в чисто практическом плане Степа не был уверен в некоторых важных
подробностях, в частности, существует ли в Китае пролетариат вместе с
большевистской партией, а также должен ли он, красный командир Косухин,
защищать, буде придется, полигон в Челкеле от неизвестных ему братьев Мо,
или напротив - помогать им...
Арцеулов, естественно, не догадывался о Степиных сомнениях, но и без
того думал о нем не самым благоприятным образом. Дело было не только в
алогичности происходящего - краснопузый летит на секретнейший объект
Империи. К этому капитан как-то притерпелся. Но к такому глобальному
обстоятельству прибавилась мелочь, хотя и существенная. Арцеулову давно
уже не нравилось странное панибратство молодого ученого Натальи Федоровны
Берг с чумазым красноармейцем.
Кровь потомственного дворянина Арцеулова вскипала при одной мысли о
чем-то подобном, но приходилось держать язык за зубами. Внезапно до
Ростислава дошло, что Степа - не просто краснопузая сволочь. Как ни крути,
он - брат героя и, вдобавок, волею Государя - такой же дворянин, как и сам
Арцеулов. От этой мысли Ростиславу стало совсем худо. В конце концов
Арцеулов бросил на красного командира мрачный взгляд и взялся за детектив
о Нике Картере. Степа, почесав затылок, принялся листать "Метерологику"
Аристотеля.
Часа через полтора Берг молча встала и направилась в сторону кабины.
Степа последовал за ней, надеясь хоть краем глаза взглянуть на рубку
бомбардировщика в полете. То, что он увидел, поначалу ошеломило - сквозь
прозрачный колпак кабины открывалось огромное белое пространство,
освещенное неяркими лучами зимнего солнца. Лишь кое-где темнели какие-то
странные пятна, похожие на пучки желтоватой травы. Присмотревшись, Степа
сообразил, что это островки тайги, постепенно отступавшей на остающийся за
кормой север. Зрелище было захватывающим и Степа, забыв, что зашел на
секунду, замер у пустого кресла штурмана, вглядываясь в манящую белую
даль.
Между тем Берг подошла к замершему у штурвала полковнику, надела
свободный шлем и что-то проговорила, указывая на циферблат часов на
приборной доске. Лебедев вначале, похоже, не соглашался, затем кивнул,
что-то показывая на лежавшей рядом карте полета, и встал, уступив Наташе
место. Та села поудобнее, скользнула глазами по приборам и спокойно
положила тонкие руки на штурвал. Степа желчно позавидовал, но тут сильная
рука брата увлекла его обратно в салон.
Степа хотел упросить Николая разрешить ему побыть в рубке, но тот
ткнул его кулаком в бок и лег на койку, велев разбудить себя через пару
часов. Косухин махнул рукой и улегся на откидную койку, набросив поверх
тулупа пару одеял.
Он проснулся, когда за иллюминаторами уже начинало темнеть. На
соседней койке спала Наташа, чуть дальше давил на массу белый гад
Арцеулов, а напротив него, к крайнему Степиному удивлению, лежал брат. В
голове тут же мелькнула дикая мысль о брошенном штурвале, но Косухин тут
же сообразил, что к чему - койка Богораза была пуста.
Степа встал и поспешил в рубку, желая поглядеть на гнилого
интеллигента в очках за штурвалом "Муромца". Теперь пространство за
стеклами кабины уже не казалось белым. Оно потемнело, откуда-то слева
наползала черная тень, и последние солнечные лучи не в силах были помочь
увидеть подробности того, что лежало внизу. Степа вдруг понял, что вскоре
лететь придется в полной темноте и немного испугался. Сразу же подумалось,
что хилый интеллигент за штурвалом того и гляди наломает дров. Косухин
взглянул на пилотское кресло и поневоле удивился.
Поначалу он даже не узнал Богораза. На лице немощного студента
почему-то не было очков, да и лицо то ли из-за затоплявших кабину сумерек,
то ли по какой-то другой причине, стало иным. У рта, казавшегося раньше
каким-то безвольным, легли неожиданно резкие складки, холодным ровным
блеском горели глаза, уже не прятавшиеся за нелепыми стеклышками, а
главное, совсем неузнаваемым стало выражение лица. Встреть Косухин такого
Богораза в Иркутске, он бы отнесся к нему с куда большей серьезностью.
Семен Аскольдович теперь ничем не напоминал нелепого студента с бронхитом.
Степа еще раз поглядел на твердую фигуру в пилотском кресле, на сильные
руки, лежавшие на штурвале, и почему-то вспомнил белого гада Арцеулова.
"Да какой он к чертям собачьим студент! - внезапно сообразил Косухин.
- Они же здесь все дурака валяют! Каппелевец, да и только!"
Он натянул на голову шлем с переговорным устройством и плюхнулся в
свободное кресло. Богораз наконец-таки заметил его, и, как показалось
Степе, слегка подмигнул. Теперь странный студент почему-то напомнил ему
брата.
- Не спится, господин Косухин? - даже голос Богораза стал другим -
жестким и чуть насмешливым.
Степа не знал, что ответить. Наконец, преодолев странную робость,
поинтересовался, что будет, когда зайдет солнце.
- Пойдем по компасу, - Богораз сообщил это небрежно, будто только и
делал, что летал на бомбардировщиках в полной темноте.
- А...а, ну да, - кивнул Степа. - Семен... Аскольдович! (называть
Богораза только по имени он не решился) Можно мне... за штурвал...
Богораз коротко рассмеялся - такого смеха Степа от него ни разу не
слышал, отстегнул ремни и встал, кивнув Косухину на кресло. Тот еще не
веря, поспешил туда и что есть силы ухватил еще теплый штурвал.
- Спокойно, Степан Иванович... руки не напрягайте, спину чуть
ровнее... Вот так...
Степа послушно выполни указание и, еще не веря, что сам ведет
самолет, взглянул вниз. Под колпаком рубки мелькнул невысокий холм,
блеснуло в закатном солнце извилистое русло замерзшей реки, а дальше
потянулась ровная заснеженная степь.
- Чуть левее, - командовал Богораз. - Еще... Хорошо...
Степа еще с минуту понаслаждался невероятным ощущением полета,
вздохнул и освободил кресло. Семен Аскольдович легко хлопнул его по плечу
и вновь сел за штурвал. Косухин покачал головой и поплелся обратно...
...Когда он проснулся, в салоне неярко горели лампы, за
иллюминаторами стояла черная ночь, а в гудении моторов слышалось что-то
новое, словно огромной машине стало не хватать воздуха. Никто не спал.
Богораз и девушка сидели на одной койке, о чем-то беседуя. Арцеулова же в
салоне не было.
- Что случилось? - поинтересовался Степа, надев шлем.
- Пока еще ничего... - спокойно сообщил Богораз. - Правда, я
окончательно простудился.
И он весьма натурально кашлянул.
Косухин проигнорировал последние слова и вопросительно поглядел на
Берг.
- Господин Арцеулов упросил вашего брата подержаться за штурвал, -
улыбнулась девушка, и без всякого перехода добавила: - Бодомган не
отвечает.
- Ага! - отозвался Степа не без оттенка удовольствия, но тут до него
дошло. - То есть как это... не отвечает?
- Не знаю, - пожала плечами Наташа. - Мы вызывали по радио... Боюсь,
у них что-то случилось.
Степа вскочил, накинул полушубок и поспешил в кабину, но на полпути
встретился с возвратившимся оттуда Арцеуловым. Тот поглядел на Степу так,
что Косухину расхотелось куда-либо идти, и надел шлем. Степа поспешил
последовать его примеру.
- Мы над Бодомганом, - сообщил капитан. - Огней нет. Полковник будет
садиться... Наталья Федоровна, он вас зовет...
Берг кивнула и встала. Степа поглядел на девушку и нерешительно
поднялся.
- Сидите, Степан Иванович, - остановил его Богораз. - Там вы ничем не
поможете.
- Но... как мы сядем? - совсем растерялся Степа.
- Снежный покров невелик. Если взлетная полоса не занята, сесть
можно. К счастью, луна уже взошла...
Самолет внезапно изменил курс и стал снижаться, а затем начал
описывать круг. Степа и Арцеулов поглядели на невозмутимого Богораза.
- Заходим на посадку, - прокомментировал тот. - Ладно, загляну-ка и
я...
Он пружинисто встал и быстро прошел в пилотскую кабину. Ростислав и
Косухин, не сговариваясь, пошли за ним.
За колпаком кабины было темным-темно, лишь над горизонтом слабо
светил лунный серп. Под колесами машины мелькала белая, в темных разрывах
степь. Внезапно внизу показались несколько одноэтажных домиков, какие-то
сараи и решетчатая вышка.
Машина сделала еще круг, полковник сжал губы и чуть двинул штурвалом.
"Муромец" взревел моторами и резко пошел на снижение.
- Арцеулов! - донеслось сквозь шум мотора. Капитан на секунду
замешкался и надел шлем.
- Капитан, уведите мальчишку и не пускайте его в кабину! Как поняли?
- Так точно, - Арцеулов снял шлем и кивнул Косухину. Тот хотел было
заартачиться, но поймал взгляд брата и покорно пошел, конвоируемый
капитаном. Пройдя несколько шагов, он остановился.
- Нет! - крикнул он сквозь рев двигателей. - Я вернусь!
- Прекратите! - закричал в ответ Арцеулов, потянув упиравшегося Степу
в салон. Тот поспешил надеть на голову шлем.
- Косухин, не выдумывайте, - осадил его капитан, тоже подключившись к
внутреннему телефону. - Мы с вами там только мешаем.
- Да не мешаем мы, чердынь-калуга! - возмутился Степа. - Просто если
гробанемся, те, кто в хвосте, могут уцелеть... Будто я маленький, не
понимаю...
Арцеулов не знал этой очевидной авиационной истины. Он взглянул на
растерянного и возмущенного Косухина и внезапно подумал, что краснопузый
ему чем-то симпатичен. Не то чтобы очень, но в эту минуту Ростислав его
прекрасно понимал.
- Успокойтесь, - произнес он по возможности вежливее. - Ваш брат -
превосходный летчик. Все будет в порядке, вот увидите.
Степа ничего не ответил и стал глядеть в иллюминатор. Дверь в рубку
отворилась, и на пороге появилась Берг.
- Меня выгнали, - сообщила та. - По-моему, это дискриминация слабого
пола. Мы садимся, господа...
Самолет мчал уже над самой землей. Арцеулов видел, как с каждым
мгновением приближается ровная, покрытая сухой травой степь. Снега, как он
заметил, почти не было - только местами мелькали небольшие пятна.
Легкий толчок возвестил о том, что многотонная машина коснулась
взлетной полосы. Почти сразу же самолет стал подрагивать, резко бросаясь
из стороны в сторону. Это продолжалось несколько долгих минут. Наконец,
"Муромец" замедлил ход и не спеша, как бы неохотно, остановился.
Их встретила тишина. Даже ветра не было слышно. Вокруг лежала тьма,
не горело ни огонька, и здания аэродрома еле проглядывали сквозь черноту
ночи.
- Не понимаю, - растерянно произнес полковник. - Куда все исчезли?
- Надо взять оружие, - Арцеулов почувствовал себя вновь привычной
обстановке. - Господин полковник, что нам здесь надо?
- Горючее... Надо заправиться, капитан. Это российская авиабаза еще с
тринадцатого года. Месяц назад здесь все было в полном порядке...
- Месяц назад еще не пал Иркутск, - Ростислав поспешил достать из
машины оба карабина.
Впрочем, оружие им не понадобилось. Огромный аэродром был пуст. В
заброшенных домах остались забытые вещи, двери складов были открыты
настежь, а сорванный трехцветный флаг лежал неподалеку от поваленной
мачты. Похоже, аэродром попросту бросили.
В одном из складов удалось найти несколько бочек с бензином.
Полковник завел моторы и подрулил прямо к складу, после чего пришлось
долго возиться с намертво запаянными бочками. Лишь через несколько часов
удалось заправить баки, - правда, теперь все, включая Берг, благоухали
бензином и маслом, перепачкав не только рукавицы, но и полушубки.
- Отдохнем? - не выдержала Наташа, кивая на казавшийся теперь таким
