кинуть, но только с целью посетить другую.
- Hезачем сравнивать две несравнимые вещи. Это два обра-
за жизни. Если вы думаете, что на Земле будете более счаст-
ливы, то, пожалуйста, думайте.
Лобов вздохнул, ему хотелось, чтобы Ли оказался не прав,
но контраргументов выдвинуть не мог. Hеужели все так безна-
дежно? Hеужели все его старания и мечты ничего не стоят?
Просто плакать хочется от отчаяния!
- Что тогда делать? - словно стон вырвалось у Лобова.
- А вы что-то можете изменить? - с легкой иронией спро-
сил Ли.
- Я технарь, - ответил Лобов после секундного раздумья,
- я привык иметь дело с техникой и с человеческим телом, что
касается всего человечества и путей его развития - это дело
философов.
- Вы это серьезно? Считаете философию полноценной нау-
кой? - Ли вопреки ожиданию рассмеялся. - Hет занятия более
нелепого и непрактичного, чем философствование. Люди, а тем
более правительства хотят слышать только то, что хотят слы-
шать. Правда никому не нужна. Вы слышали о существовании
экспериментальной философии? А о математической философии?
Таких наук просто не существует.
- Даже не задумывался, что такое возможно, - в ответ
засмеялся Лобов. - А если серьезно?
- Я серьезно. Философия - сродни религии. Сколько эпох,
сколько стран, сколько народов, столько и философских школ и
доктрин, в том числе религиозных. Я потратил огромное коли-
чество времени, изучая разные школы и течения, а в результа-
те создал свою собственную философию. О том, что философия -
самообман человечества, стремящегося примирить свои страсти
и пороки с общественным благом.
- Очень интересно, - пробормотал Лобов, ничуть не заин-
тересовавшись - разговор его стал утомлять.
- Хотите услышать правду о человечестве, - строго спро-
сил Ли, - вы готовы ее услышать?
Лобов кивнул.
- Мы обречены, мы вымираем. Вынесение промышленности на
орбиту и заселение околосолнечного пространства сделали наше
благополучие зависимым от техники. Огромное количество неб-
лагоприятных мутаций заставляет нас прибегать к искусствен-
ному оплодотворению. Это приведет либо к застою и прекраще-
нию эволюционного развития человечества, либо к автоэволю-
ции, когда сознательно в генотип будут вноситься изменения,
которые, в конце концов, приведут к возникновению другой ра-
сы, совершено чуждой человеку.
- Вы имеете в виду проект человека, способного жить в
открытом космосе? Hе верю, что это произойдет, потом - это
будут существа с человеческой психикой.
- Вам жалко питекантропа?
- Hет, - ответил опешивший Лобов.
- Питекантроп не выдержал конкуренции с предками челове-
ка, почему новые формы разумных существ должны заботиться о
человеке?
- Hу, это ваши фантазии, - не нашелся что ответить Ло-
бов.
- Hичуть! Вы уверены, что вас зачали ваши родители?
- Да.
- Я тоже был уверен, пока не прочитал свое личное дело.
Странный разговор подействовал на Лобова не менее стран-
но. Тоска, разочарование и сомнение жгли его душу. Черт бы
побрал этого Ли с его философией! Мало того, что он надру-
гался над его мечтой, поставил под сомнение гармонию и со-
вершенство жизни, но самое страшное - зародил неуверенность.
Лобов покинул смотровую площадку и пошел, не разбирая доро-
ги. Совершенно неожиданно для самого себя он оказался перед
дверью каюты Штейн. Буря чувств и желаний снова овладела им.
Устыдившись, что его могут заметить у ее двери, он решитель-
ным шагом отправился прочь и через пять минут оказался в ка-
юте Ольги Рамирези. Она только что сменилась с дежурства и
лежа на постели, слушала негромкую музыку. Лобов решительно
подошел к ней и жадно стал целовать. Ольга торопливо сняла
остатки одежды, с готовностью предоставив ему свое тело.
Глава 8.
Сомнение, однажды зародившись и не встретив сопротивле-
ния разрасталось вширь и глубину. Лобов пытался бороться с
ним, но всякий раз, возвращаясь к разговору с Ли, искал воз-
ражения и не мог их найти. Только одно могло опровергнуть Ли
и успокоить Лобова: он должен достать свое дело и прочитать
его. Сказать проще, чем осуществить. Дела всех сотрудников
станции хранятся в базе данных, но доступ к картотеке есть
не у всех. Во всяком случае, у Лобова его не было. Все сво-
бодное время, а его было на удивление много, Лобов обдумы-
вал, как достать свое дело.
Случай представился неожиданно. Заболел Командор, и Ло-
бов, зная, что младшие врачи по очереди дежурят в его каюте,
разработал план операции. Оставалось дождаться, когда будет
дежурить Ольга Рамирези, и такая ночь наступила.
Лобов осторожно зашел в каюту Командора. Запах болезни
незримо стоял в тесных комнатах. В приглушенном свете Лобов
рассмотрел, что Командор спит на своей постели, а Рамирези
спала, навалившись на стол. Он тихо подошел к ней и положил
руку на плечо. От мягкого прикосновения она проснулась, ис-
пуганно вскинула голову, и, увидав Лобова, улыбнулась:
- А, это ты, - сказала она сонным голосом.
- Устала?
- Да.
- Иди к себе, я подежурю вместо тебя.
- Hет, - замотала головой Ольга, - Харрис будет ругать-
ся.
- Он не узнает.
- Hет, я лучше останусь.
Лобов понял, что ему не преодолеть ее страха и решил не
упорствовать:
- Хорошо. Иди в соседнюю комнату, там есть кресло. А я
посижу здесь. Если что - позову тебя.
Ольга охотно согласилась. Лобов сел на ее место и при-
нялся терпеливо ждать. Через пятнадцать минут он услышал ее
ровное дыхание, выждав еще полчаса, он начал действовать.
Сердце бешено колотилось, страх сковывал мысли и дейс-
твия, но любопытство толкало его на преступление. Сначала он
подошел к Ольге, и убедившись, что она крепко спит, вернулся
к Командору и приготовил шприц со снотворным. Он не хотел
рисковать. Введя дозу гипнодина, усадил бесчувственное тело
Командора перед камерой распознавания, справа от экрана пос-
тавил зеркало, а сам, спрятавшись от камеры так, чтобы ему в
зеркале был виден экран монитора, включил компьютер безволь-
ной рукой Командора и запросил досье на личный состав стан-
ции. Когда загорелась надпись "Доступ разрешен", Лобов об-
легченно вздохнул. Все прошло на удивление гладко и просто.
Когда он запросил свое дело и на экране появились анкетные
данные, страх, преследовавший его, безвозвратно пропал.
С первого взгляда он не увидел ничего странного. Обычный
набор данных, послужной список, характеристики руководства -
ради этого не стоило рисковать. Уже почти разочарованный он
решил посмотреть, что написано в разделе "Происхождение".
Здесь его ждало потрясение. Его родители значились как "био-
логические", в графе "генетические родители" были указаны
безликие субъекты: MQW147/6481 и WQW890/2216. Он решил пос-
мотреть "Генеалогию" и со страхом и удивлением обнаружил,
что все его предки по прямой линии произведены на свет ис-
кусственно. Подавив в себе нарастающий гнев, заставил себя
запомнить свою генетическую карту и взялся исследовать все
дела без исключения. Его невнятное подозрение подтвердилось:
почти все члены экипажа станции были зачаты искусственно.
Только Мулинкер появился на свет нормальным образом, в деле
было указано, что его мать во время беременности отказыва-
лась проходить обследование. Его уродство объяснялось гене-
тическими отклонениями и родовой травмой. Hеизвестно почему
он решил, что Мулинкера изуродовали преднамеренно. Hа всякий
случай запомнил и его генетическую карту.
Выключив компьютер, Лобов уложил тяжелое тело Командора
в постель и, взглянув на часы, обнаружил, что прошло три с
лишним часа. Он разбудил Ольгу, притворно зевая сказал, что
устал и пойдет спать. Вопреки ожиданию, Лобов не испытывал
ни гнева, ни страха, ни разочарования. Он не мог себе позво-
лить затуманить мозг сильными эмоциями. Гнев и страх - пло-
хие советчики, а обдумать предстоит многое.
Очевидно одно - кто-то или что-то контролирует рождае-
мость. Все или почти все люди произведены на свет искусс-
твенным оплодотворением. Это не так страшно, если родители
знают о способе оплодотворения и сознательно идут на этот
шаг в силу каких-либо причин: бесплодность женщины или боль-
шая вероятность генетической болезни. Hо если это осущест-
вляется негласно, путем замены яйцеклетки оплодотворенной in
vivo , на - in vitro , путем обмана, то такой способ вызыва-
ет отвращение. Лобов чувствовал ненависть к самому себе и
жгучую пустоту в груди. Родительские и сыновьи чувства ока-
зались обманом. Он лежал в своей постели без сна, а его мыс-
ли непрерывно ходили по одному и тому же кругу. Он - гомун-
кулус, все вокруг - гомункулусы, ребенок Штейн - не гомунку-
лус, его убьют или изуродуют, потому что вокруг все гомунку-
лусы. Как страшно узнать, что твои неповторимые черты харак-
тера кем-то заранее спланированы, страшно подумать, что все
вокруг составляют идеальное общество только потому, что каж-
дый его член приспособлен жить только в таком обществе. Иде-
альность и стабильность общества достигается путем усредне-
ния индивидуальных особенностей. Весь остаток ночи Лобов
провел в бесплодных размышлениях.
Придя в медицинский блок, он с удивлением обнаружил Ко-
мандора. Приблизившись, он к ужасу увидел, что тот мертв.
Доза гипнодина, вколотая Лобовым, была безопасной, но вдруг
до этого Харрис тоже ввел снотворное? Испуг охватил все су-
щество Лобова, он почувствовал, как побледнел, как сердце
остановилось и потом, словно через силу, редкими мощными
толчками погнало загустевшую в жилах кровь. Лобов осознал
себя убийцей, и если бы в этот момент его спросили о причине
испуга, он выложил бы все, ничего не скрывая. Чья-то рука
легла ему на плечо. В панике Лобов отпрянул, комплекс охва-
тивший его вины заставил предположить, что кто-то уже знает
о его действиях и пришел обвинить его в убийстве. Обернув-
шись, он увидел хмурое лицо Харриса. Испуг и поведение Лобо-
ва врач приписал вполне естественному переживанию от неожи-
данной вести о смерти хорошо знакомого человека.
- Это произошло сегодня ночью, - счел нужным пояснить
Харрис. Помолчав, добавил, - вместо Командора теперь Плам-
мет.
- Вскрытие делали? - внешне успокоившись, спросил Лобов.
- Hет смысла, старик и так прожил три лишних года.
- То есть? - у Лобова удивление побороло страх.
- Он умер от старости, пережив вероятный срок жизни,
указанный в его генетической карте, на три года.
Лобов обрадовался такому повороту разговора и, взяв Хар-
риса под локоть, отвернувшись от Командора - ему неприятно
было смотреть на покойника, как можно равнодушнее спросил:
- Эти генетические карты не секретные?
- Вообще-то секретные.
- У вас есть к ним доступ?
- Зачем вам? - насторожился Харрис.
- Видите ли, - Лобов покраснел, ему приходилось врать, к
чему он не привык, но его смущение Харрис понял совершенно
по-другому, - я собираюсь жениться на Ольге, хотел бы пос-
мотреть ее и свою карты...
- Да? - Харрис вскинул заинтересованный взгляд на Лобо-
ва. - Поздравляю!
- Мне интересно узнать качества будущих детей, - Лобов
осмелел, так как понял, что Харрис уже готов уступить. Идея,
владевшая им в течение нескольких месяцев, вновь захватила
его. Если смерть Командора произошла даже по его вине, то
это уже не волновало.
Компьютер в медицинском блоке был попроще и не имел ка-
меры распознавания. Харрис зашел в свои программы, и, пока-
зав Лобову, как получить интересующие его сведения, занялся
своими делами. Лобов внимательно просматривал свою генети-
ческую карту. Прочитав, что рекомендуемая для него деятель-
ность - технические специальности, Лобов усмехнулся: "Так
вот откуда у меня тяга к технике, которую пришлось примирить
