поглядывал на шумевших солдат. - Ты это хорошо, конечно, придумал,
спасибо. Но, боюсь, мы не договоримся...
- Ниче, Николай, - спокойно ответил Степа, заворачивая гарнизонную
"козью ногу". - Уж как-нибудь... Они здесь непуганные...
Полковник не понял и удивленно посмотрел на брата. Арцеулов же,
услышав краем уха последнюю фразу, тоже сперва удивился, а потом
сообразил. Краснопузый прав - гарнизон Челкеля не участвовал в смуте.
Здесь не знали, как поднимать восстание, идти на штурм и провозглашать
совдепы. Все, на что хватало здешней солдатни - это поднять красную тряпку
над казармой и потребовать подчинения большевистскому правительству. И
даже в этом чувствовалась логика - Челкель подчинялся российским властям,
а другой власти в стране, после отречения адмирала, уже не было.
Неудивительно, что на Степу с мандатом Сиббюро здесь смотрели не как на
пленного партизана, а как на полномочного посланца грозной Совдепии.
Косухин, несмотря на внешнюю уверенность, сам был в некоторой
растерянности от своей наглости. Ни о чем подобном он вначале не думал,
но, слушая нестройную толпу "штабных", понял, что дела не будет. Слишком
много Степа насмотрелся на всякого рода митинги, после которых полки
бросали позиции, на выбранные "штабы" и "комитеты", тянувшие в разные
стороны. Оставалось одно - рискнуть. Тем более, это была единственная
возможность помочь брату.
Между тем штаб выбрал делегацию, куда вошел, естественно, фельдфебель
Гаврилов и прапорщик с красной повязкой. Посовещавшись со Степой, Лебедев
решил взять всех остальных, кроме самого Косухина - новоиспеченный
комиссар решил, не тратя времени, начать организацию власти. Арцеулов
вначале тоже решил остаться - уговаривать осажденных офицеров не тянуло, -
но потом понял, что полковник прав. Ведь именно он получил приказ
адмирала.
Перед бункером - мощным, врубленным в каменистую землю сооружением, -
лежали мешки с песком, между которыми торчало дуло "Максима". Впрочем,
делегацию подпустили к самому входу. Вначале командовавший заслоном
поручик встретил пришедших достаточно сурово, но, увидев Лебедева, очень
обрадовался и поспешил, позвонив куда-то по телефону, пропустить всех
вовнутрь.
Их тут же окружила толпа офицеров. Полковника узнали и начали
закидывать вопросами, главным из которых был один - что им всем теперь
делать. Арцеулов, молча наблюдавший за происходящим, заметил, что кое-кто
здесь знаком и с Богоразом, а некоторые явно знали Берг. Итак, и тут к
гостям с "большой земли" отнеслись как к последней инстанции.
Наконец офицеры успокоились и, собравшись в большом подземном зале,
освещенном огромными желтоватыми лампами, устроили нечто вроде общего
собрания. Старшим здесь был молодой полковник, заменивший бежавшего
командующего. Арцеулова поразило, что офицеры выглядят куда более
нерешительными, чем недавно виденная им солдатня. Впрочем, это было
понятно - офицеры полигона были большей частью техниками, никогда не
воевавшими и не знавшими строевой службы. Они привыкли к спокойной работе
с нижними чинами и теперь просто не знали, что делать.
Вначале говорил Лебедев, затем пришлось выступить и Арцеулову.
Капитан кратко рассказал о последнем приказе Верховного, для верности
продемонстрировав письмо с подписью адмирала. Это прозвучало убедительно,
но офицеры по-прежнему не знали, как этот приказ выполнять. Восставших
боялись. Капитан понял, что многие тоже не прочь перейти на сторону
совдепов, но "по всей форме", с присылкой полномочной комиссии, которая бы
приняла этот важнейший для страны объект.
Тогда слово вновь взял Лебедев. Он предложил уже известный компромисс
- офицеры возвращаются на объект и вместе во всеми готовят "Мономах" к
пуску. "Революционный штаб" занимается лишь солдатскими нуждами, а также
руководит обороной полигона. После пуска "Мономаха" гарнизон запрашивает
большевиков об условиях передачи объекта, а все желающие уходят на запад -
к Анненкову или на север к Семенову. В случае наступления китайцев -
держать оборону, а затем взрывать объект и прорываться в Туркестан.
Арцеулов больше не вмешивался в обсуждение. Он присел в сторонке,
почти не интересуясь происходящим. Сам бы капитан ни за что не вступил в
соглашения с бунтующей солдатней, но сейчас, он это хорошо понимал, иного
выхода нет. Только так можно будет выполнить приказ адмирала и завершить
проект "Мономах". А через сутки все закончится, и можно просто уйти -
сдаваться совдепам Ростислав не собирался.
Офицеры начали колебаться, и в конце концов решили позвать Степу, о
прибытии которого уже успели узнать. Косухин явился суровый,
продемонстрировал свой мандат и веско обещал от имени большевистской
власти полную неприкосновенность тем, кто будет выполнять его приказы.
Офицеры смотрели на Степу с абсолютно растерянным видом - ранее ни одного
комиссара встречать им не приходилось. Кто-то заикнулся было о гарантиях,
но Косухин так поглядел на вопрошающего, что тот предпочел не настаивать.
В конце концов офицеры согласились. Баррикада у входа в бункер была
разобрана, и осажденные стали выбираться наружу, нерешительно оглядываясь.
Ничего страшного не произошло - часть солдат уже была на границе полигона,
укрепляя линию обороны, а остальные ждали приказа, чтобы вместе с
офицерами готовиться к пуску "Мономаха". Степа, убедившись, что все идет в
нужном направлении, забрал с собою наиболее решительных членов
революционного штаба и направился туда, где мог заняться знакомым делом -
копать окопы и пристреливать пулеметные точки. Полковник, Берг и Семен
Аскольдович вместе с офицерами и техниками двинулись на полигон, а
оставшийся не у дел Арцеулов нашел свободную койку в одном из офицерских
домиков и завалился спать, рассудив, что толку от него все равно покуда
нет...
Ростислава разбудили поздно вечером - Лебедев занял его офицерский
бункер. Полковник был там не один - с ним находился как всегда
невозмутимый Богораз в черном, испачканном маслом, комбинезоне. Лебедев
был возбужден - дело продвигалось успешно, и к завтрашнему утру корабль
будет готов у пуску. Правда, он мельком заметил, что одна важная проблема
по-прежнему не решена. Арцеулов попытался переспросить, но полковник
предложил подождать Берг.
Девушка пришла где-то через час. Она сообщила, что занималась "рубкой
управления", (как понял Ростислав, пунктом, откуда производится запуск).
Наташа и Лебедев переглянулись, после чего полковник предложил выйти
погулять на свежем воздухе.
Они прошли на полигон и стали у подножья "Мономаха". Вблизи ракета
поражала - нижнее основание имело не менее двух десятков метров в
диаметре, а вершина - красный конус, внутри которого находился эфирный
корабль, - была почти неразличима, теряясь в подступавших сумерках. Ракету
окружали многочисленные решетчатые фермы, по которым проходили
трубопроводы, лифты для экипажа и обслуживающего персонала, системы
контроля. Лебедев сообщил, что уже успел осмотреть новый корабль, и
кое-что его весьма удивило. Говоря это, полковник как бы невзначай
поглядел на Богораза, но тот никак не отреагировал. Тогда Лебедев
огляделся, убедившись, что поблизости никого нет, и начал:
- Господа, мне надо с вами посоветоваться. Ракета готова к запуску, и
к полудню мы могли бы начать. Господин Богораз проверил новое оборудование
и тоже готов...
- Так в чем же проблема? - удивился Арцеулов. - По-моему ваш брат,
надо отдать ему должное, сумел укротить здешних бунтарей...
- Проблема не в этом. Мы сделали все, что могли, но корабль запустить
невозможно...
- То есть? - удивился Арцеулов.
- Вспомните, Ростислав Александрович, что говорил вам Колчак?
- Постойте, постойте, - напрягся капитан. - К двадцатому... то есть к
завтрашнему числу... Ага, Руководитель Проекта! Но его же нет!
- К сожалению... Без него я не имею права давать команду на запуск.
- Помилуйте, господин полковник, - грустно улыбнулся Ростислав. - В
нашем положении нелепо ждать каких-то указаний! По мне, так ждать никого
не нужно, а то еще дождемся... Господа китайцы под боком, а то того и
гляди Венцлав пожалует...
- Я бы и не ждал, - кивнул полковник. - Но тут есть одна деталь...
- Ракета не может стартовать, - пояснила Берг. - В рубке управления
заблокирована система зажигания. Там стоит шифр...
- Какой шифр? - удивился Арцеулов.
- Вроде сейфового, только посложнее. Этот шифр должен знать
Руководитель Проекта.
- А кто он, этот Руководитель?
- Я его не знаю, - покачал головой Лебедев. - Кажется, с ним был
знаком господин Семирадский, но мне он ничего не успел сказать.
Руководитель должен прибыть завтра к полудню и привезти с собой письменный
приказ адмирала на запуск. Кроме того, он должен назвать шифр системы
зажигания...
- Ясно, - кивнул Арцеулов. - А если его не будет?
- Подождем пару дней, - нерешительно заметил полковник. - Правда,
долго ждать нельзя - день пуска связан с положением Земли относительно
Солнца, и потом стартовать просто опасно...
- У нас еще будет три дня, - заметил молчавший все это время Богораз.
- Если мы задержимся даже на сутки, есть риск не выйти на нужную орбиту...
- Ясно, - чуть подумав заявил Арцеулов. - Господин полковник, боюсь,
проблема не только в астрономии. Полигон блокирован, и если китайцы будут
наступать...
Он не договорил, но все и так было ясно. Полковник кивнул, и они
зашагали обратно. Внезапно из темноты вынырнула невысокая фигура с
карабином за плечом.
- Косухин! - первым узнала неизвестного Берг. - Где вы пропадали? У
вас такой воинственный вид...
- Ага, - кивнул Степа, - какой есть... Че, братан, готова твоя
ракета?
- Готова, - коротко сообщил Лебедев, не желая вдаваться в
подробности.
- Ну тогда поторопиться надо, - озабоченно заметил Степа. - Я только
что с Восточного участка. Худо дело...
- Что там? - встревожился полковник.
- Значит, так, - Косухин свернул самокрутку и с удовольствием
затянулся. - Окопы мы привели в божеский вид, пулеметы поставили. В общем,
чердынь-калуга, можно держаться... Два раза китайцы парламентеров слали -
чтоб, мол, сдавались. Их там полка два, не меньше...
- День еще продержимся?
- Больше продержались бы, - вздохнул Косухин, пуская кольцо дыма. -
Позиция неплохая. Да только... Пушки они подвезли - батареи четыре,
трехдюймовки. Похоже, завтра начнут... А у нас кроме пулеметов - ничего.
Полковник и Арцеулов переглянулись. Капитан подумал, что ему
следовало не валяться на койке, а тоже быть на позициях. Впрочем,
краснопузому Косухину можно доверять. В любом случае, неполный батальон не
сможет долго продержаться против двух полков с трехдюймовками.
- Надо готовиться к эвакуации, - помолчав, решил Лебедев. - Если
завтра к полудню не прибудет Руководитель, ждем до вечера, - и уходим на
запад. Мне сказали, что у нас есть проводники. Дня через три выйдем к
границе. Жаль, если "Мономах" придется взорвать...
- До вечера не продержимся, - покачал головой Степа. - Если они утром
начнут, то к полудню будут здесь. Даже если мы задержим их на второй
линии, они смогут раздолбать полигон. Закатят трехдюймовки на горку и
амба...
- Николай Иванович, - встревоженно проговорила Берг. - Что же нам
делать? Я не смогу включить зажигание. Семен Аскольдович, что же вы
