человека - только сам человек. Уже полгода ты, своими мыслями
методически убиваешь в тебе жизнь. Ты сейчас как улитка на
склоне. Может быть, выкарабкаешься из ямы наверх к солнцу и
травке, а может быть, и скатишься на дно в вечный мрак. Однако
я прошу, выкарабкайся. Я столько времени убил на тебя и мне так
не хочется все начинать заново. Ты еще не прошел свой путь. Еще
не сделал главного.
Он опять "смотрел" на Сан Саныча, и указательный палец его
правой руки был характерным жестом поднят вверх.
- Кто ты? - В Сан Саныче зародилась смутная надежда, что
вот, наконец, у него появился шанс разрешить нелепую загадку
бытия, которой он мучился всю свою жизнь. Решить проблему
одинокого странника, блуждающего по миру в поисках его смысла.
Однако незнакомец резко встал и стремительно покинул комнату.
Сан Саныч же сидел, словно пригвожденный к месту, и только и
мог повторять:
- Кто ты? Кто ты? Кто ты?
- Самоуверенный болван, - донесся шепот в ответ.
Глава 4
...И так прозрачна огней бесконечность,
И так доступна вся бездна эфира,
Что прямо смотрю я из времени в вечность
И пламя твое узнаю, солнце мира.
И неподвижно на огненных розах
Живой алтарь мирозданья курится,
В его дыму, как в творческих грезах,
Вся сила дрожит и вся вечность снится...
(Афанасий Фет )
Конференция, организованная аризонским университетом,
успешно близилась к своему завершению. Ученое сообщество
бурлило и гудело, как растревоженный пчелиный улей. Сан Саныч
утонул в море докладов, запутался в невероятном множестве
произношений одних и тех же слов с японским, немецким,
китайским и всеми остальными акцентами, во множестве
американских говоров, которые столь же напоминают английский
наших учебных пластинок, как ишак - арабского скакуна. Ему
безоговорочно удавалось понимать английский только в русском
варианте, а доклад Алисовского просто привел в восторг. Энгельс
Иванович не утруждал себя нюансами произношения, поэтому
"кривая" в его интерпретации звучала как "курва", а "рисунок" -
как "фига", и изобилующий "курвами" и "фигами" доклад вызвал
веселье у всей русскоязычной части аудитории. Для солидности
Алисовский, как заправский американец, после каждого
предложения произносил О'кей, то ли уговаривая себя, что все
замечательно, то ли окружающих. Вообще "ОК" - самое
распространенное слово, употребляемое в Америке, причем
удивительно заразное. Хватает недели пребывания в этой стране,
как ты замечаешь, что по делу и не по делу, и в английском и в
русском разговоре, и даже в телефонном звонке родителям из тебя
так и прет это несносное ОК. Может, поэтому у них все и ОК, что
они только и говорят ОК?
Сан Саныч много общался с коллегами. Как ни странно, ему
удавалось находить с ними общий язык. Обнаружилась удивительная
закономерность. Оказалось, что свобода общения на английском
языке у Сан Саныча возрастает пропорционально количеству
выпитого спиртного. После банки пива он сходу в самолете
по-английски написал свой доклад, а после бутылки водки был
готов общаться хоть с королевой Англии.
Чернильным южным вечером американский профессор Дон собрал
под пальмой в уютном дворике своего дома интернациональную
компанию. Одинокая лампа, свешивающаяся, как удав с пальмы,
создавала над столами узкий конус света, в котором сверкающим
роем порхали мотыльки. На столах было пиво в небольших
бутылочках, бокалы с вином и чипсы цветом от золотистых до
фиолетовых. Славик утверждал, что фиолетовые чипсы сделаны из
мякоти кактусов, но остальные, скорее по привычке, ему как-то
не верили. Вокруг столов за плотными кронами цитрусовых
деревьев стояла ночь с гирляндой из разноцветных лампочек в
распущенных волосах.
Разговор на том конце стола, где сидела русскоязычная
компания, все время сбивался с английского на русский.
Конференция заканчивалась, близилась разлука. И если немцы,
японцы, китайцы дружными группами разлетались по своим странам,
то русские разлетались по одному и в разные стороны: в
Австралию, Италию, Японию, Калифорнию... Велика ты, Россия, и
по всему миру разбросаны дети твои... Удастся ли еще
когда-нибудь свидеться? А если и удастся, то где? Печаль
близкого прощания уже витала вокруг. И как бы напоминанием
того, что это не Россия, над небольшим профессорским домиком и
густо заросшим садом начал кружить патрульный вертолет. Его луч
то скользил по машинам, плотной группой стоящим у кустов вдоль
газона, словно пересчитывая их, то пытался пробиться сквозь
густую растительность над головами людей. Убедившись, что все в
порядке, вертолет полетел дальше, и шум его мотора затих вдали.
- Хотите хохму? - сказал погрустневший Славик.
- Валяй, - подбодрил его Артем.
- Всем внимание... - начал дурачиться Славка. - Господа
присяжные поверенные, граждане судьи, рассматривается дело Льва
Зайцева. Он обвиняется в неуважении к окружающим. Это
совершенно немыслимое дело, однако он позволяет себе
утверждать, будто родится в деревне под названием... Медвежья
ж..., Псковской области.
- Что-что? - переспросил кто-то в надежде, что ослышался.
- Медвежья ж...
- Ж... - это как?
- Обыкновенно, задняя часть медведя, ну та, что пониже
спины, - наглядно показал Славик.
- Попрошу не отвлекаться, - учительским тоном произнес он
и продолжил, якобы обращаясь к незадачливому Льву. - Вы что,
нас дурачить вздумали, молодой человек?
- Да нет, на самом деле в Пскопской Губернии уже
черт-те-сколько лет есть деревня Медвежья ж... - сказал Славик
за обвиняемого, - и я действительно умудрился там родиться.
- Молодой человек, вы не в театральный поступаете, нечего
благонамеренную публику веселить и нечего нам лапшу на уши
вешать, враки все это. Не может этого быть, потому что не может
быть никогда.
Публика веселилась все более.
- А может, он действительно из Медвежьей ж..., он же не
виноват, - заметил кто-то.
- А давай пари на два доллара, что не существует такой
деревни?
- Да нет, правда, что ли?
- Правда. Существует. У меня даже фотография этой надписи
есть. Мы в тех местах в экспедиции были - случайно наткнулись.
- А почему ее не переименовали?
- Говорят, пробовали еще до войны. Но когда в райком
партии легла бумага: "Просим переименовать деревню "Медвежья
ж..." в "Путь Ильича"..."- директора совхоза куда-то как-то
вызвали, и он почему-то исчез... Насовсем. Больше желающих
переименовывать не нашлось...
Когда к Артему подсел Дон, разговор автоматически перешел
на английский. Сан Саныч очередной раз отметил, что общение
людей со всех уголков земного шара было доброжелательным и
непринужденным, и уже в который раз задумался над тем, что же
правит миром и людьми, какие законы. Как могло случиться так,
что люди, делающие свое дело, влюбленные в свое дело, прекрасно
понимающие друг друга и отличающиеся фактически только
территорией проживания, в течение своей жизни умудряются
становиться то друзьями, то врагами, фактически не меняя
отношения друг к другу?
Двадцатый век, жестокий век, нелепый век войдет в историю
как пример всеобщего безумия. Именно в двадцатом веке весь мир
сошел с ума, все перепуталось, переплелось, исказилось до
абсурда. Вчерашние союзники, победители во Второй мировой
войне, вместо того чтобы почивать на лаврах, становятся
злейшими врагами. Ученые, десятилетиями работавшие бок о бок в
мире и согласии, по чьей-то дурацкой прихоти оказываются в
разных лагерях и занимаются программами, направленными на
уничтожение друг друга. И крайняя степень бреда: надеясь
запугать Россию, Америка раздолбала, разгромила, расплавила
Хиросиму и Нагасаки, два ни в чем не повинных мирных японских
города. Тысячи жизней, оставив лишь призрачную тень во времени
да горсточку пепла в пространстве, перестали существовать. Эхо
ядерной бомбардировки всколыхнуло планету, подняв вопрос об
ответственности ученых перед грядущим. Не потому ли так легко
получил Союз пресловутые 3000 страниц текста, избавивших страну
от долгих научных исследований и ускоривших создание ядерного
заряда РДС-1 (Россия делает сама).
В ходе разговора выяснилось, что хозяин домика и сада,
Дон, в 1945 году был бравым морским офицером. После злополучной
атомной бомбардировки в знак протеста он покинул Военно-морской
флот США, исходил геологом вдоль и поперек Мексику и только
потом стал профессором в университете. Боец по натуре и
по-призванию, он вплотную занялся вопросами экологии,
утверждая, что даже самые светлые головы бывают столь безумны,
что ставят под угрозу само существование Жизни на Земле.
Оказалось, что Дон знает о Сороковке, затерянной в уральских
горах, а в его лаборатории измеряются пробы грунта из реки
Теча, что вытекает из Зоны. В эту реку с 1949 по 1952 годы
сбрасывались отходы радиохимического производства, и сейчас их
след тянется на сотни и тысячи километров, вплоть до Северного
Ледовитого океана. Для Сан Саныча оказалось неожиданным, что
зловещая тень Ядерного Принца уже проникла даже на бескрайние
аризонские просторы.
Расслабленный и удовлетворенный, вернулся Сан Саныч
вечером в номер отеля, где его ждал странный сюрприз.
- Садитесь, - суровым шепотом произнес сосед Сан Саныча по
номеру Алисовский, указывая ему на одно из кресел, стоящих
возле журнального столика.
Алисовский плотно закрыл жалюзи, наглухо прикрыл их
шторами. Сан Саныч с любопытством наблюдал за ним. Затем,
обнюхав и осмотрев все подозрительные нижние поверхности
столов, кроватей, стульев и кресел, Энгельс Иванович выдернул
из розетки телефон. Сан Саныча начала удивлять его странная
деятельность. А после того, как Алисовский обесточил
кондиционер и холодильник с баром, Сан Саныч начал подозревать,
что у соседа не все в порядке с головой. Когда же Алисовский
закрыл входную дверь на все защелки, припер ее холодильником и
выключил свет, Сан Саныч окончательно удостоверился в
обоснованности своих опасений.
Алисовский ощупью добрался до кресла и произнес тихим
шепотом:
- Я знаю, тут все за мной следят...
"Кому этот балбес здесь нужен", - возник Некто в голове
Сан Саныча. Вообще Сан Саныч заметил, что Некто просто на дух
не переносит Алисовского. Сан Санычу вдруг на ум пришло, что
точно так же, впадая в бешенство при одном только появлении,
его безмозглый пес лаем реагирует на хозяина овчарки из
соседней квартиры, считая эту овчарку своим злейшим врагом,
поскольку никак не может поделить с ней территорию лестничной
клетки. А хозяин и виноват-то только в том, что это именно его
овчарка выводит каждый день на веревочке проветриться на улицу.
"Еще одна подобная аналогия, и мы с тобой поссоримся,"-
сердито заявил Некто. "Извини, вырвалось непроизвольно, не могу
же я свои мысли контролировать,"- подумал Сан Саныч.
- Дело в том, - продолжил Алисовский, - что пару лет назад
я написал книгу-справочник по жестким излучениям. Это очень
ценная книга.
"Если тебе еще интересно, - все еще ворчал Некто, -
ценности не представляет, поскольку материал надерган из пары
сотен статей, однако сам автор не в силах разобраться и в сотой
доле написанного. Передрал, навыдергивал цитаты, и получилось
лоскутное одеяло, а не справочник."
- Этой книге предшествовала долгая и кропотливая работа. Я
