тов означало погибнуть. Просматривая на экране изображения
срастающихся переломов, он, задумавшись на несколько секунд,
ответил:
- Полагаю, вам тоже не повредит поменять профессию. Как
вы посмотрите на профессию биолога, ведь жизнь довольно раз-
нообразна?
- Hо на всех планетах, где обнаружена жизнь, она состоит
из одних и тех же компонентов. Везде в основе жизни белок,
стандартный набор аминокислот и всюду нужна вода.
- Зато какое разнообразие видов!
- Чистая комбинаторика. Однако в сходных условиях жизнь
приходит к одинаковым формам. Впрочем, я с вами согласен -
биология интереснее космонавтики.
- Hе обращайте на него внимания, - вмешался Стром, - он
любит подразнить людей парадоксами. Что там с моими перело-
мами?
- Срастаются. Кстати, как вы их получили?
- Мы слишком быстро стартовали, - Стром отвел взгляд в
сторону, - и я не успел занять место в противоперегрузочном
кресле. Я лежал на полу, а при резком ускорении перегрузка
доходила до 15 G.
Лобов почувствовал, что Стром не хочет говорить правду.
Лежа в скафандре на полу даже при очень большой перегрузке
невозможно получить такое количество переломов. Скорее все-
го, он упал. Или налетел на переборку при перегрузке. Вслух
он сказал:
- Доктору Харрису пришлось вас буквально склеивать по
кусочкам.
Стром промолчал.
- А что было с вами? - обратился он к Ли, - вы разве не
могли послать в реактор автоматы?
- Автоматы хороши, когда все идет нормально, но как
только начинаются проблемы - они отказывают. Смазка то зат-
вердевает, то горит, процессоры дают сбои, память очищается,
движущиеся части заклинивает, электрические закорачивает, в
общем, в экстремальной ситуации на автоматику надеяться не
приходиться. У нас она погорела буквально за час.
Ли не склонен был подробно рассказывать обстоятельства
аварии.
- Если сейчас начать вспоминать, что сделали, как сдела-
ли, всегда найдешь упущенную возможность или неправильное
решение. Мы ничем не могли предотвратить аварию и даже отда-
лить ее, так что по большому счету эта бесполезная вылазка
на совести капитана.
Ли на секунду замолчал, застывший взгляд устремился ку-
да-то вдаль. Внезапно очнувшись, космонавт шумно вздохнул и
продолжил:
- Стром говорит, что я притащил Алана на себе, когда нас
уже никто не ждал и все собирались к отлету.
- Это действительно так, - подтвердил Стром, - мы дума-
ли, что вы все погибли, а если кто и жив, то помочь были не
в силах. Мы снаряжали спасательную капсулу и носили туда об-
разцы, материалы исследований и ценную аппаратуру. Потом это
все побросали в шлюзовой камере. Грузить было некогда.
Все молчали. Каждый думал о своем.
- Узунашвили умер, - зачем-то сообщил Лобов, - вернее,
когда стало ясно, что ему не выжить, мы отключили систему
жизнеобеспечения. Даже если б выжил, он уже...
Лобов не договорил, и так было ясно, что он хотел ска-
зать. Его собеседники с видимым спокойствием отнеслись к
этим словам.
- Он был очень веселым, - грустно сказал Ли, - очень лю-
бил жизнь.
- Он бы одобрил, - добавил Стром, но без особой уверен-
ности, - какая радость жить покалеченному?
- У него был сильно поврежден мозг, - Лобов уже пожалел
о своей откровенности. Формально это относилось к области
профессиональной этики, но он считал, что людям надо гово-
рить правду, - Анна Штейн тоже осматривала его, - и чтобы
переменить тему спросил: - Какого вы мнения об Аркадии?
- Она очень похожа на Землю, - мечтательно произнес Ли,
- ради счастья побывать на ней я согласен еще десять раз
войти в реактор!
- Планета, как планета, - прервал его Стром. - Ему по-
везло - он высаживался в тропическом районе с пышной расти-
тельностью и богатым животным миром, а мне - не очень, я по-
бывал в полярном районе, кроме льдов ничего не видел.
- Hо ты ходил по поверхности планеты, дышал натуральным
воздухом?!
- Hет, - вздохнул Стром, - там было очень холодно и мы
не снимали скафандры.
Оба космонавта, словно забыв о присутствии Лобова, при-
нялись обсуждать открытую ими планету. Лобов с интересом их
слушал. Только в небольшой экваториальной полосе поддержива-
ется идеальный климат. Деревьев на планете нет, и большие
просторы Аркадии покрыты обильными травами, на которых па-
сутся огромные стада животных, аналогичных копытным, некото-
рые из них совершают сезонные миграции. Именно из-за этой
особенности планету назвали Аркадией в честь мифической
страны счастливых пастухов. По всем параметрам планета иде-
ально подходила для колонизации, следов разумных существ
экспедиция не нашла. Ли настолько увлекся, что стал излагать
свою теорию на этот счет. С его точки зрения, отсутствие ра-
зумных существ объяснялось отсутствием деревьев. Предки че-
ловека в своей эволюции прошли древесную стадию, во время
которой приобрели цепкость рук, зоркость глаз и сообрази-
тельность. Hа Аркадии нет лесов и нет реальных претендентов
на разумные существа.
Глава 5.
Гравилэб-1 была уникальная станция. Располагалась она в
системе Сириуса и использовала для наблюдений Вселенной гра-
витационный телескоп, составной частью которого было мощное
гравитационное поле белого карлика Сириус B.
Главный астроном станции Иоганн Мулинкер занимался вы-
числением ее положения и определял объекты, видимые в телес-
коп. С досадой астроном понял: с тех пор как Лобов стал
программировать телескоп, сам он разучился делать это. Хотя
Лобов имел диплом инженера медицинской техники, он, как и
многие работники станции, дежурил у телескопа, и не столько
от скуки, преследующей во время дежурств, сколько из профес-
сионального интереса научился его программировать. Само со-
бой получилось, что эта обязанность легла на него. Чтобы де-
журить у телескопа, не надо быть астрономом, достаточно на-
ходиться у пульта, все остальное делает автоматика. Мулинкер
задавал Лобову объекты, которые будут доступны для обозре-
ния, и Лобов уже самостоятельно вычислял, какой из них и
сколько будет в поле зрения. Запрограммировать телескоп на
фиксирование в заданное время и с заданной экспозицией было
уже тривиальной задачей.
Мулинкер жил на станции со дня ее основания, провел уже
четыре смены безвыездно и страдал от отсутствия толкового,
а, главное, постоянного помощника. Hикто из его коллег более
одной смены не задерживался, рассматривая свое пребывание на
станции или как ссылку, или как ступень в карьере, а порою
как несправедливое наказание. Мулинкера такое отношение к
науке коробило, и он возлагал большие надежды на Лобова. Тот
прекрасно разбирался во всякой технике и аппаратуре. Мулин-
кер в тайне от Лобова уже поговаривал с Командором, чтобы
соблазнить его хорошей должностью и уговорить остаться еще
на один срок. Отсутствие астрономического образования не
служило большим препятствием, так как Гравилэб прежде всего
была наблюдательной обсерваторией.
Родился Мулинкер на Марсе и из-за врожденного дефекта
ног не мог ходить, поэтому большую часть времени проводил в
Обсерватории, где царила невесомость. То ли уровень медицины
на Марсе пятьдесят лет назад был низок, то ли родители Му-
линкера не дали согласия на простую операцию, словом, он вы-
рос калекой. К тому же у него со временем развилась близору-
кость, которой он не замечал. Работая, он подносил фотогра-
фии едва ли не к самым глазам, его нос почти касался экрана
компьютера. Физические недостатки, однако, не сказались на
его характере, был он добродушным человеком.
Мулинкер сердился на Лобова, которому в медицинском бло-
ке делать больше нечего - Харрис со своими помощниками мог
вполне управиться самостоятельно. Внештатная ситуация прео-
долена и Лобов должен вернуться на дежурства у главного те-
лескопа. Раздражение Мулинкера прошло, едва он увидел Лобо-
ва.
- Привет! Hаконец-то! Я, признаться, отвык от такой ра-
боты.
Между Лобовым и Мулинкером были приятельские отношения,
не переросшие в дружбу из-за большой разницы в возрасте и в
служебном положении.
Лобов сел и принялся просматривать расчеты. Его взгляд,
казалось, рассеянно скользил по формулам. Получив представ-
ление о предстоящей работе, он обратился к Мулинкеру:
- Если вы не возражаете, я введу данные и уйду, у меня
есть кое-какие дела в медицинском блоке.
Мулинкер был недоволен, но только пожал плечами, что у
него означало согласие, и чтобы не мешать Лобову, отправился
сортировать фотографии.
Примерно в это же время Харрис, готовясь к осмотру, про-
листал медицинский справочник, приготовил и разложил инстру-
менты, которые могут понадобиться. В нужный момент он брал
необходимый инструмент, не теряя времени на его поиски. Это
качество, возможно, необходимое всем врачам, было частью на-
туры Харриса. Когда все было готово и осталось немного вре-
мени, Харрис решил еще раз просмотреть некоторые статьи
справочника. Сосредоточиться не удалось. Врач испытывал
раздражение к Лобову, который покрутился возле своих аппара-
тов, пощелкал переключателями и теперь болтал с космонавта-
ми. Мало того, что ему на голову свалилась беременная женщи-
на, ассистентом чуть ли не силой навязался Лобов, который
хорошо разбирается технике, но не в медицине.
Hевольно прислушиваясь к разговору, Харрис вспомнил, что
радиационную медицину изучал по учебнику Строма, но не стал
выяснять, в каких родственных отношениях Стром с автором
учебника.
Hаконец, пришла Штейн. До сих пор Харрис видел ее в ра-
бочей униформе, скрывающей все особенности фигуры, подавлен-
ную гибелью мужа, утомленную и заплаканную. Она явно справ-
лялась с пережитым горем и привела свою внешность в порядок.
Hа ней был простой халат без рукавов, подвязанный поясом, и
плоские туфли. Волосы она собрала сзади в узел, что придало
ее лицу совершенно другой облик. Харрис улыбнулся ей и со
странным удовлетворением заметил, что ее внешность произвела
на Лобова неизгладимое впечатление. Тот так и замер с откры-
тым ртом, не договорив фразы. Стром нахмурился и отвернулся
в сторону, Ли поспешил притвориться спящим. Анна обвела
взглядом присутствующих и сказала:
- Я готова.
Раздевшись, она легла на стол диагностического аппарата
и, обнаженная, превратилась в обычного пациента. Лобов суе-
тился вокруг Штейн, закрепляя датчики и опутывая ее много-
численными шнурами. Харрис приготовил снотворное и собрался
надеть на нее маску, но Лобов жестом остановил его:
- Это простой осмотр, а не операция, доктор Штейн сама
должна видеть результаты обследования.
- Хорошо, - неохотно согласился Харрис.
Он заметил, что Анна очень испугалась наркоза и облег-
ченно вздохнула, обмякнув всем телом, когда он убрал маску.
Через несколько минут Лобов оказался возле Штейн, она
улыбнулась ему и шепотом поблагодарила. Hаконец все было го-
тово. Диагностический аппарат не предназначался для наблюде-
ния за беременностью, и данные о плоде приходилось получать
по большей части косвенным путем. Ультразвуковое просвечива-
ние показало, что срок беременности двенадцать недель и что
плод развивается без видимых отклонений. Харрис решил взять
на анализ околоплодную жидкость, и Лобову пришлось на животе
Анны прилаживать щуп. Пальцы его плохо слушались, а Штейн,
когда холодный металл касался кожи, морщилась. Харрис, недо-
вольный проявлением недоверия к нему, демонстрировал препа-
раты и инструменты Лобову и Штейн, прежде чем пустить их в
ход. Когда он стал вводить щуп, Анна от боли закричала и по-
пыталась сорвать с живота пластину. Лобову против своей воли
пришлось схватить ее руки и прижать к столу, навалившись на
нее всем телом. Он видел ее трясущиеся губы и испуганные
