двух врамэнов, чей патрульный флайер был уничтожен при помощи вихревого
ружья, нелегального оружия. В дальнейшем вы ограничили передвижение и
угрожали нанести фатальные повреждения другому врамэну. - Он развернул
свиток бумаги. - Это официальные записи энцефалограмм вашего мозга. Можете
их проверить. Вы оспариваете что-либо из этих записей?
Уилсон сузил глаза и заявил.
- Мы их не оспариваем.
Судья взглянул на Тайан.
- Тайан Марден, как личность, свидетельствующая в пользу обвинения,
вы также имеете право проверить записи. Есть ли у вас возражения против
какой-либо из их частей?
- Нет, - ответила Тайан.
Как стало очевидно Хэммонду, который обратил внимание на скорость, с
которой проходили формальные процедуры, никто не ожидал подделки
энцефалопроб. Как можно было подделать точнейшие, выверенные записи
человеческих мыслей? В этом суперсовременном суде не было место для
адвокатов и крючкотворов.
Судья снова обратился к обвиняемым.
- Вы знаете, что нарушили основной закон Федеративных солнц, когда
попытались построить запрещенный звездолет. Вы знаете, что правительство
заключило договор с врамэнами о том, что ни один звездолет не может быть
построен без их ограничительного устройства.
Уилсон отвечал с резкой страстностью:
- Мы не считали, что соглашение распространяется на всех хумэнов,
которые будут рождаться после его подписания. - Он развернулся, чтобы
посмотреть на людей, которые его слушали. Мы не видим причины, по которой
врамэны ограничивают нас в долгой жизни, которой наслаждаются сами.
Кирк услышал гул шепота, пробежавшего по сидениям. По всей видимости
большая часть хумэнов разделяла это заявление Уилсона. Звук в зале
напоминал низкий гул рассерженного животного. Тайан и трое его спутников
сидели с совершенно спокойными лицами.
- Пригодность нашего соглашения с врамэнами не обсуждается здесь, -
заявил судья. - Оно было сделано добровольно, как маленькая плата за все
те прибыли, которые врамэны предоставили человечеству. Разорвав его,
используя враждебность к врамэнам и разжигая ее, вы совершили
государственное преступление. Поскольку вы не можете предложить
оправдывающих вас обстоятельств и согласны с энцефалограммами, ваша вина
не подлежит сомнению. Вы приговариваетесь к ссылке на штрафную планету
Спики.
С совершенным достоинством Уилсон сказал:
- Мы не ожидали иного правосудия. Но придет день, когда доминирование
врамэнов над всей нашей цивилизацией закончится. И тогда мы узнаем тайну
долгой жизни у них.
Снова грозное бормотание пронеслось по залу. Оно было перекрыто
голосом судьи.
- Наш приговор относится ко всем задержанным за исключением того,
кого зовут Кирк Хэммонд, - сказал он. - Я понимаю, что представители
врамэнов здесь желают просить изменения приговора.
Он глянул на Тайан Марден. Врамэнка встала и взглянула на
непроницаемое лицо Хэммонда.
- Таким действительно было наше предложение, - сказала она, - но
человек по имени Кирк Хэммонд категорически отказался от сотрудничества с
нами, поэтому мы отзываем свое прошение.
Судья глянул на Кирка и нахмурился.
- Не повезло. Ваша история нам известна. Как человек, чудом попавший
из далекого прошлого в настоящее, вы вызываете восхищение и являетесь
почетным гостем среди нас. Но в соответствии с вашей энцефалограммой вы
действовали в полном осознании того, что нарушаете наши законы. Известные
обстоятельства личной истории не могут служить оправданием вашего
добровольного нарушения закона Федеративных солнц. Только если
представители врамэнов захотят, я могу отменить приговор.
- Мы все еще хотим поддержать помилование, если мужчина Хэммонд
согласится помогать в наших исторических исследованиях, - спокойно заявила
Тайан.
Судья обратился к Хэммонду.
- Я бы посоветовал вам прислушаться к этому заявлению, - серьезно
сказал он.
Хэммонд взглянул на Тайан. Волна ярости захлестнула его. Именно она
поставила его в подобное положение. Ярость обратилась на всех врамэнов,
распространивших свое влияние на всю вселенную, на космос, который он
попытался завоевать и который отправил его в изгнание из собственного
мира. И весь его нерастраченный гнев вылился в короткий ответ.
- Черт бы меня побрал, если я это сделаю!
- Тогда вы должны будете отправиться на Куум, штрафную планету Спики,
- сказал судья. - До тех пор, пока не перемените свое решение и не примете
предложения врамэнов.
Хэммонд вышел из помещения суда в состоянии шока. Все прошло так
быстро и гладко, что он не осознал того, что отправляется в тюрьму.
- И никакого обжалования? - спросил он, не обращаясь ни к кому
конкретно. - И никакого досрочного освобождения за хорошее поведение...
Холодный голос Уилсона ответил ему с расстояния.
- Каждые десять лет они проводят новые пробы. Если те показывают, что
заключенный реабилитирован - другими словами говоря, не повторит
преступления - его могут вернуть в общество. Но это тебя не должно
беспокоить, Хэммонд.
- Ты же слышал Марден, как и мы. Для тебя ворота открыты в любое
время.
Наступила тишина, нарушаемая только их шагами по коридору.
Затем Уилсон сказал помягче.
- Было ли это частью ее обещания тебе, Хэммонд... частью платы за
предательство?
9
Давным-давно мальчик из Огайо закричал: "Я очень хочу однажды улететь
в космос". И он улетел, навстречу самой странной судьбе в истории.
И вот теперь Хэммонд снова был в космосе. Но на этот раз не в
крошечном спутнике, а в огромном звездном корабле, направлявшемся к
необъятным глубинам межзвездного пространства.
Слишком необъятным, - подумал он, - посмотрев в иллюминатор и
почувствовав тяжесть во всем теле. - Слишком необъятным, слишком далеким.
У него по-прежнему немного кружилась голова от всего, что произошло.
Его самого и его товарищей - заключенных из зала суда, посадили в
сопровождаемые охранниками машины и несколько часов везли по улицам
Рурумы. Зеленевшие парками огромные гладкие и холодные опоры, между
которыми они проезжали, возвышались над ними, произвели на него
ошеломляющее впечатление. Но только в космическом порту на него
по-настоящему обрушился весь груз перемен, произошедших за десять тысяч
лет.
Он подумал о базе на мысе Канаверал, крошечной, но отчаянной ракете,
маленьком спутнике, который она должна была попытаться вытолкнуть на
орбиту вокруг Луны. Какой ничтожной казалась память обо всем этом сейчас,
когда он стоял на бетонированной площадке, протянувшейся на мили до самого
горизонта и смотрел на бесконечный упорядоченный хаос, в котором смешались
стартовые площадки, мастерские, краны, склады.
И корабли.
Какими непохожими на беспомощные ракеты двадцатого века были эти
огромные лайнеры, бороздящие межзвездные просторы. Их огромные корпуса,
подобно грозовым тучам нависли над крошечными людьми и машинами сновавшими
вокруг них. Сейчас корабли отдыхали, но это был отдых гигантов, побывавших
на далеких берегах бесконечности, познавших пути далеких солнц и миров,
гигантов, на телах которых остались шрамы от течений невидимых
туманностей, и которые вскоре оттолкнутся от маленькой планеты, лежащей
под ними и вернутся во тьму и сияние космоса, который и был их домом.
Когда их повели к одному из кораблей с эмблемой Федеративных Солнц на
корпусе, Хэммонд увидел толпы, носящиеся по космопорту. Хумэны со всех
уголков галактики, с красной кожей, с зеленой кожей, с розовой, голубой и
серой кожей, их пигментация и внешность изменились через поколения,
прожившие под чужими звездами, но все они были плодами, которые дали
семена давным-давно разбросанные матерью-Землей.
Корабль взлетал совершенно не так, как взлетали старые шумные
медлительные ракеты. Хэммонд кое-что узнал об этих звездных кораблях,
задавая множество вопросов в пещерах. В основе их движения лежал сильно
усовершенствованный принцип ионного привода, предложенный еще в его
собственное время. Цезий испарялся и его ионы, ускоряясь напряжением
огромных генераторов, давали обратный толчок через плазменные двигатели.
Затем наступала очередь фотонной тяги, которая толкала корабль со
скоростью многократно превосходящей скорость света, выбрасывая его немного
из обычного трехмерного пространства, чтобы избежать ограничивающего
отношения Эйнштейна.
Хэммонд и другие сидели в откатывающихся креслах в главной каюте
опечатанной тюремной палубы корабля. За громким ревом генераторов
последовало неожиданно появившееся чувство веса, которое все нарастало и
нарастало, однако это происходило плавно что ни на мгновение не стало
невыносимым. Казалось, что другие, находящиеся рядом с ним даже не
обратили на это никакого внимания. Джон Уилсон погрузился в угрюмое
молчание. Квобба спорил с Таммасом. Все они были звездолетчиками или
людьми, привыкшими к звездным кораблям. Они даже не удосужились выглянуть
наружу. Но Хэммонд сделал это.
Он все еще смотрел в иллюминатор.
Он знал, что это отверстие в стене не совсем иллюминатор. На самом
деле ты смотришь не через него, ты смотришь в него, как в древний
телевизор. Это был сканер, с механизмом, более сложным, чем любой
телевизор трансформирующим искаженные световые лучи, которые никто не мог
бы увидеть в имеющую смысл картинку, и казалось, что ты смотришь прямо в
космос.
Хэммонд видел космос раньше: звездное войско, неустанно шагающее по
черным полям небес, горящие компании горячих желтых, дымных красных,
снежно-голубых и зеленых, бредущие рыцари туманности, лабиринт света,
такой огромный, что трудно думать о каждой яркой точке как о мощном
солнце, кипящем атомным огнем и несущемся с окружающими его планетами
сквозь бесконечность. Хэммонд видел все это раньше, но очарованный смотрел
как звезда Сол и ее планеты оставались позади. Он не мог оторвать глаз от
этого зрелища.
Он смотрел и смотрел и вдруг ему показалось, что окружавшие его стены
корабля исчезли. Он был один на один с космосом, только он и звезды. Они
наблюдали за ним своими яркими и безжалостными глазами, а он смотрел на
них и не видел, потому что сидел в маленьком спутнике, замерзший, слепой,
подобный мертвецу, тысячелетия следуя по своей одинокой нескончаемой
орбите.
"...считал бы себя королем бесконечного космоса, если бы не дурные
сны".
Это был всего лишь сон наполовину живого - наполовину мертвого
Хэммонда, которого разбудили, чтобы продолжать жить. Он никогда не
проснется, он будет двигаться вперед вечно...
- Кирк!
Умоляющий голос возле его уха, пальцы, тянущие его за руку... И вдруг
заклятие спало, и он снова оказался в корабле, больной и трясущийся, рядом
с ним была Ива Уилсон, которая пыталась оторвать его от сканера.
- Твое лицо, - прошептала она. - Я не могла этого вынести. Это было
ужасно.
Он заговорил с усилием.
- Мой старый кошмар снова ко мне вернулся. Думаю, это самогипноз.
Спасибо, Ива.
Позади раздался резкий голос Джона Уилсона.
- Оставь его, Ива.
Хэммонд повернулся, все еще мокрый от холодного пота. Уилсон и Гурт
Лунд подошли к нему, за ними стояли другие, и на всех лицах, кроме лиц
Квоббы и Таммаса было враждебное выражение.
- Подожди минутку, - проговорил Хэммонд. Его все еще трясло, но он
заставил себя открыть рот. - Я не виню вас за то, что вы сердиты. Из меня
