Ну и чего ты ждешь, Роман Савельев? Рождества? Нет у тебя выбора, все
это иллюзия. Ты все равно нажмешь ее, эту кнопку на пульте. Так жми и не
морочь себе голову. С пола упасть нельзя.
И тогда я глубоко вздохнул, потянулся к пульту, казалось, с готовностью
прыгнувшему мне в ладонь, и коснулся подушечкой большого пальца шершавой
поверхности красной кнопки.
Может эта штуковина и была сработана чужими, но пульт держался в
ладони, как влитой, и каждое углубление на этом продолговатом прохладном
стержне предназначалось моим пальцам. Пульт казался не то продолжением руки,
не то ее порождением. Я не удивился бы, если бы мне сейчас сказали, что я
появился на свет с ним в руке.
Все как в дешевой телеподелке.
Я напряг большой палец и до отказа утопил кнопку. Пульт коротко
пискнул, удовлетворенно так, победно:
"Пи-и-ип!"
И больше не произошло ровным счетом ничего.
Сначала я стоял зажмурившись, и гадал: я уже развалился на атомы или
что помельче, или пока нет? Судя по тому, что в горле пересохло и душа
молила о пиве, ничегошеньки со мной не произошло. А поскольку я наощупь
добрел до холодильника, нашарил левой рукой запотевший цилиндрик, рванул
колечко и разом выхлебал полбанки, то можно было смело предположить, что и с
остальным миром ничего плохого не приключилось.
И я открыл глаза. Пульт я по-прежнему сжимал в правой руке; утопленная
кнопка равномерно фосфоресцировала, а большой палец начал ныть, потому что я
продолжал, как дурной, с силой давить на кнопку. Вздохнув, я отпустил ее.
Фосфоресцировать кнопка не перестала, зато палец ныть прекратил.
- Ну, и? - спросил я неопределенно. Потом поднес пульт к глазам и тупо
оглядел.
Никаких изменений. Только кнопка тлеет все тусклее и тусклее,
постепенно возвращаясь к исходной матовости.
Я даже вышел наружу и некоторое время пялился на звездное небо, щурясь
от режущего глаза света прожектора. Не знаю, чего я ждал. Что рассчитывал
узреть. Звезды виднелись только наиболее яркие, и выглядели как обычно:
холодно и равнодушно. В степи монотонно стрекотали кузнечики, а где-то
далеко-далеко в горах басом ухал пещерный филин.
Меня охватила досада и разочарование. Тоже мне, потрясатель основ! Руки
заламывал, решал, выбирал! Жать-не жать, судьбы человечества, смерть или
слава! Тьфу! Чертова машинка неведомых мастеров, прекрасно, впрочем,
знакомых со строением кисти вида Homo Sapiens Sapiens, наверняка давно
протухла.
Если вообще хоть на что-нибудь годилась изначально.
С другой стороны, даже хорошо, что наметилось хоть какое-то отклонение
от сюжета дешевой телеподелки. А то к лицу как-то сама собой стала прилипать
глуповатая улыбка, а мысли приобрели какую-то на редкость
героически-кретиничскую направленность и окраску.
Я вернул пульт в шкатулку, и она сама собой стала закрываться. Хлебнув
пива, я собрался обессиленно рухнуть в кресло, но тут крышка как раз встала
на место и я снова увидел рисунок на внешней ее стороне.
Нет, в рисунке ничего не изменилось. Зато в рамке возникла надпись.
Совсем короткая. На русском языке.
"Смерть или слава".
Недопитая банка с жестяным громыханием упала на пол, и из нее
выплеснулась коричневая струя. Медленно-медленно, как будто все сняли
рапидом, и только потом показали мне. Обессиленно опустившись в кресло, я
еще раз вспомнил своего бедового папашу. Точнее, одну из его привычных
фразочек.
"Не горюй, Рома! Все не так плохо, как кажется. Все гораздо хуже."
Вот только - кто поведал бы, как соотносятся с этой фразой сегодняшние
события? Чем в конце концов обернется нажатие красной кнопочки - явлением
джинна из бутылки, или просто безобидными кругами по воде?
В этот вечер я еле заснул. А слова с поверхности шкатулки так,
по-моему, и не исчезли. Исчезла сама шкатулка, уже под утро. Вместе с
пультом. Только прозрачный пакет, вскрытый лазером, напоминал наутро о
вчерашнем, и убеждал, что это все не сон и не горячечный бред.
Но Солнце беззаботно сияло над Волгой, и вовсе не думало распадаться на
атомы от чьего-то губительного удара.
Я в который раз выругался, и побрел снимать итоги ночной смены.
2. Шшадд Оуи, адмирал, Svaigh, линейный крейсер сат-клана.
Адмирал был мрачен. Топорщил усохший от возраста гребень, сердито
глядел на ряд экранов и ничего не видел. Кроме самих экранов. Пространство
было чистым, если не считать далеких звезд из скопления Пста. Даже пыли
почти нет - метеориты ее всю растащили, что ли?
- Ищите! - раздраженно проскрипел адмирал. - Он должен быть где-то
здесь!
Сканировщики приникли к головному вычислителю и масс-уловителям. Чуткие
приборы давно отследили возмущения в геометрии обычного пространства.
Пространство искривлялось все сильнее и сильнее, готовое проколоться и
впустить из-за барьера какое-то массивное тело.
"Какое-то...- адмирал прижал к голове гребень. - Конечно, это корабль.
И, конечно, это не корабль азанни и не корабль Роя. Птички прокалывают
пространство несколько иначе. Да и корабли у них помельче, раз в
три-по-восемь, судя по вероятной массе. А матовые сферы Роя вообще
вываливаются из-за барьера без всяких возмущений и без всякого
предупреждения... В какие пределы Знания забрались их физики? Любой
ученый-свайг был бы рад освоить методы Роя, но Рой - есть Рой, его рептилиям
не постичь. Сколько не бейся. Спасибо еще, что Рой союз держит крепко и за
долгую историю войны с нетленными ни разу союз не нарушил.
Но чей тогда это корабль? Других птичек, тех что покрупнее? Цоофт? Или
крейсер а'йешей? Нет, не может быть, слишком уж он массивен. И почему в
эфире безмолвие? Давно бы уже назвались по субканалу и не заставляли
холодеть кожу и топорщиться чешую..."
Адмирала легко было понять. Неизвестный корабль на границе
контролируемой сфер-территории - да еще такой крупный... И вдобавок -
неизвестно чей. Хорошо, если это союзники... хотя, всякий союз рано или
поздно кем-нибудь нарушается.
Впрочем, какой резон союзникам восставать именно сейчас? Когда
положение сильно усложнилось несколькими стремительными рейдами нетленных на
сырьевые базы полярных секторов? Нетленные не принимают сдавшихся, это
известно давно и всякому.
Крейсер сат-клана свайгов продолжал нащупывать ломящийся из-за барьера
корабль. А тот не спешил, просто гнул и гнул пространство, даже некоторые
звезды начали казаться фиолетово-красными.
И вдруг бестелесный космос смялся, как линялая кожа, предостерегающе
заверещали датчики инверсного излучения и далеко впереди, в восьмерка-шесть
нулей кла, материализовался чужой корабль. Совсем чужой. Не цоофт, ни
а'йеши, ни даже нетленные не могли быть его создателями.
Адмирал издал невнятное восклицание, уперся обеими руками в пульт и
привстал из кресла.
- Мать-глубина! - вырвалось у него. Приборы проецировали в голограммную
муть экрана уплощенную и симметричную, похожую на наконечник древнего копья
призму.
Эксперт-подклан уже задействовал щит. Крейсер свайгов готовился
отразить удар и ответить на него... если, конечно, этот не пойми чей корабль
вздумает атаковать.
А вполне может вздумать: он раз в два-по-восемь больше корабля свайгов.
Раз в два-по-восемь больше линейного крейсера сат-клана, отколовшегося от
армады, ушедшего в разведку по зыбкому следу возмущенного пространства. След
привел их сюда. К периферийным системам на самом краю разлохмаченного
спирального рукава. К гибели или важной информации, а к чему именно - станет
ясно в ближайшее же время.
Но чужой корабль не собирался атаковать. Вывалившись в обычное
пространство и мощным импульсом уняв энергетическую свистопляску, он просто
уходил прочь, не меняя ни скорости, которую обрел в момент прокола барьера,
ни направления.
- Он уходит, мой адмирал! - доложил ведущий смены. Ведущий, щуплый
пожилой свайг, пребывал в растерянности.
- Рассчитайте стабильную траекторию... Будем преследовать! - принял
решение адмирал.
Спустя некоторое время гигантский тор крейсера сат-клана изверг
преобразованную энергию в равнодушную космическую глубину и пустился по
незримому следу, который оставляла похожая на наконечник копья призма.
Беглец шел на досветовой. Зачем - непонятно. Адмирал терялся в
догадках. И еще - гадал, что происходит сейчас в штабах союза? И в штабе
нетленных?
Он не верил, что появление такой громадины в контролируемой сфере
останется незамеченным. Шшадд Оуи был для этого слишком опытен.
И поэтому он просто вызвал Распределитель по закрытому каналу. Все-таки
по закрытому. Но это вряд ли спасло бы ценнейшую информацию от разглашения.
Сейчас важнее была не секретность, а скорость, с которой информация
доберется до штабов и до Галереи сат-кланов, до вершителей.
Адмиралу ответили почти сразу.
- На канале...
- Линейный крейсер армады, адмирал Шшадд Оуи, мой вершитель!
- А, Шшадд! Что у тебя? Что-нибудь срочное?
Вершитель Наз Тео, родственник по восходящей, и в некотором смысле -
добрый приятель адмирала. Когда-то Наз тоже водил в бои крейсер армады, пока
не возвысился и не был замечен с Галереи. К чести его, старых знакомцев Наз
не забыл и не зазнался на высоком посту.
- Очень срочное, Наз. Чужой корабль.
Адмирал увидел, как встопорщился гребень вершителя. Мгновенно, словно
свайг настиг жертву, на которую охотился.
- Нетленные?
- Нет, - уверенно ответил адмирал. - Также и не оре, и не дашт. Я
никогда прежде не видел таких кораблей.
Вершитель колебался очень недолго. Случай не тот.
- Я созываю экстренную Галерею. Шли материал.
- Уже, на подканале.
Наз так и не опустил гребня. Он с тоской взглянул на адмирала, и прежде
чем отключиться, негромко спросил:
- Скажи, Шшадд... Это могут оказаться Ушедшие?
Адмирал не спешил с ответом. Но честно выложил все, что думал:
- Могут. Эксперт-подклан провел первичный анализ данных сканирования...
Утверждать однозначно нельзя, ведь до сих пор нам встречались лишь жалкие
обломки техники Ушедших. А тут - целый корабль. И прекрасно сохранившийся.
Но если это действительно их корабль, Ушедшим придется сменить имя на
"Вернувшиеся".
Понимающе склонив голову, вершитель сообщил:
- Я высылаю на твое мерцание оперативный клин, три-по-восемь кораблей
плюс флагман. Не упустите чужака... если сможете. Глубины!
- Глубины, мой вершитель...
"Если сможете, - эхом отдалось в сознании адмирала. - Вот именно - если
сможем. Если это Ушедшие - их не сдержит и вся наша армада."
И если в галактику вернулись лучшие воины на лучших кораблях, значит им
и впрямь пора менять имя.
3. Михаил Зислис, оператор станции планетного наблюдения, Homo, планета Волга.
- И тут, значит, я прицеливаюсь... - Веригин даже показал как он
прицеливается: плавно поднял обе руки, склонил голову чуть набок и
прищурился. - Я уже вижу его в створе искателя...
- Тебе следовало стать актером, Лелик! - хмыкнул Зислис и зашуршал
оберткой сигары. На Зислиса зашикали, а начальник смены даже раздраженно
гаркнул со своего насеста перед головным экраном:
- Не перебивай, е-мое! Что за манеры!
Начальник, сухопарый, как богомол, американер Стивен Бэкхем, полулежал
на пульте, подпирая щеку костлявой ладонью и обратив к экрану бритый
затылок.
Зислис вздохнул, но ни слова больше не проронил. Веригин все продолжал
