толпы, поклоняющейся ему? Он уже имел случай убедиться, как
непостоянны и непрочны блеск и величие. Он задавал себе вопрос, не
дойдет ли в конце концов обожание до того, что его просто захотят
съесть.
Несмотря на эту мало приятную перспективу, усталость после
нескольких часов грустных размышлений все-таки взяла свое, и Джо
довольно крепко заснул. Он проспал бы до утра, если бы вдруг его не
разбудило ощущение откуда-то появившейся сырости. Вскоре в хижине
появилась вода, быстро поднявшаяся ему до пояса.
- Что такое? - громко проговорил он.- Наводнение, ливень, пытка?
Ну, уж во всяким случае я не стану ждать, пока вода поднимется мне до
горла.
И, плечом вышибив стену, Джо очутился... Да где же?- В самом
озере! Острова как не бывало. За ночь он погрузился в воду, и на его
месте было необъятное озеро.
"Плохой край для земледельцев",- подумал про себя Джо и, взмахнув
руками, снова пустил в ход свое искусство пловца.
Джо освободился из плена благодаря явлению, не редкому на озере
Чад. Не один из его островов, казалось бы, прочных, как скала, исчез
таким образом, и прибрежным племенам время от времени приходилось
давать приют тем несчастным жителям исчезнувшего острова, которым
удавалось спастись от страшной катастрофы.
Джо не знал этой местной особенности, но не преминул
воспользоваться ею. Заметив какую-то носящуюся по воде лодку, он
сейчас же взобрался в нее. Лодка эта, как оказалось, была грубо
выдолблена из древесного ствола. К счастью, в ней нашлась пара
примитивных весел, и Джо поплыл, пользуясь довольно быстрым течением.
- Ну, теперь надо ориентироваться,- проговорил он.- На помощь мне
придет полярная звезда. Она ведь свое дело знает, всем указывает путь
на север, так не откажет и мне.
К великому своему удовольствию, он убедился, что течение как раз
и несет его к северному берегу озера, и отдался на его волю. Около
двух часов ночи он пристал к мыску, поросщему таким колючим
тростником, что он не мог прийтись по вкусу даже философу. Но на
берегу, как будто нарочно для того, чтобы дать ему приют, росло
одинокое дерево. Джо для большей безопасности взобрался на него и не
то чтобы заснул, а скорее продремал там до рассвета.
Как всегда в экваториальных странах, день наступил сразу; Джо
бросил взгляд на дерево, служившее ему убежищем ночью. Ему
представилось такое неожиданное зрелище, что он остолбенел. Ветви
дерева, где он провел ночь, были буквально унизаны змеями и
хамелеонами. Из-за них почти не видно было листвы. Можно было
подумать, что это дерево новой породы, на котором произрастают
пресмыкающиеся. Под первыми лучами солнца все это принялось ползать и
извиваться. Ужас, смешанный с отвращением, охватил Джо, и он мигом
спрыгнул на землю.
- Вот уж чему никто не захочет поверить! - пробормотал он.
Он не знал, что Фогель в своих последних письмах писал об этом
особом свойстве берегов озера Чад: они кишмя кишат земноводными,
которые нигде в мире не водятся в таком количестве.
После этого происшествия Джо решил впредь быть осторожнее, а
затем, ориентируясь по солнцу, зашагал на северо-восток. Дорогой он
самым старательным образом избегал хижин,- лачуг, шалашей - словом,
всех тех мест, где он мог бы натолкнуться на представителей
человеческой породы.
Часто смотрел он вверх, все надеясь увидеть "Викторию". Хотя его
поиски в течение целого дня и оказались тщетными, тем не менее
уверенность, что доктор не может его покинуть, ничуть не поколебалась
в нем. Надо было иметь сильный характер, чтобы так философски
относиться к своему положению. К усталости присоединился голод: ведь
кореньями и сердцевиной растений, таких как "меле" или плоды
думпальмы, сыт не будешь. По приблизительному подсчету Джо, он прошел
все-таки за этот день к западу миль тридцать. Все его тело было
исцарапано колючим тростником, мимозами и акациями; окровавленные ноги
давали о себе знать жестокой болью. Наконец, с наступлением вечера Джо
мог дать отдых измученным ногам. Он решил сделать привал на самом
берегу озера. Здесь его ждала новая напасть - мириады насекомых. Мухи,
москиты, муравьи в полдюйма длиной буквально покрывают в этих местах
всю землю. Через два часа не оставалось уже ни клочка той жалкой
одежды, которая еще была на Джо,- насекомые все пожрали. То была
ужасная ночь: несмотря на усталость, несчастный путник ни на минуту не
мог сомкнуть глаз. В кустах ревели кабаны, дикие буйволы, а в воде -
ажубы, разновидность ламантинов, этих свирепых животных. Кругом, среди
ночного мрака, в кустах и водах озера раздавался концерт хищных
зверей. Джо не смел пошевельнуться. Как ни был он терпелив и стоек, но
свое положение выносил с трудом.
Наконец, настал день. Джо проворно вскочил. Можно представить
себе его отвращение, когда он увидел, что за поганая тварь провела
подле него всю ночь. Это была жаба, да еще какая жаба! Величиной
дюймов в пять, безобразная, отталкивающая, она уставилась на него
большими круглыми глазами. Джо отвернулся от нее с отвращением,
которое подстегнуло его: он с новыми силами помчался к озеру
освежиться. Купанье несколько успокоило мучительный зуд, и он, пожевав
листьев, снова упрямо пустился в путь. Джо не знал, какая сила гонит
его, но чувствовал в себе присутствие этой силы, не дававшей ему
впадать в отчаяние. Между тем его начинал терзать страшнейший голод.
Желудок не так безропотно, как его хозяин, покорялся свой участи, и
Джо, сорвав стебель лианы, подтянул себе потуже живот. Хорошо еще, что
жажду он мог утолять на каждом шагу, и, вспоминая муки, перенесенные в
пустыне, он находил уже счастьем то, что не страдает от недостатка
воды.
"Где же может быть "Виктория"? - все спрашивал он себя.- Ветер
дул с севера, и она должна была возвратиться к озеру. Конечно, мистеру
Самуэлю необходимо было заняться восстановлением её равновесия, но для
этого довольно было и вчерашнего дня. Значит, возможно, что сегодня...
Но все-таки будем действовать так, как будто совсем нет надежды ее
увидеть. В сущности, если я доберусь до какого-нибудь большого города
на берегу озера, то попаду в такое же положение, в каком бывали те
путешественники, о которых нам не раз рассказывал доктор. Почему же
мне не выпутаться из беды как делали те? Ведь вернулись же некоторые
из них на родину, черт возьми! Ну, смелей вперед!"
Разговаривая так с самим собой, отважный Джо все шагал да шагал и
неожиданно посреди леса наткнулся на толпу дикарей. К счастью, он
успел вовремя остановиться, и его не заметили. Негры были заняты
смазыванием своих стрел ядовитым соком молочая. Это весьма важное для
местных племен занятие обставляется у них очень торжественно.
Джо, затаив дыхание, забился в чащу, но вдруг, подняв глаза, он в
просвете листвы увидел "Викторию". Подумать только: "Викторию"! Она
неслась к озеру всего в каких-нибудь ста футах над ним. А бедняга не
мог ни крикнуть, ни показаться!
Глаза его застилало влагой, но это были не слезы отчаяния, а
слезы благодарности: доктор ищет его, доктор не покинул его. Ему
пришлось повременить, пока убрались чернокожие. Наконец они ушли, и он
вышел из своего убежища и помчался к озеру.
Но, увы, "Виктория" уже исчезла вдали. Джо решил, что она
непременно вернется, и стал ждать. И она действительно появилась
снова, но восточнее. Джо бросился бежать, он кричал изо всех сил, он
размахивал руками... Все было напрасно. Сильнейший ветер уносил
"Викторию" с непреодолимой быстротой.
Впервые несчастный Джо пал духом. Ему казалось, что он погиб.
Решив, что доктор улетел окончательно, бедняга уже не был в силах ни
надеяться на что-либо, ни строить какиелибо планы. В каком-то безумном
состоянии, с окровавленными ногами, с ноющим от боли телом, шел он
целый день и часть ночи. Порой ему приходилось даже тащиться ползком.
Он чувствовал, что силы вот-вот покинут его и останется одно: умереть.
Бредя таким образом, он попал в болото, но не сразу это заметил, так
как была уже ночь. Вдруг он свалился в вязкую грязь и, несмотря на все
свои отчаянные усилия, почувствовал, что мало-помалу трясина
засасывает его. Еще несколько минут - и он увяз по пояс.
"Вот она, смерть! И какая ужасная смерть!"- пронеслось в его
мозгу. И он стал еще яростнее бороться, пытаясь высвободиться из
засасывающей его топи, но лишь все глубже и глубже уходил в нее. А
кругом - ни единого деревца, ни даже тростника, за который можно было
бы ухватиться. Он закрыл глаза.
- Доктор, доктор! Ко мне!- закричал он. Но его отчаянный,
одинокий крик затерялся среди ночного мрака.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
На горизонте что-то виднеется.- Толпа арабов.- Погоня.- "Это он!" -
Падение с лошади.- Задушенный араб.- Выстрел Кеннеди.- Маневр.-
Похищение на лету.- Джо спасен!
Кеннеди снова занял свой наблюдательный пост в корзине "Виктории"
и не переставал самым внимательным образом следить за горизонтом.
Через некоторое время, повернувшись к доктору, он сказал:
- Если не ошибаюсь, вон там что-то движется, но пока невозможно
определить, что именно-люди или животные. Во всяком случае, они
здорово мечутся, и поднимают целое облако пыли.
- Уж не смерч ли это опять? Как бы он еще не отбросил нас к
северу,- проговорил Самуэль, вставая, чтобы лучше видеть то, что
происходило у горизонта.
- Не думаю, Самуэль,- отозвался Кеннеди.- По-моему, это стадо
газелей или диких быков.
- Может быть, и так. Дик, но это скопище находится от нас на
расстоянии девяти или десяти миль, и даже в подзорную трубу я пока
ничего не в состоянии рассмотреть.
- Во всяком случае, Самуэль, я не спущу глаз с горизонта: там
творится что-то необычайное, я просто заинтригован. Знаешь, это
напоминает маневры кавалерии. Ну вот, видишь, я не ошибся: конечно,
это всадники. Взгляни-ка!
Доктор принялся внимательно смотреть в указанном направлении.
- Да, ты, кажется, прав,- сказал он через некоторое время.- Это
отряд арабов, или тиббу. Движется он в том же направлении, что и мы.
Но так как "Виктория" несется быстрее, то мы легко их нагоним. Через
полчаса всадники будут нам видны как на ладони, и тогда мы решим, что
нам делать.
Кеннеди снова взялся за подзорную трубу и стал внимательно
наблюдать. Теперь всадники были видны яснее. Некоторые из них
отделились от общей массы.
- Знаешь,- заговорил он,- это или маневры, или охота. Всадники
эти кого-то преследуют. Очень хотелось бы знать, в чем тут дело.
- Потерпи, Дик, мы скоро их не только догоним, но даже перегоним,
если они будут продолжать двигаться по тому же направлению. Мы ведь
несемся со скоростью двадцати миль в час, а ведь ни одна лошадь не в
состоянии мчаться с такой быстротой.
Кеннеди опять принялся наблюдать и через несколько минут заявил:
- Это арабы, и скачут они во весь опор. Теперь я прекрасно все
вижу. Их человек пятьдесят. Вон как развеваются от ветра их бурнусы!
Это кавалерийское учение, что ли. В ста шагах впереди скачет, должно
быть, предводитель этого отряда, а все остальные мчатся вслед за ним.
- Во всяком случае. Дик, кто бы они ни были, бояться нам их
нечего, а если понадобится, я в мгновение ока поднимусь ввысь,- сказал
доктор.
- Постой, постой, Самуэль! Тут происходит что-то странное -
сказал Дик через некоторое время.- Хорошенько не могу понять, в чем
