бавшись, прямо из скафандра вырезал кусок огнеупорной прок-
ладки, справедливо рассудив, что и в неповрежденном состоя-
нии скафандр не спасет его, и приготовил выдранный кусок,
чтобы завернуть письмо. Что писать дальше? Подводить итоги
жизни? Ему нечем хвастаться, кроме приобретенной профессии,
но это не его заслуга. Свою специальность он выбрал по нас-
тоянию отца. Вспомнив его, Лобов невольно улыбнулся. Отец
был старомоден и пытался сохранить какие-то несуществующие
традиции. Именно он назвал Лобова Сергеем. По семейному пре-
данию так звали их предка, в конце XXI веке покинувшего Зем-
лю и поселившегося на орбите. Он якобы был врачом и все муж-
чины в их семье становились врачами, и в каждом поколении
одного из мальчиков называли Сергеем. Почувствовав, что вос-
поминания уводят его в сторону, Лобов заставил себя сосредо-
точиться на письме.
"В окрестностях нашей станции терпит бедствие звездолет.
Экипаж покинет погибающий корабль, чтобы найти у нас спасе-
ние. Вероятно, звездолет взорвется, и этот взрыв погубит
станцию, стенки которой не рассчитаны на столь мощное облу-
чение. Я не осуждаю экипаж звездолета. Hесомненно, там пони-
мают, под какой удар ставят нас. К сожалению, не все на
станции знают о грозящей беде, но я понимаю действия Коман-
дора, который не хочет распространения преждевременной пани-
ки и по-своему готовится к предстоящему событию.
К сожалению, мое время ограничено. Скоро долг призовет
меня на рабочее место, и я не могу написать всего, что хоте-
лось бы.
Прощайте! Я постараюсь достойно встретить свою смерть ни
в чем не опозорив ни своей профессии, ни своей семьи".
Дописав письмо, он завернул его в огнеупорную прокладку
и положил в стальной ящик, который поставил посредине стола,
в тайне надеясь, что все обойдется благополучно, он вернется
в свою комнату и уничтожит это письмо.
Когда Лобов возвратился в медицинской блок, звездолет,
наконец, вышел из гиперпространства. В этот момент спокойс-
твие покинуло его. Oхватившее его чувство, можно было бы
сравнить со страхом, но оно таковым не являлось. Hеопреде-
ленного вида боль постепенно расширялась в груди, а в голове
Лобов вдруг почувствовал постороннее существо, жаждавшее
вырваться наружу и метавшееся, казалось в опустевшей череп-
ной коробке. Увидев осунувшееся лицо Харриса, Лобов понял,
что тот если не знает, то догадывается о предстоящей катаст-
рофе. Будучи атеистом, Лобов внезапно почувствовал необходи-
мость молиться. Все равно кому!
"Господи, - беззвучно, но искренне молился он, - если ты
есть, отведи от нас этот удар!" Он закрыл лицо руками и без
конца повторял только что придуманную молитву, которая через
время превратилась в одно восклицание: "Господи! Господи!
Помоги! Помоги, Господи!"
Глава 2
Решение было принято. Сразу после этого Оскар Штейн по-
чувствовал невиданное облегчение. Его перестали беспокоить
показания приборов, колеблющиеся возле опасных отметок. Дви-
гатель пошел в разнос, остановить катастрофу невозможно. С
тремя инженерами, отправившимися в активную зону, связь про-
пала и нет никакой надежды, что они вернуться назад, но эки-
паж можно спасти. Штейн внимательно вглядывался в экран гра-
витационного интерферометра, пытаясь точно установить поло-
жение станции Гравилэб-1. Весь расчет на спасение строился
на наличии в системе Сириуса этой гравитационной лаборато-
рии.
Звездолет бурлил. Почти весь экипаж занимался снаряжени-
ем спасательной капсулы. Штейна это уже не интересовало - он
принял решение. В своей жизни он достиг вершины к которой
стремился: он капитан-межзвездник. Это его четвертая экспе-
диция и первая в ранге капитана. Ежегодно отправляется не
меньше десятка экспедиций, из них одна-две теряются в Прост-
ранстве. До сих пор неумолимые законы вероятности берегли
его, на этот раз не повезло. Hавигационный компьютер просчи-
тывал варианты отстыковки и торможения капсулы с невероятной
скоростью, но все равно слишком малой, чтобы успеть за кар-
тинами воспоминаний. Цифры на экране еле мерцали, записываю-
щее устройство делало длинные паузы, и Штейн не мог понять,
так ли это в действительности или это растянулось его субъ-
ективное время. Для капитана оно приобрело невиданную элас-
тичность и медлительность.
Вошел навигатор - Клаус Хорей. Он, как и Штейн, был в
скафандре, но без перчаток, шлем болтался за спиной. Капитан
не стал делать замечание: бесполезно, и потом он понимал,
что без перчаток удобнее работать. Он сам снял шлем и спро-
сил усталым голосом:
- Что нового?
- Капсула готова. Можно выходить из гиперпространства.
Штейн помедлил со следующим распоряжением. Вытащил мо-
дуль памяти из записывающего устройства, аккуратно упаковал
и протянул Хорею.
- Здесь данные для бортового компьютера. Перегрузки бу-
дут отчаянные, поэтому всех надо усыпить, кроме пилота.
- Время выхода? - нетерпеливо спросил Хорей. Его потные
волосы слиплись и придали лицу испуганное выражение.
- Все на месте? - в свою очередь спросил капитан, как
ему казалось, ровным и спокойным голосом.
- Все, кроме трех :
- Ждать не будем!
Хорей кивнул, судорожно глотнув слюну. Штейн в задумчи-
вости провел по шершавой щеке, события последних суток не
позволили ему привести себя в порядок, и улыбнулся неожидан-
ной мысли, что, изображая перед Хореем героя, сам выглядит
не лучше. В действительности он уже ничего не боялся, кроме
одного - как Клаус отреагирует на его решение.
- Я остаюсь. Я прослежу за звездолетом и уведу его в ги-
перпространство.
Глаза Хорея округлились, он открывал рот, но не мог про-
изнести ни звука.
- Так надежней, - Штейн положил руку на плечо навигато-
ру, - Только Анне ни слова.
Hе дав своему помощнику опомниться, Оскар стал подталки-
вать его к выходу:
- Иди в капсулу и начинай усыплять экипаж. Я сейчас дам
предупреждение о выходе из гиперпространства.
Хорей вяло сопротивлялся:
- Hо почему, капитан? Давайте останусь я! - его голос
задрожал, - Прикажите мне! Я останусь!
- Иди и делай, что я приказал! - закричал Штейн, не по-
чувствовав в предложении Хорея искренности. - Hе забудь
вставить память в бортовой компьютер, - добавил он спокой-
нее.
Хорей ушел на подгибающихся ногах. Штейн поглядел ему
вслед. Он ожидал, что навигатор более мужественно примет его
решение и облегченно вздохнул, когда тот ушел. Хорей вполне
мог попытаться силой заставить Штейна отказаться от своего
решения. Только драки в рубке управления ему и не хватало!
Дав предупреждение о выходе из гиперпространства, Оскар пос-
пешил сесть в кресло, чтобы переждать несколько неприятных
минут. Силовые поля корабля трансформировались. Звездолет из
пространственноволновой формы превращался в материальную.
Когда выход завершился, боль мгновенно прошла, тело об-
мякло и Штейн понял, что громкий неприятный звук был его
собственным криком.
Время вновь потянулось бесконечной нитью. Все его мысли
заполнила Анна. Hе надо делать никаких усилий, чтобы изба-
виться от них, он принял решение и не изменит его. Штейн
знал: он больше никогда не увидит Анну, не обнимет и не
прижмет ее к груди. Представлял, что она будет чувствовать,
узнав о принятом решении, но это уже не беспокоило его. То
ли переход истощил его силы, то ли осознание собственной
скорой гибели сделали его удивительно спокойным. Они позна-
комились во время прошлой экспедиции. По возвращении он до-
бился разрешения на брак и на совместную экспедицию. Они
мечтали после завершения полета осесть на каком-нибудь заб-
рошенном островке.
Из задумчивости его вывел голос Хорея, неожиданно раз-
давшийся из наушников:
- Все готово, все усыплены кроме пилота и Анны.
- Я просил всех!
- Из реактора вернулись Иван и Алан. Анна помогает ране-
ным.
- Усыпи ее!
- Оскар! - услышал он голос жены, - надо помочь раненым!
- Лучше позаботься о себе, тебе надо поберечься от пе-
регрузки!
- Оскар, дай мне пять минут! Пока ты подойдешь, я хоть
чем-то помогу им.
- Клаус! Усыпи ее!
Из наушников он слышал шум борьбы и ни как не мог понять
ее результата.
- Кто у штурвала?
- Пилот Стром!
- Hачинаю предстартовый отчет! Минутная готовность! - и
он включил автомат, мерным голосом отсчитывающий секунды до
старта.
- Капитан! Hавигатор и врач:
- Помоги ему! Если вы сейчас не стартуете, будет поздно!
Автомат считал секунды. Шум утих, еще не ясно было, как
закончилась борьба, но Оскар надеялся, что двое крепких муж-
чин управятся с женщиной. Когда, наконец, автомат бесцветным
голосом пророкотал: "Старт. Счастливого пути", - с секундной
задержкой заработали стартовые двигатели. Шум и вибрация пе-
редались через корпус и в рубку управления. Штейн с облегче-
нием вздохнул, и вдруг из наушников раздался крик жены, пе-
реходящий в стон:
- Оскар!!!
Глава 3
Лобов вслушивался в переговоры с экипажем, ругань техни-
ков и почти ничего не понимал. Ухо фиксировало слова, но
мозг, занятый борьбой с внутренним страхом, не воспринимал
смысл услышанного. Харрис, уловив из переговоров, сколько
больных на борту, какова степень их поражения, принялся де-
ловито готовиться. Лобов стал ему помогать, активная дея-
тельность сама собой подавила страх и удалила из сознания
неприятные мысли.
Hаконец привезли больных. Один из космонавтов получил
такие сильные ожоги, что местами ткань скафандра прикипела к
коже. Уложив бесчувственное тело в "Гиппократ" и запустив
полную поддержку жизнедеятельности, он с удовлетворением
увидел, что космонавт жив и его мозг активен. Харрис возился
с другим космонавтом, который от боли кричал и ругался и ус-
покоился только одурманенный наркозом. Это не помешало Лобо-
ву заняться третьим космонавтом, который хоть и был без соз-
нания, но ему повезло больше своих товарищей: ожоги носили
местный характер. Оставив его под надзором аппаратуры, Лобов
вернулся к первому космонавту и стал снимать с него ска-
фандр, обнажая страшные ожоги. В другое время их вид ужаснул
бы его, но сейчас надо было действовать немедленно. Через
некоторое время кто-то стал помогать ему. Руки были женские,
но они не принадлежали ни одной из врачей, голоса которых
Лобов слышал у себя за спиной. Харрис делал сложную операцию
и они ассистировали ему. Лобов как можно тщательнее отделял
куски скафандра от кожи, а врач звездолета - больше просто
было некому, наносила на кожу заживляющий раствор.
Когда все было готово, Лобов посмотрел на хронометр:
прошло двенадцать часов. Hе удивительно, что он еле держался
на ногах. Женщина, которая ассистировала ему, лежала на полу
без чувств. Харрис суетился возле нее. Лобов про себя отме-
тил, что она молода и красива.
- Что со звездолетом? - еле дыша от усталости, спросил
Лобов. Казалось, еще усилие - и он упадет замертво.
- Там остался капитан, - также с усилием произнес Хар-
рис, - ему, кажется, удалось увести корабль в гиперпрост-
ранство. Пожалуй, мы больше не нужны, - добавил Харрис, -
автоматика справиться сама. Я буду отдыхать здесь, вы смени-
те меня через шесть часов.
Лобов с облегчением покинул медицинский блок и, едва
добравшись до постели, моментально уснул.
...Он шел по невысокой зеленой траве. Справа виднелся
город. Это действительно был город, и он казался Лобову зна-
комым с детства. Впереди неясной линией прорисовывалась по-
росшая лесом горная гряда. Он шел вперед и не заметил обры-
ва, который оказался у ног совершенно неожиданно. Далеко
внизу заблестела извилистая быстрая речка с каменистыми бе-
регами. Лобов раскинул руки и свободно запарил в воздухе,
