марли.
- Я говорила о мужчинах и яхтах, - поправила она его. - Во второй
половине дня мне позвонил Вентворт и сказал, что хочет меня видеть. Я
поехала в гавань и поднялась на борт. Он сообщил, что на следующей день
ему надо быть в Сан-Диего: назначена встреча с женой. Он собирался
поставить ей ультиматум: или она дает ему развод на разумных условиях, или
он подаст в Суд на Сида Эверсела за раскол семьи. Он предложил мне поплыть
вместе с ним. Мы возьмем курс на Энсенаду, а он оттуда полетит в Сан-Диего
на встречу с женой. Конечно, я осталась бы на борту "Пеннвента", он не
хотел, чтобы жена узнала, что я его сопровождаю. Меня такой вариант
полностью устраивал. Я сказала Пенну, что мне надо съездить домой за
кое-какой одеждой, а потом закупить провизию. Он дал мне денег и попросил
по пути в гавань остановиться в одном из открытых всю ночь магазинов и
купить, что требуется. Как только я приеду обратно, мы отчаливаем. Я
вернулась в гавань. "Пеннвента" у причала не было. Я подумала, что,
возможно, Пенн делает пробный выход. Он меня никогда не обманывал и не
подводил. У нас были не такие отношения. Я точно знала, что он хочет,
чтобы я управляла яхтой. Я осталась ждать в гавани. Потом я решила
посмотреть, нет ли кого на борту яхты Фрэнка Марли, но увидела, что и ее
нет у причала. При обычных условиях, я не стала бы ждать так долго, но мне
очень хотелось сплавать в Энсенаду. Я считала, что Пенна могла заставить
сняться с якоря только крайняя необходимость. Я знала, что он оставил бы
для меня сообщение, если был бы вынужден отплыть без меня. Рядом со
зданием клуба есть специальная доска объявлений, вернее, это не доска, а
множество маленьких ячеек с названиями яхт. Я заглянула в ячейку Пена.
Никаких посланий не было. Я вернулась к своей машине и решила еще
подождать.
- Секундочку, - прервал ее Мейсон. - В какое время?
- Понятия не имею. Я помню, что, когда делала покупки, начинался
дождь. Это вам что-нибудь говорит?
Мейсон кивнул.
- Полчаса или три четверти часа после этого шел дождь. Он пришел с
гор. Я сидела в машине и задремала. Я полдня играла в теннис - участвовала
в небольшом любительском турнире. Завоевала медаль за второе место среди
женщин, а та, что выиграла у меня, использовала все грязные уловки,
которые только существуют. Я так расстроилась, что проиграла ей! Наверное,
я сама захандрила. Однако, мысли о круизе в Энсенаду успокаивали меня. Я
ждала и дремала. Затем я услышала, что к причалу приближается какая-то
яхта. Я подумала, что это "Пеннвент". Я открыла дверцу и уже собиралась
выйти из машины, когда поняла, что это "Атина" Фрэнка Марли. Я решила, что
он должен знать, где Пенн, но не была уверена, что Марли один. Понимаете,
этикет среди яхтсменов несколько отличается от общепринятого. Вам следует
убедиться, один ли мужчина, а если нет - оставить его в покое, пусть
забавляется. На палубе появилась девушка. По тому, как управляли яхтой, я
поняла, что девушка одна. Она быстро соскочила на берег. Бог мой, я ее
хорошенько разглядела.
- Ревность?
- И это тоже. Я решила, что если Фрэнк Марли настолько щедр в
моменты, когда наиболее благодушно настроен, что позволяет девушкам брать
его яхту и одним гулять по морям по волнам - ну, это интересная идея.
- Вы узнали девушку?
- Тогда нет. Позднее я выяснила, что это была Мэй Фарр.
- Как вы это выяснили?
- Видела ее фотографии.
- Кто вам их показал?
- Вот это мы сейчас обсуждать не станем. Разрешения того лица у меня
нет.
- Фрэнк Марли?
- Повторяю: мы не станем это обсуждать.
- Что было дальше?
- Я подождала с полчаса после того, как девушка уехала, а затем
