раненых. Их грузили в авто, стоявшее в овраге. Гаврилов, не без сожаления
взглянув на желтую поверхность карты, предложил Степе, как комиссару,
уходить на машине, дабы вовремя - слово "вовремя" было выделено особо -
успеть к месту встречи и пресечь возможные эксцессы со стороны офицеров.
Косухин хотел популярно объяснить бестолковому фельдфебелю, где место
комиссара при отступлении, но очередной разрыв снаряда обильно посыпал их
сухим красноватым песком, и читать политграмоту расхотелось. Он приказал
фельдфебелю лично прикрывать отступление отряда. Вести людей должен был
один из офицеров-фронтовиков, а с ранеными на место встречи Степа велел
отправить прапорщика Остроумова. На вопрос, где он собирается находиться
сам, Косухин отвечать не собирался.
Разобравшись с раненым, Степа хотел было пройтись по окопам, дабы
лично подбодрить народ и укоротить паникеров, как вдруг сообразил, что уже
полдень. Часов у Степы не было, и он хотел спросить у одного из офицеров,
возившегося поблизости с непослушной пулеметной лентой, который час, как
вдруг почувствовал, что земля начала мелко дрожать. В первую секунду
подумалось об очередном обстреле, но затем откуда-то сзади донесся низкий
протяжный гул.
"Мономах"!
Забыв об опасности, Степа высунулся из окопа и обомлел. Стройный
силуэт ракеты был окутан паром, воздух дрожал, и ракета, казалось,
расплывается в неярком зимнем небе. Потом сверкнуло пламя, и Косухин вдруг
понял, что там сейчас находится его брат. Испугаться Степа не успел -
"Мономах" дрогнул и, медленно начал подниматься над окружавшими его
стальными фермами.
Стрельба стихла, все покрыл грохот работающих двигателей. Теперь уже
весь отряд, - кто выглядывая из окопов, кто даже выскочив на бруствер, -
смотрел на величественно поднимавшегося ввысь серебристого гиганта. Степа
оглянулся: китайцы, забыв о противнике, тоже глядели на полигон.
"Мономах" уже стоял, он поднимался под землей, из сопел било
невыносимо яркое пламя. Ракета уносилась ввысь. Кто-то крикнул "ура!",
крик подхватили, солдаты, забыв обо всем, размахивали винтовками,
послышались беспорядочные выстрелы в воздух. Сзади послышался ответный
крик - китайцы махали руками, кто-то даже подкидывал вверх шапку с меховой
опушкой.
Там, где только что была ракета, теперь клубился дым, в небе
расплывался яркий белый след, ведущий прямо в зенит, То, что было минуту
назад стройной серебристой громадиной, превратилось в еле заметную искру,
тающую в белесом пространстве...
"Счастливо, братан..." - подумал Степа и оглянулся. Солдаты
спрыгивали обратно в окопы, возбужденно переговариваясь, кое-кто уже
надевал вещевые мешки и закидывал за плечо винтовки. Степа поглядел на
китайцев, деловито занимавших позицию, и понял, что для него самое трудное
только начинается.
К нему спешил Гаврилов, а вместе с фельдфебелем еще с полдесятка
возбужденных солдат.
- Комиссар! Надо уходить! Пора!
В голосе фельдфебеля еще чувствовалось возбуждение от увиденного, но
сквозь него уже проступал страх.
Солдаты поддержали начальника "революционного штаба" радостным гулом.
Степа покачал головой и достал наган. Крики немедленно стихли.
- Значит так, чердынь-калуга! На полигоне еще остались люди. Будем
держаться, пока сможем. Вопросы?
Вопросов не было, но многие смотрели на Степу так, что он не пожалел
о заранее приготовленном оружии. Один из солдат двинулся прямо на
Косухина, что-то злобно бормоча. Степа выстрелил навскидку - с солдата
слетела шапка и он испуганно присел, бросив оружие.
- Назад! - рявкнул Косухин, и все послушно попятились. - Кто побежит
- пристрелю! Ясно?
Теперь уже действительно все стало ясно. Ворчащие солдаты разошлись
по местам, Гаврилов куда-то пропал, и Степа вновь занял место у бойницы.
Не успели солдаты немного прийти в себя и занять позиции, как к Степе
подошел один из офицеров-фронтовиков - худой штабс-капитан с солдатским
Георгием.
- Господин комиссар, разрешите?
Степа механически отметил совершенно нелепое обращение, но
протестовать не стал, почувствовав, что офицер подошел не зря.
- Прошу не считать меня паникером, господин комиссар, - негромко
продолжал штабс-капитан. - Но, по-моему, нас обходят...
Степа не стал задавать приличествующих случаю вопросов типа: "Панику
поднимаешь, шкура офицерская?" Он оглянулся и коротко бросил:
"Продолжайте."
- С севера, там где озеро - минные поля. Уже минут пятнадцать там
что-то взрывается. Вначале думал, снаряды, но потом понял: мины. Они
расчищают проход.
- Так, - кивнул Степа, удивляясь лишь, отчего китайцы не сделали
этого раньше. О подобной возможности он подумал сразу и очень надеялся,
что неведомый ему генерал Мо по своей ограниченной классовой сущности
окажется несообразительным. Как оказалось, надеялся зря.
- Минут пять назад разрывы стихли, - закончил офицер. - Вы, как я
понял, воевали, господин комиссар, так что оценивайте сами...
- Через сколько времени они будут здесь? - Степа вдруг сообразил, что
китайцы скорее всего двинутся прямо на беззащитный полигон.
- Минут через десять. Может, даже меньше. Разрешите идти?
Степа кивнул, думая уже о другом. Через несколько минут отряд будет
отрезан со всех сторон. Тем, кто на полигоне, помочь уже нечем. Степа
подумал о Берг, понадеявшись, что у тех, кто остался в рубке, будет
какой-нибудь транспорт, чтобы успеть вырваться.
"А если нет? - вдруг подумал Косухин. - Если Наташе еще нельзя
уходить? Она ведь говорила, что будет ждать, пока "Мономах" на эту,
чердынь ее, орбиту не вытянет!.."
- Подготовиться к отходу! - крикнул Степа, хлопая себя по карманам в
поисках патронов. У него был карабин, две обоймы и револьвер. На короткий
бой хватит, а на большее он не рассчитывал.
Приказа, похоже, ждали. Вещевые мешки были уже за плечами, солдаты
привычно разбивались по взводам, откуда-то вынырнул Гаврилов, но увидев
Степу, поспешил пристроиться там, где ему велено, в арьергарде.
Косухин отправил Остроумова к грузовику, приказав немедленно уезжать
на условленное место встречи, напомнил офицерам и членам "штаба" маршрут,
который они и без него знали, и вдруг понял, что сам уходить не должен.
Там, где еще недавно стоял "Мономах", оставались люди, которых он не смог
защитить. Там была Наташа. Степа медлил, солдаты нетерпеливо поглядывали
на него, то на Гаврилова, и вдруг по траншее прошелестело: "Обошли!"
Косухин выглядел из окопа и увидел, как с севера, отрезая путь на полигон,
быстро движется ровная густая цепь. Времени на размышление не оставалось.
Степа скомандовал отход, а сам отошел в боковой ход сообщения,
пропуская пробегавших мимо него солдат. О нем не забыли - несколько
рядовых и все офицеры окликали его, советуя поторопиться, но Косухин лишь
кивал, продолжая ждать. По окопу проскочил последний - арьергардный -
взвод, и в ход сообщения заглянула испуганная физиономия Гаврилова.
- Товарищ комиссар! Скорее! - мыслями председатель штаба был уже
где-нибудь в верстах в двадцати отсюда, а может, и на границе с русским
Туркестаном.
- Уходите, товарищ Гаврилов, - как можно суше произнес Степа. - Я
догоню. Мне на полигон надо...
- А-а... - протянул фельдфебель, но вступать в разговор не стал,
решив, что комиссарам положено совершать нелепые, но героические поступки.
Через минуту топот тяжелых сапог затих, наступила тишина.
"Все, - понял Степа, - теперь пора..."
Он быстро, чтоб не заметили раньше времени, выглянул из окопа.
Китайцы на холмах по-прежнему не двигались, похоже, еще не сообразив, что
отряд покинул позицию. Те, кто шел от озера, уже разворачивались, окружая
полигон. На Степу никто не обращал внимания.
- Айда! - Косухин скинул шинель, схватил карабин за цевье и выскочил
из окопа. Он ожидал выстрелов в спину, но китайцы молчали, очевидно, не
принимая одинокого русского за достойную цель. Степа вздохнул, пожалев,
что на нем тяжелые унты, а не что-либо более подходящее, и рванул туда,
где виднелась окутанная легким, уже почти незаметным дымком, стартовая
площадка...
12. ПРИ ПОПЫТКЕ К БЕГСТВУ
Пулемет поставили прямо перед входом в рубку управления. Место было
удобное - простреливалось не только пространство перед бункером, но и
подходы к домику, где находился главный взрыватель. В случае крайней
опасности Арцеулов надеялся под прикрытием пулемета успеть проскочить туда
и повернуть черную рукоятку, соединяющую электрическую цепь.
Правда, его напарник - пожилой подполковник, которого, как выяснилось
звали Сергей Георгиевич, - едва ли смог бы как следует распорядиться
цинком патронов. О пулемете он имел чисто теоретическое представление. Как
понял Ростислав, подполковник уже около двадцати лет занимался вопросами
радиосвязи, начав работать еще с самим Поповым. С тринадцатого года Сергей
Георгиевич был на Челкеле, руководя сооружением сердца полигона - рубки
управления. О фронтовой прозе, включая зарядку лент в "Максим", ему узнать
не довелось.
Капитан с удовольствием расспросил бы своего нового знакомого о
Челкеле и "Мономахе", но пришлось вместо этого проводить занятие,
посвященное обязанностям второго номера пулеметного расчета. Правда,
техническое образование и опыт помогали - Сергей Георгиевич схватывал на
лету. Лишь на минуту Арцеулов отлучился, спустившись в рубку. Берг сидела
у светящегося огоньками пульта и, не отрывая глаз, следила за табло, на
котором высвечивалась странная неровная линия. На вопрос Ростислава она
лишь кивнула, коротко бросив: "Еще нет".
Итак, приходилось ждать. Более того, Ростислав догадывался о простой
вещи - даже если все пройдет удачно, на мотоцикле подполковника смогут
уехать лишь двое. Так что в любом случае спешить было некуда...
Закончив разъяснения и проведя короткую проверку усвоенных знаний,
капитан, удовлетворенно вздохнув, посадил Сергея Георгиевича за пулемет, а
сам решил совершить небольшую рекогносцировку. Он прошел полсотни метров в
сторону почерневшей от огня стартовой площадки и огляделся.
Полигон был пуст и тих. Эта тишина сразу же не понравилась Арцеулову
- весь его опыт говорил, что подобное затишье кончается быстро и далеко не
лучшим образом. Он настроил взятый у полковника бинокль, бросив взгляд на
север, где проход со стороны озера оставался незащищенным, и тут же
опустил тяжелый "цейсс". Бинокль уже не был нужен - даже невооруженным
глазом можно было заметить цепь, наступавшую с той самой стороны, откуда
они вчера сами добирались до Челкеля. Итак, уйти они не успеют. Оставалось
минут десять, столько же можно будет продержаться за пулеметом, ну а там -
как выйдет...
Капитан поглядел на восток, но там было тихо. Похоже, краснопузый
Косухин все-таки задержал генерала Мо. Арцеулов повернулся, чтобы идти к
пулемету, как вдруг заметил бегущего прямо к нему человека. Бегущий,
насколько смог заметить капитан, был без шинели, зато с карабином, который
он то держал в руке, то, на мгновенье остановившись, закидывал за плечи.
Бежал он явно издалека, силы были, похоже, на исходе.
"Наш, с позиций, - понял Ростислав. - Но зачем? Ведь они должны
отступать на юг! Интересно, кто это?"
Человек пробежал еще полсотни метров, остановился, глотнул воздуха и
вновь упрямо, чуть пошатываясь на ходу, побежал дальше. Капитан отметил,
что карабина незнакомец не бросает, одобрительно кивнул и вдруг понял, что
узнает его. Даже странно, что Ростислав не признал сразу - а если и не
