Велес столкнемся, свалится кто-нибудь...
с кореньями и грибами. А вот питье Вишену поставило в тупик: с виду -
находиться шахта, осторожно пробуя пол перед собой. Бродил он довольно
долго, никак не мог отыскать.
- Скоро ты там? - нетерпеливо осведомился Боромир.
Вишена вдруг наткнулся на что-то лежащее под ногами.
- Ой!
- Чего! - враз отозвались друзья.
- Я что-то нашел!
- Что? - снова хором спросили Хокан с Боромиром.
- Сейчас погляжу... Тьфу! Пощупаю...
Он пошарил во тьме руками. Нащупал что-то на манер решетки, прикрытой
какими-то истлевшими лохмотьями, потом шершавую палку, изъеденную
впадинами, к которой решетка крепилась. Потом что-то округлое, с
отверстиями, и наконец, зубы.
"Да это скелет! - догадался Вишена. - Ребра, хребет и череп!"
- А, чтоб тебя! - вскочил он с колен.
- Что? Что? - наперебой заволновались спутники.
- Да скелет это! Я не сразу понял, щупал его, словно девку.
- Но в пещере ничего такого не было когда мы поднялись, - возразил
Боромир. - Я сверху увидел бы.
- Я-то тут при чем? - спросил Вишена. - Что нащупал, о том и твержу.
Он сделал шаг чтобы переступить скелет и споткнулся обо что-то
железно звякнувшее. Нагнулся, и нашарил покрытые тончайшим узором ножны.
Дыхание враз перехватило.
Вишена осторожно высвободил кожаный ремень из-под мертвеца, нашарил
ребристую рукоятку и потащил клинок из ножен.
Тотчас вспыхнул, разгоняя тьму пещеры, крупный синий камень на гарде
меча, а клинок льдисто засиял, даже глаза вновь резануло.
- Ах, ты, хлоп глазами четыре раза навскидку! - изумился Боромир. -
Меч?
Вишена полностью достал находку из ножен. Сталь сияла, словно впитала
в себя свет луны, никакого фонаря не нужно. И камень сиял, как кусочек
неба. Родного неба, не белесого иллурийского, а настоящего,
пронзительно-голубого.
- Сдается мне, это и есть Ледяное Жало! Провалиться на месте!
Спутники долго, завороженные, любовались мечом. Он того стоил.
Вернул их к действительности далекий крик, едва доносящийся в пещеру.
- А, проклятье! - засуетился Боромир. - Наши-то ждут! С ума, поди,
сходят! Пошли, пошли быстрее.
Он схватился за коробочку-леталку. Ход в свете Жала отыскать было
совсем нетрудно. Вишену приподняло и аккуратно увлекло вниз. Потом
опустило на влажный пол первого яруса и даже слегка придавило к полу.
- Все! - крикнул Вишена вполголоса.
После непродолжительной паузы шикнул Хокан:
- Да потише ты! И так лоб в крови, еще затылок мне расшибешь.
- Ладно, ладно, не ори, - отмахнулся Боромир беззлобно. - Подумаешь,
не угадал...
- Непоседа!! - еле-еле донеслось издалека.
Вишена приложил ладонь ко рту и крикнул:
- Идем!!
Хокан и Боромир уже были рядом.
- Куда идти-то? - спросил ватаг, глядя то вправо, то влево вдоль
узкого хода. Вишена взглянул под ноги, на истоптанную грязь.
- Туда!
По мере того как они приближались к выходу, меч постепенно мерк.
Когда забрезжил слабый дневной свет он почти совсем погас.
В зале под квадратной дырой, яркой до боли в глазах после долгого
мрака, стояли Тарус, Ларс и Пристень. Вверху виднелась треуглая голова
Анчи.
- Здесь мы, здесь, - сказал Боромир, щурясь. - Чего разорались?
- Чего? - переспросил Тарус. - Вас не было четыре часа.
- Сколько? - изумился Вишена. - Четыре?
И покачал головой. Времени он совершенно не почувствовал там, в
руине. Совершенно.
- Ладно, - сказал он. - Зато гляди, что мы добыли!
И протянул чародею Ледяное Жало.
Чародей принял меч словно ребенка. Коротко оглядел.
- Он! - выдохнул с облегчением. - Кто там был?
- Леший его знает! - пожал плечами Боромир. - Наподобие призрака, но
куда крепче.
Вишена тоскливо взглянул наверх, на свободу.
- Может, полезем уже? Надоели мне подземелья. Сколько мы там сидели,
четыре часа? Хватит, поди.
Он подал Тарусу ножны и выбрался из ямы. Глаза все еще слепило от
яркого солнечного света. Все выбирались наверх, помогая друг другу.
Боромир сдержанно описал все, что случилось, остальные молча, ни разу не
перебив, выслушали.
- Наверное, скелет - это последний владелец меча. Сказывали, он
путался с черными магами Аргундора много лет назад, - предположил Тарус. -
Надо же, Холодное Пламя его не взяло...
Лес шумел и постанывал на ветру, окрепшем к вечеру. Стало ясно, что
сегодня уже никуда они не полетят, предстояла ночевка на просеке,
невдалеке от Отринутого Склепа.
Все, кто оставался, вскочили едва они показались из леса. Пересчитав
идущих, успокоились: все остались целы. Руина снова не взяла дань людской
жизнью.
13. ТЕНЬ НАД АРГУНДОРОМ
Саят и люди Боромира не зря беспокоились о судьбе Тени, что таилась в
Драконьей Башне. Яр ее даже не видел, когда вынес Волшебный Сундук.
Останки старой башни были пусты, Тень исчезла. Но когда она вернулась и не
нашла своего сокровища, у Аргундора появился еще один враг. Сгусток мрака
с горящим пурпурным взором редко показывался на поверхности, предпочитая
скользить под землей, поэтому его появление в Аргронде, ближайшем замке за
перевалом, никто из черных так и не успел заметить. Тень пришла ночью, и,
опустошив замок, скрылась под землей. Волшебный Сундук был совсем близко.
Неспокоен оставался последние дни Саят Могучий. Предчувствие какой-то
крупной неприятности неотступно терзало его. Он даже не стал открывать
ларец, бесценный трофей Драконьей Башни, тревога когтями драла сердце.
Предчувствие начало оправдываться около полудня: примчался гонец из
Маликора на свесившем язык волке. Могучий немедленно присоединился к Хал
Бэйну в главном зале, не скрывая своего настроения. Хмурился и молчал.
Гонец поклонился и коротко высказался:
- Аргронд пуст. Там не осталось никого из живых. Но нападали не люди
и не любой из Народов Иллурии, потому что нет крови. Флаг над замком так и
остался черным.
- Кого оставили в замке? - спросил Бэйн когда гонец умолк.
- В замке - никого. Но рядом в башенках разместился отряд маликорской
тяжелой пехоты. Даже если примчится чужой бегунок, замок он не отнимет.
Бэйн кивнул и в упор взглянул на Саята, как бы говоря: "Это по твоей
части!"
Саят понял его с полувзгляда. Нужно было что-то делать.
- Я немедленно выезжаю в Аргронд! Коня к воротам.
Один из стражников дернулся бежать, но Бэйн остановил его.
- Я тоже еду! Поднимай мою охрану!
Стражник растворился в коридоре. Саят хотел каким-нибудь словом
успокоить и обнадежить Бэйна, но раздумал. С недавних пор он не считал
старого кондотьера ни выше себя, ни даже равным себе.
Перед тем как уехать Саят, секунду поколебавшись, выпустил из клетки
пучеглаза и хорошенько напоил его кровью. Маленький крылан преданно
запищал и вспорхнул под своды малого зала, где всегда клубился полумрак.
Отряд выехал из Банерона и устремился по мощеной плотно пригнанными
друг к другу камнями на юг, к Аргронду. Ощущение чего-то непоправимого
накатывалось на Саята, как накатывается на печенежское стойбище степная
буря.
На полпути к опустевшему замку Саят вдруг схватился за грудь,
остановил коня и соскочил на дорогу.
- Что стряслось, Могучий? - удивился Бэйн. Такого Саята он еще
никогда не видел.
Саят дрожащими руками раскуривал трубку, торопясь овладеть чувствами
оставленного пучеглаза. Истинный мир постепенно мерк, уступая место
призрачным очертаниям огромного для крохи-крылана зала в Банероне. Контуры
предметов, что окружали пучеглаза, проступали все четче и четче.
Саят безмолвно велел слуге взглянуть на Волшебный Сундук. Пучеглаз
перепорхнул поближе. Трехногого стола более не было: железные змеи ожили и
свились клубком на полу; круглая столешница валялась рядом. Сундук лежал
тут же на боку, крышка его полуоткрылась.
В зал ворвалось трое воинов с мечами и растрепанный арбалетчик без
единой стрелы. Они торопливо заперли дверь и потащили к ней тяжелый стол.
Но тот, кто пробрался в Банерон, не нуждался в дверях.
Пучеглаз перелетел поближе к окну. Отсюда ему - а значит и Саяту -
весь зал был виден как на ладони. Воины продолжали строить перед дверью
завал.
Тень просочилась сквозь пол в дальнем углу, самом темном из всех. С
ее появлением, казалось, даже дневной свет померк. Огромные красные глаза
зловеще пылали. Один из солдат обернулся и страшно закричал,
поскользнувшись и рухнув на каменные плиты. Тень неспешно двинулась к
людям. В ее движении скользила неотвратимость. Она убила всех, и того, что
пал на колени в безмолвной мольбе, и того, что яростно кромсал бестелесный
мрак мечом, и того, что бегал от нее по всему залу. И лежащего арбалетчика
тоже. Все, кого Тень коснулась хотя бы краешком, замирали навеки.
А потом она обволокла Сундук и исчезла вместе с ним, уйдя вниз,
сквозь камень. В зале остался только пучеглаз - даже ожившие змеи куда-то
расползлись.
Но тут Тень вернулась. Отделившись от камня, она медленно
придвинулась к крылатому слуге Саята. Тот в ужасе заметался, и всем
тельцем ударил в мутное оконное стекло. Брызнули острые осколки, поранив
крыло, но пучеглаз был уже на свободе. Опираясь на аргундорский ветер, он
сделал круг по двору, и метнулся на юг, туда, где ждал Хозяин. Последнее,
что увидел Саят его глазами - два багровых пятна посреди непроницаемого
мрака за окном черного замка Банерон.
МЕНТАЛЬНЫЙ РЕТРАНСЛЯТОР-УСИЛИТЕЛЬ ХА-32С
ВНЕПЛАНОВЫЙ ЭКСПРЕСС-ОТЧЕТ
Объект вернулся в узловую точку сопряжения, полярные координаты
СР376/СА002/СС460, выйдя из пределов досягаемости корреспондента Саят/С.
Пассивность корреспондента Саят/С труднообъяснима, протокол V34
прокомментировать действия корреспондента Саят/С отказался.
Согласно протокола V34 действия корреспондента Таруса/Т трактуются
следующим образом.
Задействовав вариационные цепи ментального ретранслятора-усилителя
ХА-32С по готовой схеме (см. внеплановый экспресс-отчет изделия ХА-27С,
код в архиве JM88), корреспондент Тарус/Т сгенерировал несколько всплесков
ментальной волны, после чего, откорректировав естественное эхо по трем
полученным точкам, установил координаты объекта с точностью до 40 метров.
Подобные же действия были произведены в отношении импульсного
волновода со встроенным лок-резонатором (экспериментальная модель в стадии
разработки), экземпляр 2, находящегося в узловой точке сопряжения,
полярные координаты CH716/CG389/CL288.
Имеются все основания ожидать корреспондента Тарус/Т в точках с
указанными координатами.
Внимание! Последствия применения импульсного волновода со встроенным
лок-резонатором непредсказуемы!!!
Конец отчета.
Вечер опускался на просеку, залегая тенями в зарослях ольхи и
орешника. В лесу уже сгустились сумерки, последние лучи заходящего солнца
просвечивали сквозь свечки еловых верхушек на западе. Просека упиралась в
темно-зеленый ельник, и сходила на нет, завязнув в переплетении мохнатых
колючих лап. У самой стены деревьев, на некотором отдалении от елей,
развели два костра. На одном готовили ужин, у второго грелись, потому что
вечера в Танкаре стали прохладными. Вишена грелся тоже: плащ плащом, а
живое тепло костра приятнее.
Сапфировый меч Тарус аккуратно завернул в волчью шкуру, извлеченную
из походной сумы, и положил у костра, рядом со своим клинком.
- Что ты хочешь сделать с ним? - спросил чародея Вишена. Не шли из
головы недавние слова Бограда. Зачем-то ведь едет он к лесам Ак-Фарзона?
У костра стихли негромкие разговоры. Всегда, когда Тарус начинал
