приходилось самостоятельно заниматься стиркой.
"Урдл-урдл-урдл,- шумела машина.- Урдл-урдлурдалл! Дзз! Взз-
оп!- зазвенели колокольчики.- Азззззз. Фромп!" И появилась
продукция: три пары носков, три пары шортов и голубые тенниски с
Лужка, которыми он сейчас пользовался вместо пижамы.
На экране телевизора женщина средних лет разговаривала со
своим сыном-подростком. Волосы и одежда мальчика были в страшном
беспорядке и перепачканы.
- Дракой ничего не докажешь, Джимми,- грустно говорила она.-
Ей-богу, еще никто не улучшил мир тем, что разбил кому-то нос
или же дал разбить свой собственный...
- Я знаю, но он сказал, что мой ПИ всего пятьдесят девять,
мама!- Мальчик готов был расплакаться в любую секунду, он был
вне себя от обиды и ярости.- А у папы, сказал, он, пятьдесят
три!
- Ну, ну, мой милый, это все детская болтовня! Не обращай на
это внимания, Джимми.
- Но ведь это правда,- совсем убито проговорил мальчик.- Ведь
это правда, мама. Я пошел в полицейский участок и сам проверил.
Пятьдесят девять. Мама! А у папы - пятьдесят три.- Он отвернулся
и закончил уже совсем умирающим шепотом:- А у тебя, мама, сорок
семь. Всего сорок семь.
Сначала она закусила губу и выглядела тоже огорченной до
глубины души, но затем, как бы набравшись каким-то таинственным
образом где-то выше уровня своих глаз сил, ухватилась за
кухонный стол.
- Ну-ка, Джимми, взгляни на меня, на свою мать.
Он медленно повернулся к ней.
- Так вот, Джимми, ПИ-это еще не все. Самыми несчастными
людьми в этом мире чаще всего бывают как раз самые умные.
С начала этой недели полнейшего безделья Пол обнаружил, что
эта тема в различных вариантах является основной проблемой
вечерних драматических постановок, приносящих, помимо решения
ее, еще и раздражение слуховых и зрительных нервов. Одна из
программ постоянно черпала вдохновение, разрешая проблему: может
ли женщина с низким ПИ удачно выйти замуж за мужчину с высоким
ПИ? Ответ, кажется давался неопределенный - и да и нет.
- Джимми, сынок мой, ПИ не сделает тебя счастливым, и Святой
Петр не устроит тебе испытания на ПИ, прежде чем пропустить тебя
в ворота царства божьего. Говорю тебе, люди с высоким ПИ чаще
всего оказываются и самыми разнесчастными.
На лице Джимми сначала отразилось недоверие, затем изумление,
а в конце концов страстное желание получить подтверждение
услышанному.
- Значит, ты хочешь сказать, что простые люди, вроде меня или
другого кого-то, вроде нас... Ты, мама, хочешь сказать, что мы
не хуже такого человека, как... как... ну, как доктор Гансон,
управляющий заводами?
- Не хуже доктора Гансона, с его ПИ-169? С его докторскими,
магистерскими и бог его знает еще какими степенями? Да?
- Да, мама, его.
- Не хуже его? Доктора Гансона? Джимми, сынок, видел ли ты
когда-нибудь мешки у него под глазами, мой мальчик? А морщины на
его лице? Да ведь ему приходится тащить целый мир у себя на
плечах. Вот что дал ему высокий ПИ, этому несчастному доктору
Гансону. Знаешь, сколько ему лет?
- Он ужасно старый, мама.
- Он на десять лет моложе твоего папы, Джимми.
Вот какую шутку сыграли с ним его мозги.
В этот самый момент появился и папаша, на рукаве у него была
эмблема КРР, управление по поддерживанию асфальтовых работ,
чернорабочий первого класса. Веселый, добрый, жизнерадостный
человек, так и пышущий здоровьем.
- Привет, родственнички,- сказал он.- Все ли идет как по
маслу в нашем домике?
Джимми обменялся взглядом со своей матерью и загадочно
улыбнулся.
- Да, сэр, все идет как по маслу. Я полагаю, сэр, что вы это
очень здорово подметили!
Затем ворвалась органная музыка, и диктор принялся восхвалять
невидимый и не требующий дополнительной смывки порошок для
чистки чего-то. Пол выключил телевизор.
Звонок у кухонной двери звенел, и Пол прикинул, сколько же
времени пришлось кому-то простоять за дверью. Он спокойно мог бы
выключить телевизор и поглядеть, стоит ли открывать дверь
посетителю, но Пол уже соскучился по любому обществу - просто
хотелось поговорить с живым человеком, и он с радостным и бла-
годарным чувством отправился открывать дверь.
На него холодно уставился полицейский.
- Доктор Протеус?
- Да.
- Я из полиции.
- Вижу.
- Вы не зарегистрировались.
- О,- улыбнулся Пол.- О, я как раз собирался это сделать.- И
он действительно уже несколько раз подумывал сходить в
полицейское управление.
Полицейский не улыбнулся в ответ..
- Тогда почему же вы не являлись?
- Да, так, как-то не нашел времени.
- Так вот, док, постарайтесь, чтобы оно нашлось у вас
немедленно.
Пола раздражал этот наглый юнец, и ему захотелось поставить
его на место, как ранее бармена на Лужке. Но на этот раз он
проявил большую осмотрительность.
- Хорошо. Завтра утром я приду и зарегистрируюсь.
- Вы сходите и зарегистрируетесь сегодня, док, и не позже чем
через час.
Почетное обращение "доктор", как теперь стало ясно Полу,
может быть произнесено тоном, заставляющим человека молить бога,
чтобы тот не допускал его и за десять миль к университету.
- Хорошо, сделаю, как вы скажете.
- И вашу промышленную идентификационную карточку - она у вас
до сих пор не сдана.
- Принесу, простите.
- И ваше разрешение на ношение оружия и получение патронов.
- Принесу.
- И членский билет клуба.
- Я разыщу его.
- И льготное свидетельство для авиалиний.
- Хорошо.
- И ваши льготные страховки жизни и здоровья. Теперь у вас
будут обычные.
- Как скажете.
- Полагаю, это все. Если понадобится еще что-нибудь, я дам
вам знать.
- Конечно.
Внезапно выражение лица молодого полицейского смягчилось, и
он покачал головой.
- И подумать только, как может свалиться сильный человек, а,
док?
- Да, в самом деле над этим стоит задуматься,- сказал Пол.
Ровно час спустя Пол явился в полицию, притащив целую коробку
из-под обуви своих отмененных привилегий.
Пока он дожидался, когда кто-нибудь обратит на него внимание,
его заинтересовал стоявший под стеклом в одном из углов
радиофотоаппарат, который как раз воссоздавал портрет
разыскиваемого полицией человека и одновременно давал его
краткую биографию. Портрет постепенно выползал из искровой щели
машины - одна деталь за другой - сначала волосы, потом брови и
одновременно слово: "РАЗЫСКИВАЕТСЯ", а затем снова большие карие
глаза и имя: Эдгар Райе Бурроуз Хэгстром КРР-131313. Печальная
история Хэгстрома появилась на уровне его носа: "Хэгстром
паяльной лампой развалил на куски свой дом модели М-17 в Чикаго,
а затем в голом виде направился к дому миссис Марион Фраскати,
вдовы его старого друга, и потребовал, чтобы та вместе с ним
ушла жить в леса. Миссис Фраскати отказалась, и он скрылся в
птичьем заповеднике, расположенном рядом с жилым кварталом.
Здесь ему удалось запутать следы и скрыться от полиции.
Полагают, что он удрал, спрыгнув с дерева на проезжающий
грузовик..."
- Эй!- сказал сидящий за столом сержант.- Протеус!
Регистрация заключалась в заполнении длинной и раздражающе
запутанной и сложной анкеты, которая начиналась с его имени и с
самого высокого из его классификационных номеров,обследовала
причины, по которым он впал в немилость, требовала назвать имена
его ближайших друзей и родственников, а завершалась присягой
хранить верность Соединенным Штатам Америки. Пол подписал этот
документ в присутствии двух свидетелей, а потом наблюдал за тем,
как клерк-кодировщик переводит все им изложенное на язык
перфорационной карточки, доступный пониманию машины. Потом
появилась карточка с его свежей краской и печатями.
- Вот и все пока, - сказал полицейский с погонами сержанта.
Он сунул карточку в прорезь, и она проделала сложный путь, пока
не попала в толстую стопку аналогичных карточек.
- А что это все означает?- спросил Пол.
Сержант без особого интереса окинул взглядом стопку карточек.
- Потенциальные саботажники.
- Погодите-ка, что это здесь происходит? Кто вам сказал, что
я отношусь к саботажникам?
- Да это никакого отношения лично к вам не имеет,- терпеливо
пояснил сержант.- Никто о вас этого и не говорит. Все
автоматизировано. Все делают машины.
- Так какое же у них право говорить обо мне такие вещи?
- Они знают, уж они-то точно знают,- сказал сержант.- Они
ведут очень строгий учет. Они это делают со всеми, кто хотя бы
четыре года провел в колледже и сидит без работы.- Он окинул
Пола изучающим взглядом прищуренных глаз.- И вы очень удивились
бы, доктор, насколько они правы в этом.
В помещение вошел детектив, весь потный и обескураженный.
- Есть что-нибудь новенькое по делу Фридмана, Сид?- спросил
сержант, сразу же утратив интерес к Полу.
- Ничего. Все подозреваемые прошли детектор лжи без сучка и
без задоринки.
- А ты проверял лампы?
- Ну конечно. Мы взяли совершенно новую установку и проверили
все контакты. То же самое. Все эти паршивцы, хотя любой из них с
удовольствием прихлопнул бы Фридмана, оказались абсолютно
невинными.- Детектив пожал плечами.- Ну что ж, придется опять
побегать. У нас есть одна зацепка: сестра его сказала, что
видела постороннего человека подле дома Фридмана за полчаса до
того, как это случилось.
- Есть описание?
- Частичное.- Он повернулся к клерку-кодировщику.- Готов,
Мак?
- Все готово. Валяй.
- Средний рост. Черные ботинки, синий костюм. Без галстука.
Обручальное кольцо. Черные волосы, зачесанные прямо назад.
Бритый. Бородавки на руках и на затылке. Чуть прихрамывает.
Пока детектив говорил, клерк, не изменяя выражения лица,
нажимал на клавиши.
"Динга-динга-динга-динг!"- защелкала машина, и появилась
карточка.
- Герберт Дж. ван Антверп,- сказал Мак.- Бульвар Коллестера,
сорок девять, пятьдесят шесть.
- Отлично сработано,- заметил сержант. Он взял со стола
микрофон.- Машина 57, машина 57, отправляйтесь...
Когда Пол вышел на залитую солнцем улицу, черная полицейская
машина с выключенной сиреной пропела новыми резиновыми
покрышками по асфальту и свернула в аллею, ведущую за здание
полицейского участка.
Пол с любопытством уставился на нее, когда она остановилась
перед запертой дверью.
Из задней дверцы сияющей черным лаком машины выскочил
полицейский и направил на Пола автомат.
- Ладно, ладно, нечего тут околачиваться. Пол замешкался на
секунду дольше, чем следовало, чтобы успеть мельком взглянуть на
арестованного, который сидел в темной глубине машины между двумя
полицейскими, тоже вооруженными автоматами.
- Иди, иди, проваливай! - снова крикнул полицейский Полу.
Полу не верилось, что полицейский настолько успеет выйти из
себя, чтобы выстрелить просто в праздношатающегося, и задержался
еще на минутку. Его страх перед автоматом, уставившимся на него
черным глазком, несколько уравновешивался страстным желанием
увидеть человека, чье презрение к проторенным дорожкам в этом
обществе было еще сильнее, чем у него.
Железная дверь участка с лязгом распахнулась, и три новых
полисмена с оружием в руках появились в ожидании преступника.
То, что преступник этот проведет несколько секунд в свободном
пространстве аллеи, было, по-видимому, делом настолько опасным,
что полицейский, который пытался прогнать Пола, сейчас все свое
внимание обратил на те восемь или десять квадратных футов,
которые заключенному за какое-то мгновение предстоит пересечь.
Пол заметил, что большой палец полицейского снял предохранитель
автомата.
- И гляди, без всяких штучек, слышишь?- произнес нервный
голос внутри машины.- Выходи-ка!
И в следующую же секунду на свет божий вышел доктор Фред Гарт
в изорванной рубашке Команды Синих, небритый, с расширившимися
глазами, в наручниках и насмешливо улыбающийся.
Не успел Пол поверить собственным глазам, наблюдая эту
бессмысленную сценку, как его старый товарищ по команде и по
палатке, его дружок, человек, который был первым после него
претендентом на Питсбург, оказался уже внутри участка.
