открыть запор. Дверь открылась сразу в вестибюль или холл, небольшую
металлическую комнату. Здесь был пульт управления, кресло и мужчина,
сидевший в нем. Хедрук остановился, когда увидел, что это был он сам,
сидящий там, и что это была копия спасательного судна. Хедрук напряженно
приблизился, ожидая, что тело исчезнет, когда он подойдет ближе. Но оно не
исчезло. Он ожидал, что его рука пройдет насквозь через это фальшивое
подобие его тела, но она не прошла. Ощущение одежды было безошибочным, а
плоть лица была теплой, когда он коснулся ее пальцами. Хедрук, который был
в кресле, не обращал на него внимания, а продолжал смотреть на главный
экран пульта.
Хедрук последовал за этим внимательным взглядом и вздохнул, когда
увидел на экране серьезное лицо Императрицы. Итак, они воспроизводили
последнее появление Иннельды без звукового сопровождения, хотя в этот
момент ее звучный голос требовал от него посадить спасательное судно. Он
стоял, ожидая, что будет следующим номером программы, но хотя прошло
несколько минут, сцена не изменилась.
Наконец, его терпение иссякло, и он попятился назад к двери. Снаружи
он остановился, поняв, как были напряжены его мускулы. Это был вымысел -
то, что он видел, строго сказал он себе, сцена из памяти, воспроизведенная
каким-то образом. Но почему эта сцена? Почему не какая-нибудь другая?
Он снова открыл дверь и всмотрелся внутрь. Комната была пуста. Он
закрыл дверь и быстро пошел в город, чувствуя, как тишина окутывает его.
Медленно он расслабился, потому что должен был встретить лицом к лицу все,
что его невидимые захватчики приготовили для него. Что-то в нем привлекло
их интерес, и в его интересах было задержать их внимание до тех пор, пока
он не откроет секрета их контроля над ним.
Хедрук свернул к внушительному подъезду тридцатиэтажного мраморного
небоскреба. Украшенная дверь так же легко открылась, как и в первом
здании, в которое он входил, не в вестибюль, а прямо в комнату. Она была
больше, чем первая, в ней стояли выставочные стенды, а в углу сидел
мужчина, вскрывающий письмо. Хедрука снова охватило удивление. Это был
Линвудский оружейный магазин, а мужчина в углу - Даниэль Нилан. Сцена
разговора между ним и Ниланом была готова к воспроизведению.
Он шагнул вперед, чувствуя, что картина не вполне соответствует его
памяти. Он вдруг понял, что неправильно. Нилан не читал письмо, когда они
встретились в первый раз.
Возможно ли, что сцена воспроизводила случившееся после?
Когда он остановился позади Нилана и взглянул на письмо, которое тот
держал, Хедрук вдруг понял, что это действительно возможно. На конверте
была марка марсианской почты. Это была корреспонденция, которую Оружейные
Магазины предложили переслать для Нилана, и это был Нилан после того, как
они оба побывали в здании Треллиса.
Но как это было сделано? Одно дело воспроизвести сцену, которую они
получили из его памяти, и совсем другое - сцену, в которой он не
участвовал и которая имела место в бесчисленных световых годах отсюда и
почти два месяца назад. Хотя должна быть причина, почему они совершили
такой подвиг для него. Он решил, что его захватчики хотят, чтобы он
прочитал письмо, которое получил Нилан.
Он наклонился вперед, чтобы прочесть его, как вдруг в глазах
замелькали пятна. Это прошло и он ощутил себя сидящим в кресле и держащим
письмо. Перемена была такой внезапной, что Хедрук непроизвольно повернулся
в кресле и взглянул назад.
Долгие мгновения он смотрел на свое тело, которое стояло там же,
застывшее в небольшом наклоне вперед с неподвижными и немигающими глазами.
Затем он медленно осмотрел себя - одежда Нилана, руки Нилана и тело
Нилана. Он начал чувствовать различие и ощущать мысли Нилана, интенсивный
эмоциональный интерес к письму.
Прежде, чем Хедрук мог привыкнуть к тому, что каким-то образом его
сознание было вложено в тело Нилана, тот начал читать письмо. Оно было от
его брата Гила и в нем было написано:
"Дорогой Дэн.
Теперь я могу рассказать тебе о величайшем изобретении в истории
человеческой расы.
Я должен был ждать до этого времени. Через несколько часов мы
отправляемся, так как мы не можем допустить риска, что письмо будет
перехвачено. Мы хотим поставить мир перед свершившимся фактом. Когда мы
вернемся, мы известим всех об этом, и у нас будут фильмы и другие записи
для доказательства. Но перейдем к фактам.
Нас семеро, возглавляемых знаменитым ученым, Дердом Кершавом. Шестеро
- ученые-специалисты. Седьмой, по имени Гриер, - нечто вроде общего
помощника, который ведет журнал и записи, включает автоматическую кухню и
так далее. Кершав учит его управлять кораблем, чтобы остальные были
свободны от этого".
Хедрук-Нилан помедлил в этом месте, чувствуя боль в душе. "Дети!" -
пробормотал он угрюмо. "Взрослые дети!" Затем он подумал: итак, Гриер был
подручным. Ничего удивительного, что он не знает техники.
На мгновение Хедрук высвободил свое "я" из сознания Нилана. Он
подумал, почти недоуменно: но Нилан не знал о Гриере. Как он мог думать о
нем? Больше он ничего не успел подумать, так как желание Нилана продолжать
чтение письма пересилило его волю к раздельному мышлению. Они читали
дальше:
"Я вошел в дело в результате моей статьи в Атомном журнале, которую
заметил Кершав и в которой я описывал свои исследования точно вдоль линии,
которая вела к его изобретению.
Я могу сказать сейчас, что шансы на такое же открытие других
исследователей были практически равны нулю. Оно охватывает в своей
сущности слишком много специальных областей. Ты знаешь, как нас учили, что
имеется почти пятьсот тысяч специальных разделов науки и что, несомненно,
путем умелой координации могут быть получены бесчисленные новые
изобретения, но ни одна известная образовательная методика не может
охватить даже часть этих наук, не говоря обо всех сразу.
Я упоминаю это, чтобы еще раз подчеркнуть важность сохранности тайны.
У нас с Кершавом была беседа, и я был нанят на самых доверительных
условиях.
Дэн, послушай, новость абсолютно потрясающая. Мы изготовили
двигатель, быстрый, как мечта. Звезды теперь завоеваны. Как только я кончу
это письмо, мы отправимся к Альфе Центавра. Я чувствую себя больным и
потрясенным, мне холодно и жарко при одной мысли об этом. Это грандиозно.
Мир будет широко открыт. Только подумай обо всех тех людях, которые были
насильно свезены на Марс, Венеру, различные луны, - это было необходимо,
конечно, кто-то должен был жить там и добывать их богатства - но теперь
есть надежда, новый шанс на более лучшие миры.
Отныне человек будет распространяться без ограничений и навечно
положит конец этим мелочным ужасным сварам по поводу частной
собственности. С этого времени всего будет более чем достаточно.
Причина, по которой мы должны быть так осторожны, в том, что Империя
Ишер будет потрясена до основания невиданной эмиграцией, которая начнется
немедленно. Императрица Иннельда первой поймет это и первая попытается нас
уничтожить. Мы даже не уверены, что Оружейные Магазины одобрят такую
перемену. Помимо всего, они являются неотъемлемой частью социальной
структуры Ишер, они обеспечивают контроль и равновесие и, таким образом,
содействуют созданию наиболее стабильной правительственной системы,
когда-либо изобретенной нестабильным человечеством. Поэтому, до поры до
времени, мы предпочитаем, чтобы они также не обнаружили наше открытие.
Еще одна вещь. Кершав и я обсудили влияние расстояния во много
световых лет на твою и мою чувствительную связь. Он думает, что скорость
нашего удаления от Солнечной Системы создаст эффект внезапного разрыва ее
и, конечно, будет сопровождаться страданиями от ускорения. Мы..."
Нилан остановился в этом месте. Именно это он почувствовал тогда -
страдания, затем разрыв! Гил не был мертв. Или, скорее, - мелькнула у него
мысль, - Гил не умер в тот день год назад. Где-то во время путешествия
Гриер...
В этом месте Хедрук еще раз оторвал свое сознание от смешанной
реакции. "Боже мой, - подумал он потрясенно, - мы части одного целого. Он
испытывает эмоции, основанные на моей энергии, а я переживаю эти эмоции,
как мои собственные. Они были бы понятны, если бы я был его братом, с
которым он имел давнюю чувствительную связь. Но я не его брат. Я
посторонний человек, и мы встречались только один раз".
Его мысли прекратились. Возможно, для ученых чужой расы, которые
манипулировали их умами и телами, не было различия между Ниланом и им
самим. Кроме того, большинство нервных систем у людей структурно
одинаково. Если оба Нилана могли "настроиться" друг на друга, тогда,
очевидно, это могли сделать любые другие два человеческих существа.
На этот раз Хедрук не стал оказывать сопротивления слиянию их
отдельных личностей. Он ожидал, что закончит чтение письма Гила. Но вместо
этого письмо исчезло, и Хедрук-Нилан зажмурил глаза, когда горячий мелкий
песок хлестнул его в лицо.
Он увидел, что не находится больше в оружейном магазине, и призрачный
город исчез без следа. Он понял, что лежит в ровной красной пустыне под
огромным палящим солнцем. Далеко с левой стороны через плотную дымку пыли
светило другое солнце. Оно казалось намного дальше и меньше по размерам,
но выглядело почти цвета крови в этом мире распыленного песка. Рядом на
песке лежали другие люди. Один из них с усилием повернулся - это был
большой, приятной наружности мужчина, его губы двигались, но звука не было
слышно.
Взгляд Нилана-Хедрука упал на металлические конструкции, упаковочные
ящики и пульт связи. Хедрук узнал машину для получения воды. Его
наблюдения были прерваны.
- Гил! - вскрикнул он. - Иди скорее, - это была реакция Нилана. -
Гил, Гил, ГИЛ!
- Дэн! - донеслось откуда-то издалека. Это показалось скорее шепотом
мысли в его мозгу, чем звуком. Это был усталый вздох, который пересек
великую темноту. Звук возник снова, далекий, слабый, но ясный и
направленный Нилану.
- Дэн, старина, где ты? Дэн, как ты делаешь это? Я не чувствую
связи... Дэн, я болен, я умираю. Мы находимся на уродливой планете,
которая собирается подойти близко к одному из солнц Центавра. Буря
усиливается, воздух становится горячее. Мы... о, боже!.."
Разрыв был таким резким, что причинил боль, как ожог. Он был подобен
удару перетянутой лопнувшей резины. Бесчисленные световые годы заполнили
брешь. Хедрук понял, что "они" не присутствовали физически на той планете.
Это была чувствительная связь между двумя братьями, и картина этого
кошмарного мира была передана через глаза Гила Нилана.
Кто бы ни проделал это, он достиг фантастического контроля и
понимания человеческих существ. Прошло немало времени, прежде чем Хедрук
понял, что он все еще находится в оружейном магазине и все еще сжимает
письмо в руках. На его глазах были слезы, но вскоре он различил письмо
снова и закончил его чтение:
"...Мы, вероятно, будем полностью разъединены в первый раз со времени
нашего рождения. Будет ощущение пустоты и одиночества. Я знаю, ты
завидуешь мне, Дэн, когда читаешь это письмо. Когда я думаю, как долго
человек мечтал добраться до звезд и как снова и снова оказывалось, что это
невозможно сделать, я знаю точно, как ты чувствуешь. Особенно ты, в
котором живет авантюрный дух нашей семьи.
Пожелай мне счастья, Дэн, и держи язык за зубами. Твоя вторая
половина
Гил".
