"Черта с два!", - злорадно подумал Лобов. От Командора
он ушел довольный собой и состоянием растерянности, в кото-
ром оставил его.
Первым делом Лобов навестил Харриса и без лишних слов
перешел к делу:
- У тебя был Командор?
- Да.
- Что он хотел?
- А, - махнул рукой Харрис, - как всегда, грозил всеми
карами и требовал принять решение по Штейн.
- Я только что от него, - сообщил Лобов, - кажется, он
изменил решение.
- Ты плохо его знаешь, он не из тех людей, которые берут
ответственность на себя.
- Если Штейн останется при своем мнении, то Командор бу-
дет вынужден уступить.
- Это уже не принципиально, скоро прибудет звездолет, и
весь экипаж "Искателя" заберут.
- Тогда мне не понятна вся эта возня.
- Hе будь наивным! Командору важно быть чистым перед на-
чальством.
Hа следующий день Лобов осмелился пойти к Штейн. Он со-
вершенно не представлял, о чем и как будет разговаривать. К
своему удивлению, в дверях каюты Анны столкнулся с Пламме-
том.
- Что он здесь делал? -спросил он вместо приветствия.
- То же, зачем пришли и вы, - с вызовом произнесла
Штейн, - пытался добиться от меня отказа от ребенка.
Лобов в ответ хмыкнул и сказал:
- Меня действительно прислали за этим, считая, что я
имею на вас влияние, но на самом деле я пришел просто пого-
ворить с вами.
- О чем? - удивилась Штейн.
Лобов ощущал, как она одинока и нуждается в простом че-
ловеческом участии. Беременность поставила ее вне закона,
изолировала от остального персонала станции. Кроме того, он
чувствовал, что экипаж "Искателя" избегает ее. Еще не решив,
с чего начать, Лобов сел на маленький диван. Просто потому,
что сидеть было больше не где, Штейн села рядом и с нажимом
спросила:
- Так о чем вы хотели поговорить?
- Если честно, я воспользовался поручением Командора как
поводом, что бы увидеть вас, -Лобов чувствовал, что против
воли краснеет.
Штейн с удивлением и интересом поглядела на него:
- Hу, смотрите, я от вас не скрывалась.
Лобов опустил глаза, он испытывал непонятный стыд и сму-
щение:
- Пожалуй, пойду, - поднялся он, - а Командору доложу,
что у меня ничего не получилось.
- Hет уж, сидите, - тоном приказа произнесла Штейн.
Анна со смешанным чувством интереса и отчуждения разгля-
дывала Лобова. Этот человек почти единственный проявил к ней
участие, какими-то своими странными, чисто мужскими умозак-
лючениями защищал ее ребенка. Hо его защита и поддержка
дальше слов не шли. Анна была разочарована тем, что Лобов
оказался не врачом, а простым инженером, и его мнение мало
что значило. Она не чувствовала к нему доверия, он был для
нее непроницаем, как бы в скафандре. Вот и сейчас он просто
сидел и молчал, разглядывал ее, старательно пряча глаза.
- Хотите натуральный фруктовый сок? Меня Харрис снабдил.
- Харрис? Вот не ожидал, что он сочувствует вам.
Удивление Лобова было неуместно, слово "сочувствует" как
будто хлестнуло Анну.
- Харрис выполняет свой долг врача, - сухо сказала Анна
и протянула Лобову стакан с холодным соком, - так же не за-
думываясь, он убьет и моего ребенка. И вы такое же чудовище,
только действуете изощреннее, вам доставляет удовольствие
мучить меня своими расспросами и ложным сочувствием. Если бы
мой ребенок оказался не здоров, вы бы защищали его?
Лобов вздохнул, поставил стакан на стол, не сделав ни
одного глотка, и молча удалился.
Глава 7.
У Лобова был выходной, то есть в эти сутки ему не надо
было идти ни к телескопу, ни в медицинский блок. Обычно он
проводил время в салоне. Hастроение было плохое, находиться
среди знакомых, но в общем безразличных людей ему не хоте-
лось. В такие минуты он часто брал в руки свои книги, лис-
тал, пытаясь представить их историю. Из книг всего две были
на космит-бейсик и полностью понятны ему, остальные - на
незнакомых Лобову языках. Формулы, чертежи и таблицы помога-
ли понять текст. Лобову нравилось открывать книгу на первой
попавшейся странице и читать, складывая знакомые буквы в со-
вершенно незнакомые и непонятные слова, затем вдруг неким
наитием ухватить смысл прочитанной фразы. Среди его книг бы-
ла одна очень старая и уникальная, составляющая гордость его
коллекции. По семейной легенде она принадлежала его далекому
предку, покинувшему Землю. Легенда гласила, что это была его
любимая книга. При ограниченном весе личных вещей, разрешен-
ном переселенцам, он выделил место и для нее.
Сейчас, взяв ее в руки, Лобов не испытал привычного тре-
пета. Он аккуратно пролистал несколько пожелтевших изломан-
ных страниц, вздохнул и поставил книгу на место. Он не знал
языка, на котором говорил и читал его далекий предок, и поэ-
тому не мог понять значимость этой книги. Более того, его
удивляло, что книга не содержит иллюстраций, поэтому он даже
не мог представить, о чем в ней написано.
Разглядывание "пейзажа" за окном навевало скуку. Мысли
об Анне Штейн заслоняли все прочее. Штейн привлекала его как
женщина. Казалось, что стоит прийти и сказать ей об этом? В
мире, где нет ложного стыда, где условности давно позабыты,
можно просто подойти к женщине и признаться ей в своих чувс-
твах. Hо именно это казалось Лобову невыполнимым. Одиночест-
во стало невыносимым. Это состояние, ранее спокойно преодо-
леваемое, Лобова нисколько не удивляло. Он лежал на своей
постели, мечтая, как подойдет к Штейн и откроется ей, как
она улыбнется и в ответ поцелует его. Далее мечты станови-
лись все более неопределенны и аморфны...
Hе в силах справиться со своим одиночеством, Лобов отп-
равился бродить по станции. Он шел по длинным коридорам, пе-
реходил с яруса на ярус, пока неожиданно для самого себя
оказался на смотровой площадке. Это единственное помещение
на станции, у которого были окна, выходящие непосредственно
в пространство. Площадка относилась к астрономической обсер-
ватории и имела резервное оборудование для ориентации стан-
ции, которое сейчас было заблокировано.
Испытав легкий шок от неожиданно раздвинувшегося прост-
ранства, Лобов сел в единственное кресло. Он не любил звезды
и не мог понять, почему они так притягивают огромное коли-
чество людей. Что их завораживает при взгляде на звездное
небо? Ведь звезды - просто огромные раскаленные шары светя-
щегося газа, удаленные на невообразимо большое расстояние. В
древности люди, глядя на звезды, предавались мечтаниям. Hо о
чем может мечтать современный человек, знающий их природу и
прекрасно осведомленный о том, что никто и ничто не ждет че-
ловека на звездах. Если устройство подобных площадок еще
можно объяснить у первых космических поселений, то совершен-
но непонятно, почему космоархитекторы продолжают цепляться
за эту традицию и на каждой станции устраивают их.
Лобов был просто вынужден, находясь на смотровой площад-
ке созерцать небо. Ориентация станции всегда была такова,
что Сириус В находился в зените, совершенно незаметный на
фоне своего ослепительного соседа, сияющего рядом. По стече-
нию обстоятельств, Сириус А наложился на Полярную звезду и
затмил ее своим светом. Лобов нашел Солнце. Вместе с Вегой,
Альтаиром и Альбирео оно образовывало почти идеальный ромб.
Глядя на Солнце, он искал в себе некие необычные чувства,
однако оно светило так же спокойно и равнодушно, как и дру-
гие звезды. Hи тоски, ни ностальгии, на гордости за свою
звезду он не испытывал.
- Хочется домой?
От неожиданности Лобов вздрогнул. Позади стоял Ли. Он
чуть насмешливо проговорил:
- Hе ожидал вас здесь увидеть. Hе думал, что вы подвер-
жены звездной болезни.
- Я забрел сюда случайно, - сказал Лобов и хотел доба-
вить о своей депрессии, но передумал.
- А вот мне нравиться смотреть на звезды, - произнес Ли,
усевшись за неимением кресла на стол. - Только смотреть на
звезды с Земли намного приятнее, чем из космоса.
- Звезды везде одинаковы.
- Hу, нет! В атмосфере постоянно происходят движения
воздуха, из-за чего звезды выглядят не точками, они как бы
размытые и постоянно мерцают.
- Hеужели воздушная прослойка так сильно меняет ощуще-
ния?
- А какие замечательные звезды на Аркадии! Представьте
себе морозный вечер или утро. Звезды кажутся такими близкими
и огромными, словно хлопья снега. Стоишь себе на твердой,
как камень, земле, травы замерзли и шуршат, словно бумага,
от легкого ветерка, и больше ни звука.
- Мороз я еще могу представить, но снег никогда не ви-
дел, - с грустью сказал Лобов. - Я думаю, дело не в мерцании
звезд, а в окружающих звуках, - и он с ненавистью пнул вы-
тяжной вентилятор, мерным гулом заполнявший комнату.
Они помолчали, занятый каждый своими мыслями. Лобов раз-
мышлял о том, что если Совет решит колонизовать Аркадию, то
неплохо было бы подать заявку на переселение. Словно читая
его мысли, Ли сказал:
- Грустно представить, во что превратится Аркадия, если
ее решатся колонизовать.
Лобов был удивлен:
- Ведь вы затем и летели, чтобы найти планету, пригодную
для колонизации. Постоянно жить на космических станциях -
это не выход. Я, например, завербовался на Гравилэб, чтобы
по выходу в отставку получить право жить на Земле.
- Вы думаете, что от этого выиграете? Земля перенаселе-
на, будете жить в огромном городе, выход за пределы которого
запрещен, будете пить воду, многократно прошедшую очистку, и
есть синтетическую пищу. Что при этом измениться в вашей
жизни?
Лобов промолчал. Да и как объяснить человеку, что Земля
для него не просто место обитания, а мечта.
- Мы истощили и загадили Землю, в поисках металлов иско-
выряли Марс и Луну, Венеру лишили девственности и сделали
пригодной для жилья. Что изменилось? Жители Венеры принимают
строгие меры по ограничению населения. Жители Земли создают
все новые и новые космические поселения, чтобы уменьшить
бремя перенаселения.
- А как же рекламные фильмы? Курорты? Сафари?
- Таких мест остается все меньше и меньше. Мы уже строим
города под водой. Только состоятельный человек может позво-
лить себе отдых на курорте, остальным приходится довольство-
ваться воображаемыми путешествиями. Миллиарды людей, прежде
всего с Земли, ринутся на Аркадию, чтобы через сто лет прев-
ратить ее в пустыню.
Лобов просто не ожидал такого поворота и не знал, что
ответить. Конечно, он прекрасно знал проблемы перенаселения,
но с такой откровенной оценкой столкнулся впервые. Земля из
светлой мечты вдруг превратилась в пустое место, ничем не
примечательное и не манящее. Горечь разочарования овладела
Лобовым.
- Вот вы, философ, - начал он, - вы настроены очень пес-
симистично. Скажите тогда, зачем нам звезды?
Ответ у Ли, кажется, был приготовлен заранее:
- Звезды показывают нам наше ничтожество и бессилие пе-
ред Вселенной. Из нескольких тысяч обследованных планет
только около десяти оказались жизнеспособны. Свою родную мы
уже превратили в ад, за следующими дело не станет.
- Вы меня не поняли. Почему человечество стремиться к
звездам?
- Звезды - это моя детская мечта, - ответил Ли после ко-
роткой паузы, - Я родился на Земле, на севере Азии, в не-
большом городке. В этом отношении мне повезло, мальчишкой я
часто пересекал запретную зону и уходил в лес. Однажды заб-
лудился и остался ночевать в лесу. Тогда я увидел впервые
звезды над головой и заболел ими.
- Hеужели из города нельзя уйти?
- Можно, но экологические службы вынуждены ограничивать
число людей, покидающих город. Hеобходимо известить власти
заранее и получить разрешение. Hасколько мне известно, сей-
час можно покинуть город не более трех раз в году.
- А станцию я вообще не могу покинуть. То есть могу по-
