- Я способная, - заявила Тереза Кларк. - И у меня безысходное
положение. Значит, я смогу.
Госсейн сильно в этом сомневался, но ему вновь стало жалко ее.
- Если хотите, - сказал он, - я попытаюсь вкратце рассказать, что к
чему.
Он замолчал, и она быстро проговорила:
- Да, да, пожалуйста.
Госсейн вздохнул. Он понимал, насколько бессмысленно пытаться
объяснить ей что-нибудь, но делать было нечего.
- Человеческий мозг, - нехотя начал он, - в грубом приближении можно
разделить на две основные части: кору и таламус. Кора является центром
распознавания, таламус - центром эмоциональных реакций нервной системы...
Кстати, вы были в институте Семантики?
- О, как там красиво, - заявила Тереза Кларк. - И сколько драгоценных
камней, серебра, золота.
Госсейн прикусил губу.
- Я говорю о другом. На одной из стен изображен рассказ в картинках.
Видели?
- Не помню. - Она казалось, поняла, что он остался ею недоволен. - Но
зато я видела бородача - как там его? - в общем, директора.
- Лавуазье? - Госсейн нахмурился. - Мне казалось, он погиб несколько
лет назад в автомобильной катастрофе. Когда это было?
- В прошлом году. Он сидел в кресле на колесах.
Госсейн задумался. На какое-то мгновение он решил, что память вновь
отказала ему. Однако странно. Зачем неизвестному, экспериментировавшему с
его мозгом, скрывать, что почти легендарный Лавуазье все еще жив? После
некоторых колебаний он продолжал:
- Кора головного мозга, как и таламус, потенциально обладают
необычайными возможностями, которые необходимо правильно реализовать.
Самым главным является координация их действий, ведущая впоследствии к
полной интеграции, и если этого не происходит - личность человека нельзя
считать полноценной. С другой стороны, как только интеграция осуществлена,
нервная система в состоянии выдержать практически любой шок.
Госсейн умолк, вспомнив о событиях минувшего дня.
- Что с вами? - быстро спросила девушка.
- Ничего, - проворчал он. - Продолжим разговор утром.
Внезапно он почувствовал, как сильно устал. Но прежде чем сон
навалился на него, на память почему-то пришли слова детектора лжи: "В нем
чувствуется какая-то необычайная сила".
Когда он проснулся, солнце сияло на небе. Терезы Кларк и след
простыл.
Госсейн убедился в этом, тщательно обыскав все кусты. Затем он вышел
на шоссе и посмотрел по сторонам.
Улица была забита движущимся транспортом, по тротуару весело спешили
ярко разодетые мужчины и женщины. Казалось, сам воздух звенел шумом
моторов, звуками голосов, ревом машин. Волнующее зрелище. Внезапно Госсейн
понял, что теперь он совершенно свободен, а отсутствие девушки только
доказывало, что ее появление отнюдь не очередной этап какого-то
фантастического плана, в результате которого его для начала полностью
лишили памяти. Он почувствовал облегчение при мысли о том, что ему не
придется больше о ней заботиться.
Знакомое лицо мелькнуло в человеческой толпе, скользившей мимо.
Тереза Кларк, с двумя коричневыми пакетами в руках, окликнула его.
- А вот и завтрак, - сказала она. - Я решила, что лучше позавтракать
на травке с муравьями, чем в битком набитом ресторане.
Они молча принялись за еду. Госсейн заметил, что упаковка была
магазинной, на вынос. Витаминизированный апельсиновый сок, каша со
сметаной в отдельной пластиковой упаковке, тосты с горячими почками, кофе
со сливками.
Примерно долларов пять, прикинул он. Не слишком ли роскошно для
парочки, которой тридцать дней придется ограничивать себя во всем, лишь бы
дотянуть до окончания Игр? И кроме того, девушка, у которой имелось в
кармане пять долларов, спокойно могла заплатить хозяйке еще за одну ночь.
Более того, она, видимо, неплохо зарабатывала, если не нуждаясь купила
такой завтрак. Чуть нахмурившись, он неожиданно спросил:
- Кстати, как зовут вашего босса?
- Что? - Тереза Кларк закончила жевать тост с почками и теперь рылась
в сумочке. Услышав вопрос, она вздрогнула и недоуменно посмотрела на него.
Затем лицо ее прояснилось. - А, вы о нем! - сказала она.
- Да, - требовательно сказал Госсейн. - Как его зовут?
Самообладание полностью вернулось к ней.
- Я не хочу вспоминать об этом, - заявила Тереза Кларк и тут же
переменила тему разговора. - Чтобы выдержать первое испытание, мне много
придется выучить?
Госсейн помедлил, не зная, стоит ли ему настаивать на ответе. В конце
концов он решил, что спешить некуда.
- Нет, - сказал он. - К счастью, первый день Игр - предварительный.
Нужно лишь зарегистрироваться, получить назначение я одну из кабинок и
ответить на вопросы. Я изучал историю Игр за последние двадцать лет -
более ранние сведения Машина не выдает - и обратил внимания, что сначала
вас просто просят определить, что такое нуль-А, нуль-Н, нуль-Е.
- Независимо от того, осознаете вы или нет, невозможно жить на Земле
и не иметь хотя бы общих представлений о нуль-А концепциях: ведь они
развиваются в нашем сознании уже несколько сотен лет. Людям свойственно
забывать определения и формулировки, - добавил он, - но если вы
действительно хотите...
- Конечно, хочу, - ответила девушка.
Она вытащила из сумочки портсигар.
- Покурим?
Золото блеснуло на солнце. Бриллианты, изумруды, рубины переливались
разноцветным пламенем на поверхности. Сигарета, автоматически прикуренная
внутри, наполовину выскочила из отверстия. Драгоценности, конечно, могли
быть из пластика, металл - подделкой, но портсигар был явно не серийным и
выглядел слишком натурально. Госсейн определил его стоимость примерно в
двадцать пять тысяч долларов.
- Нет, спасибо, - оправившись от изумления, ответил он. - Яне курю.
- Это - особый сорт, - продолжала настаивать девушка. - Они очень
мягкие.
Госсейн покачал головой, и, пожав плечами, она вынула зажженную
сигарету, с наслаждением затянулась и кинула портсигар обратно в сумочку.
Видимо, ей даже в голову не пришло, что такая безделушка может произвести
впечатление.
- Давайте заниматься, - сказала она. - Когда вы мне все объясните,
можно будет расстаться до вечера, а потом опять встретимся здесь.
Договорились?
Манера поведения Терезы Кларк раздражала, и Госсейн никак не мог
привыкнуть к ее бесцеремонности. Теперь он уже почти не сомневался, что
она появилась неспроста и, возможно, имела прямое отношение к
неизвестному, поставившему непонятный эксперимент с его мозгом. Он не мог
позволить ей исчезнуть.
- Хорошо, - сказал он. - Не будем терять времени.
3
Жить вне общества невозможно.
С.Дж.К.
Когда Тереза Кларк вышла из автомобиля, Госсейн подал ей руку. Они
быстро прошли аллею, по обеим сторонам которой высились деревья, затем
арку массивных ворот, и только тогда увидели Машину. Девушка продолжала
идти, не замедляя шага, но Госсейн остановился.
Машина находилась в самом конце широкого проспекта. Большую часть
площадки на вершине горы занимали цветущие сады, и надо было пройти
примерно с полмили, чтобы оказаться перед сверкающим великолепием
металлического шпиля, на вершине которого атомным светом сверкала звезда,
затмевающая собой полуденное солнце.
Это зрелище ошеломило Госсейна. Внезапно он необычайно ясно понял,
что Машина откажется сделать его участником Игр, если он не сможет назвать
своего настоящего имени. Он почувствовал себя маленьким, никому не нужным.
Краешком глаза он заметил, что Тереза Кларк остановилась и смотрит на
него.
- Вы, наверное, первый раз видите Машину вблизи? - участливо спросила
она. - Страшно, да?
В голосе ее прозвучали высокомерные, слегка пренебрежительные нотки,
и Госсейн не смог сдержать улыбки. "Ох уж эти городские всезнайки!" -
подумал он. Даже настроение у него несколько улучшилось, и, взяв ее под
руку, он зашагал вперед. Постепенно к нему начала возвращаться былая
уверенность в себе. В конце концов, он ни в чем не виноват, ведь детектор
лжи в отеле тоже сказал, что Госсейн не специально назвал вымышленное имя.
По мере продвижения вперед толпа людей становилась все больше, а
огромные размеры Машины все очевиднее. У самого ее основания ярус за
ярусом располагались отдельные комнаты для испытуемых. Весь первый этаж
внутри тоже состоял из подобного рода помещений и ведущих к ним коридоров.
Широкие клетки лестниц снаружи вели на второй, третий и четвертый этажи и
опускались еще на три этажа вниз.
- Боюсь, у меня ничего не выйдет, - сказала Тереза Кларк. - Все эти
люди вокруг кажутся мне такими умными!
Госсейн рассмеялся, посмотрев на выражение ее лица, но ничего не
ответил. Он ни на секунду на сомневался, что выдержит испытания в течение
всех тридцати дней. Сейчас его волновала лишь мысль о том, что его вообще
могут не допустить до экзаменов.
Далекая и неприступная Машина возвышалась над человеческими
существами, стремящимися показать всю полноту своих знаний. Ни одни из
ныне живущих на Земле людей не знал, где именно расположен ее
электронно-магнитный мозг. Как и многие другие, Госсейн тоже задумывался
над проблемой, стоявшей в свое время перед учеными и архитекторами.
Впрочем, это не имело никакого значения. Самозаменяющая необходимые блоки,
осознающая свое существование и цель. Машина была полностью неподкупна и
теоретически способна предотвратить любое нападение.
"Чудовище!" - кричали слишком эмоционально настроенные, когда Машина
только строилась. "Нет, - отвечали ее создатели, - механический мозг,
творчески мыслящий, обладающий возможностями развития в любом разумном
направлении". И в течение трехсот лет люди привыкли к тому, что Машина
безошибочно определяет человека, способного по своим моральным качествам
быть президентом Земли.
Госсейн прислушался к разговору между мужчиной и женщиной, которые
шли рядом.
- Меня только пугает, - говорила женщина, - что целый месяц в городе
не будет охраны порядка.
- Ты просто не понимаешь, - отвечал мужчина. - На Венере вообще не
существует полиции, в ней нет необходимости. Если мы окажемся достойными,
то будем жить на этой планете, где каждый человек разумен в самом высоком
смысле этого слова. Заодно станет ясно, какого прогресса достигли мы
здесь, на Земле. Могу тебя уверить, что большие перемены произошли даже в
течение моей жизни. Не бойся, все будет хорошо.
- Наверное, нам придется расстаться, - сказала Тереза Кларк. - Всем
на букву "К" надо спуститься на второй подземный этаж, а "Г" - на первый.
Встретимся вечером на той же стоянке, не возражаете?
- Конечно, нет.
Госсейн подождал, пока она исчезла за поворотом, затем отправился
следом. Он увидел, как она спустилась вниз, быстро прошла по коридору к
лестнице, ведущей на выход, и взбежала по ступенькам. Когда он протолкался
сквозь толпу людей и вновь очутился на улице, ее нигде не было видно.
Задумавшись, Госсейн вернулся назад. Он с самого начала учитывал ту
вероятность, что она не рискнет пойти на экзамен, и поэтому стал следить
за ней, но то, что его подозрения оправдались, было неприятно. Проблема
Терезы Кларк становилась все сложней.
Волнуясь сильнее, чем ожидал, Госсейн вошел в свободную кабинку
сектора "Г". Раздался щелчок автоматически закрываемой двери, и в ту же
секунду голос Машины бесстрастно произнес:
- Ваше имя?
Госсейн забыл о существовании Терезы Кларк. Наступил кризис.
