танцует при одном взгляде на картинку. Она и сейчас висит в нашей
спальне, и жарко от нее становится даже русской зимой.
Нельзя назвать магазином или даже эмпориумом следующий... музей. Он
был набит скульптурами, как запасник Эрмитажа. Те же танцовщицы, медные
и бронзовые, с лукавым изгибом бедер; круглый обод колесницы-солнца, в
котором сидит многорукое божество; человек-слоненок Ганеш, отдыхающий
мирно и положивший хобот на круглый животик, сбоку к нему подкрадывается
мышь, которых панически боятся слоны, и ясно себе представляешь, сколько
же будет сейчас трубного рева и тяжелого топота, когда Ганеш обнаружит
маленького, как Мики Маус, зверька. Здесь же и прямоспинные луноликие
медные Будды, покойно положившие руки на скрещенные ровным пьедесталом
ноги, и инкрустированные белой, как эмаль, костью, столики красного де-
рева.
- Ты посмотри какая прелесть! - прибежала ко мне Алена.
Она держала в руках пузатого совершенно лысого толстяка, который за-
шелся в белозубом хохоте с трудом подняв голову над сросшейся в единый
бугор со спиной шеей и задрав руки, от чего даже слегка приподнялся
вверх его огромный живот. Толстяк был покрыт темновишневой гладкой кожей
полированного красного дерева.
- Кто это? - спросил я у хозяина.
- Хэппи-мен, сэр.
- Счастливый человек, - пояснил я Ленке.
- Он приносит счастье, сэр, если пальцем потереть ему живот.
- Давай его купим в пару к нашей плясунье, - сказала Алена, и глаза
ее сияли от радости.
Дома мы повесили на стенку батик, поставили на тумбочку хэппи-мена, и
скрасилась унылость пространства и в иной цвет окрасилось время нашего
пребывания на чужбине. Хэппи-мен начал действовать - Ганеш передал пер-
вое письмо от отца, первая весточка из Союза, заброшенная по пути мисте-
ром Веховым, как объяснил Ганеш. Отец писал, что все живы-здоровы и,
очевидно, не зная, что еще добавить, осведомлялся про погоду, про то,
как мы живем, и спрашивал, ходим ли мы в театр. Почему он решил, что в
тропиках может быть театр с пьесами Чехова и Шекспира, непонятно, но это
позабавило нас, потому что окружающее и впрямь напоминало нам не ре-
альную жизнь, а яркое театральное действие.
Поди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что, говорится в русской
сказке. После посещения эмпориумов мы знали куда идти, если тоска на
сердце, если есть потребность встречи с нежданным чудом, которое оста-
нется у тебя в доме и будет напоминать, вызывать каждый раз то же
чувство очищения красотой, созданной руками человеческими, высокой душой
и талантом.
И не надо забывать потереть живот Хэппи-мену.
Глава двадцатая
--===Колония===--
К О Л О Н И Я
Глава двадцатая
Молись, не молись богам, своим или чужим, хоть насквозь протри пальцем пузо
Хэппи-мена, неминуемое случится. Как всегда неожиданно, как всегда на ровном
месте.
Ровным местом оказался перекресток. Залитый ярким солнцем, пустой,
словно сегодня не обычный день недели, а воскресный полдень, перекресток
находился вдали от главной магистрали.
Ганеш, когда сидел за рулем, всегда выбирал тихие улицы. Вот и в этот
день он развернулся, чтобы выехать в переулок, ведущий домой, но притор-
мозил, пропуская невесть откуда взявшегося велосипедиста. Тот, осознав,
что его проезда с уважением ожидает машина иностранной марки, выпрямил
спину, сдвинул брови и уже степенно, не торопясь, пересекал нам путь.
Краем глаза я видел, что в конце улицы показался мотороллер, или ску-
тер по-местному. Мы стояли поперек траектории его движения, но расстоя-
ние было столь велико, что поводов для беспокойства не было никаких.
Очевидно, и владелец мотороллера видел всю ситуацию и рассчитал, что,
пока он доедет до нас, велосипедист и мы освободим перекресток. Потеряв
интерес к происходящему впереди, скутерист, по присущей всем местным во-
дителям привычке, стал смотреть перпендикулярно в сторону, потому что в
его воображении перед ним простиралось пространство, органически сливав-
шееся в его голове с пустотой, несправедливо занявшей то место, где по-
ложено быть мозгам.
Велосипедист проехал, и мы было тронулись, но тут бросился перебегать
дорогу, стоявший до того, как вкопанный, какой-то пацан. Ганеш нажал на
тормоза, чего не сделал владелец уже подлетевшего к нам мотороллера.
Последнее, что я успел увидеть - каска скутериста все также перпендику-
лярно повернутая поперек своего прямолинейного движения.
Мощный удар в дверь, где сидел за рулем Ганеш, вскрик скутериста,
звон разбитого стекла и звон в ушах от сотрясения.
Несколько длинных, как в замедленном кино, мгновений понадобилось нам
с Ганешем, чтобы прийти в себя. Ганеш попытался открыть смятую дверь. С
моей помощью это ему удалось. И я увидел опрокинутый наземь мотороллер и
безжизненное тело скутериста в мелких осколках стекла.
"Жив или нет?" - первое, что пронеслось в голове.
Я хотел выйти наружу, но увидел, что нас окружает быстро растущая
толпа. Словно все они тщательно замаскировались в вымершем пейзаже и
сразу проявились. С криками кто-то набросился на Ганеша, и я понял, что
в этом дорожно-транспортном происшествии мы находимся в далеко не выгод-
ной для нас позиции: стоим поперек движения и естественно, что моторол-
лер вляпался в нас.
Надо отдать должное Ганешу - он не стушевался, а сам заорал в ответ,
призывая в свидетели спешившегося велосипедиста, которого мы столь лю-
безно пропускали. Сквозь смятую дверь я с облегчением увидел, что скуте-
рист очнулся и сел на асфальте, выкатил глаза и, схватившись за горло,
пытается не то откашляться, не то перевести дух.
Скутериста и мотороллер оттащили в сторону, а на Ганеша опять набро-
сились с угрозами и, как он объяснил мне позже, начали требовать денег
за поврежденный мотороллер и травму, нанесенную скутеристу. На что Ганеш
резонно возразил, что наш автомобиль тоже пострадал, что сааб, который
сидит в авто - вовсе не хозяин этой иностранной тачки, а обычный госчи-
новник и что он, Ганеш, рядовой шофер на службе с очень маленькой зарп-
латой.
Это был решающий момент - главное было убедить неуправляемую толпу в
социальном равенстве, ибо ненависть к богатым саабам в иностранных лиму-
зинах могла выплеснуться во что угодно - толпа, взъярившись, могла поре-
зать покрышки, побить стекла, а то и сжечь автомашину - с их точки зре-
ния виновницу происшедшего.
Только убедившись, что толпа успокоилась, я вылез из машины, осмот-
релся вокруг и подошел к скутеристу, сидевшему на тротуаре. Он уже окон-
чательно пришел в себя, только тер ушибленную шею. Я покачал укоризненно
головой и жестами показал ему - что же ты, парень, куда смотрел? "Па-
рень" улыбнулся мне, я - ему.
Что делать? По всем строгим инструкциям советским гражданам заграни-
цей повелевалось найти телефон, дозвониться до посольства, сообщить о
случившемся и вызвать сотрудника, знающего местный язык и законы, и
только тогда вступать в переговоры с местной полицией. Если же такой
возможности нет, то, как мне рекомендовал при собеседовании офицер гос-
безопасности, в этой стране сразу следует попытаться откупиться. Большим
плюсом было то, что за рулем сидел Ганеш, а не я, кроме того, сообразил
я, меня могло не быть в машине вообще, если же явится полиция, то поди
докажи, что ты - не верблюд и что скутерист въехал своим лбом в наш бок
по собственной воле.
Я вынул блокнотик, записал номер мотороллера, еще раз покачал голо-
вой, сел в машину, позвал Ганеша, спросил, имеет ли скутерист претензии
и, узнав, что нет, велел Ганешу двигать домой. Приехав, тут же позвонил
нашему старшему юрисконсульту, он же председатель месткома (профком -
это коммунисты, местком - профсоюз, ДОСААФ - комсомол) Жене Гусарову.
Он явился быстро, минут через двадцать.
Осмотрел машину.
Прошел со мной в кабинет.
- Так... - сказал он задумчиво. - В посольство я уже сообщил, там
сказали, что разбираться не поедут, поскольку за рулем был местный, но
вот то, что ты уехал с места происшествия... это очень плохо.
- Почему? - удивился и насторожился я.
- Выпить есть? - также сосредоточенно спросил Гусаров. - Давай по
граммульке, в тропиках без этого, сам знаешь...
Я сбегал на кухню мимо притихшей Ленки, достал из холодильника поча-
тую бутылку виски, содовой, прихватил орешки, жареный картофель.
Выпили.
Гусаров испытующе глянул на меня:
- Боишься - домой отправят в двадцать четыре часа?
Я пожал плечами.
- Ладно, вот только плохо, что ты с места происшествия уехал. И что
делать, ума не приложу... Налей-ка еще... Да содовой не шибко разбавляй.
Выпили.
- А в чем проблема-то, объясни, - осторожно попросил я. - Меня могло
и не быть в этой машине. Ехал Ганеш, в него мотороллер врезался, кто до-
кажет, что я там был?
- Ты всегда будешь причем, потому что хозяином машины "корпус дипло-
матика шестьдесят шесть номер такой-то" числится мистер Истомин, и если
твой скутенер, то бишь скутерист, заявит в полицию, то кругом будешь ви-
новат ты: стоял поперек дороги, устроил аварию, чуть не погубил челове-
ка, да еще с места происшествия удрал.
То ли жарко в декабре, то ли виски ударило в голову, но почувствовал
я себя неважно.
- Что делать, Жень?
- Что делать, что делать... Аж побледнел... Не знаешь как будто - на-
ливай!
Очередную порцию спиртного я не почувствовал - будто воду пил.
- Зови Ганеша, - распорядился Гусаров.
С Ганешем он еще раз подробно рассмотрел всю ситуацию.
- Значит, не врешь, - по-русски сказал он мне и улыбнулся. - Не оби-
жайся, Валерка, люди разные бывают, я имею ввиду и местных и наших доро-
гих соотечественников. Один такой дорогой, ну, свой в доску, хороший па-
рень и сбил человека да на шофера своего свалил, а тот в суд подал, еще
успел улететь наш виновник. А ты говоришь...
- Молчу, - сказал я.
- Грамотно... Значит так, ты пока налей, а я заявление в полицию сос-
тавлю, что тогда-то, то есть сегодня, в таком-то месте, во столько-то
нашу дорогую иностранную машину повредил мотороллер номер такой-то.
Признав свою вину, он уехал. Мы к нему не имеем претензий и готовы по-
нести нанесенный ущерб, но считаем своим долгом заявить уважаемым влас-
тям о случившемся. Согласен?
- Да.
- Как по-английски "будь здоров" будет?
- Чирс.
- Поехали.
Гусаров быстро и привычно написал заявление на бланке торгпредства с
золотым гербом Союза Советских Социалистических Республик. При этом ус-
пел рассказать, что мой предшественник Марченко попадал и не в такие пе-
реплеты, что по статистике раз в полгода или ты, или тебя...
Подписался, приложил свою визитку.
- Печать какая-нибудь есть?
- Есть. Моего офиса.
- Пришлепни. С печатью солиднее... Эх, жалко, бутылочка кончилась,
мне еще на дорожку надо бы принять... А то попробуй, с полицией разбе-
рись без пол-литра.
Я поставил печать и принес новую бутылку.
При виде ее Гусаров взбодрился.
- Совсем другое дело - сразу легче на сердце стало. Давай-ка по-быст-
рому, пока не началось. Анекдот этот знаешь?
- Какой?
- Мужик приходит в буфет и говорит буфетчице, а давайте, пока не на-
чалось, сто пятьдесят коньячку. Ахнул разом и говорит, а давайте, пока
не началось, еще сто пятьдесят. Опрокинул тем же манером, выдохнул и го-
ворит, а давайте, пока не началось, еще сто пятьдесят. Буфетчица спраши-
вает, а платить кто будет? Мужик говорит, ну вот, началось...
Ахнули разом и мы.
Гусаров вытер усы, поглядел на меня покрасневшими глазами, потом на
открытую бутылку, подумал, закурил и сказал решительно:
- Я вот что предлагаю, мне в таком виде... в полицию негоже, а вот
Ганешу в самый раз. Тем более, что он - участник происшествия, заинтере-
сован, чтобы его не трогали, и на своем тарабарском лучше им объяснит,
