ладно?
-- Все в порядке, -- сказала Ализа. -- Просто Шик --
глупец.
-- Да нет, -- сказал Шик. -- Не слушай ее. Колен... Все в
порядке.
-- Вы говорите одно и то же, и в то же время вы не
согласны, -- сказал Колен, -- следовательно, кто-то из вас
лжет, а может быть, и оба сразу. Пошли, пора обедать.
Они перебрались в столовую.
-- Садитесь, Ализа, -- сказал Колен. -- Сядьте рядом,
расскажите, в чем дело.
-- Шик -- глупец, -- сказала Ализа. -- Он говорит, что не
хочет, чтобы я жила с ним, поскольку у него нет средств
обеспечить мне сносную жизнь, а не жениться на мне ему стыдно.
-- Я подлец, -- сказал Шик.
-- Не знаю, что вам и сказать, -- сказал Колен.
Он был столь счастлив, что все это просто терзало его.
-- Дело не только в деньгах, -- сказал Шик. -- Дело в том,
что родители Ализы никогда не согласятся на нашу женитьбу и
будут правы. Подобная история есть в одной из книг Партра.
-- Замечательная книга, -- сказала Ализа. -- Вы не читали
ее. Колен?
-- Вот такие вы и есть, -- сказал Колен. -- Уверен, все
ваши деньги только на это и уходят.
Шик и Ализа повесили носы.
-- Это я виноват, -- сказал Шик. -- Ализа больше ничего не
тратит на Партра. Она почти им не занимается, с тех пор как
живет со мной.
В его голосе звучала укоризна.
-- Я люблю тебя больше, чем Партра, -- сказала Ализа.
Она почти плакала.
-- Ты очень славная, -- сказал Шик. -- Я тебя недостоин.
Но это мой порок -- коллекционировать Партра, а, к несчастью,
инженер не может позволить себе иметь все сразу.
-- Я так расстроен, -- сказал Колен. -- Мне хотелось бы,
чтобы у вас все шло хорошо. Может, вы развернете свои салфетки?
Под салфеткой Шика оказался экземпляр "Блева" в полукоже
вонючки, а под салфеткой Ализы -- большое золотое кольцо
тошнотной формы.
-- О!.. -- сказала Ализа.
Она обвила руками шею Колена и поцеловала его.
-- Ты шикарный тип, -- сказал Шик. -- Не знаю, как тебя
благодарить, впрочем, ты отлично знаешь, что я не могу
отблагодарить тебя так, как хотел бы...
Колен слегка приободрился. И Ализа была в этот вечер
необычайно хороша.
-- А чем вы душитесь? -- сказал он. -- Хлоя предпочитает
орхидейную эссенцию трехлетней выдержки.
-- Я не пользуюсь духами, -- сказала Ализа.
-- Это у нее от природы, -- сказал Шик.
-- Просто сказка!.. -- сказал Колен. -- Вы пахнете лесом с
ручейком и крольчатами.
-- Поговорим о Хлое, -- сказала польщенная Ализа.
Николас принес закуски.
-- Привет, Николас, -- сказала Ализа. -- Как дела?
-- Все в порядке, -- сказал Николас.
Он поставил поднос на стол.
-- Ты меня не поцелуешь? -- сказала Ализа.
-- Не смущайтесь, Николас, -- сказал Колен. -- Вы
доставите мне большое удовольствие, если пообедаете с нами...
-- Да!.. -- сказала Ализа. -- Пообедай с нами.
-- Месье повергает меня в смущение, -- сказал Николас. --
Я не могу сесть за стол в подобном виде...
-- Послушайте, Николас, -- сказал Колен. -- Если хотите,
ступайте и переоденьтесь, но я вам просто приказываю с нами
пообедать.
-- Весьма благодарен Месье, -- сказал Николас. -- Я пойду
переоденусь.
Он оставил поднос на столе и вышел.
-- Итак, -- сказала Ализа, -- вернемся к Хлое.
-- Берите сами, -- сказал Колен. -- Не знаю, что это
такое, но должно быть очень вкусно.
-- Не отвлекайся!.. -- сказал Шик.
-- Через месяц я женюсь на Хлое, -- сказал Колен. -- А
хочется, чтоб это было уже завтра!..
-- О!.. -- сказала Ализа. -- Счастливчик.
Колену стало стыдно, что он так богат.
-- Послушай, Шик, -- сказал он, -- не возьмешь ли ты у
меня денег?
Ализа с нежностью посмотрела на Колена. Он был столь
благороден, что сквозь жилы его рук голубели незабудками благие
намерения.
-- Не думаю, что это поможет, -- сказал Шик.
-- Ты женишься на Ализе, -- сказал Колен.
-- Ее родители этого не хотят, -- ответил Шик, -- а я не
хочу, чтобы она с ними ссорилась. Она слишком юная.
-- Не такая уж я юная, -- сказала Ализа и, чтобы
подчеркнуть свою соблазнительную грудь, потянулась на мягком
сиденье.
-- Он имеет в виду совсем не это!.. -- перебил Колен. --
Послушай, Шик, у меня есть сто тысяч дублезвонов, я дам тебе
четверть, и ты сможешь жить спокойно. Будешь по-прежнему
работать, и так все и устроится.
-- Мне никогда не отблагодарить тебя должным образом, --
сказал Шик.
-- И не благодари. Меня интересует не счастье для всех
людей, а счастье для каждого.
В дверь позвонили.
-- Пойду открою, -- сказала Ализа. -- Я ведь самая
молодая, вы сами меня в этом упрекали.
Она вышла, и шорох ее шагов по мягкому ковру тут же сошел
на нет.
Это был ушедший через черный ход Николас. Теперь он
вернулся, разодетый в пальто из плотного аглицкого твида в
бежево-зеленую елочку и с суперплоским штатовским фетряком на
голове. У него были перчатки из свиной кожи от знаменитого
экзорциста, башмаки из преизрядного гавиала, а когда он снял
пальто, блеск его и вовсе вышел из берегов: слоновой кости
рубчик на вельветовой куртке цвета кокоса с молоком и
зеленовато-синие брюки с отворотами шириной в шестерню --
пятерню с двумя большими пальцами.
-- О! -- сказала Ализа. -- Какой ты шикарный!..
-- Как ты там поживаешь, племянница? Все хорошеешь?..
Он погладил ей грудь и бедра.
-- Иди за стол, -- сказала Ализа.
-- Привет, друзья, -- сказал Николас, входя в столовую.
-- Наконец-то, -- сказал Колен, -- вы решились говорить
нормально!..
-- Конечно! -- сказал Николас. -- Я тоже могу. Но,
скажите-ка, -- продолжал он, -- не перейти ли нам всем на "ты"?
-- Согласен, -- сказал Колен. -- Заметано.
Николас уселся напротив Шика.
-- Бери закуску, -- сказал тот.
-- Ребята, -- заключил Колен, -- вы будете моими дружками?
-- Идет, -- согласился Николас. -- Только не надо нас
спаривать с уродливыми девицами, ладно? Классический
общеизвестный трюк...
-- Я собираюсь попросить Ализу и Изиду быть подружками, --
сказал Колен, -- а братьев Де Маре -- педеружками.
-- Подходяще! -- сказал Шик.
-- Ализа, -- перебил Николас, -- сходи на кухню и принеси
блюдо, которое стоит в печи. Оно, должно быть, уже готово.
Она выполнила инструкции Николаса и принесла массивное
серебряное блюдо. И когда Шик приподнял крышку, все увидели
внутри две фигурки, изваянные из гусиной печенки: они
изображали Колена в визитке и Хлою в свадебном платье. Вокруг
можно было прочесть дату свадьбы, а в углу стояла подпись:
Николас.
XVI
Колен бежал по улице.
-- Это будет очень красивая свадьба... Завтра, завтра
утром. Там будут все мои друзья...
Улица вела к Хлое.
-- Хлоя, ваши губы сладостны. У вас фруктовый цвет лица.
Ваши глаза видят все, как надо, а от вашего тела меня бросает в
жар...
По улице катились стеклянные шарики, а за ними бежали
детишки.
-- Понадобятся месяцы, месяцы и месяцы, чтобы я насытился
поцелуями, понадобятся годы месяцев, чтобы исчерпать поцелуи,
которые я хочу запечатлеть на вас: на ваших руках, на ваших
волосах, на ваших глазах, на вашей шее...
Три девочки очень округло выводили хороводную песенку и
танцевали под нее треугольником квадриль.
-- Хлоя, мне хотелось бы ощутить ваши груди на моей груди,
свои руки, сомкнувшиеся на вашем теле, ваши руки вокруг моей
шеи, вашу благоухающую голову у меня на ключице, и вашу
трепещущую кожу, и запах, исходящий от вас.
Небо было светлое и голубое, все еще стояла сильная стужа,
хотя уже и не такая лютая. Совершенно черные деревья выказывали
по краю обесцвеченного леса набухшие зеленые почки.
-- Когда вы далеко от меня, я вижу вас в платье с
серебряными пуговицами, но когда же вы были в нем? Ведь не в
первый же раз? А, в день свидания под тяжелым и мягким пальто
на вашем теле было это платье.
Он толкнул дверь лавки и вошел в нее.
-- Мне нужно множество цветов для Хлои, -- сказал он.
-- Когда их ей отнести? -- спросила цветочница.
Она была молоденькая и хрупкая, с красными руками. Она
очень любила цветы.
-- Завтра утром, а заодно отнесите цветы и ко мне. Чтобы
вся наша комната была ими заполнена: лилиями, белыми
гладиолусами, розами, охапками других белых цветов, -- и,
главное, приготовьте большой букет алых роз...
XVII
Братья Де Маре одевались к свадьбе. Их очень часто
приглашали в педеружки, так как они хорошо выглядели. Они были
близнецами. Старшего звали Кориолан. У него были черные
кудрявые волосы, мягкая белая кожа, невинный вид, прямой нос и
голубые глаза, прикрытые длинными желтыми ресницами.
Младший, которого звали Пегас, являл собою полное подобие
старшего, за одним, правда, исключением -- его ресницы были
зелеными; этого обычно вполне хватало, чтобы отличить их друг
от друга. Они выбрали карьеру педиков и по необходимости, и по
призванию, но, так как им хорошо платили за роль педеружек, они
больше почти не работали, и, к сожалению, пагубная праздность
толкала их время от времени к пороку. Так, например, накануне
Кориолан плохо вел себя с девушкой. Пегас отчитывал его,
одновременно втирая себе в кожу ягодиц пасту из мужских
миндалин перед большим трехстворчатым зеркалом.
-- И в каком часу ты вернулся домой, а? -- говорил Пегас.
-- Понятия не имею, -- сказал Кориолан. -- Оставь меня в
покое. Занимайся своими ягодицами.
Кориолан хирургическим зажимом выщипывал себе брови.
-- Ты похабник! -- сказал Пегас. -- Девица!.. Если бы тебя
видела твоя тетушка!..
-- О!.. А ты, ты этого никогда не делал? А? -- с угрозой
сказал Кориолан.
-- Когда это? -- сказал слегка встревоженный Пегас.
Он прервал массаж и сделал перед зеркалом несколько
элементов художественной гимнастики.
-- Ладно, -- сказал Кориолан, -- иди к черту. Я не хочу
сводить тебя в могилу. Лучше застегни мне штанишки.
У них были специальные штанишки с ширинкой сзади,
застегнуть которую самому было очень трудно.
-- А! -- засмеялся Пегас. -- Вот видишь? Тебе нечего
сказать!..
-- К черту, я тебе говорю, -- повторил Кориолан. -- Кто
сегодня женится?
-- Колен. Он женится на Хлое, -- сказал его брат с
отвращением.
-- Что за тон? -- спросил Кориолан. -- Он совсем недурен,
этот парень.
-- Да, недурен, -- сказал Пегас с завистью. -- Но вот
она... У нее такая пышная грудь, что никак не примешь ее за
мальчика!..
Кориолан покраснел.
-- Я нахожу ее красивой... -- пробормотал он. -- Хочется
дотронуться до ее груди... С тобой такого не бывает?
Брат взглянул на него с изумлением.
-- Каким же подонком ты становишься! -- энергично заключил
он. -- Другого такого развратника надо еще поискать... В один
прекрасный день ты женишься на женщине!..
XVIII
Монах вышел из сакристилища, следом за ним шел один из
Пузанов и какой-то Шиш. Они несли большие коробки из
гофрированного картона, наполненные декоративными
финтифлюшками.
-- Когда придет грузовик Мазил, подгоните его прямо к
алтарю, Жозеф, -- сказал Монах Шишу.
Дело в том, что почти всех профессиональных Шишей зовут
Жозефами.
-- Красить будем в желтое? -- сказал Жозеф.
-- В фиолетовую полоску, -- сказал Пузан, Эммануэль Дзюдо,
здоровенный симпатичный весельчак, униформа и золотая цепь
