девочек...
- Павел Иванович, я понимаю, что в нескольких фразах ни за что не удастся
пересказать секрет и суть вашего успеха, - молвила Вика с явственно
просматривавшимся пиететом. - Но все же, если в двух словах? Как вам все
это удалось?
Петр старательно наморщил лоб, подпер кулаком подбородок, опустил взор -
опять-таки поневоле оказавшись вынужденным обозреть ее ножки, - подумал и
заключил:
- Дело в направленности бизнеса, Вика. Меня никогда не привлекали
финансовые спекуляции, столь популярное в нашем многострадальном отечестве
деланье денег из воздуха. Так уж сложилось, что я десять лет производил.
Шел по пути, указанному Эндрю Карнеги, Генри Фордом, плеядой выдающихся
предпринимателей старой России - Рябушинским, Путиловым, Гужоном,
Третьяковым...
Почему-то именно сейчас ему на ум пришли кипы фотографий - тех, из сейфа.
Так и плясали перед глазами. Однако следовало отдать Пашке должное: все, о
чем Петр только что тарахтел, и в самом деле имело место. Все было чистой
правдой - ухитрился ведь беспутный братец, пусть он трижды сексуальный
маньяк, все эти десять годочков заниматься производством, нарабатывать
надежную репутацию. В столице сидят не дураки, примитивному финансовому
выжиге вряд ли позволили бы и на километр приблизиться к нынешнему
премьер-министру... Судя по кипе документов, которые он проштудировал,
Тарбачанский проект - вещь серьезная. И, в конце концов, неизвестно еще в
точности, как развлекались в свободное время господа с мистерами - все эти
Форды, Путиловы и Гужоны...
- По городу ходят слухи о какой-то странной аварии... - с улыбкой сказала
Вика. - Некоторые, с позволения сказать, средства массовой информации, -
она сделала презрительную гримаску, - пишут всякие глупости...
- Вот пусть эти глупости и остаются на их совести, - отрепетировано
продекламировал Петр. - Комментировать что-либо, полемизировать с этими
субъектами в приличном обществе попросту не принято. Глупая была авария,
согласен. Плохо наши дороги приспособлены к западным машинам... Но вы,
надеюсь, видите, да и телезрители тоже, - он глянул в камеру, - что я
нахожусь в самой прекрасной форме. Есть на свете ангелы-хранители, что ни
говорите...
- Это понятно, - подхватила Вика. - Такие люди, как вы, необходимы
России...
Петр смущенно потупился. Сказал, не поднимая взгляд:
- Мы просто стараемся по мере сил быть полезными стране, уж простите за
высокие слова...
Еще с дюжину вопросов - о семейной жизни, конечно же, характеризовавшейся
исключительной стабильностью и теплом родного очага, о партнерах - как на
подбор, людях компетентнейших и честнейших, так что просто удивительно,
что им еще не воздвигли монументы при жизни; о московских и иностранных
участниках проекта, светочах государственного мышления и светилах бизнеса.
Поименное перечисление десятка людей, всемерно заслуживших такую честь, -
от московской и областной администраций до верных кадров "Дюранда-ля",
скромных тружеников, на чьи плечи ляжет немалая ответственность перед
державой. Несколько Викиных цветистых комплиментов - и представление
кончилось.
Облегченно вздохнув, Петр порывисто встал было. но чертов микрофон,
пришпиленный к лацкану, потянул назад, как рыбку на крючке. Он смущенно
плюхнулся в кресло, а один из телеюношей торопливо кинулся избавить его от
реквизита. Потом оба шустро принялись паковать свои причиндалы.
Воровато покосившись на них, Петр налил себе коньячку - заслужил.
Расслышал, как Вика негромко сказала тому, что был не в пример патлатее
напарника:
- Коль, вы поезжайте на студию, а я на часок задержусь. Есть еще детали, о
которых лучше побеседовать без камеры...
Петр подметил, что юнец понятливо покосился на него и состроил такую
физиономию, будто собирался подмигнуть напарнику, - но в последний момент
разумно передумал, стервец. Взвалив на плечи ящики, подхватив треноги, оба
направились к выходу. Жанна с деланным почтением придержала для них дверь,
покосилась на Петра, сделала каменное лицо и медленно притворила створку.
Оставшись с ним наедине, Вика моментально преобразилась - беспечно
запустила блокнотом, ловко зашвырнув его в свою расстегнутую сумку, обеими
руками сняла заколку, встряхнула головой, распустив волосы, сняла очки,
столь же небрежно швырнув в сумку. Перекинула великолепные ноги через
мягкий подлокотник кресла, уютно в нем раскинувшись, похлопала ладонью по
темно-коричневой коже:
- Идите сюда, мистер Карнеги, продолжим интервью. Многих наших
телезрителей интересует, как вы относитесь к сексу на рабочем месте...
Петр осторожно присел рядом. Телезвездочка непринужденно потянулась к
нему, сняла с шеи алый крест с золотым орлом, повертела:
- Дашь пока поносить?
- Валяй, - кивнул он.
Вика проворно накинула ленту себе на шею, высвободив из-под нее
спутавшиеся волосы, преспокойно расстегнула блузку сверху донизу,
примостила посверкивающую эмалью и позолотой регалию на груди, меж
узенькими тесемочками черного бюстгальтера. Полюбовалась, склонив голову к
плечу:
- А что, красиво... Слушай, а почему ты не мог выбить со звездой, как у
Пугачихи?
- Потому что Пугачиха - звезда, а я, ежели прикинуть, не более чем
звездюк, - не раздумывая, поведал Петр.
Девчонка фыркнула и непринужденнейшим образом принялась разоблачаться.
Когда из одежды на ней остался только орден, подошла к его столу, уселась
на его место и старательно скопировала Катину позу:
- Похожа?
- Не очень, - сказал он сдержанно.
- Все, умолкаю... Жена - это святое... - Она выбралась из-за стола,
танцующей походкой приблизилась к Петру и без всякого смущения
поинтересовалась: - Какие будут указания? Или проявить инициативу?
"Хорошенькие же картинки повидали эти стены". - машинально отметил он,
снимая пиджак. Замешкался, прикидывая, как же выти из положения ввиду
отсутствия какой бы то ни было мебели, пригодной для занятия
горизонтальной позиции, но тут же столкнулся с проявленной инициативой и
поплыл по течению. Примостил ее в обширном кожаном кресле и добросовестно
принялся копировать Пашку - судя но ее реакции, небесталанно.
Очень может быть, она притворялась и подыгрывала, но охала, стонала и
закатывала глаза столь естественно, что Петр вскорости отбросил
притворство, увлекшись. Пошел процесс, и шел, и шел, только позы менялись.
В финале он вынужден был признать, что хваленая заокеанская Моника
определенно кое в чем проигрывает Вике, поскольку настоящий артистизм и
виртуозность ни с чем не спутаешь, даже если и не имел чести общаться с
Моникой.
Пока она плескалась в душевой, сидел в том же кресле, похлопывая себя по
колену заблаговременно приготовленным Пашкой конвертиком с пятью сотенными
- разумеется, не "деревянными". Было чуточку неловко - как-никак звезда
экрана, к тому же не бульварщиной какой занимается, а серьезные передачи о
бизнесе ведет...
Юная звезда экрана выпорхнула из его персональной душевой свеженькая,
причесанная и элегантная. Надела ему на шею орден, без малейшей
неловкости, глазом не моргнув, вынула у него из пальцев конверт, кинула в
сумку, наклонилась, чмокнула в щеку:
- Премного благодарны, ваше степенство...
- Ты уж постарайся, - сказал он, ухитрившись не отвести взгляда.
- Не сомневайся, - заверила Вика. - Разобью беседу на несколько кусочков,
разбавлю повествованием о твоих свершениях должным видеорядом - классная
передачка получится... К следующему понедельнику сможешь лицезреть. Уговор
в силе, мне непременно эксклюзив на все, что связано с подписанием?
- Само собой, - кивнул он. - Куда я без тебя денусь?
- И правильно, - серьезно сказала она. - Я девочка талантливая...
- Я заметил...
- Ага, во всем, - сказала Вика, без тени смущения. - Ты когда меня
возьмешь на "заимку", чтобы оттянуться по полной программе? Второй месяц
обещаешь... У меня, кстати, появились свежие идеи по поводу артистической
фотографии, не пожалеешь.
"Пожалуй что, - согласился он мысленно. - Из всей, с позволения сказать,
коллекции, обнаруженной в сейфе, как раз Викины снимки ближе всего к
искусству. Наверняка она и руководила Пашкой, в отличие от прочих сюжетов,
где сразу чувствуется не особо-то и затейливый вкус братана. Станешь тут
эротоманом, ежели вот такие сами лезут".
- Так когда?
- Скоро, - сказал он. - Разделаюсь только с договорами...
- Ну, я побежала? Звони, если что... Она мимолетно чмокнула его в щеку и
направилась к двери, помахивая сумочкой, - уже в очках, при "конском
хвостике", с прежним видом "синего чулка". Торопливо разблокировав дверь,
Петр вышел в приемную. Жанна, проводив Вику взглядом, капризно надула
губки.
- Жанетта, не выпендривайся, - сказал он примирительно. - Пресса, знаешь
ли, четвертая власть, и нужно с ней поддерживать добрые отношения...
"Ничего, перетопчется девка, - легкомысленно подумал он. - Вернется Пашка,
будет ее опять драть, как Сидорову козу, и все придет в норму".
- Вызови машину, - подумав, распорядился он. - Я, пожалуй что, домой, с
делами на сегодня покончено...
Глава вторая
ТИР ПО-ШАНТАРСКИ
Боссу необходима вальяжность - по крайней мере, пока он находится на
глазах у подчиненных, обязанных испытывать робость или хотя бы пиетет, - и
потому Петр, вопреки своему обыкновению, не сбежал по широким ступенькам,
а принялся по ним неспешно спускаться, держа кожаный плоский портфель так,
чтобы не колыхался по-мальчишески. Охранники двигались один на шаг впереди
и правее, другой, соответственно, на шаг позади и левее, погода стояла
прекрасная, дверца черного "мерседеса" на особой стоянке для хозяина и его
ближайших сподвижников уже была предупредительно приоткрыта шофером
изнутри. Пашка, правда, не любил, чтобы шофер торчал у задней дверцы,
распахивая ее перед боссом, - по его мнению, кое-какие западные или
политбюров-ские ухватки в наших условиях выглядели все же смешновато. Петр
был с ним совершенно согласен, а потому не менял заведенных обычаев. Он
зачем-то прикинул расстояние между собой и машиной...
Справа от крыльца вдруг взревел на невыносимых оборотах мотор неброского
белого "Жигуля", мимо уха Петра что-то упруго, знакомо зыкнуло, рассекло
теплый воздух, и тут же с отчаянным звоном разлетелось высокое стекло за
спиной.
Он ничего еще не успел сообразить, тело сработало само: выпустив портфель,
отметив обострившимся сознанием еще пару хлестких толчков воздуха над
самым ухом, кинулся плашмя на мраморные ступеньки, распластался, рука
выполнила полукруг, срывая с плеча несуществующий автомат, вторая сама
потянулась под цевье, чтобы полоснуть очередью из лежачего положения...
Рев мотора удалялся, над головой хлопнули два выстрела, рядом, по
ступенькам, звонко зацокали гильзы. Кто-то кричал неподалеку, осколки еще
осыпались с противным звоном...
Подняв голову, неуклюже выпрямляясь, он увидел, как охранник, держа
"Макаров" обеими руками, поводит дулом вправо-влево, направив пистолет на
поток машин. Второй, заслонив собой и пытаясь поднять, орал в самое ухо:
- Паливаныч, что?!
- Нормально, - сообщил он, окончательно опомнившись. - Да не щупай ты
меня, я не девка...
Справа и слева от крыльца уже с поразительной скоростью росла толпа
любопытствующих. За спиной, в здании, не утихали истерические женские
визги. Только теперь Петр сумел понять, что произошло. Допереть. наконец,
что это стреляли, и стреляли прямехонько в него... но охранник уже волок
его вверх по ступенькам, перехватив грубо и цепко, словно манекен, второй
прикрывал отход, пятясь с пистолетом наизготовку удивительно проворно, из
дверей, распахнув на всю ширь обе створки, выскочили еще трое, следом, как
мимо пустого места, промчался Земцов со сведенным гримасой злого
напряжения лицом...
К течение следующего получаса происходящее напоминало фильм, то
стопорившийся, то запущенный рывками...
Петр оторопел настолько, что не сопротивлялся - и охранник в хорошем темпе
