в прихожей. К часу он жутко проголодался, видимо от волнения, и на
какое-то время отвлекся от своего тревожного ожидания.
Багдасаров позвонил только в четыре.
- Рома?
- Да!!! Наконец-то! Я чуть с ума не сошел! Ты нашел перстень Гурьева?
- Э-э-э... В общем, да.
- Где? У кого? - затараторил Ромка.
Не будем спешить, - философски хмыкнул Багдасаров. - Мы сейчас на
вокзале, ты подходи к нашей общаге через полчасика. Ладушки?
- Понял! - выдохнул Ромка. - Бегу!
С треском опустив трубку на аппарат он бросился к выходу. С Подола до
Севастопольской площади выходило поболее, чем полчаса. Так что бежал Ромка
не зря.
Багдасаров на вокзале отнял коротко гудящую трубку от уха, глянул на
нее и проворчал:
- Беги-беги... - он повернулся к стоящему позади Диме Федоренко.
- Ну, и мы пошли...
Они отмахнулись от назойливых таксистов и зашагали в сторону
"Украины", к остановке девятки.
Когда они приблизились к общежитию, в глаза сразу же бросилась
приплясывающая от нетерпения фигура Ромки. Увидев их, Ромка со всех ног
кинулся навстречу.
- Ну? Ну, что?
Багдасаров с Димой переглянулись и одновременно захохотали.
- Может быть, здравствуй, для начала?
Ромка смутился. После крепких рукопожатий все трое поднялись наверх,
в 88-ю.
На столе за время их отсутствия скопился толстый слой буроватой пыли.
Багдасаров вытер ее газетой и водрузил на стол новенький кожаный дипломат.
- Ну, что, расскажем? - спросил он у Димы. Тот утвердительно кивнул.
Багдасаров покосился в сторону окна и начал:
- Значит так, Ромочка. Последний перстень, номер шесть - это вовсе не
перстень Степана Гурьева. Тот перстень был среди тех двух, что попали к
женевскому лавочнику. Либо это тот, который принес ты, подарок (хотя,
какой к чертям это подарок - за деньги) твоему отцу, либо тот, что успел
побывать в Болгарии. Во всяком случае, эти два перстня когда-то
принадлежали Гурьеву и Марату Мурзаеву, правда какой кому, уже вряд ли
удастся узнать.
Ромка слушал, раскрыв рот. Багдасаров продолжал:
- Но мы этого даже не предполагали, считая, что перстень Гурьева в
Сибири. И пошли по неверному пути. На самом же деле у нас не хватало
перстня Клауса Морке, который, как мы считали, давно был у нас в руках.
Найти его в который раз помог случай.
Багдасаров задумчиво провел ладонью по волосам.
- Я еще подумал, не слишком ли много случаев помогало мне в поисках?
Словно вел кто-то сквозь туман и неизвестность.
- Разве это плохо? - тихо спросил Ромка.
- Кто знает? - неопределенно отозвался Багдасаров после недолгой
паузы.
- В общем, когда я вернулся из Киева домой, - возобновил он рассказ,
- меня ждало письмо. От кого, думаешь?
- От женевского торговца? - храбро предположил Ромка.
Багдасаров улыбнулся и покачал головой.
- Нет. От моего сослуживца - Леокса Тита. Помнишь?
Ромка кивнул.
- Так вот. Леокс теперь живет в Таллинне. Работает в порту. Этой
весной он заметил на шее одного иностранного моряка цепочку, а на
цепочке...
- Перстень! - догадался Ромка.
- Два перстня, - поправил Багдасаров. - Целых два!
- Как два? - опешил Ромка. - Их же семь! А получается уже восемь!
И подумал: "Снова восемь! Магическое число!"
- Вот и я так же удивился. Леокс познакомился с моряком. Его зовут
Эрвин Гийс. А девичья фамилия его бабки, - Багдасаров сделал паузу, -
Морке.
- Морке, - выдохнул Ромка. И повторил: - Морке.
- Да, Морке. Он служит матросом на судне, которое ходит по маршруту
Антверпен - Таллинн. Поэтому он часто бывает в Таллинне.
- И ты помчался в Таллинн, в Эстонию?
- А что оставалось делать? Мы с Димой собрались и живо уехали. Четыре
дня назад Гийс, вместе со своим судном, разумеется, пришвартовался в
Таллинне. Мы за него взялись. Леокс еще раньше пытался уговорить его
обменять или продать перстни. Но тот неожиданно уперся, заявив, что если и
продаст когда-нибудь, то только человеку, собирающему их. Я его все же
уломал, хотя он упирался донельзя.
Тут-то и началось самое интересное. Перстни Гийса значились под
номерами шесть и два. Я поинтересовался - откуда они? Тот ответил, что это
семейная реликвия, передающаяся по наследству - стандартный расклад,
значит правда. Истории перстней Гийс не знал, но догадывался, что их
несколько штук. У него возникла смутная идея сделать себе целое ожерелье.
Гийс в первые часы даже пытался склонить меня к продаже моих перстней.
Боже, как я с ним намучался, пока уболтал!
В общем, теперь у меня было восемь перстней, среди них два вторых. Я
обратился к одному старому искушенному ювелиру, и оказалось, что... -
Багдасаров вдруг замолчал.
- Что? - не выдержал Ромка.
- Что перстень Яна Вылчека, присланный мне из Польши - поддельный.
Ромка ошарашенно фыркнул, всем своим видом показывая: "Вот это да!"
- Да, подделка. И подделка настолько искусная, что внешне их
практически не отличить, все подогнано до микрона. А различаются они вот
чем: настоящие перстни изготовлены из сложнейшего сплава, который и в
наше-то время получить непросто, а тогда и вовсе невозможно...
- Когда - тогда? - перебил Ромка.
- В середине восемнадцатого века. Когда сработали поддельный
перстень, - ответил Багдасаров. - Видишь ли, он изготовлен знаменитым
ювелиром-фальшивомонетчиком Уильямом Кроу, настолько искусным, что вскоре
подделанные им драгоценности стали цениться не дешевле, чем настоящие, чем
оригиналы. Так что этот перстень тоже солидная редкость.
- А поляки тебе его так, за здорово живешь, отослали? - ухмыльнулся
Ромка.
- Выходит так, - пожал плечами Багдасаров. - Но вернемся к нашим
баранам... Так вот, в сплаве поддельного перстня начисто отсутствует
иридий, в настоящих же перстнях и металле оправы замка иридия довольно
много. И камень: в настоящих перстнях, ну и замке, конечно, какой-то
необычный минерал со странной кристаллической структурой, редкими
примесями и анизотропными свойствами. В подделке - самый заурядный
александрит, правда до неправдоподобия похожий на этот самый минерал.
- Вот она, подделка, - Багдасаров протянул Ромке перстень, на первый
взгляд ничем не отличающийся от остальных. - И вновь нам остается только
гадать кому и зачем понадобилось подделывать такой перстень.
- Чем дальше заходит эта история, тем больше в ней темных мест, -
заметил до сих пор упорно молчавший Дима. Ромка никогда не понимал говорит
ли он серьезно или шутит. Не понял и в этот раз.
Багдасаров тем временем открыл дипломат и поставил на стол завернутый
в хрустящий целлофан замок и коробку с перстнями. Теперь все семь ее ячеек
были заняты.
Освободив замок от упаковки, Слава сказал:
- Пожалуй, самое время вставить ключ в замок...
Они неторопливо соединили перстни в нужном порядке. Толстая составная
трубка, в которую превратились семь перстней, приятно утяжеляла руку. Все
трое по очереди подержали ее в ладонях. Потом Багдасаров перевернул ее
камнями вниз и решительно вставил в замок.
Трубка уверенно встала на место, тихо щелкнув.
Минута тянулась за минутой, в комнате повисло напряженное молчание.
Они ждали, но ничего не происходило.
Наконец Ромка не выдержал:
- Где же дорога?
Его вопрос прозвучал на удивление жалобно.
- Я ничего не вижу...
Багдасаров внимательно взглянул на Ромку и отрешенно прошептал:
- Дорогу не обязательно видеть. По ней нужно просто идти. Где-то я
это читал...
Шаг к столу они сделали одновременно, к столу, где покоился
вставленный в замок ключ.
- Откуда я знаю? - сердито сказал Багдасаров, словно огрызнулся. - Не
сработала, и все.
Ромка требовательно таращился на него и отставать не собирался.
Перстни уже рассовали по ячейкам, замок, завернутый в замшу и целлофан,
остался в центре пыльного стола.
- Может, мы не учли чего-нибудь. Не выполнили некое условие. Или,
наоборот, сделали что-нибудь лишнее. Или выбрали неудачное время. Да мало
ли? Что мы в сущности знаем? Почти ничего - собери ключ и вставь в замок.
А вдруг это нужно делать лишь в полночь с четверга на пятницу, убив
предварительно летучую мышь и сориентировав замок по компасу? Да чтобы в
радиусе десяти метров не было ничего железного? А?
- Ерунда, - отрезал Дима.
Ромку распирала досада.
- Ерунда, конечно, - уныло согласился Багдасаров. - Но ведь не
сработала эта штуковина?
Федоренко поморщился.
- Погоди, Слава, не пыли. Во-первых, с чего ты взял, что не
сработала? Вдруг это мы, олухи, попросту ничего не рассмотрели? Думал над
этим?
Багдасаров сел на диван.
- Иносказание? - неуверенно предположил он.
- Необязательно, хотя и не исключено.
- А что еще? Не отпирайся, старший, я вижу, что у тебя есть теория.
Багдасаров оттаял и вновь превратился в прежнего Багдасарова -
пытливого, цепкого, расчетливого и спокойного. Ромке, как всегда,
досталась роль слушателя.
Дима помедлил, словно взвешивал в последний раз свои мысли и доводы.
- Ты не задумывался, почему практически все восточные философские
системы так или иначе называются "Путь"? Путь длинного кулака, путь
дракона, звенящий путь? Даже каратэ - это "Путь пустой руки", а не просто
"пустая рука", как все привыкли переводить. Каратэ-до!
- Своеобразный метод самоуглубления? - вдумался Багдасаров, подхватив
мысль и развивая ее. - А что? Сколько мы документов переворошили, сколько
информации впитали и перелопатили... Это ведь тоже способ
самосовершенствования, путь к себе, грубо говоря. Хм, забавно!
- Другой вариант, - продолжил Дима. - Экзамен. Дорога открывается
только со второго раза. Или с третьего. Цель - проверить, насколько ты в
ней нуждаешься. Если один раз попробовал и охладел от неудачи - гуляй,
такие не требуются. А если ищешь, пробуешь снова и снова...
- Да ты просто кладезь мудрости, - усмехнулся Багдасаров. - Только у
тебя чересчур уж... астральный подход.
- Предложи материальный, - парировал Дима.
- Я уже предлагал: невыполнение какого-либо условия-фактора.
Дима покивал.
- Знаешь, - досадливо сказал Багдасаров, - поспешили мы с тобой в
Киев. Зря не стали копаться в дневниках Филиппа-ключника. Откуда у него
такое странное прозвище?
Федоренко пожал плечами:
- Еще не поздно!
Багдасаров вздохнул и глянул на Ромку.
- Вот так-то, Ромочка!
Улыбка его была азартной и чуть-чуть грустной. Ромка улыбнулся в
ответ.
- Знаете, ребята... Мне кажется, вы уже давным-давно в дороге. Один я
на обочине застрял. Возьмите меня с собой, а?
- То есть? - не понял Дима.
- Можно с вами в архив? Ни разу ведь не был. Авось, помогу что-нибудь
раскопать.
- Эк хватил! - покачал головой Славик и обратился к Диме: - Ну, что,
берем его?
- Но учти, - честно предупредил Федоренко, - архив Филиппа в
Ярославле, а куда нас потом занесет...
- Ну и ладно, - не смутился Ромка. - Дорога есть дорога!
- Вот и отлично.
Багдасаров любовно уложил футляр с перстнями и замок в дипломат и
направился к выходу. Только теперь Ромка вдруг увидел на внутренней
стороне двери полустертую надпись: "Via est vita" - гласила она. - "Дорога
- это жизнь."
И Ромка понял, что согласен.
Владимир ВАСИЛЬЕВ
ГОД ЖИЗНИ
(тема о неизбежности)
1
