угораздило влезть в эту консервную банку? С чего это нам
непременно надо стрелять в кого-то, как только нас доставят на
место? И с чего это ему непременно понадобится нас подстрелить?
И на кой черт? - сказал Боз.- Дружище,- сказал он,- скажи ты
мне, ради бога, на кой черт?
Дядек проснулся, мгновенно направил свой маузер на Боза.
Боз продолжал смеяться. Он вынул коробочку дистанционного
управления из кармана и швырнул ее на пол.
- Не нужна она мне, дружище,- сказал он.- Правильно сделал,
что взял да и выпотрошил ее. Она мне ни к чему.
И вдруг он заорал во весь голос:
- Ни к чему мне вся эта липовая дешевка!
Глава восьмая.
ГОЛЛИВУДСКИЙ НОЧНОЙ РЕСТОРАН
"ГАРМОНИУМ - единственная известная нам
форма жизни на планете Меркурий. Гармониумы
- обитатели пещер. Более обаятельные
существа трудно себе вообразить".
- Детская энциклопедия чудес и самоделок
Планета Меркурий певуче звенит, как хрустальный бокал. Она
звенит всегда.
Одна сторона Меркурия повернута к Солнцу. Эта сторона всегда
была обращена к Солнцу. Эта сторона - океан раскаленной добела
пыли.
Другая сторона Меркурия обращена в бесконечную пустоту
вечного пространства. Та сторона всегда была обращена в
бесконечную пустоту вечного пространства. Та сторона одета
порослью гигантских голубовато-белых, обжигающе-ледяных
кристаллов.
Напряжение, создаваемое разницей температур между раскаленным
полушарием, где царит венный день, и ледяным полушарием, где
царит вечная ночь, и рождает эту музыку - песнь Меркурия.
Меркурий лишен атмосферы, так что его песнь воспринимается не
слухом, а осязанием.
Это протяжная песнь. Меркурий тянет одну ноту долго, тысячу
лет по земному счету. Некоторые считают, что эта песнь когда-то
звучала в диком, зажигательном ритме, так что дух захватывало от
бесконечных вариаций.
В глубине меркурианских пещер обитают живые существа.
Песнь, которую поет их родная планета, нужна им, как жизнь,-
эти существа питаются вибрациями. Они питаются механической
энергией.
Существа льнут к поющим стенам своих пещер.
Так они поглощают звуки Меркурия.
В глубине меркурианских пещер уютно и тепло.
Стены пещер на большой глубине фосфоресцируют. Они светятся
лимонно-желтым светом.
Существа, обитающие в пещерах, прозрачны. Когда они прилипают
к стенам, светящиеся стены просвечивают сквозь них. Но, проходя
через их тела, желтый свет превращается в яркий аквамарин.
ПРИРОДА ПОЛНА ЧУДЕС!
Эти пещерные существа очень напоминают маленьких, мягких,
лишенных каркаса воздушных змеев. Они ромбовидной формы и во
взрослом состоянии достигают фута в длину и восьми дюймов в
ширину.
Что касается толщины, то они не толще, чем оболочка
воздушного шарика.
У каждого существа четыре слабеньких присоски - по одной на
каждом уголке. При помощи этих присосок они могут переползать,
подчас точь-в-точь, как пяденицы, и держаться на стене, и
нащупывать местечки, где песня Меркурия особенно аппетитна.
Отыскав место, где можно попировать на славу, существа
прилепляются к стене, как мокрые обои.
Никаких систем пищеварения или кровообращения существам не
нужно. Они такие тонкие и плоские, что животворящие вибрации
заставляют трепетать каждую клеточку непосредственно.
Выделительной системы у этих существ тоже нет.
Размножаются существа, расслаиваясь. Потомство просто
осыпается с родителя, как перхоть.
Все они одного пола.
Каждое существо просто отделяет себе подобных, как чешуйки, и
они похожи как на него, так и на всех других.
Детства у них практически нет. Каждая чешуйка начинает
расслаиваться через три часа после того, как отслоилась сама.
Они не знают, что значит достигать зрелости, а потом дряхлеть
и умирать. Они достигают зрелости и живут, так сказать, в полном
расцвете сил, пока Меркурий благоволит петь свою песнь.
Ни у одного существа нет возможности причинить вред другому,
да и поводов для этого у них нет.
Им совершенно неведомы голод, зависть, честолюбие, страх,
ярость и похоть. Ни к чему им все это.
Существа обладают только одним чувством: осязанием.
У них есть зачатки телепатии. Информация, которую они
способны передавать и получать, такая же незамысловатая, как
песнь Меркурия. У них всего два воэможных сообщения. Причем
первое-автоматический ответ на второе, а второе-автоматический
ответ на первое.
Первое: "Вот и я, вот и я, вот и я!"
А второе: "Как я рад, как я рад, как я рад!"
Последняя особенность этих существ, которую так и не удалось
объяснить с точки зрения "презренной пользы": они очень любят
скадываться в чудесные узоры на светящихся стенах.
Хотя сами они слепые и не работают на зрителя, они часто
распределяются на стене так, что образуют правильный и
ослепительно-яркий узор из лимонно-желтых и аквамариновых
ромбиков. Желтым светятся голые участки стен. А аквамариновый -
это свет стен, просвечивающий через тела существ.
За любовь к музыке и за трогательное стремление строить свою
жизнь по законам красоты земляне нарекли их прекрасным именем.
Их называют _гармониумы_.
Дядек и Боз совершили посадку на темной стороне Меркурия,
через семьдесят девять земных дней после старта с Марса. Они не
знали, что планета, на которую они сели,- Меркурий.
Солнце показалось им ужасно большим.
Но это не помешало им думать, что они опускаются на Землю.
Во время резкого торможения они потеряли сознание. Теперь они
пришли в себя и стали жертвами несбыточной, прекрасной иллюзии.
Дядьку и Бозу показалось, что они медленно приземляются среди
небоскребов, в небе, где шарят, играя, лучи прожекторов.
- Стрельбы не слыхать,- сказал Боз.- Может, война уже
кончилась, или еще не начиналась.
Веселые снопы света, играющие перед их глазами, были вовсе не
от прожекторов. Эти лучи отбрасывали высокие кристаллы, стоящие
на границе светлого и темного полушарий Меркурия. Лучи Солнца,
падая на эти кристаллы, преломлялись, как в призмах, и
пронизывали тьму, натыкаясь на другие кристаллы, а те посылали
их еще дальше.
Так что вовсе не трудно вообразить, что это лучи прожекторов,
весело сплетающиеся над городом какой-то очень
высокоцивилизованной расы. Было легко принять густой лес
гигантских голубовато-белых кристаллов за строй
головокружительно высоких небоскребов невиданной красоты.
Дядек стоял у иллюминатора и тихонько плакал. Он плакал о
любви, о семье, о дружбе, о правде, о цивилизации. Эти понятия,
которые заставили его плакать, были для него одинаково
абстрактными, потому что память могла подсказать ему очень
немногое - ни лиц, ни событий, которых хватило бы на постановку
мистерии в его воображении.
Понятия стучали у него в голове, как сухие кости. "_Стоуни_
_Стивенсон,_друг..._Би,_жена..._Хроно,_сын..._Дядек,_отец..._"
Ему в голову пришло имя Малаки Констант, но он не знал, что с
ним делать.
Дядек предался грезам вне образов, преклоняясь перед какими-
то чудесными людьми, перед той замечательной жизнью, которая
создала эти величественные строения, озаренные мелькающими
лучами прожекторов. Здесь-то, без сомнения, все семьи, лишенные
лиц, все близкие друзья, все безымянные надежды расцветут, как -
Дядек не умел найти сравнения.
Он вообразил себе удивительный фонтан, в виде конуса,
состоящего из чаш, диаметр которых книзу все увеличивался. Но он
никуда не годился. Фонтан был пересохший, разоренные заброшенные
птичьи гнезда валялись тут и там. У Дядька заныли кончики
пальцев, как будто ободранных о края сухих чаш.
Этот образ никуда не годился.
Дядек снова постарался и вообразил трех прекрасных девушек,
которые манили его к себе, он видел их через блестящий от масла
ствол своей винтовки-маузера.
- Ну, брат!- сказал Боз.- Все спят - только спать им недолго
осталось!- он говорил нараспев, и глаза у него сверкали.- Когда
старина Боз и старина Дядек пустятся в разгул, вы все
проснетесь, и больше вам не уснуть!
Пилот-навигатор управлял кораблем артистически, Автомат
нервозно переговаривался сам с собой - жужжал, стрекотал,
щелкал, гудел. Он ощущал и облетал препятствия, выискивая внизу
идеальное место для посадки.
Конструкторы преднамеренно вложили в пилота-навигатора
навязчивую идею, которая заставляла его во что бы то ни стало
искать надежное убежище для драгоценной живой силы и
материальных ценностей, которые нес корабль. Пилот-навигатор
должен был доставить драгоценную живую силу и материальные
ценности в самое глубокое укрытие, какое сумеет найти.
Предполагалось, что посадка будет производиться под огнем
противника.
Двадцать минут спустя пилот-навигатор все так же болтал сам с
собой - ему, как всегда, было о чем поговорить.
А корабль все падал, и падал стремительно.
Призрачные прожектора и небоскребы скрылись из виду. Кругом
воцарилась кромешная тьма.
Внутри корабля царило почти такое же непроницаемое безмолвие.
Дядек и Боз понимали, что с ними происходит,- хотя пока не
могли найти нужные слова.
Они совершенно правильно понимали, что их заживо хоронят.
Корабль внезапно перекосило, и Дядек с Бозом полетели на пол.
Этот резкий рывок принес мгновенное облегчение.
- Наконец-то мы дома!- заорал Боз.- С прибытием домой!
Но тут снова началось ужасное, как во сне, падение, похожее
на полет сухого листа.
Прошло еще двадцать земных минут, а корабль все еще тихо
падал.
Толчки участились.
Чтобы не пострадать от толчков, Боз и Дядек забрались на
койки. Они лежали лицом вниз, держась за стальные трубки -
крепления коек.
В довершение всех несчастий пилот-навигатор решил, что пора
устроить в кабине ночь.
Корабль задрожал, заскрежетал, и Дядек и Боз оторвали лица от
подушек и взглянули в сторону иллюминаторов. Сквозь иллюминаторы
сочился снаружи неяркий желтоватый свет.
Дядек и Боз завопили от радости, рванулись к иллюминаторам.
Но не успели они добраться до иллюминаторов, как их снова
швырнуло на пол - корабль обошел препятствие и продолжал падать.
Через одну земную минуту падение прекратилось.
Пилот-навигатор тихонько щелкнул. Доставив свой груз в
целости и сохранности с Марса на Меркурий, он, согласно
инструкции, выключился.
Он доставил свой груз на дно пещеры глубиной в сто
шестнадцать миль. Он пробирался через запутанные пропасти и
колодцы, пока не уперся в дно.
Боз первым добрался до иллюминатора, выглянул и увидел
россыпь желтых и аквамариновых ромбов, веселую иллюминацию,
которую гармониумы устроили в их честь.
- Дядек!- сказал Боз.- Чтоб мне лопнуть, если нас не
доставили прямехонько в голливудский ночной ресторан!
Здесь надо вспомнить о дыхательной методике Шлиманна, чтобы в
полной мере понять все, что произошло дальше. Дядек и Боз,
находясь в кабине при нормальном давлении, получали кислород из
дышариков, через тонкий кишечник. Но при нормальном давлении не
было необходимости затыкать уши и ноздри и держать рот закрытым.
Пользоваться заглушками полагалось только в ваккуме или в
ядовитой атмосфере.
Боз был уверен, что за стенками космического корабля -
полноценная атмосфера его родной Земли.
А на самом деле там не было ничего, кроме вакуума.
Боз распахнул внутреннюю и наружную двери воздушного шлюза с
великолепной беспечностью, в надежде на то, что снаружи -
благодатный воздух Земли.
За это он тут же поплатился - небольшое количество воздуха,
находившееся в корабле, с шумом вырвалось в вакуум снаружи.
Боз сумел захлопнуть внутреннюю дверь, но не раньше, чем оба
они, разинув рот в радостном крике, едва не захлебнулись кровью.
Они свалились на пол, а кровотечение продолжалось.
Спасло их только одно: полностью автоматизированная система
жизнеобеспечения, которая ответила на этот взрыв другим взрывом
и снова создала в каюте нормальное атмосферное давление.
