Такое решение несколько подбодрило их, влило в них новые силы.
Фергюссон предпринял все возможное, чтобы попасть в воздушное течение,
которое понесло бы их обратно к озеру Чад. Но, увы, это ни к чему не
привело; да и немыслимо было стать на якорь при таком урагане на голом
месте.
"Виктория" пронеслась над землями, населенными племенем тиббу,
промчалась над Белад эль-Джерид - пустынной страной, заросшей колючим
кустарником, служившей как бы преддверием Судана,- и, наконец,
очутилась над пустыней; пески ее были изборождены следами проходящих
здесь караванов. Последние признаки растительности слились на юге с
горизонтом, а вскоре промелькнул внизу и главный оазис этой части
Африки, где пятьдесят колодцев осенены великолепными деревьями. Но
снизиться не удалось и здесь. Дальше показалась, внеся оживление в эту
пустыню, стоянка арабов, с ее полосатыми шатрами и верблюдами,
вытягивавшими на песке свои змееподобные головы. Над всем этим
"Виктория" промелькнула, как падающая звезда. В течение трех часов ее
умчало на целых шестьдесят миль. И Фергюссон был совершенно бессилен
замедлить этот стремительный полет.
- Мы никак не можем остановиться,- проговорил доктор.- А
спуститься немыслимо. Кругом не видно ни единого деревца, ни единого
холмика. Неужели нам снова придется пронестись над Сахарой? Да, небо
против нас!
В тот момент, когда доктор говорил это с отчаянием и даже
яростью, он вдруг увидел на севере, как вздымаются облаками пыли пески
пустыни, кружимые противоположными воздушными течениями. Очевидно, там
свирепствовал смерч. И в нем, разбросанный, опрокинутый, заносимый
песками, погибал караван. Глухо и жалобно стонали валявшиеся на земле
верблюды. Из удушливого тумана неслись крики и вопли людей. Кое-где
среди хаоса пестрела яркая одежда. И над всей этой картиной разрушения
ревел и завывал чудовищный вихрь...
Вскоре на глазах путешественников на совершенно гладкой до этого
песчаной равнине вырос колеблющийся холм - огромная могила погибшего
каравана. Доктор и Кеннеди, бледные, смотрели на страшное зрелище. Они
ничего не могли поделать со своим шаром, который закружился между
противоположными воздушными токами. Расширение газа не производило на
шар ни малейшего действия. Захваченный вихрями, он вертелся с
головокружительной быстротой. Корзину бросало во все стороны.
Инструменты, висевшие под тентом, с силой ударялись друг о друга,
трубки змеевика сгибались, готовые каждую секунду лопнуть, а ящики от
воды с грохотом перекатывались с места на место. Фергюссон и Кеннеди
на расстоянии двух футов не слышали друг друга. Судорожно вцепившись в
веревки снастей, они старались противостоять бешенству урагана.
Кеннеди, с растрепанными волосами, молча смотрел в одну точку. К
доктору среди опасностей вернулось обычное его мужество, и на его лице
нельзя было прочесть волнения даже тогда, когда "Виктория" вдруг
замерла на месте. Северный ветер взял верх и с не меньшей быстротой
помчал "Викторию" обратно по ее утреннему пути.
- Куда мы идем? - спросил Кеннеди.
- Предадимся воле провидения, дорогой Дик. Я напрасно сомневался
в нем. Оно лучше нас с тобой знает, что творит, и вот мы возвращаемся
на те места, которых уже не надеялись увидеть.
Пустыня, плоская и ровная несколько часов назад, теперь походила
на взволнованное после бури море. Здесь и там возвышались холмы песка.
Ветер не ослабевал, и "Виктория" все неслась в воздушном пространстве.
Но неслась она в несколько другом направлении, чем утром, и поэтому в
девять часов вечера вместо берегов озера Чад перед их глазами была все
еще пустыня.
Кеннеди обратил на это внимание своего друга.
- Это не так важно,- ответил тот,- лишь бы нам вернуться на юг.
Если на пути попадутся города Борну, Вудди или Кука, я без колебания
остановлюсь в одном из них.
- Ну, раз ты доволен направлением ветра, то и я ничего не имею
против. Только одного я жажду: чтобы нам не пришлось переправляться
через пустыню подобно тем несчастным арабам. То, что мы видели с
тобой, Самуэль, просто ужасно.
- Это случается далеко не редко. Переходы через пустыню вообще
гораздо опаснее, чем через океан. Пустыня заключает в себе все
опасности моря вплоть до возможности в ней утонуть, прибавляя к ним
еще невыносимую усталость и всяческие лишения.
- Мне кажется, что ветер стихает,- заметил Кеннеди,- песчаная
пыль не так уж густа, волны песка менее высоки, горизонт светлеет.
- Тем лучше! А теперь надо вооружиться подзорной трубой и
внимательно следить за тем, что может показаться на горизонте.
- Это уж я беру на себя, Самуэль, и как только покажется дерево,
тотчас же скажу тебе.
И Кеннеди, с подзорной трубой в руках, занял наблюдательный пост
в передней части корзины.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
История Джо.- Острова племени биддиома.- Поклонение.- Затонувший
остров.- Берега озера.- "Дерево змей".- Путешествие пешком.-
Страдания.- Москиты и муравьи.- Голод.- Появление
"Виктории".- Ее исчезновение.- Отчаяние.-
Болото.- Последний крик.
Но что же происходило с самим Джо во время этих тщетных поисков?
Бросившись в озеро и вынырнув на поверхность, он первым делом
поднял глаза вверх. "Виктория" уже была высоко в воздухе; она
продолжала подниматься, все уменьшаясь; вскоре, очевидно, попала в
сильное воздушное течение и понеслась к северу. Друзья были спасены.
"Ах, какое счастье, что мне пришла в голову мысль броситься в
озеро,- подумал Джо.- Конечно, то же самое без всяких колебаний сделал
бы и мистер Кеннеди: ведь так просто, чтобы один человек пожертвовал
собой для двух других. Простой арифметический расчет".
Успокоившись за судьбу своих друзей, Джо стал думать о
собственном положении. Он находился посреди огромного озера, вокруг
которого жили неизвестные и, быть может, свирепые племена. Приходилось
выпутываться из всей этой истории, рассчитывая только на собственные
силы. И все-таки он не очень-то был перепуган. Еще до нападения
кондоров, которые, по его мнению, вели себя нормально, как полагается
хищникам, Джо заметил на горизонте остров, и вот теперь, избавившись
от наибо лее стеснявшей его одежды, он решил добраться до него, пустив
в ход все свое искусство пловца. Расстояние в пять-шесть миль его
нисколько не смущало.
Проплыв часа полтора, Джо значительно приблизился к острову, но
тут его стала тревожить мысль об аллигаторах; сначала она только
промелькнула, но затем всецело завладела им. Ведь он знал, что они
водятся по берегам этого озера, и ему была хорошо известна
прожорливость этих огромных животных. Как ни склонен был Джо все на
свете находить естественным, но тут он все же не мог не почувствовать
непреодолимого волнения. Он не на шутку боялся, что мясо белого
человека, чего доброго, особенно придется по вкусу крокодилам, и
поэтому приближался к берегу с чрезвычайной осторожностью. Саженях в
ста от Берега, на котором росли тенистые зеленые деревья, на него
повеяло резким запахом мускуса.
"Ну, вот! Чего боялся, на то и наткнулся: крокодил, значит, здесь
поблизости",- пронеслось в голове Джо.
Поспешно нырнув, он все же задел за какое-то огромное тело,
царапнувшее его своей чешуйчатой кожей. Бедняга, считая себя
безнадежно погибшим, стремительно рванулся вперед и поплыл из всех
сил. Вынырнув, он перевел дух и снова исчез под водой. Так провел он
четверть часа в несказанном страхе, который он при всем своем
философском отношении к жизни не мог преодолеть. Ему все казалось, что
он слышит за собой щелканье огромных челюстей, готовых схватить его.
Как можно тише поплыл он под водой - и вдруг почувствовал, что кто-то
схватил его за руку, а затем поперек тела.
Бедный Джо! Последнее, что промелькнуло у него в голове, была
мысль, о докторе. Он стал отчаянно бороться и почувствовал, что его
тащат не на дно, как обычно поступают со своей добычей крокодилы, а,
наоборот, на поверхность воды.
Когда Джо перевел дух и открыл глаза, он увидел подле себя двух
черных, как смола, негров. Эти африканцы, странно крича, крепко
держали его.
"Вот оно что! - не мог удержаться, чтобы не воскликнуть, Джо.-
Вместо крокодилов негры! Ей-ей, это все-таки будет получше. Но как эти
молодцы решаются купаться в здешних местах!"
Джо не знал, что чернокожие обитатели берегов и островов озера
Чад преспокойно купаются в водах, кишащих аллигаторами, совершенно не
обращая на них внимания, ибо местные земноводные имеют заслуженную
репутацию довольно безобидных животных. Но если Джо избежал одной
опасности, тоне грозила ли ему другая? Он решил, что это покажет
будущее, и раз ему не оставалась ничего другого, предоставял тащить
себя на берег, не проявляя при этом никакого страха.
"Они видели, конечно.- говорил он себе,- как наша "Виктория",
словно какое-то воздушное чудовище, пронеслась над водами озера. На их
глазах я упал, и они не могут не чувствовать почтения к человеку,
свалившемуся с небес. Посмотрим, что они станут делать дальше".
Пока все эти мысли бродили в голове Джо,- он со своими неграми
достиг берега. Здесь он очутился среди завывавшей толпы обоего пола,
разных возрастов, но одинакового цвета. Джо попал к племени биддиома,
отличающемуся великолепной черной кожей. Ему не приходилось даже
краснеть за легкость своего костюма, ибо он был "раздет" по последней
местной моде. Раньше чем Джо успел отдать себе отчет в том, куда он
попал, ему стало ясно, что он служит предметом поклонения. Это
успокоило его, хотя ему вспомнилась история в Казехе.
"Я предчувствую, что снова сделаюсь богом, каким-нибудь сыном
Луны,- думал Джо.- Ну, что же! Это ремесло не хуже всякого другого,
особенно когда нет выбора. Главное - выиграть время. Если "Виктория"
снова появится, то я, пользуясь своим новым положением, разыграю перед
своими поклонниками сцену чудесного вознесения на небо".
Между тем толпа все более и более надвигалась на него, окружая
тесным кольцом. Чернокожие падали перед ним ниц, вопили, дотрагивались
до него руками. Хорошо еще, что им пришло в голову на славу
попотчевать божество, поставив перед ним кислое молоко, толченый рис и
мед. Добрый малый, легко мирившийся со всем, с величайшим аппетитом
уничтожил предло женное ему угощение, показав своим поклонникам, как
едят в торжественных случаях боги.
Когда наступил вечер, жрецы взяли его почтительно под руки и
отвели в хижину, обвешанную кругом талисманами. Входя туда, Джо не без
тревоги бросил взгляд на кучу костей, наваленных вокруг этого
святилища. Когда его заперли в священной хижине, он мог спокойно
обдумать свое положение. Весь вечер и часть ночи до него доносились
праздничные песни, бой барабанов, лязг железа - звуки, вероятно, очень
приятные для ушей африканцев. Под аккомпанемент этой музыки вокруг
священной хижины шли бесконечные танцы. Негры хором вопили, горланили,
производили судорожные телодвижения, корчили ужаснейшие гримасы. Джо
слышал этот оглушительный шум, проникавший через стены тростниковой
хижины. Быть может, при других обстоятельствах Джо и понравились бы
устроенные в честь его празднества, но тут его вскоре стали мучить
довольно неприятные размышления. Как он ни старался смотреть на вещи с
лучшей стороны, мысль, что он затерян в этой неведомой стране, среди
дикарей, казалась ему нелепой и грустной. Немногие из
путешественников, которые отважились проникнуть в эти места,
благополучно вернулись на родину. Да и можно ли довериться чувствам
