Это была его последняя мысль.
2
Раньше была только темнота, а теперь появилась еще и боль.
Он желал бы, чтобы боль прошла и перестала терзать его удобное
не-существование, его не-чувствование. Однако боль не проходила. Наоборот,
она становилась сильнее. Каждый раз, когда он пытался вздохнуть, он
попадал в огненную, разрывающую агонию.
Как же он мог дышать, если уже мертв? Такова была первая ошеломляющая
и ужасающая мысль Хэммонда. Это было невозможно. Да, его легкие судорожно
сокращались, требуя воздуха, которого не было.
Мозг безвольно пытался разрешить эту проблему. Он захотел открыть
глаза, но не смог. Не мог пошевелить даже мускулом. Не мог чувствовать. С
каждым мгновением пылающая агония возрастала и ползла по телу. Он
чувствовал также, что кисти его, лежащие на металлических подлокотниках
катапультирующего сидения, покрывались волдырями.
Он также мог слышать. Где-то очень близко около ушей раздавался
тонкий шипящий, визжащий шум, который звучал все время на одной и той же
ноте.
Очень скоро боль превратилась в пытку, которую было страшно
вытерпеть. Он задыхался, должен был снова умереть. Очень несправедливо,
что ему приходится снова умереть. Он сделал конвульсивную попытку, и его
тело дернулось.
Глаза открылись.
Он смотрел, как бы, сквозь красную дымку. Он все еще сидел на
катапультирующем кресле спутника. Выходной люк слегка треснул и визжащий
звук шел оттуда. Разреженный воздух, настолько наполненный озоном, что он
не мог им дышать, струился сквозь трещину. Воздух или жалкое подобие
воздуха был чрезвычайно холодным. Однако металл спутника скручивало от
жара.
Хотя Хэммонд пришел в сознание только на одну треть, он знал, что
умирает от недостатка кислорода. Тренировка там, на Ракетной Базе, глубоко
въелась в память и одна фраза вспыхнула в угасающем мозгу. Длительность
времени Полезного Сознания, за которое человек при утечке кислорода должен
был спасти себя. Даже в верхних слоях атмосферы у него было менее двух
минут в запасе. Еще выше в космосе счет шел на секунды. Его секунды
уходили. Вспомни тренировку...
Он вспомнил. Руками, налитыми свинцом, он стал искать кислородную
трубку катапультирующей капсулы. Взял ее в рот, а затем начал искать
клапан. Пальцы почти не подчинялись. Руки были похожи на лапы собаки.
Наконец, он открыл клапан.
Благословенный воздух начал проникать в его изголодавшиеся перегретые
легкие и тело его затряслось.
Он сидел, дыша и дрожа, непонимающими глазами смотрел на усеянное
звездами небо, которое ускользало в то время, как спутник медленно
вращался. Затем, неспешно и величественно покачиваясь, какой-то
серо-зеленый объект закрыл весь передний иллюминатор. Туманная поверхность
проплыла вдоль стекла, затем какой-то кривой отросток и опять звезды.
Хэммонд тупо наблюдал все это. Через минуту все повторилось.
Первый слабый отблеск любопытства возник в его отупевшем мозгу.
Кислород начал оказывать свое действие и он мог думать и изумляться. И его
этот серо-зеленый объект удивил. Он повернул кресло на кардановой
подвеске, чтобы получше рассмотреть этот объект.
Хриплый крик вырвался у Хэммонда. В звездном пространстве под
спутником вращалась огромная серо-зеленая масса.
- Земля...
Он прошептал это слово, но сделал это автоматически. Он все еще не
мог поверить.
Стекло жгло лицо. Спутник с каждой минутой нагревался, но он не мог
убрать лицо, пока эта обширная масса полностью не появилась в
иллюминаторе. В этом не было сомнений. Сознание внезапно пробудилось. На
этот раз он провопил название своей планеты. Хэммонд ожидал, дрожа и все
еще не веря, пока вращение спутника не привело Землю в иллюминатор снова.
Теперь он изучал ее поверхность более тщательно. Он понял, что
Исследовательский Центр Девятнадцать находился не более чем в сорока милях
над поверхностью Земли и вращался вокруг нее со скоростью более двадцати
тысяч миль в час. Хэммонд направлялся в открытый космос Солнечной системы.
Он был уверен, что будет все дальше и дальше удаляться от Центра.
Казалось, было невозможно вернуться на Землю. Но все же он вернулся.
"...по неизвестной причине факторы гравитации могут привести вас
обратно на орбиту..."
Он вспомнил это сообщение из Канаверал. Он подумал тогда, что они
просто пытаются облегчить его конец, дать маленькую надежду. Но, может
быть, они были правы? Одно очевидно. Центр Девятнадцать упал обратно к
Земле и в тесной спирали вращался вокруг нее.
Но было еще кое-что более загадочное. Он искал быстрой смерти, открыв
люк в космосе. Он умер тогда, и все же был жив.
Как человек может замерзнуть, а затем снова ожить?
Торжественно и величественно Земля снова появилась в иллюминаторе. Он
жадно сосал кислород и глядел. Тело было сплошной болью, а испепеляющее
дыхание раскаленного металла и ледяной поток разреженного воздуха, который
с визгом просачивался через приоткрытый люк, мгновенно обожгли и
заморозили его.
Судорожно размышляя, Хэммонд пытался понять причину своего
удивительного пробуждения. Может быть, он не умер по-настоящему, а был
только в состоянии ультра-гипотермии? Гипотермия или катастрофическое
понижение температуры было обычным методом медицины и хирургии в эти дни.
Первые эксперименты в сороковых и пятидесятых показали, что можно просто
заморозить человека, а потом вернуть его к жизни, правильным образом
разогревая его. Еще во времена первого спутника американские ученые
замораживали собак, а затем снова оживляли примерно через час. Считалось,
что русские делали то же самое с людьми, а затем заявили, что гипотермия
дала удивительные результаты.
Гипотермия... А что, подумал Хэммонд, если все это сделалось
мгновенно, как это не делали прежде в лабораториях, а сейчас это сделал
космос? Настоящая супергипотермия, которая действует с ужасающей
скоростью, замораживая каждую клеточку в теле прежде чем какой-нибудь
орган разрушится. Возможно, сейчас, когда спутник упал к Земле в
разреженный воздух верхних слоев атмосферы, увеличивающееся тепло от
трения спутника возродили его.
Все это пронеслось в голове Хэммонда, типичная попытка человека
двадцатого века найти рациональное объяснение невероятного. А затем он
позабыл это. Ибо внезапно осознал, что как бы то ни было он вернулся к
жизни для того, чтобы быстро умереть, если он ничего не предпримет.
Спутник раскалялся с каждой минутой. Хэммонд не мог больше выносить
прикосновение раскаленного металла. Спутник вращался в верхних слоях
атмосферы и трение раскаляло Центр Девятнадцать. Вскоре он сгорит, как
падающий метеор.
И сгорит вместе со спутником, если не выберется из него.
До этого мгновения он был настолько изумлен и парализован, что не
думал об этом. Но теперь инстинкт самосохранения привел его ум в
лихорадочное состояние. Вследствие каких-то загадочных космических
факторов Центр Девятнадцать вернулся к Земле. Теперь от Хэммонда зависело
как выбраться. Его тело все еще было словно налито свинцом, голова
раскалывалась, но он начал тщательно обдумывать создавшуюся ситуацию.
Внизу находилась освещенная сторона Земли, большая часть покрыта
облаками. Ему показалось, что он узнал Иберийский полуостров. Если это
так, то он двигался над Тихим океаном по направлению к Северной Америке,
которая была на теневой стороне. Он должен точно определить время
катапультирования из спутника, когда будет над Землей.
Неуклюжими пальцами он трогал рычаги и переключатели. Неожиданно ему
на ум пришла очень смешная мысль.
"Неужели они не удивятся, когда их мертвый герой спустится на
парашюте живым?"
Кресло Хэммонда было подвешено таким образом, что он висел внутри
пластиковой чаши внутри спутника. Теперь, когда заработал пульт управления
из-под Хэммонда поднялись другие пластиковые секции и запаковали кресло и
пульт экстренного катапультирования.
Хэммонд не выпускал кислородной трубки изо рта, вглядывался сквозь
пластик и стекло иллюминатора, чтобы определить, где находится
Девятнадцатый.
"О чертовы облака! Не смогу увидеть огней городов."
Спутник несся к теневой стороне Земли, которая была почти полностью
закрыта облаками.
Внутри пластиковой сферы становилось все жарче. Внезапно он увидел,
что алюминиевое ребро иллюминатора начало слегка светиться и коробиться.
Центр Девятнадцать приближался к критической точке нагрева от трения.
Хэммонд едва удержался, чтобы тут же не дернуть рычаг
катапультирования. Он находился где-то над Атлантикой, была ночь и его не
смогут найти в течение длительного времени.
Нет, ждать, пока он не убедится, что находится над твердой землей.
Но мог ли он ждать? Зловещее слабое красное пламя покрывало всю
поверхность спутника и у него от жары кружилась голова. Он сцепил зубы и
стал ждать. Он не мог видеть, с какой скоростью и на какой высоте летел.
Мог только предполагать. Однако считал, что летит уже над побережьем.
Подождать еще немного, чтобы полностью удостовериться...
Хэммонд дернул один из двух рычагов. Ничего не произошло.
Его снова охватила паника. Если не сможет открыть люк
катапультирования, то не выберется. С неистовством он тянул рычаг.
В этот рычаг заработал. Со скрежетом нижняя часть спутника отделилась
и взорвалась. Теперь Хэммонд мог прямо сквозь пластик прямо под ноги. Его
пальцы ухватили другой рычаг, на котором была буква "К". Рычаг был так
раскален, что его едва можно было держать. Хэммонд не мог больше ждать.
Конечно же, он был над твердой землей.
Хэммонд потянул рычаг "К".
Его страшно дернуло, когда катапульта выбросила капсулу. Тело
Хэммонда, налитое свинцом, мотало из стороны в сторону, в то время как
капсула крутилась вокруг своей оси. Кислородная трубка выпала у него изо
рта. Он начал шарить вокруг, но огненная дымка не давала ничего увидеть.
Стало трудно дышать. Боль в легких заставила его еще судорожнее задвигать
руками. Наконец пальцы нащупали раскачивающуюся трубку. Он сунул ее в рот,
а потом едва не выронил снова при очередном рывке. Через некоторое время в
голове слегка прояснилось. Капсула перестала вращаться. Он поднял голову и
увидел небо, усеянное звездами. Первый раз после пробуждения. Прямо над
ним висел парашют капсулы. Он раскрылся как раз вовремя. Хэммонд опускался
на ночную поверхность Земли.
От облегчения его слегка передернуло. Все, что он делал до этого
момента, он делал механически, благодаря своей тренированности.
Он почувствовал некоторое возбуждение.
"У меня получится..."
Кровь пульсировала в венам. Он почувствовал ужасную слабость, но
новое состояние вымыло из него свинцовую тяжесть. Хэммонд с жадностью
взглянул вниз. Там плыли только свинцовые облака. Пока он их не пролетит
ничего не увидит.
Прошло много времени, прежде чем он спустился под облака. Сердце
неистово застучало, когда он вынул изо рта кислородную трубку. Она была
больше не нужна...
Он продолжал всматриваться вниз, ловя какие-нибудь огни.
Никаких огней не увидел. Вокруг была плотная, ужасающая темнота и он
не был даже уверен что пролетел сквозь облака. Но он же должен уже что-то
видеть! Затем, внезапно, глаза уловили какое-то слабое свечение. Он с
ужасом осознал, что свечение было не далеко под ним, а очень-очень близко
и понял, что это такое.
Это было море. Он ошибся и катапультировался раньше времени.
