На следующий день воздухоплаватели снова продолжали свой отважный
полет. Они теперь верили в "Викторию", как моряк верит в свое судно.
Она ведь с честью выдержала все испытания: и ураганы, и тропический
зной, и подъемы среди страшных опасностей, и еще, пожалуй, более
рискованные спуски. А управлял своим шаром Фергюссон, можно сказать,
мастерски. Вот почему, не зная хорошенько, где будет конечный пункт их
путешествия, доктор уже больше не боялся за его исход. Конечно, в этой
стране дикарей и фанатиков необходимо было принимать особые меры
предосторожности, и он не переставал убеждать своих друзей быть всегда
начеку.
Ветер медленно нес их к северу, и около девяти часов утра
показался большой город Мосфея, раскинувшийся на плоскогорье среди
двух высоких гор. Он занимал неприступную позицию. К нему вела только
одна узкая дорога, извивавшаяся среди лесов и болот.
Как раз в этот момент в город въезжал шейх. Его сопровождал
конный эскорт в разноцветных одеждах. Впереди шли трубачи и скороходы,
очищавшие дорогу от ветвей.
Доктор, желая поближе поглядеть на туземцев, начал снижаться. По
мере того как шар, приближаясь, стал увеличиваться, арабы приходили
все в больший ужас, и скоро все они удрали быстротой, на которую
только были способны их собственные ноги и ноги их коней. Один лишь
шейх не двинулся с места. Он взял в руки свой длинный мушкет, зарядил
его и с гордым видом стал ждать.
Доктор снизился приблизительно на высоту ста пятидесяти футов и
громко на арабском языке приветствовал шейха. Услышав эти слова,
несшиеся с небес, шейх сошел с коня и распростерся в дорожной пыли.
Фергюссон, как ни старался, ничего не мог сделать: шейх не смел
подняться.
- Оно и понятно,- сказал доктор,- если при первом появлении здесь
европейцев в них видели какую-то породу сверхчеловеков, то уж нас они
подавно не могли не принять за сверхъестественные существа.
И когда шейх станет рассказывать о встрече с нами, его арабская
фантазия разыграется и он, конечно, распишет это происшествие как
только сможет. Представьте себе, какие удивительные легенды создадутся
когда-нибудь о нас с вами!
- А жаль,- сказал охотник.- Было бы, пожалуй, лучше, если бы они
видели в нас простых людей. Тогда они высоко оценили бы могущество
европейской цивилизации.
- Согласен, Дик, но тут уж ничего не поделаешь. Как бы ты ни
объяснял ученым этой страны механизм аэростата, они ничего не поняли
бы и все равно заподозрили бы тут вмешательство сверхъестественных
сил.
- Сэр,- спросил Джо,- вы говорили о первых европейцах,
исследовавших эту страну. Кто они были, разрешите вас спросить?
- Мы, мой милый, находимся как раз на пути исследовалий майора
Денхема; в Мосфейе он был принят султаном Мандара. Он покинул Борну и
сопровождал шейха в экспедиции против феллатахов; он присутствовал при
штурме города, который храбро защищался с помощью арабских стрел,
снабженных пулями, и обратил в бегство войско шейха; все это послужило
лишь предлогом для убийств, грабежей, набегов. Майора ограбили,
раздели донага, и, если бы не лошадь, под брюхом которой он спрятался
и на которой затем бешеным галопом умчался от победителей, он никогда
бы не вернулся в Куку, столицу Борну.
- А кто же он, этот майор Денхем?
- Неустрашимый англичанин, руководивший с тысяча восемьсот
двадцать второго до тысяча восемьсот двадцать четвертого года
экспедицией в Борну. Его спутниками были капитан Клаппертон и доктор
Оудней. Они покинули Триполи в марте, достигли Мурзука, столицы
Феццана, по пути, который впоследствии проделал доктор Барт,
возвращаясь в Европу, и шестнадцатого февраля тысяча восемьсот
двадцать третьего года прибыли в Куку, расположенную возле озера Чад.
Денхем изучал Борну, Мандара и восточные берега озера, а капитан
Клаппертон и доктор Оудней пятнадцатого декабря тысяча восемьсот
двадцать третьего года отделились от него и углубились в Судан до
Сокото. Оудней умер от переутомления и изнурения в городе Мурмур.
- Значит, в этой части Африки,- спросил Кеннеди,- науке принесены
большие жертвы?
- О, это роковая страна! Мы сейчас летим прямо к стране Багирми,
через которую Фогель прошел в тысяча восемьсот пятьдесят шестом году,
чтобы проникнуть в Вадаи, где он исчез. Этот совсем еще молодой
человек, двадцати трех лет, был послан на помощь экспедиции доктора
Барта; они встретились первого декабря тысяча восемьсот пятьдесят
четвертого года; Фогель занялся изучением страны. В тысяча восемьсот
пятьдесят шестом году он сообщал в своих последних письмах о намерении
разведать страну Вадаи, куда не проник еще ни один европеец.
Повидимому, он достиг столицы Вара, где его, по одним сведениям, взяли
в плен, а по другим - убили за то, что он пытался взойти на священную
гору, находившуюся в окрестностях города. Но не всегда следует верить
слухам о смерти исследователей-путешественников - это освобождает от
необходимости искать их. Сколько раз, например, из официальных
источников сообщалось о смерти доктора Барта, что вызывало у него
законное раздражение. Вполне возможно, что вадайский султан держит
Фогеля в плену в надежде на выкуп. Барон Нейманс отправился в Вадаи,
но умер в Каире в тысяча восемьсот пятьдесят пятом году. Мы теперь
знаем, что Хейглин пустился по следам Фогеля вместе с экспедицией,
посланной из Лейпцига. Таким образом, мы вскоре узнаем о судьбе,
постигшей этого молодого и интересного исследователя. (25)
Вскоре Мосфея скрылась за горизонтом. Перед глазами аэронавтов
уже проносилась Мандара, этот на редкость плодородный край, со своими
лесами из акаций, с лугами, усеянными красными цветами, с полями
индиго и хлопчатника. Шумно мчала свои бурные воды река Шари; в
восьмидесяти милях отсюда она впадала в озеро Чад. Доктор проследил ее
течение по карте Барта.
- Вы видите,- сказал он,- что работы этого ученого отличаются
необычайной точностью; мы приближаемся к области Логгум и, может быть,
к ее столице, городу Кернак. Здесь погиб бедный Туль, которому не было
еще двадцати двух лет. Это молодой англичанин, лейтенант семидесятого
полка, который всего лишь несколько недель как присоединился к майору
Денхему в Африке и немного спустя погиб. О, эту огромную страну можно
с полным правом назвать кладбищем европейцев.
Несколько лодок, длиной футов в пятьдесят, плыли вниз по течению
реки Шари. "Виктория", парившая на высоте тысячи футов, почему-то мало
привлекала внимание туземцев. Довольно сильный до этого ветер стал
спадать.
- Неужели мы опять попадем в полный штиль? - проговорил доктор.
- Ну, теперь, сэр, во всяком случае нам нечего бояться ни
недостатка воды, ни пустыни,- заметил Джо.
- Но зато здешнее население будет, пожалуй, еще пострашнее,-
заметил доктор.
Уже после отъезда доктора были получены письма из Эль-Обейда, от
Мунцингера, нового руководителя экспедиции: сожалению, в этих письмах
окончательно подтверждалось известно о смерти Фогеля.
- Вот что-то похожее на город,- заявил Джо.
- Это Кернак,- отозвался Фергюссон.- Как ни слаб ветер, но он
несет нас туда. При желании можно было бы снять с города точный план.
- А нельзя ли будет нам снизиться? - спросил Кеннеди.
- Ничего не может быть легче, Дик. Мы как раз над самым городом.
Подожди, я сейчас прикручу горелку, и мы станем спускаться.
Через каких-нибудь полчаса "Виктория" неподвижно повисла в
двухстах футах от земли.
- Вот мы и совсем близко от Кернака,- сказал доктор,- не дальше,
чем был бы от Лондона человек, взобравшийся на купол собора святого
Павла. Теперь мы можем хорошо осмотреть город.
- Но что это за стук несется со всех сторон, словно колотят
деревянными молотками?
Джо стал внимательно всматриваться и убедился, что весь этот шум
производят ткачи, работающие под открытым небом над полотнами,
натянутыми на большие бревна.
Теперь Кернак, столицу Логгума, видно было как на ладони. Он
представлял собой настоящий город, с правильной линией домов и
довольно широкими улицами. Посреди большой площади виднелся рынок
невольников, где толпилось много покупателей. Мандарские женщины с их
крошечными ножками и ручками были в большом спросе и выгодно
продавались.
Появление "Виктории" произвело здесь такое же впечатление, какое
оно уже не раз производило и раньше: сначала раздались крики, все
пришли в неописуемое удивление и ужас, затем были брошены все работы,
и воцарилась полная тишина. Путешественники, неподвижно держась в
воздухе, с величайшим интересом рассматривали многолюдный город. Потом
они спустились еще ниже и остановились всего в каких-нибудь двадцати
метрах от земли.
Тут появился из своего дома шейх, правитель Логгума, с зеленым
знаменем. Его сопровождали музыканты, трубившие во всю мочь в
буйволовые рога. Вокруг повелителя стала собираться толпа. Фергюссон
хотел было говорить с ним, но из этого ничего не вышло.
Жители Логгума с их высокими лбами, курчавыми волосами и почти
орлиными носами производили впечатление людей гордых и смышленых. Но
появление "Виктории" привело их в большое смятение. Во все стороны
были разосланы верховые гонцы. Вскоре стало совершенно очевидно, что
стягиваются войска, чтобы сра зиться с необыкновенным врагом. Напрасно
Джо махал платками всевозможных цветов - он ничего этим не достиг.
Между тем шейх, окруженный своим двором, показал знаком, что он
желает говорить, и произнес речь, из которой Фергюссон не понял ни
единого слова. Это была смесь языков арабского с багирми. Однако
благодаря интернациональному языку жестов доктору вскоре стало ясно,
что шейх настойчиво требует их немедленного удаления. Доктор и сам рад
был бы убраться, но, к несчастью, из-за полного штиля это было
невозможно. Неподвижность "Виктории", видимо, выводила из себя шейха,
и его придворные начали орать, надеясь этим заставить чудовище
исчезнуть.
Они были прекурьезны, эти придворные, каждый в пяти или шести
пестрых рубахах и с огромными животами, часто накладными. Доктор очень
удивил товарищей, сказав им, что эти многочисленные рубахи и животы
были одним из способов угодить своему султану. Тучность означала здесь
важность. Все эти толстяки кричали и жестикулировали, но особенно
выделялся среди них один, должно быть, судя по его толщине,
премьерминистр. Толпа присоединяла свой вой к крикам придворных; их
жестам все подражали, как обезьяны, так что десять тысяч рук
воспроизводили одно и то же движение.
Когда все эти меры сочтены были недостаточными, начали применять
более грозные. Выстроили в боевом порядке солдат, вооруженных луками и
стрелами; но тут "Виктория" начала округляться, спокойно поднялась и
оказалась недосягаемой для их стрел. Шейх схватил мушкет и прицелился
в шар. Но зорко следивший за ним Кеннеди опередил его и, выстрелив из
своего карабина, раздробил мушкет в его руках.
Этот неожиданный выстрел вызвал страшный переполох. Все мгновенно
разбежались по своим хижинам, и город точно вымер.
Наступила ночь. Ветер совсем спал. Надо было примириться с
необходимостью оставаться на высоте трехсот футов от земли. Внизу была
кромешная тьма, ни единого огонька. Тишина стояла мертвая. Доктор
удвоил бдительность, ведь очень может быть, что в этой тишине таится
западня.
И как оказался прав Фергюссон, будучи настороже! Около полуночи
весь город словно запылал. В воздухе переплетались сотни огненные
