понимаете меня?
- Разумеется, - ответил Мейсон.
- В таком случае, - заявил Эдисон, - что-то нужно предпринять.
- А что конкретно хочет от вас Эрик Хэнсел?
- Он достаточно хитер, чтобы не сказать этого. О деньгах вообще он не
упомянул. Он просто сообщил, что подбирает факты для заметки, что он
работает на Джорджа Дункаса, и что он хотел бы удостовериться в этих
сообщениях, поэтому он и пришел ко мне. Он хотел, чтобы я подтвердил или
опроверг эти факты.
- И что вы ему сказали?
- Я заявил, что любые инсинуации по поводу моих отношений с Вероникой
Дейл абсурдны. Но когда он попросил меня подтвердить или опровергнуть
факты, я не знал, что делать. Я сказал, что у меня больше нет времени
говорить с ним и выставил его из кабинета.
- А затем сразу же позвонили мне? - спросил Мейсон.
- Нет, не сразу.
- Почему?
- Я просто не знал, что мне делать. Мне больше всего не хотелось
обращаться к вам с этим вопросом. Я боялся, что вы будете смеяться надо
мной.
- Когда вы говорили с Хэнселом?
- Примерно полтора часа назад.
- Он оставил визитную карточку? - спросил Мейсон.
- Нет, но оставил телефон. Конечно, Мейсон, все это чистейший шантаж,
но доказать ничего нельзя. Вот его номер!
Мейсон взял листок бумаги, который Эдисон извлек из своего кармана, и
развернул его.
- Если это шантаж, - сказал адвокат, - то Хэнсел в этом деле вовсе не
новичок. У него должен быть опыт. Вполне вероятно, что за ним уже числятся
подобные преступления.
- Но мне-то что делать? - воскликнул Эдисон. - Факты я отрицать не
могу, а мои конкуренты оценят все по-своему. Это ужасно. Мой компаньон
просто сойдет с ума.
- А кто у вас компаньон?
- Эдгар Э.Фэррел.
- Где он сейчас?
- Он в отпуске, уехал на две недели порыбачить. Фэррел - ужасный
консерватор, уж либералом его никак не назовешь.
- Охарактеризуйте его, пожалуйста, - попросил адвокат.
- Он упрям, как осел. Что касается бизнеса, то я уже пять лет веду
его фактически в одиночку. Это партнерство для меня тяжкий крест. У него
ни разу не появилось ни одной идеи, ни одного предложения. Он знает лишь
работу счетовода, все время возится с бухгалтерией. На каждую ошибку он
набрасывается как коршун на цыпленка. Но сам никогда не принимает никаких
решений. Чего там о нем говорить! Он просто паразит, кровосос, пиявка. Я
столько терпел от него! Но я не могу допустить, чтобы он прочитал такую
заметку, уж лучше я заплачу.
- Как он вошел в дело?
- Ему достались акции от отца. Мне бы надо было в свое время купить
их, но я решил, что мне пригодится молодой помощник. Он моложе меня, и,
естественно, я думал, что он гибкий, энергичный, инициативный. Но
действительность разбила мои ожидания. Он просто узколобый баран.
- А почему вы не выкупите акции теперь?
- Понимаете, - объяснил Эдисон, - наш бизнес процветает. Вы же
знаете, что было в последние годы. Люди сходят с ума, они готовы платить
за любое барахло. Я не могу не думать о том, что когда-нибудь настанут
другие времена, но сейчас наши прилавки забиты товарами низкого качества
по высоким ценам, и люди охотно покупают их. О ценах теперь никто не
думает, если кто-то решил что-то купить, он купит... Естественно с акциями
процветающего предприятия так просто не расстаются.
- Фэррел женат?
- Да.
- Его жена отдыхает вместе с ним?
- Нет. Он отправился один, видимо, хочет половить форель. Он заядлый
рыболов...
- Он поехал на машине или поездом?
- На машине. Он здорово загрузил ее, снял заднее сиденье и свалил
туда кучу походного оборудования - всякие раскладушки, палатки и тому
подобное. Сейчас он, видимо, где-нибудь между Лас-Вегасом и Рино. Он
вернется через две недели на совещание акционеров. И за этот срок, за две
недели, я должен все уладить. Если до него дойдут какие-нибудь слухи, он
устроит форменный скандал! Мистер Мейсон, я в таком положении, что
действительно готов откупиться.
- Может быть, - предложил Мейсон, - поручить частному детективу
последить за Хэнселом?
- Я думаю, что не стоит, - ответил Эдисон. - Ведь эта история, если
дать ей огласку, совершенно убийственна для меня. Этого допустить нельзя.
Придется платить.
- Вы сообщили мне все факты? - спросил Мейсон.
- Да, все.
- А у вас не было с Вероникой никаких романтических отношений?
- Боже мой, мистер Мейсон. Ну что вы такое говорите?
- Да или нет? Поймите, я ваш адвокат. Может быть, вы поцеловали ее на
прощание или что-нибудь подобное?
- Нет, у меня ничего подобного с ней не было. Уже само предположение
оскорбительно для меня. Она поцеловала меня на прощание, но это был
чистый, детский жест, выражение признательности со стороны неиспорченной
невинной девочки.
- Так, - заметил Мейсон, - а потом она позволяла арестовать себя за
бродяжничество.
- Не говорите так. Я чувствую в ваших словах некоторый намек.
- Разумеется.
- Вы действительно полагаете, что она нарочно дала арестовать себя?
- Как ваш адвокат, я не могу пройти мимо фактов. Вы подобрали молодую
женщину, девушку лет восемнадцати. Она отправляется в отель. Вы обеспечили
ей номер. Ее арестовывают за бродяжничество. Вы звоните мне, чтобы я
освободил ее. Я это сделал. Появляется ее мать...
- Ее мать? - удивился Эдисон. - Ее мать находится за две тысячи миль
отсюда, в Индиане.
- Ее мать покинула этот кабинет за несколько минут до вашего прихода.
- И что она хотела?
- Она хотела поблагодарить меня за то, что я сделал для Вероники,
хотела заплатить мне за услуги. Я назвал сумму в сто пятьдесят долларов, и
она оставила чек на эту сумму. Я дал ей расписку, указав, что чек будет
предъявлен к оплате, когда я полностью закончу это дело. Так что вы можете
порвать чек на пятьсот долларов, которые должны были уплатить мне. Теперь
ваше имя в этом деле может не появиться, я могу заявить, что мне заплатила
за услуги ее мать. Никто не сможет доказать, что вы заплатили мне хотя бы
цент за дело Вероники Дейл.
- Это меняет дело, - сказал Эдисон. - Но все же я не знаю... Пожалуй,
я заплачу им. Я должен заплатить. Этот мой чертов партнер и собрание
акционеров... Нет, Мейсон, придется заплатить. Хорошо бы поменьше, но дать
им все равно придется. Лишь бы мое имя не фигурировало в их скандальной
газетке.
- Я не вижу смысла спорить с вами сейчас, - устало сказал Мейсон. -
Забудьте обо всем. Дайте мне спокойно работать по вашему делу.
- Поймите, мистер Мейсон, я хочу заплатить. Я не могу допустить,
чтобы мое имя появилось в газете.
- А что будет, когда вы заплатите?
- Откуда мне знать?
- Зато я знаю. Шантажист возьмет деньги, потратит их, потом придет за
новыми деньгами. Заплатить ему первый раз - самая большая ошибка. Как
только это сделано, ты уже сидишь на крючке. Рано или поздно все равно
придется защищать себя.
- Но я не могу...
- Все, - жестко прервал его Мейсон. - Предоставьте это дело мне. Я
обо всем позабочусь.
- Но я хочу заплатить.
- Нет, - ответил Мейсон. - Вы вовсе не хотите заплатить. Вы просто
хотите, чтобы ваше имя не появилось в газете в светской хронике, чтобы оно
не было упомянуто вместе с именем восемнадцатилетней девушки. Вот чего вы
хотите. Давайте не будем спорить об этом. Какой ваш банк?
- Второй Национальный.
- Прекрасно, - заявил Мейсон, - там я и получу свой гонорар.
Уничтожьте тот счет, который я вам прислал. Я не хочу, чтобы его
кто-нибудь видел, в частности, ваша бухгалтерия. Делла, дай мне бланки
чеков Второго Национального.
Эдисон стал заполнял бланк. Мейсон посмотрел на него и сказал:
- Не разговаривайте с Хэнселом. Если кто-нибудь спросит, знаете ли вы
это имя, отвечайте, что нет. Если Хэнсел позвонит вам еще раз, пусть ваша
секретарша скажет, что вы заняты и не можете принять его. Не говорите с
ним по телефону.
- Но я не могу так, мистер Мейсон. Он слишком мною знает...
- Скажите, что вы заняты, - повторил Мейсон. - Я все устрою. Теперь
возвращайтесь в свою контору, порвите тот счет, что я прислал вам, и
забудьте обо всем.
- Я все понимаю, мистер Мейсон, - вздохнул Эдисон. - Мне известна
ваша репутация. Но вы все же заплатите им... В разумных пределах,
разумеется, не больше десяти тысяч долларов. Если запросят больше, то
посоветуйтесь со мной. Да, конечно, я сижу у них на крючке, крепко сижу.
- Десять тысяч вы заплатите им сейчас, - говорил Мейсон, - еще десять
через тридцать дней, и так каждый раз по десять тысяч вплоть до самой
смерти. Нельзя платить шантажистам.
- Черт возьми, но я должен заплатить им!
- Оставьте Хэнсела мне.
- Вы заплатите ему?
- Возможно. Но сделаю это так, что больше платить уже не придется.
- Хорошо, - еще раз вздохнул Эдисон и встал. - Вы мой адвокат и,
надеюсь, знаете, что делать. До свидания.
Мейсон повернулся к Делле Стрит, как только Эдисон покинул кабинет.
- Делла, я прошу тебя надеть перчатки.
- Перчатки?
- Да.
Делла Стрит вынула из ящика стола перчатки и надела их. Мейсон,
подошел к шкафу, где висел его плащ, вынул из кармана свои перчатки, надел
их и сказал:
- А теперь, дай мне чеки Второго Национального банка.
Делла протянула ему книжечку чеков. Мейсон вытащил бланк из середины.
- На этом, пожалуй, нет никаких отпечатков пальцев.
Делла с изумлением смотрела, как Мейсон подошел к окну, приложил к
стеклу чек, подписанный Джоном Рэйсом Эдисоном на сумму в пятьсот
долларов, приладил поверх него незаполненный чек и остро отточенным
карандашом тщательно скопировал подпись. Затем он вернулся к столу, взял
бутылку чернил и осторожно нанес поверх карандаша черные чернила.
- Как получилось, Делла?
- Не очень удачно, - покачала она головой, внимательно осмотрев чек.
- В самом деле?
- Линии неровные. Эдисон подписывается быстро, единым движением.
Когда ты медленно повторял его линии, шеф, твоя рука дрожала. Подделка
получилась неудачная.
- Прекрасно, - усмехнулся Мейсон. - К тому же даже без
увеличительного стекла можно увидеть, что под чернилами проступает
карандаш.
- Еще как проступает, - согласилась Делла.
- А теперь, - заявил Мейсон, - смотри не оставь на нем отпечатков
своих пальцев. Сходи в магазин, где продают пишущие машинки, попроси
показать какую-нибудь новую модель и, как только продавец отвернется,
вставь чек и отпечатай на нем имя Эрика Хэнсела и сумму две тысячи
долларов. Но будь осторожна, не оставь отпечатков пальцев.
Делла Стрит удивленно посмотрела на бесстрастное лицо адвоката.
- Это значит, что я...
- Это значит, что ты всего навсего выполнишь мое распоряжение. Что я
задумал, тебя не касается.
- А если что-нибудь случится, то...
- Делай то, что я сказал.
- Но ведь это опасно, шеф...
- Для кого?
- Для нас обоих.
- Только не для тебя, - успокоил ее Мейсон. - Ты - моя секретарша.
Иди и напечатай сумму в две тысячи на имя Эрика Хэнсела. Между прочим,
Делла, когда сегодня появится Хэнсел, твое присутствие не обязательно. У
нас состоится доверительный разговор.
Она молча посмотрела на него, потом взяла чек и, не сказав ни слова,
вышла из кабинета. Мейсон взялся за телефон и попросил Герти соединить его
с "Детективным Агентством Дрейка".
- Алло, Пол? - сказал в трубку адвокат. - У меня к тебе просьба.
- Я слушаю, Перри.
- Ты не мог бы связаться с банками города и сообщить, что какой-то
