соседу учинить не удавалось...
- Ты ногами под столом не дрыгай, - сказал Сварог. - Попадешь по
топору, он тебя без ноги оставит.
Верзила охнул:
- Командир, на свете есть только один такой топор...
- Подкованный ты парень, я смотрю, - сказал Сварог.
- Память о старых временах, командир, лучше всего у крестьян и
сохраняется. А также песни, предания, заклинания и обряды. Города живут
быстро и беспамятно, а у нас жизнь течет по налаженному кругу, и мало что
меняется за века. Был у нас один старичок, он бы, не сходя с места,
нарисовал карту Талара до Шторма. - Бони понизил голос. - И про те
времена, что стояли до летучих замков, можно было кое-что услышать. Жаль,
я бродяжничал, раньше-то и не особенно слушал, а теперь спросить не у
кого...
Сварог смотрел в окно.
- Кто его знает, чем все кончится, - сказал вдруг Бони. - Так что
предупреждаю заранее: как только достану эту штуковину, тут же
перебирайтесь мне за спину, а то и сами попадете под веселье...
Он вытащил толстый железный футляр, в каких охотники носят порох и
кремни, свинтил крышку, медленно перевернул, крайне осторожно вытряхнул
оттуда что-то завернутое аккуратно в обрезок шерстяной ткани,
продолговатое. Костяная дудочка, очень старая на вид, вся покрытая
тонюсенькими темными трещинами. Столь же осторожно уложил ее назад,
пояснив:
- От деда осталось. Вот кто умел...
Сварог вопросительно поднял брови. Леверлин, напротив, преспокойно
спросил с видом знатока:
- Самопляска или пугалочка?
- Самопляска, - Бони глянул на него с уважением. - Видел?
- Читал.
- Ну да, в городах у вас все эти дела давно повывели под корень, а в
деревнях, особенно в глуши, кое-что и припрятали со старых времен от
бдительного небесного ока... Если потихоньку, только для своих - ни тебе
огласки, ни урона. - Покосившись на Сварога, он смущенно откашлялся. - Да
какая там магия, пустячки для домашнего хозяйства...
- Не у вас одних, - хмыкнул Сварог, глядя на Паколета. - Ох, не у вас
одних. И Шедарис мимоходом проговорился про пустячки Вольных Топоров, и в
городах кое-что осталось. И даже...
Он резко обернулся к окну - в конюшне вдруг бухнул мушкетный выстрел.
Один из драгун вскочил, отпихнул девку и с видом моментально
протрезвевшего помчался к выходу. Вскоре Сварог увидел, как он несется по
двору и исчезает в конюшне. Остальные драгуны, покосившись вслед, из-за
столов не полезли, но все же иные выжидательно поглядывали в окно. Почему
выстрел всполошил именно этого усача? Его мушкет, что ли? Шедарис как-то
хвастался, что знаток определит выстрел знакомого оружия посреди любой
канонады...
- Начали, - сказал Сварог, приподнимаясь.
- Погоди, командир, - Бони решительно взмыл с табурета. - Нельзя
порочить славное искусство, дай-ка я сам разожгу...
Он подошел к столу драгун, раздвинул двух так, чтобы ему хватило
места опереться на столешницу обеими руками, слегка склонился вперед и
заговорил.
Говорил он спокойно, негромко, чуточку скучающим тоном. Речь его была
выдающимся в своем роде образцом ораторского искусства, она изобиловала
метафорами, гиперболами, синонимами и эпитетами, блистала незатертыми
сравнениями, затрагивала генеалогию до седьмого колена, сексуальные
привычки, нравы и обычаи драгун вообще и малиновых в частности, причем в
изложении Бони генеалогия, привычки, нравы и обычаи были таковы, что, будь
все правдой, драгун не пустила бы на порог любая уважающая себя тюрьма,
резонно опасаясь за моральную чистоту уже квартировавших там убийц и
разбойников.
Гуртовщики восхищенно внимали. Даже Сварог заслушался. Малиновые
усачи, преодолев оцепенение, начали наконец понимать, что все изложенное
столь высоким штилем относится именно к ним. Их физиономии сравнялись
цветом с мундирами, а там и побагровели вовсе уж грозно. Еще миг - и они с
ревом рванутся из-за стола...
Бони опередил. Схватив две глиняные пивные кружки, он без замаха
припечатал их к усатым харям справа и слева от себя - только брызнули
черепки пополам с темным пивом. Молниеносно ухватил одного малинового за
ворот и ремень, выдернул из-за стола и запустил к гуртовщикам. Те, ничуть
не растерявшись, приняли нежданный подарок судьбы в кулаки.
Сварог рванулся из-за стола, а за ним и сподвижники. Бони уже
пересчитывал табуретом драгун, временами ловко отстраняясь, чтобы
пропустить разбегавшихся с визгом девок. Мелькали кулаки и табуреты,
порхали кружки и тарелки, с грохотом падали столы, гуртовщики напирали с
тыла сомкнутым строем, выказывая немалый опыт в таких забавах, ужом
вертелся Паколет с кочергой, Сварог, как и подобает полководцу, держался
поодаль, отшвыривая случайно налетевших на него драгун, косился в окно.
Драка незаметно обернулась хаотичной свалкой всех против всех -
вмешались горожане, внеся полную неразбериху, потому что дрались и меж
собой, и с гуртовщиками, и с драгунами. Самый рослый гуртовщик, получивший
от Паколета кочергой, кинулся на него, но был повергнут табуретом
Леверлина, а второй отоварен теткой Чари, сверкнули два-три клинка,
зазвенела сталь о сталь. Девки заполошно визжали где-то под окнами, но
хозяин не спешил вмешаться - как водится, решил поставить в счет все
убытки проигравшей стороне, тем, кто останется на поле боя...
Обе створки конюшенной двери распахнулись во всю ширь. Пригибаясь,
чтобы не задеть за притолоку, рысью выехала Делия, держа в поводу двух
оседланных коней, за ней показалась Мара.
Сварог, крутнувшись на месте, сбил драгуна ударом пятки под коленку и
заорал:
- Уходим! Лошади поданы!
Его бравые сподвижники, отмахиваясь кочергой, нунчаками, кулаками и
табуретом, выдрались из гущи боя. Неизвестно, какой здесь сработал
инстинкт, но вслед за ними кучей кинулись вдогон все остальные, и военные,
и статские. Сварог, перехватив топор правой рукой за самый конец рукоятки,
без замаха разрубил пополам стол, что для непосвященных выглядело крайне
эффектно - для посвященных, впрочем, тоже.
Драгуны и гуртовщики, по-братски перемешавшись с обывателями,
застыли. Воцарилась тишина, только на полу охали увечные. Даже девки на
улице притихли. Копыта стучали у самого крыльца, послышался боевой клич
Вольных Топоров:
- Хуу-гу!
И тогда пронзительно засвистела костяная дудочка. Бони дул в нее,
надувая щеки, старательно перебирая пальцами по отверстиям, раскачиваясь в
такт. Понемногу стало получаться что-то похожее на плясовую. И в ритме
этой плясовой, напоминавшей ратагайский улах, драгуны с гуртовщиками,
включая горожан, как-то странно задергались, с общим выражением
предельного изумления и ужаса на лицах принялись притопывать,
довольно-таки слаженно хлопая в ладоши и поводя локтями, выстроились в две
неровные шеренги - и, повинуясь дудочке, пошли откалывать удалые коленца,
налетая на столы, топча черепки посуды. Лежавшие, словно увлеченные вверх
рывками невидимых веревок, поднялись один за другим, охая и кряхтя, столь
же залихватски пустились в пляс. Один даже орал дурным голосом:
Ой, лайди-дада-дуду,
шла девица по воду,
а за девкой юной
мчали два драгуна...
Бони не торопился уходить. Сварог за ворот вытянул его на крыльцо,
только там верзила оторвал дудку от губ, ловко спрятал в футляр и заорал в
распахнутую дверь:
- Это вам Скатур, а не что-нибудь!
Сварог прыгнул в седло, сделал Шедарису знак из арсенала
жестов-команд Вольных Топоров, чтобы капрал скакал замыкающим, выхватил
плетку из-за голенища, ожег коня. Гнедой помчал по немощеной широкой
улице. Краем глаза Сварог еще заметил остолбеневшего на крыльце ратуши
бургомистра, но помахать ему рукой уже не успел.
Они скакали прочь из города, гиканьем распугивая встречных. Встречные
дисциплинированно шарахались к стенам и заборам, не пробуя никого
задержать - и вряд ли что-нибудь соображая.
С габеларом, торчавшим на окраине, хлопот не было никаких - заслышав
гром копыт и вопли, он загодя спрятался за пустую бочку и притворился, что
его тут вовсе и нет. Мимо него промчались на всем скаку и неслись галопом
по тракту минуть пять. Потом Сварог натянул поводья, свернул в лес,
спрыгнул и закинул уздечку на сук.
- Почему стоим? - спокойно спросила подъехавшая Мара.
- Буду вас переодевать, - сказал Сварог. - Благо бургомистр за нами
погоню не пошлет и время есть. По нашу душу скачут синие мушкетеры в
неизвестном количестве, о чем уже извещены господа губернаторы. Вот я и
решил, что нам гораздо приличнее будет щеголять в мушкетерской форме. Пока
догадаются... Насколько я помню, за этакое самозванство по закону что-то
суровое полагается, но мы уже столько законов нарушили... Между прочим,
принцесса, погоней командует ваша сводная сестренка.
- Ну она же не знает... - грустно усмехнулась Делия.
- Конечно, не знает, - сказал Сварог. - Не стоит сразу думать о
человеке плохо. И ее гвардейцы, я уверен, отличные ребята. А это еще хуже
- потому что они костьми лягут, чтобы исполнить свой долг, но нас-то это
никак не устраивает...
- Почему мы так спешим? - тихо спросила у него Делия. - Я вовсе не
отказываюсь плыть в три королевства, но Леверлин говорил, что _э_т_о_...
что оно через несколько дней исчезнет само. Многие сообразят наконец, в
чем дело, нас перестанут ловить, и мы сможем ехать спокойно. В конце
концов, можно найти надежное место и переждать.
Сварог почувствовал жгучий стыд - за тех, кто его сюда послал. Она
была умна. И предлагала дельную вещь. Но ей никак не следует знать, что
заоблачные интриги, если подумать, ничуть не сложнее и не благороднее тех,
что плетут внизу. В чем-то заоблачные примитивнее даже. И победу, как
тысячу раз случалось в истории и тысячу раз еще случится, позарез
необходимо подогнать к торжественной дате, к празднику. И все потери
заранее разрешено считать неизбежными...
И самое грустное - если рассказать ей правду, она наверняка все
поймет и отсиживаться в лесной сторожке не станет. Не та девочка. Только
вот язык не поворачивается. Старинную легенду-предсказание о Сером Рыцаре
и Златовласой Принцессе, яркую, красивую, романтичную, язык не
поворачивается паскудить скучными позднейшими примечаниями о буднях
секретных служб и придворных интригах. Интересно, сколько у Сварога было
предшественников, рассуждавших точно так же? Видимо, немало - потому что
красивых легенд о романтичном прошлом так и осталось не в пример больше,
чем скучных мемуаров, срывающих покровы, маски, расставляющих все точки...
- Мы не можем ждать, - сказал он, уставясь на свои сапоги. - Никак не
можем...
Делия кивнула и ничего больше не спросила. Сварог устало обрадовался
ее молчанию. Зря радовался. Потому что заговорил Леверлин:
- Мы все дальше удаляемся от харланской границы...
- Вот именно, - кивнул Сварог. И решился: - Как ты сам думаешь -
подпустят нас к харланской границе? Или к рубежу Вольных Майоров?
- Да нет, - сказал Леверлин довольно спокойно. - Эти границы и
обложат в первую очередь. А посему... Тебе не кажется, что нам все же
следовало бы знать твои планы на ближайшее будущее? - Он усмехнулся. -
Думаю, все присутствующие и так понимают, что в нашем путешествии можно и
сложить голову. Но, как ни странно, иногда на душе становится гораздо
спокойнее и легче, если знаешь точно, _г_д_е_ тебе предстоит рисковать
