решительный шаг в этом направлении, а потому я, во избежание возможных
недоразумений, хочу теперь же обратить внимание на одно обстоятельство, к
которому я еще впоследствии вернусь: ничто мне не чуждо в такой степени, как
желание оправдать азиатскую точку зрения в исследовании сущности женщины.
Кто внимательно следил за моим словами, когда я говорил о той
несправедливости, которую терпит на себе женщина, благодаря всевозможным
проявлением сексуальности и даже эротики, тот отлично поймет, что эта книга
не имеет своей целью петь хвалу гарему. Такая проблематическая по отношению
к женщине кара совершенно обезличила бы великую суровость нашего приговора.
Ведь можно требовать равноправия для женщин и мужчин и без веры в моральное
и интеллектуальное равенство их. Можно без риска навлечь на себя подозрения
в непоследовательности, отбросить все варварское в отношениях к женскому
полу и вместе с тем признавать непроходимую космическую противоположность
между сущностью мужчины и женщины. Нет ни одного мужчины, в котором не жило
бы нечто сверхчувственное, который совершенно был бы лишен доброты, но нет и
ни одной женщины, к которой мы могли бы применить сказанные только что
слова. Мужчина, представляющий собою олицетворение низости, стоит бесконечно
выше наиболее возвышенной из женщин. Он настолько возвышается над ней, что
невозможно здесь говорить о каком-нибудь сравнении или сопоставлении, и тем
не менее, никто не имеет права притеснять или угнетать женщину, даже низко
стоящую. Требование равенства перед законом вполне справедливо, но это
нисколько не повлияет на глубокого, тонкого знатока человеческой души: он
останется при прежнем убеждении своем, что между обоими полами существует
Диаметральнейшая противоположность. Насколько поверхностны в своих
психологических исследованиях материалисты, эмпиристы и позитивисты (не
говоря уже о глубоком, проникновенном взгляде социалистических теоретиков),
видно из того, что и из их среды мы неоднократно слышали и теперь еще слышим
голоса в пользу изначально прирожденного психологического равенства между
мужчиной и женщиной.
Далее позволю себе надеяться, что я вполне застрахован от смешения моей
точки зрения с тривиальными взглядами П. Ю. Мебиуса которые можно
приветствовать, как смелую реакцию против распространенного общего течения.
Женщину нельзя назвать "физиологически слабоумной". Я также не разделю того
взгляда, что выдающиеся женщины представляют собою явление вырождения. С
моральной точки зрения следует приветствовать таких женщин, так как они
мужественнее всех прочих и являют собою прямую противоположность вырождению
т.е. прогресс и победу. С биологической же точки зрения в них следует
признать явление вырождения в такой же или не в большей степени, чем в
женственном мужчине (когда к последнему не применяют этической оценки). Что
касается промежуточных половых форм, то они в ряду существующих организмов
представляют собою вполне нормальное, ничуть не патологическое явление, а
потому и наличность их нельзя рассматривать, как признак физической
деградации телесного декаданса.
Женщина не обладает ни глубоким, ни высоким, ни острым, ни прямым умом.
Она скорее прямая противоположность всего этого. Насколько мы видели, к ней
вообще неприменимы признаки интеллектуальности. Она, как целое, представляет
собою отрицание всякого смысла, она - бессмысленна. Но это еще не означает,
что она слабоумна, по крайней мере, в том смысле, в каком понимает это слово
немецкий язык, а именно в смысле полнейшего отсутствия самой элементарной
способности ориентироваться в практических явлениях повседневной жизни.
Наоборот, там, где дело идет о достижении близких ей эгоистических целей, Ж
проявляет гораздо больше хитрости, расчета, "сметки", чем М. Женщина никогда
не бывает так глупа, как иногда мужчина. Действительно ли женщина лишена
всякого значения? Неужели ей чужда какая-нибудь более общая цель? Не имеет
ли она своего определенного назначения? Не кроется ли в основе женщины,
несмотря на всю ее бессмысленность и ничтожество, определенная задача в
мировом целом? Живет ли она во имя какой-нибудь миссии, или ее существование
одна только случайность и насмешка?
Чтобы выяснить смысл существования женщины, мы возьмем исходным пунктом
одно явление, которое нигде еще не удостаивалось более или менее серьезной
оценки, серьезного разбора, несмотря на то, что оно далеко не ново и всем в
достаточной мере известно. Это не что иное, как явление сводничества,
которое дает нам вполне надежное средство для постижения глубочайших основ
природы женщины.
Анализ сводничества приводит нас на первых порах к моменту
покровительства и сведения двух лиц, которые могут вступить в подовые
отношения между собою в форме ли брака или в какой-либо другой форме. Каждая
женщина без исключения уже в самом раннем детстве своем проявляет стремление
создать какие-либо отношения между двумя лицами: совсем маленькие девочки
оказывают посреднические услуги даже поклонникам своих старших сестер.
Правда, склонность к сводничеству особенно отчетливо проявляется только
тогда, когда женщина, как отдельный индивидуум, уже успела себя обеспечить
выходом замуж, но эта черта не покидает ее все время в течение периода между
половым созреванием и свободой. В этот период влечение к сводничеству сильно
умеряется чувством зависти к конкуренткам и боязнью оказаться наиболее
слабой среди них в борьбе за мужчину, но такое состояние длится лишь до того
момента, когда женщине счастливо удается завладеть своим мужем, опутать и
окрутить его деньгами или теми отношениями, которые соединяют его с ее
семьею. В этом заключается причина того явления, что только в браке женщина
изо всех сил старается поженить сыновей и дочерей своих знакомых. Сильная
страсть к сводничеству у старух, которые совершенно лишены заботы о
собственном половом удовлетворении, факт настолько общеизвестный, что старую
женщину даже называют, без всякого основания, типичной сводницей.
Свое стремление к сводничеству женщины распространяют также и на
мужчин- Они всячески стараются поженить их. В этом отношении особенной
настойчивостью и изобретательностью отличаются женщины, которые хотят женить
своих сыновей. Всякая мать хочет поскорее видеть своего сына женатым, и это
желание совершенно не считается с индивидуальной своеобразностью его. В этом
естественном стремлении всякой матери хотели видеть нечто высшее,
свойственное природе материнской любви, которую нам пришлось развенчать в
одной из предыдущих глав. Есть много матерей, которые убеждены в том, что
брак может обеспечить безоблачное счастье своим сыновьям, которые подчас к
брачной жизни совсем не расположены, которые не созданы для нее. Но уже без
сомнения очень многие женщины лишены этого убеждения, и в их действиях роль
сильнейшего мотива играет влечение к сводничеству, непосредственное
отвращение к холостой жизни мужчины.
Мы видим, что женщины подчиняются какому-то чисто инстинктивному,
коренящемуся глубоко в их природе влечению, даже и тогда, когда они
стараются выдать замуж своих дочерей. Какие-либо логические соображения, без
сомнения, в данном случае совершенно отсутствуют. Что же касается
соображений материального характера, то они играют здесь самую
незначительную роль. Нельзя далее сказать, чтобы в своих заботах о браке
мать проявляла готовность пойти навстречу ясно выраженному или скрытому
желанию своих дочерей (ведь в частном, специальном случае выбор матери может
не совпадать с желанием дочери или даже противоречить ему). Явление
сводничества женщин в самой общей форме простирается на всех людей и не
ограничивается кругом собственных дочерей, а потому нельзя говорить в данном
случае об "альтруистическом", "моральном" элементе материнской любви.
Правда, существует много женщин, которые совершенно не смущаются указанием
на присущие им своднические манеры. Напротив, в ответ на подобное указание
они даже с гордостью возражают, что это их обязанность заранее позаботиться
о будущности их дорогих детей. Нет никакого различия в действиях матери,
когда она выдает замуж свою собственную дочь или когда она способствуют
созданию брака между какой-нибудь посторонней девушкой и мужчиной (конечно,
последнее она делает особенно охотно тогда, когда первое уже вполне
завершено): как в первом, так и во втором случае мы видим перед собою
сводничество, и эти оба сводничества психологически ничем одно от другого не
отличаются. Да, я утверждаю: нет ни одной матери, которой было бы абсолютно
неприятно, когда какой-нибудь посторонний человек, даже с самыми низкими
намерениями и недостойными видами, добивается обладания ее дочерью и
соблазняет ее.
Характер отношений одного пола к известным чертам, присущим другому,
служит нам в качестве надежного критерия для определения того, какие
характерные черты свойственны одному только полу и какие общи обоим. И вот
до сих пор в нашем исследовании женщина фигурировала в качестве единственной
свидетельницы того, что очень многие черты, которые люди приписывали ей,
являются исключительной принадлежностью мужчины. Теперь же привлечем к
ответу и мужчину. Пусть он своим отношением к явлению сводничества докажет
нам, что эта черта чисто и исключительно женская. Правда, будут и
исключения, но они относятся или к женственным мужчинам, или к одному
случаю, который будет разобран впоследствии. Истинный мужчина с глубоким
отвращением относится к явлению сводничества и смотрит на него, как на
исключительное призвание и специальность женщины. Его отношение нисколько не
меняется от того, что в особом случае решается вопрос о будущности его
дочери, которую он хотел бы видеть вполне пристроенной. Отсюда можно видеть,
что истинные психические признаки женского пола действуют на мужчину далеко
не притягивающе, наоборот, они сильно отталкивают его, если он сознает их.
Совершенно другое дело у женщины. Чисто мужские свойства, какими они
являются в действительности, сами по себе уже притягивают женщину, и вот
почему мужчине следует пересоздать женщину с тем, чтобы он мог ее любить.
Но явление сводничества имеет более глубокие корни. Приведенные мною
примеры исчерпывают значение этого слова лишь в его обычном употреблении. На
самом деле эта черта пропитывает сущность женщины в более значительных
размерах. Тут я хочу указать прежде всего на то, как женщины сидят в театре:
они находятся в напряженном ожидании, "добудут" ли друг друга двое
влюбленных и как они этого достигнут. Эта черта ничем не отличается от
сводничества. В ней проявляется не что иное, как желание, чтобы мужчина и
женщина сошлись где бы то ни было. Но она заходит еще дальше: чтение
чувственных, скабрезных стихов или романов и сопровождающее его у женщин
необыкновенное напряженное ожидание момента полового акта есть не что иное,
как сводничество двух героев книги, тоническое возбуждение при мысли о
копуляции и положительная оценка факта полового общения. В этом не следует
видеть логическую, формальную аналогию. Я советую посмотреть, насколько
одинаковы для женщины оба эти случая с психологической стороны. Возбуждение
матери в день свадьбы ее дочери совершенно аналогично тому, которое
испытывает женщина при чтении Прево или "Katzensteg" Зудермана- Бывает, что
и мужчины читают подобные романы в целях детумесценции, но их чтение
принципиально отличается от чтения женщин. Здесь чтение направлено на
