границ, и об этом так никогда и не узнали в его родном городе? С самого
начала это показалось мне наиболее правдоподобным объяснением.
Я был на похоронах. И теперь уже у меня не оставалось никаких
сомнений: я был единственным Мэйнардом, который там присутствовал,
разумеется, если не считать моей покойной прабабушки.
После похорон у меня состоялся разговор с адвокатом, и я
официально вступил во владение наследством. Я распорядился о
покупке акций на землю, которые полвека спустя дали нам с матерью
возможность не сдавать комнаты внаем.
Теперь предстояло обеспечить рождение моего отца.
Завоевать сердце Мариэтты оказалось на удивление трудно, хотя я
твердо знал, что женитьба наша должна была состояться. У нее был
поклонник, молодой человек, которого я с радостью задушил бы
собственными руками, и не один раз. Он был из породы краснобаев, но
без гроша за душой, и родители Мариэтты были настроены явно против
него, что, впрочем, дочь, по-видимому, нисколько не волновало.
В конце концов пришлось решиться на нечистую игру - ведь я не
мог позволить себе проиграть. Я отправился к миссис Колдуэлл и прямо
в лоб заявил ей, что хочу, чтобы она начала поощрять Мариэтту выйти
замуж за моего соперника. По моему предложению, она должна была
твердить дочери, что на меня нельзя положиться, что в любой момент я
могу отправиться путешествовать на край света, потащив ее за собой, и
что один господь бог знает, какие трудности и лишения ей придется при
этом пережить.
Как я и подозревал, эта девица в глубине души жаждала
приключений. Не знаю, следует ли это отнести на счет влияния матери,
только Мариэтта вдруг стала относиться ко мне более благосклонно. Я
настолько увлекся ухаживанием, что совсем позабыл про дневник. После
того как мы обручились, я пролистал его, и все, что со мной произошло,
оказалось там описано точь-в-точь, как было на самом деле.
От всего этого мне стало как-то не по себе. Когда же Мариэтта
назначила нашу свадьбу на тот самый день, что и в дневнике, я и вовсе
отрезвел и самым серьезным образом задумался о своем положении. Ведь
если мы действительно поженимся, я окажусь своим собственным
дедушкой. А если нет - что тогда? Я даже не мог здраво оценить
обстановку, потому что мысли тут же начинали путаться у меня в голове.
Тем не менее я приобрел точно такой же старинный дневник в кожаном
переплете, слово в слово переписал туда все записи из старого дневника и
положил его под нижнюю дощечку часов. На самом-то деле, как я
подозреваю, это был один и тот же дневник, тот самый, который я
позднее обнаружил.
В назначенный день мы с Мариэттой обвенчались, и вскоре нам
обоим стало ясно, что мой отец появится на свет тогда, когда ему
положено,- хотя, естественно, Мариэтта воспринимала рождение
ребенка в несколько ином смысле.
Тут Мэйнарда прервали.
- Следует ли понимать, мистер Мэйнард, - ледяным тоном
спросила одна из слушательниц, - что вы действительно женились на
этой бедной девочке и что сейчас она ждет ребенка?
- Но ведь все это случилось в самом начале двадцатого века,-
миролюбиво ответил Мэйнард.
С пылающим от негодования лицом женщина заявила:
- По-моему, это самая гнусная история из всех, что я слышала.
Мэйнард окинул гостей насмешливым взглядом:
- Вы все так считаете? Выходит, я не имел никакого морального
права обеспечить свое собственное рождение?
- Видите ли... - с сомнением в голосе начал один из
присутствующих.
- А может, сначала вы дослушаете мой рассказ до конца, а потом
мы поговорим? - сказал Мэйнард.
- Почти сразу же после женитьбы, - продолжал он,- у меня
начались неприятности. Мариэтта желала знать, куда это я все время
исчезаю. Она была чертовски любопытна и без конца расспрашивала
меня о моем прошлом. В каких странах я бывал? Что я там видел?
Почему вообще уехал из дому и отправился путешествовать? Она совсем
меня заклевала, но ведь я не был настоящим Джозефом Мэйнардом и не
мог ответить на ее вопросы. Сначала я намеревался жить с ней до тех
пор, пока не родится ребенок, лишь изредка появляясь в своем времени.
Но она ходила за мной по пятам. Дважды она чуть было не поймала
меня у часов. Это меня встревожило, и, наконец, я понял, что Джозефу
Мэйнарду следует исчезнуть из этого времени навсегда.
В конце концов, какой смысл был в том, что я обеспечил свое
собственное рождение, если в дальнейшем мне больше ничего не
предстояло сделать?
У меня была своя жизнь начиная с 1967 года и далее. Я также
должен был жениться вторично, чтобы дети мои продолжили наш род.
Тут его прервали во второй раз.
- Мистер Мэйнард,- сказала все та же женщина,- не намекаете ли
вы на то, что просто бросили бедную беременную девочку?
Мэйнард беспомощно развел руками.
- Что еще мне оставалось делать? В конце концов, за ней был
прекрасный уход. Я даже говорил себе, что со временем она, вероятно,
выйдет замуж за того самого молодого краснобая - хотя, признаться, мне
это было вовсе не по душе.
- Почему бы вам было не забрать ее с собой?
- Потому,- сказал Терри Мэйнард,- что я хотел, чтобы ребенок
оставался там.
Лицо женщины побелело, и она проговорила, чуть заикаясь от
ярости:
- Мистер Мэйнард, я не желаю долее оставаться под одной крышей
с вами.
Мэйнард изумленно посмотрел на нее.
- Но, мадам, значит, вы верите моему рассказу?
Она недоуменно моргнула.
- О! - вырвалось у нее, и, откинувшись на спинку кресла, она
смущенно рассмеялась.
Несколько человек посмотрели на нее и тоже засмеялись, но как-то
неуверенно.
- Вы даже представить себе не можете,-продолжал Мэйнард,-
каким виноватым я себя чувствовал. Всякий раз, стоило мне увидеть
хорошенькую женщину, перед моими глазами вставала Мариэтта. И
лишь с большим трудом я убедил себя, что она умерла где-то в 40-х
годах, а может, и раньше. И все же не прошло и четырех месяцев, а я уже
не мог ясно представить себе, как она выглядит.
Затем на одной из вечеринок я встретил Джоан. Она сразу же
напомнила мне Мариэтту, и, думаю, это повлияло на весь дальнейший
ход событий. Должен признаться, что она проявила недюжинную
энергию, добиваясь моей благосклонности, но в какой-то степени я даже
радовался этому, ибо отнюдь не уверен, что отважился бы на женитьбу,
если бы она все время не подталкивала меня к этому.
После свадьбы я, по обычаю, перенес ее на руках через порог
нашего старого дома. Когда я опустил ее на пол, она долгое время
стояла, глядя на меня с престранным выражением. В конце концов она
тихо сказала:
- Терри, я должна тебе кое в чем признаться.
- Да?
Я понятия не имел, что бы это могло значить.
- Терри, есть причина, по которой я так торопилась выйти за тебя
замуж.
Я почувствовал слабость в коленях. Мне не нужно было объяснять
ту определенную причину, по которой молоденькие девушки торопились
выйти замуж.
- Терри, у меня будет ребенок.
Сказав это, она подошла ближе и влепила мне пощечину. Не
думаю, что когда-либо в жизни я испытывал большее изумление.
Он прервал свой рассказ и окинул взглядом комнату. Гости
переглядывались и явно чувствовали себя неловко. В конце концов
женщина, уже не раз возмущавшаяся его рассказом, с удовлетворением
произнесла:
- Так вам и надо.
- Вы считаете, что я получил по заслугам?
- Когда человек совершает неблаговидный поступок...- начала она.
- Но, мадам,- запротестовал Мэйнард, - ведь я точно выяснил, что,
не стань я собственным дедушкой, я никогда бы не появился на свет. А
как бы вы поступили на моем месте?
- А по мне, так это многоженство,- заявил один из гостей.- Нет,
только не подумайте, что я пытаюсь защищать женщин, которые
награждают своих мужей чужими детьми. И вообще, Джоан, у меня
просто нет слов.
Это был старый приятель Мэйнардов, который слышал рассказ
впервые.
- Любая женщина может оказаться в отчаянном положении,-
пробормотала Джоан.
- При чем здесь многоженство,- сказал Мэйнард,- если первая жена
умерла чуть не на целое поколение раньше? - Он помолчал, а потом
сказал:- И кроме того, я не мог не задуматься о судьбе всего
человечества.
- Что вы имеете в виду? - хором воскликнули несколько гостей.
- Попробуйте представить себе силы,- уже серьезно сказал
Мэйнард,- которые действуют в процессе путешествия во времени. Я не
ученый, но могу отчетливо представить себе картину нашего
материального мира, который движется сквозь время, подчиняясь
незыблемому закону энергии. По сравнению с этой силой взрыв атомной
бомбы не более чем слабый колеблющийся огонек свечи в бесконечной
тьме. Предположим, что в определенный момент развития пространства-
времени не рождается ребенок, который должен был появиться на свет.
Так как ребенок, о котором мы говорим, должен был стать моим отцом,
то возникает вопрос: если он не родился, продолжали бы мы с ним
существовать или нет? А если нет, то скажется ли наше неожиданное
исчезновение на развитии Вселенной?
Мэйнард наклонился вперед и торжественно сказал:
- Я полагаю, скажется. Я полагаю, что вся Вселенная просто
исчезла бы, мгновенно испарилась, словно ее никогда и не было.
Равновесие между жизнью как таковой и существованием индивида
чрезвычайно хрупкое. Стоит чуть-чуть изменить его, нарушить самое
слабое звено, и все рухнет как карточный домик. Так мог ли я, учитывая
эту возможность, поступить иначе?
Он пожал плечами, вопрошающе глядя на гостей, и откинулся на
спинку кресла.
Наступило молчание. Затем один из присутствующих сказал:
- А мне кажется, каждый из вас получил по заслугам.- Он хмуро
посмотрел на Джоан. - Я знаю вас уже примерно три года, но что-то не
припомню никакого ребенка. Он умер? Тогда я вообще не понимаю,
зачем вы вытряхиваете свое грязное белье на людях?
- Джоан,- сказал Мэйнард,- по-моему, тебе следует закончить этот
рассказ.
Его жена взглянула на часы.
- Думаешь, я успею, милый? Без двадцати двенадцать. Наши гости
наверняка хотят успеть отпраздновать Новый год.
- А ты покороче,- сказал Мэйнард.
- Страхи Терри относительно того, что его любопытная жена
увидит, как он отправляется в будущее и возвращается обратно,- начала
Джоан, - были вполне обоснованны. Случилось так, что она увидела, как
он исчез. Поймай она его при возвращении, с ней, безусловно, случилась
бы истерика и она устроила бы ему скандал, а так у нее было время
подумать и оправиться от потрясения. И ничего удивительного, что она
ходила за ним по пятам, как испуганная курица. Ей очень хотелось
поговорить с ним, но она не осмеливалась и молча переживала
происходившее. Несколько раз она видела, как он исчезал, а затем
появлялся. С каждым разом она пугалась все меньше и меньше, и в один
прекрасный день любопытство одержало верх. Однажды утром, когда он
встал раньше нее, оставив на подушке записку, что уезжает на два дня,
Мариэтта одела дорожное платье, взяла с собой все деньги, какие были в
доме, и подошла к часам. Прежде она не раз изучала их и в принципе
поняла, как они работают. Подойдя, она сразу заметила, что гирька
стоит на отметке 1967. Мариэтта схватилась рукой за хрустальную
гирьку, как это делал ее супруг, и на мгновение почувствовала дурноту.
Хоть она и не поняла этого сразу, она уже оказалась в будущем. Когда
она вышла из дому, ей стало страшно: едва она начала переходить улицу,
как механическое чудовище, которое неслось на нее, вдруг завизжало,
резко останавливаясь. Из окошка высунулся сердитый мужчина и
обругал ее.
Дрожа, почти теряя сознание, Мариэтта добралась до тротуара.
Постепенно она освоилась с непривычной обстановкой и стала более
осторожной, ведь она была способной ученицей. Менее чем через
полчаса она очутилась перед магазином готовой одежды. Зайди внутрь,
она вынула из кошелька деньги и спросила у продавщицы, может ли она
на них что-нибудь купить. Продавщица позвала управляющего.
Управляющий отослал деньги в ближайший банк для проверки. Все
обошлось как нельзя лучше.
Мариэтта купила платье, костюм, нижнее белье, туфли и прочие
мелочи. Она вышла из магазина, потрясенная собственным
